В междуречье Волги и Дона

Шёл второй год войны. На огромном советско-германском фронте протяжённостью свыше двух тысяч километров от северных широт Баренцева моря и Северного Ледовитого океана до просторов Чёрного моря шли непрекращающиеся ни на один день кровопролитные сражения. Немецкие войска яростно бомбили Мурманск, штурмовали Ленинград, находились всего чуть более ста пятидесяти километров от Москвы и рвались к Каспийскому морю к нефтяным бакинским промыслам. После разгрома в декабре 1941 года под Москвой командование вермахта, осознав крах концепции стремительной, молниеносной войны с быстрой победой блицкриг за счёт атак мощных танковых клиньев и пикирующих бомбардировщиков, вспарывающих оборону противника, направило свой главный удар на юг в степи Волги и Дона в районе Сталинграда. Таким образом Гитлер и его генералы планировали удушение советской военной машины в войне, которая приняла затяжной и изматывающий характер, в результате нехватки топлива, отрезав её от поставок кавказской нефти. Это направление главного удара германского командования соответствовало плану стратегической операции «Барбаросса» – выходу немецко-фашистских войск на линию двух «А»: Архангельска – Астрахани. Во главе 6-ой армии был генерал-полковник Фридрих фон Паулюс – один из непосредственных авторов плана «Барбаросса». Немаловажное значение имело и пропагандистско-психологическое значение для Германии взятие крупного города на великой русской реке с именем Сталина. Для Гитлера это был бы реванш за поражение под Москвой полгода тому назад. Для достижения этой цели он собрал под Сталинградом многочисленные войска союзников-сателлитов: итальянцев, испанцев, румын, венгров, хорватов. После поражения под Москвой фюрер понимал, что даже в случае локального успеха война не закончится. Поэтому Гитлер не без основания рассчитывал, что в случае захвата Сталинграда, к нему присоединятся Турция и Япония, открыв два новых фронта против Советской России: на юге и на Дальнем Востоке.

Летом 1942 года огненный вал войны стремительно приближался к Сталинграду. Над степями у Дона и Волги ревели моторами сотни бомбардировщиков, поднимались ввысь клубы раскалённого под южным Солнцем песка и пыли от армад танков, бронетранспортёров и машин, которые лавиной катились к Сталинграду, и чей грозный рокот моторов заглушал всё вокруг. Сближались две самые лучшие, мощные и профессиональные армии в мире и в истории человечества со времён Древней Спарты, полные решимости определить исход войны именно здесь: гитлеровский вермахт и Красная Армия СССР. Эта битва станет кульминацией всей Второй Мировой войны. Её назовут Сталинградской битвой, которая войдёт в мировую историю человечества как самая жестокая и кровопролитная битва среди всех сражений и войн, как величайшая победа русского, советского оружия и как самое катастрофическое поражение немецких вооружённых сил в истории Германии.

После изнуряющего марш-броска в течение двух суток по донским степям по раскалённым на солнцепёке пыльным дорогам части войск майора Иванова встали недалеко от реки у леса, чтобы прикрыть от возможного прорыва немецких танков северо-западные районы Сталинградской области. За время перехода от железнодорожной станции бойцы были страшно измотанными и уставшими. Глаза солдат слипались от ручьёв пота и пыли, поднятой во время тяжёлого и долгого марша по степи с противотанковым ружьём или ручным пулемётом на плече с полной боевой выкладкой, обвешанных подсумками и патронташами с патронами и гранатами. Свой провиант, котелок с кружкой и домашние вещи, данные им их матерями и жёнами, они несли в вещевых мешках за спиной. И командир решил дать бойцам небольшой отдых. Но после ужина бойцы принялись рыть окопы, готовить артиллерийские позиции для орудий – враг был рядом. Утром и днём работа кипела вовсю, а после обеда к майору пожаловал интендант и сообщил, что запасы провизии на исходе, в полевых кухнях продуктов хватит максимум на ужин, завтрак и обед. Оставались индивидуальные солдатские сухие пайки, но во время сложного двухдневного перехода многие бойцы использовали его, чтобы поддержать свои силы на марше. Майор приказал экономнее расходовать провизию и отдал распоряжение поиска на месте нынешнего расположения возможных источников провизии: сёла, сельскохозяйственные земли, бахчевые поля, а также организовать рыбалку на реке. К вечеру ему доложили, что бойцы наловили в реке за несколько часов судаков, сомов, окуней и лещей, а на трёх телегах привезли больше сотни арбузов. На следующий день часть бойцов продолжили ловить рыбу, а другие отправились за арбузами. Все остальные занимались подготовкой обороны, рытьём окопов, укрытий и блиндажей. Три раза в день командиры проводили с солдатами занятия и оттачивали боевое мастерство: теорию артиллерийской стрельбы, штыковой бой, технику самообороны, метания муляжей гранат, премудрости маскировки и другие полезные навыки воина в современном бою.

