Глава 2. Как захомутать лоцмана в XXII веке?

– Расскажи, Нарад, о происхождении народа ариев, – Ведающий Историю Каждан, худой желчный старик, поднял голову и поглядел на экзаменуемого отрока.

– После победы Богов над Титанами они ушли в страну Арктиду, где основали свою цивилизацию. По роду арии произошли от браков Титанов с местными женщинами. Когда, в результате войны с атлантами, Арктида погибла, Титаны увели ариев и представителей других народов через Храм Странствий в наш мир.

– А что случилось дальше?

– Это ведают только Мудрые.

Старик улыбнулся, гордый за своего ученика.

– Продолжай, Нарад.

– Основы «Правды Глубокого Космоса»…

…Если кто-то думает, что в первой половине двадцать второго века отроки меньше «мандражат» перед последним испытанием, значит, он мечтатель и неисправимый романтик. В широком коридоре Высшей Космической Даршаны⁴ будущие космические волки изо всех сил пытались «надышаться перед смертью». Будущие лоцманы, стратиги и прочие узкие специалисты переживали каждый на свой лад.

Кто-то пялился в «записушку». Иные, возведя очи горе, пытались вспомнить то, чего сроду и не знали. Несколько человек, стоя у высокого стрельчатого окна, волновались не менее других, хотя и были внешне невозмутимы, как Старейшины на Высшем Совете.

Дверь зала открылась, и в коридор, вытирая со лба испарину, быстро вышел рослый парень. Притворив за собой дверь, он оглянулся.

– Нарад! – окликнул его от дальнего окна крепкий юноша с лицом характерного восточного типа. – Иди сюда!

– Нарад, как? – схватил его за рукав Бореан, худощавый смуглый студент.

Неуспевающих в Даршане не могло быть по определению, но этот постоянно балансировал на грани отчисления. Талантлив был, собака, потому и прощалось ему многое. Но и ленив – это что-то!

– Вроде, нормально, – пожал плечами Нарад и направился к тому, который его окликнул.

– Привет, Акара! – он пожал протянутую руку и устроился рядом, прислонившись к массивному подоконнику.

– Как? – задал дежурный вопрос его вечный друг и соперник.

– Да нормально, – снова пожал плечами тот.

– Что попалось?

– Основы «Правды Глубокого Космоса».

– И как?

– Да, нормально, – досадливо поморщился Нарад. – Зря, что ли, пять лет эти премудрости долбили?

– Тоже верно. К Последнему Испытанию готов? – как бы между прочим поинтересовался Акара.

– Сам-то как думаешь?

Да, именно к Последнему и именно к Испытанию. Вот только так – с заглавной буквы. Смертность на этом испытании была установлена в три раза выше, чем на обычных. Потому перед Последним Испытанием отроки подписывали отказ от каких бы то ни было претензий к родной Даршане.

Гибли, конечно, крайне редко. Последняя смерть случилась лет тридцать назад. Ходили ещё слухи о некоторых особых способах проверки, таких, например, как «Кот в мешке», но однозначно на этот вопрос никто из Ведающих им не ответил. Не то, что бы они это не подтверждали, но и не отрицали. Так что, каждому поколению выпускников было, над чем голову поломать.

– Ладно, я пошёл, – Акара, хлопнув по протянутой ладони, решительно направился к аудитории.

Едва за другом закрылась дверь, Нарад бросился к лестнице. Лаодика, помощница Главы Даршаны, была предметом воздыхания всей сильной половины. И было отчего. Глаза-озёра прятались под пушистыми ресницами, соболиные брови вразлёт, словно крылья птицы, мягкий овал лица и точёная фигурка. Тонкие пальчики теребят кончик богатой косищи, да ещё и умом не обижена. Зрелые мужи при виде её молодцевато подтягивались, поглаживая усы и бороды. Каждому было любо на такую красоту хотя бы глянуть. Но вчера она однозначно дала понять, что намерена провести этот вечер с ним.

