Цитаты из книги «Обитель»

Артём вдруг болезненно почувствовал, что все мертвецы отныне и навек в земле – голые. Были прикрытые, а теперь – как дети без одеял в стылом доме.

– Пошто кресты-то ломать? – спросил Сивцев конвойного, когда дошли. Вообще говорить с конвойными запрещалось – но запрет сплошь и рядом нарушался. – Скотный двор тут будет, – сказал конвойный хмуро; по виду было не понять, шутит или открывает правду. – И так монастырь переделали в скотный двор, по кладбищам пошли теперя, – сказал мужик негромко.

Картошка с треской весит больше, чем совесть, а клопы наглядней ада.

Артём втайне догадывался, что Эйхманис был старше – навсегда.

“А как славно было бы, – по-детски размечтался Артём, – когда бы всякий человек был один – и отвечал только за себя бы. Так и войны бы никогда не случилось, потому что большая драка возможна, только когда собираются огромные и озлобленные толпы…

“В такое небо можно как в колокол бить”

– Чеченцы тоже христианами были раньше, давно… – вдруг сказал Артём, очарованный в детстве повестями Бестужева-Марлинского и с разлёта перечитавший тогда всё, что нашёл о Кавказе

растерявший собственную силу чужой воли оценить не в состоянии.

одсказано, что каждый человек носит на дне своём немного ада: пошевелите кочергой – повалит смрадный дым.

Не надо бояться тех, кто убивает тело, но душу убить не сможет, скорее надо бояться тех, кто может и душу, и тело погубить в геенне”