Так продолжалось три дня. Периодически над головами советских бойцов пролетали немецкие самолёты-разведчики. При их появлении бойцы немедленно прерывали занятия и прятались в лесной роще, чтобы не выдать врагу своего расположения. На исходе третьего дня после заката Солнца над позициями майора Иванова прошли несколько эскадрилий пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс»-87 в сопровождении истребителей, а через несколько минут южнее в степи раздались громкие взрывы, и степь озарили вспышки огня. Местность была залита ослепительным светом световых бомб, подвешенных на парашютах. Был слышен пронзительный свист сбрасываемых авиабомб с «лаптёжников». Бомбёжка продолжалась около двадцати минут.

В блиндаже на собрании офицеров майор Иванов сказал: «Немцы не обнаружили нас до сих пор, раз они бомбят у нас в тылу, а не наши позиции. Быть всем завтра особо внимательными. Соблюдать максимальную осторожность и не выдавать врагу нашего расположения».

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, начальник караула и часовой привели к блиндажу командира задержанную пожилую полную женщину с улыбающимся и добрым лицом.

«Кто она такая? Зачем вы её привели сюда?», – строго спросил командир.

«Товарищ командир, она – местная из близлежащей станицы. Она приглашает нас всех к себе на постой с полным пансионом – завтраком, обедом и ужином», – отвечает старший лейтенант Ерёмин.

«Куда приглашает?», – удивлённо подняв брови, переспрашивает майор.

«Она хочет угостить всю нашу часть. Да вы сами у неё спросите», – улыбаясь говорит старший лейтенант.

«Дорогая гражданочка, вы сами кто будете и с чем к нам пожаловали?», – обращается к подошедшей женщине майор.

«Товарищ военачальник! Не ругайте его. Я – местная, живу тут рядом, за лесом в станице. Зовут меня Вера Ивановна. Сама я – повар, но уже год как я – директор птицефабрики. Вчера вечером немец разбомбил наши курятники и бараки. Столько птицы погибло! Фашист кроме фугасных бомб сбросил много зажигательных авиабомб. Поэтому то, что он не взорвал, то сжёг. Наверное он думал, что бомбит какие-нибудь склады с военным имуществом. Почти всё у нас сгорело. Мы знаем, что вы встали недалеко от нас, и наверное с пропитанием у вас дела не очень, чтобы было совсем хорошо. Так ведь? Приглашаю вас к себе. У нас сотни поджаренных немецкими зажигалками тушек курочек, петушков, гусей и уток лежат в сгоревших деревянных курятниках и амбарах. Их не надо даже ощипывать. Они полностью готовы к употреблению. У нас все в станице уже покушали и набрали себе на первое время. Приходите и вы. Покушайте сами, солдатиков накормите. Мясо – хорошее и свежее. Столько добра зря пропадает. Приходите!», – говорит, улыбаясь, Вера Ивановна.

«Спасибо вам за доброту и внимательное отношение, Вера Ивановна! А как же вы узнали о том, что мы стоим невдалеке от вас?», – снова спрашивает майор.

«Так у нас все в станице знают, что вы здесь встали. Некоторые видели вас, когда вы подходили сюда на марше по степи. А потом наши пацаны всё разузнали. Они же тут бегают постоянно и знают каждый пенёк вокруг. От них ничего не утаишь», – с широкой улыбкой отвечает Вера Ивановна.

«Ясно. А мы тут маскируемся, прячем пушки от немецкой разведки, ветками укрываем окопы. А деревенские мальчишки уже всё про нас пронюхали. Молодцы! Спасибо вам ещё раз, дорогая Вера Ивановна. С провиантом у нас действительно дела просто аховые. Даже на рыбалку солдат отправляю, чтобы прокормиться. Я тогда к вам сейчас дюжину бойцов определю. Они и соберут на завтрак птицу. Хорошо?», – спросил майор Иванов.