Слетев по лестнице, Нарад осторожно приоткрыл дверь гостевой и нос к носу столкнулся с предметом своего вожделения. Лаодика, ойкнув, отпрыгнула назад.

– Ой! Нарад, ты что, с ума сошёл? Напугал…, – она непроизвольно оглянулась на дверь Главы. – Он меня как раз за тобой послал.

– Зачем? – удивился влюблённый.

– Не знаю, – пожала плечиками девушка.

Лаодика снова оглянулась на тяжёлую дверь.

– К нему, – она перешла на шёпот, – архистратиг из Службы Космического Порубежья приехал. Ты что, прошение к ним подавал?

– Солнышко, – ласково сказал Нарад. – Если бы я подавал какое-то прошение, ты бы об этом знала самая первая.

– Вообще-то, да. Все ваши грамотки через меня идут, – кивнула красавица.

– Лаодика, – ожил коммуникатор. – Отрок Нарад прибыл?

– Да, архистратиг, – подскочив к столу, отозвалась она.

– Пусть войдёт.

– Поняла. Давай, заходи!

– Вечером – как договорились? – обернулся у дверей Нарад.

– Ну, конечно, – округлила она глаза. – Да иди же!

Открыв тяжёлую резную дверь, он вошёл в кабинет. Свет солнца врывался в распахнутое окно и медовым цветом растекался от выласканных руками мастеров деревянных шкафов и полок. В тяжёлой резной раме ― портрет отца-основателя Даршаны. За столом, рядом с Главой, сидел улыбчивый пожилой мужчина. Такие добрые лица бывают у зубных лекарей, тайной стражи и податных служащих – словом, у всех тех, от кого добра не жди.

Телом порубежник был крепок и, при кажущейся неспешности скупых движений, в нём чувствовалась грация и скрытая мощь хищного зверя. Цепкий взгляд не упускал никакой мелочи и к панибратству не располагал. Не дай Род встретиться с таким в поединке!

– Присаживайся, Нарад, – Глава Даршаны поднялся со своего места и, подойдя, дружески положил ему руку на плечо. – Это Один, архистратиг Особой Дружины из Космической Службы Порубежья. Побеседуйте, а я пока по делам отлучусь.

Когда за ним закрылась дверь, Нарад приземлился на ближайший стул, решив про себя, что порубежники на нём руки не погреют – будет «тупить» до последнего. Ничего у них не выйдет. Не для того он тут столько времени гранит грыз.

– Я полагаю, – улыбнулся порубежник, – не стоит ходить вокруг да около. Наша Служба отобрала несколько кандидатур. Как ты понимаешь, в том числе и тебя. Что скажешь?

– Уважаемый, Один, это очень ответственное решение, – задумчиво проговорил Нарад. – И главное – очень неожиданное. Я никогда не планировал служить в порубежье, как ты понимаешь. Это требует всестороннего размышления….

– Ну, конечно же, конечно, – расплылся в улыбке Один. – Это же очевидно. Пока по чашечке сбитня выпьем, ты и подумай.

Пока отрок приходил в себя, он наклонился к селектору.

– Лаодика, можно пару сбитня?

– Нет, уважаемый Один, ты меня неправильно понял. Это же очень важный шаг! Я не могу так быстро!

– Нашим порубежникам часто приходится принимать и более важные решения, – невозмутимо парировал тот. – И в гораздо более короткие сроки, кстати.

– Но я-то, не порубежник, – запротестовал Нарад. – И неизвестно ещё, подойду ли я вам.

– Ну, это-то как раз известно. По мнению наших аналитиков, уровень твоей пригодности выше среднестатистического.

– Да не гожусь я в порубежники! – в отчаянии вскричал он, – У меня приводы в Стражу были! Я сам законопреступник. За кражу у соседа.