«Так много птицы остаётся. Дюжины солдатиков будет мало. Нам негде её хранить. Пусть побольше придёт солдатиков. Всем хватит свежей курятинки и ещё останется. Я здесь подожду их. Вместе и поедем в станицу к сгоревшей птицефабрике», – заключила Вера Ивановна.

Через десять минут двадцать бойцов во главе со старшим лейтенантом Ерёминым были готовы и с телегами тронулись в путь.

Прибыв на место, советские воины увидели дымящиеся и тлеющие угли сгоревших курятников. Всё было в золе. Повсюду валялись тушки домашней птицы.

«Ну вот вам, милки, сыночки наши, солдатики и защитники наши, будет вам сытный завтрак и обед со свежим шашлыком из курятинки. Собирайте погибшую птицу и про друзей фронтовых не забудьте. Здесь птицы всем хватит. Как говорится, нет худа без добра. Немец сжёг вчера птицефабрику, зато наши солдатики сегодня подкрепятся за сытным завтраком», – промолвила Вера Ивановна.

Поскольку бойцы ещё не завтракали, то они, подобрав десяток тушек, стали завтракать у сгоревшей птицефабрики. Вера Ивановна распорядилась и из ближайшей хаты бойцам дали прохладную воду из колодца, а многие местные стали приносить им молоко.

Через час бойцы и сами были сыты, как никогда за последний год, так и набрали много птицы для боевых друзей. Поблагодарив добросердечную Веру Ивановну за радушие и угощения, отряд отправился на позиции у леса. В тот день и на завтрак, и на обед, и на ужин у бойцов была настоящая пирушка. Бойцы были довольны и сыты. Острословы в окопах шутили: «Эх, вот если бы ещё пивка свежего и пенистого сейчас или кваса холодненького, настоявшегося, да с изюмом, то тогда была бы не жизнь у нас, а малина!»

Майор Иванов сказал: «Не было счастья, так несчастье помогло! Спалённая фрицем птицефабрика решила проблему нехватки провизии для бойцов».

Перед танковым батальоном войск СС под командованием оберштурмбанфюрера СС Зигфрида Шольца командующий немецким XIV танковым корпусом генерал Густав фон Виттерсгейм поставил задачу первому ворваться на территорию Сталинградской области, захватив небольшую деревеньку на её северной границе.

Генерал фон Виттерсгейм: «Шольц, по данным нашей воздушной разведки крупных подразделений Красной Армии там нет. Враг замаскировал около десятка артиллерийских орудий у окраины леса, которые позволяют ему держать под прицелом дорогу, большой участок поля и излучину небольшой реки, где стоит деревянный мост. Наши разведчики вчера на «Фокке-Вульфе» весь день висели над этим районом и исследовали также подходы и глубину обороны. Расположение вражеских позиций в лесу не позволяет нашей авиации эффективно отбомбиться и нанести существенный урон врагу. Тем не менее завтра утром в 9:30 наши асы «Люфтваффе» нанесут бомбовой удар по выявленным позициям русских. Артиллерия также поддержит вас и нанесёт удар по предполагаемым русским позициям. Мост этот, скорее всего, заминирован красными и будет взорван, как только ваши танки окажутся на нём. Поэтому ваша задача попытаться прорваться по мосту или перейти реку на соседнем участке, где переправа в наших руках, а дальше идти маршем вдоль реки и выйти на этот участок в 10:30, подавить сопротивление врага, прорвать его оборону и занять деревню. Она станет плацдармом для дальнейшего рывка в сторону Сталинграда и выхода к Волге к северу от города. Вам всё ясно, оберштурмбанфюрер?»

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Так точно! Сейчас из-за высокого темпа наступления мы немного оторвались от наших тыловых частей поддержки, но надеюсь, что к вечеру они подойдут к нам. Нам надо пополнить боекомплект и топливо перед завтрашним наступлением. Танковые экипажи укомплектованы на 90 процентов. Мы потеряли несколько машин за истекшие сутки в степях от действий русской бомбардировочной авиации. Некоторые уничтоженные машины мы заменили, другие – в ремонте. Сейчас у меня на ходу 65 танков, из них: средних 19 Т-IV, 25 Т-III и остальные лёгкие танки Т-II. Людские потери тоже есть, 9 танкистов убито, более 20 ранено. Я взял из резерва людей, чтобы они попробовали себя в бою уже завтра. Мы завтра будем держать связь по рации и согласовывать действия со штабом и «Люфтваффе».