– Зелёных яблок? – усмехнулся собеседник. – Да не волнуйся ты так, право слово. Знаем мы про эти правонарушения! Даже, как за те яблоки дед твой Велемудр, тебя плетью сыромятной от души охаживал. И про драку с отроками из Военно-Космической Даршаны, где вы вдвоём пятерых супротивников отделали. И подделка электронной подписи на отпускных «пластиках» ― выше всяческих похвал, сам Ведающий засомневался, было, да вовремя напомнили, что он в отлучке тогда был. Ты, надо сказать, очень одарённая натура.

– Ну, и зачем Вам такое сокровище? – угрюмо поинтересовался Нарад.

– Да всё очень просто, – пожал плечами Один. – Ведь то, о чём мы сейчас говорили, это только набор качеств, не более того. Смелость, решительность, умение находить выход в трудных ситуациях. Ну, как меч – он бывает острым или тупым, ржавым или блестящим, из хорошей стали или из плохой…. Понятно? Злым или добрым, он быть не может по определению – всё зависит от того, чья рука его держит.

– То есть… – медленно произнёс Нарад, – Ты хочешь сказать, что я в ваших руках? А если откажусь….

– Да ну, что ты, право слово, – разочарованно протянул архистратиг, отводя от него лукаво-задумчивый взгляд. – Прямо-таки чудовищ каких-то из нас делаешь. Да никто с твоей грамотки пыль сдувать не станет. Лежит себе на полочке, есть-пить не просит. Вот, и пускай себе дальше пылью зарастает. И пытки давно запрещены Основами Правды. Вас нынче даже розгами за нерадивость не пользуют, а просто отчисляют. А было время, практиковалось такое массирование седалищной части – для стимулирования мозговой деятельности. Не хочешь – не надо. Точно не хочешь?

– Точно, – буркнул Нарад.

– Ну и ладно, – пожал плечами Один. – На нет и суда нет.

– Суда?

– Шучу. Это шутка.

– А-а… значит, я могу идти?

– Да, конечно. Всего доброго тебе. Желаю успешно сдать Последнее Испытание.

Что-то такое послышалось Нараду в его последних словах…. Но на его взгляд порубежник ответил ясным и безмятежным взором.

– Ну, что? – откинув за спину длиннющую косищу, подскочила к нему Лаодика.

– Предлагали стать порубежником, – хмуро отозвался Нарад.

– А ты?

– Ага. Делать мне больше нечего, – отмахнулся он. – Всю жизнь мечтал в грамотках копаться и в Ближнем Космосе болтаться. Да ну их. Ну, ты не передумала? Вечером идём в «Утайю»?

– А? Да, да, идём, конечно.

Дверь кабинета открылась и оттуда упругой походкой вышел архистратиг Один.

– До свидания, молодые люди.

Когда за ним закрылась дверь, девушка серьёзно поглядела на приятеля.

– А ты уверен, что правильно всё сделал?

– Я уверен только в том, что не хочу служить в порубежье, – упрямо набычился Нарад.

– Ну, не хочешь, так не хочешь, – она ласково потрепала его по коротко стриженной макушке. – Значит, в семь вечера в «Утайе».

Выйдя из здания Даршаны, Нарад, оседлав свою «стрелу», взвился в воздух. На Арктиде не строили домов выше второго-третьего этажа. Заложить привычный вираж пришлось только вокруг старинного храма Меру ─ ровесника их цивилизации. По преданию, их далёкие предки пришли в этот мир, ведомые Мудрыми, или, как их тогда называли, Титанами. Потом человечество чем-то огорчило Мудрых, и они покинули этот мир. Но сохранилось предсказание, что когда-нибудь они вернутся, и Храм Странствий по Мирам оживёт.

Перед Меру стояла древняя статуя, изображающая трёх слонов, держащих на спинах трёхступенчатую пирамиду. Статуя была возведена ещё при Мудрых. На каждой ступени снизу вверх были выбиты три Закона Пространства, которые знал каждый ребёнок:

«Множащиеся альтернативы создают пространство»

«Глубины соприкасаются»

«Глубину самого Соприкосновения диктует Мера Любви»

… – Мама! – крикнул Нарад и прислушался. – Ты дома?