Вечером того же дня командир майор Геннадий Иванов и политрук Евгений Иванченко обошли прикопанные и укрытые ветками орудия и собрали оперативное совещание с офицерами.

Майор Геннадий Иванов: «Товарищи офицеры! 6-ая армия генерала Паулюса и 4-ая танковая армия генерала Гота рвутся к Сталинграду и к Волге. К нашим позициям подходят крупные немецкие части. Наши соединения из 62-ой и 64-ой армий пока только на марше и выдвигаются к нам на подмогу. Их полки и дивизии ещё в эшелонах или на выгрузке на железнодорожных станциях. Сейчас идёт их переброска, но, по всей видимости, в течение ещё нескольких дней нам придётся держать оборону здесь в одиночестве. Увы, у нас нет совсем зенитной артиллерии, а истребительная авиация работает на других участках фронта. Командование обещает подмогу, но главный удар фрицев нам придётся сдерживать самим.

Многие из вас знают, что 28 июля вышел приказ наркома обороны № 227. В нём говорится следующее, я зачитаю: «Бои идут в районе Дона. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. У нас нет теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину, поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступление, мы останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог. Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Наша Родина переживает тяжёлые дни. Мы должны остановиться, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникёрам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас и в ближайшие несколько месяцев – это значит обеспечить за нами победу. Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, и наш фронт получает всё больше и больше самолётов, танков, артиллерии, миномётов. Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, в батальонах, в полках, в дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования».

Бой завтра будет страшным, и нам надо стоять насмерть. Из наших плюсов – это хорошая, выгодная позиция, позволяющая контролировать окружающую местность и мост. Немцы попытаются с ходу взять его или пойдут в обход. Объясните всем бойцам необходимость строжайшей маскировки, чтобы не высовывались в бою. Наше преимущество – это рельеф местности, лес и прикопанные, хорошо замаскированные пушки. Мы должны поражать врага из засад из леса. Так мы сможем нейтрализовать действия немецких пикирующих бомбардировщиков и их абсолютное господство в воздухе. Немецкие танки и пехота будут у нас как на ладони, на открытой местности, и за счёт рельефа местности их танки будут вынуждены подставлять свои борта под наши пушки, которые будут бить по ним прямой наводкой. В эти моменты необходимо показать не только высокую точность стрельбы, но и максимальную скорострельность. Важно не упустить момент их выдвижения на атакующие позиции, переправы, их маневрирования у реки. Приказываю стрелкам отсекать от танков и истреблять немецкую пехоту огнём и пропускать танки под огонь наших пушек и бронебойщиков из засад. Так мы можем нарушить организованный боевой порядок наступающего противника. Танки, лишённые поддержки пехоты, беззащитны от огня нашей артиллерии и бронебойщиков. Наши станковые и ручные пулемёты так расставлены, чтобы вся местность перед ними простреливалась кинжальным огнём. Мост уже заминирован, но на всякий случай я приказал двум орудийным расчётам держать под постоянным прицелом мост, и, как только немецкие танки окажутся на нём, сжечь его. Враг превосходит нас числом, и в открытом бою нам не выдержать его натиска. Наша стратегия и тактика в умении бить по врагу быстро и точно, используя скрытую позицию у опушки леса и сложный рельеф местности и реку, как естественную преграду для танков. Но бой завтра будет жарким. Раненых уводите с поля боя и немедленно доставляйте в медсанбат. Каждый командир орудийного расчёта сейчас должен проверить ещё раз маскировку орудия. Маскировка должна быть безукоризненной. Боекомплект должен быть у всех расчётов под рукой, чтобы показать максимально возможную скорострельность в бою. Скоро ужин. Проследите, чтобы каждый боец был сыт после завтрака перед боем. У него и у всех нас завтра будет много тяжёлой работы. Подъём в 6 утра. Товарищ политрук, у Вас есть, что добавить?»