– А на индикатор тебе глянуть было лень? А если бы я спала? – Мама, одетая в лёгкую душегрейку и просторную юбку, вышла из большой горницы ему навстречу.

– Да, я забываю про него, – честно признался сын, понурив «буйную головушку».

– Лоботряс, – она ласково ткнула его кулаком в лоб.

Индикаторы прижились в жилых помещениях уже давно. Собственно говоря, они были разработаны для руководителей крупных предприятий. Чтобы полностью контролировать свои владения. Со временем устройство стало настолько обыденным, что его начали ставить и в дома. Впрочем, систему «Разумный Дом» принимали далеко не все. Немало было приверженцев старинной теории, что «Терем мой яко же острог». Поговорка была древнейшей, едва ли не со времён Великого Исхода, но как-то слабо в это верилось. Слишком уж давно это было.

– Отец дома?

– Дома. Тоже недавно заявился. В столовой. Иди руки мой.

Когда Нарад, переодевшись и умывшись, вошёл в столовую, отец уже пил сбитень.

– Есть будешь? – мать коснулась сенсоров кухонного комбайна, на панели высветилось меню. – Тебе обыденку или чего-нибудь вкусненькое?

– Без разницы, – мотнул он головой. – Привет, пап. Как дела?

– Дела, дела…, – задумчиво протянул отец. – Понимаете, ребята, ко мне сегодня парня доставили… очень странный, понимаете, случай.

– Да у тебя ведь все случаи странные, – резонно возразила мама.

Что правда, то правда. Экстра-лекарю Борею нормальных больных не доставляли. По той простой причине, что он был Главой Центра Испытательной Медицины. Когда все врачи Арктиды начинали чесать в затылке, больного доставляли в ЦИМ. Если успевали, конечно.

– В общем, ребята, я вам хочу это рассказать. Во-первых, в космосе творится что-то нехорошее. А Нарадка туда не сегодня-завтра отправится. Да и ты, Любава ….

Он не договорил. Мама спокойно кивнула.

– Ну, да, конечно. Планетарные переводчики у нас всегда в первых рядах.

Отец нахмурился.

– Ты, между прочим, напрасно иронизируешь. Вас порой куда только не суют. Ко мне доставили парня. Сняли его с мёртвой виманы. Не нашей, прошу заметить, откуда-то из Дальнего Космоса. Случай, как бы, обыденный. Дружина покинула судно, воевода остался.

– И в чём странность? – не выдержал Нарад.

– Странность в том, что воеводой был представитель древней расы. Тёмной расы, судя по цвету кожи. Только рост как у нас. Ну, плюс мелкие антропологические особенности, но это, по большому счёту, неважно.

– Но ведь древние расы не выходят в космос, – удивилась мама. – Никогда не выходят, это их собственный Закон. А уж как они свой Закон соблюдают, не мне вам рассказывать.

Глава ЦИМа усмехнулся.

– А теперь самое интересное – парень этот почти не отличается от перворождённых. Кроме, разве, роста. Сажень без чети, но кожа чёрная, как сажа! При полном исследовании выяснилось, что генетически это человек. Более того, его геном почти полностью совпадает с нашим. Фактически он такой же арий, как и мы с вами.

– Чёрный – и арий?! ─ опешил Нарад. – Бред какой-то!

Да, тут было, над чем поразмыслить. Шёл триста двадцать второй год третьей эпохи Водолея. По расчётам учёных, изучавших древние летописи, их цивилизация существует третье тысячелетие.

Древние Расы, конечно, на то и древние. Сколько живут на этой планете они, вообще ведомо, разве что, Мудрым. Только у них есть доступ к древним табличкам с рунами. Запрятанные за семью печатями от праздных глаз в тайных комнатах их Храма, руны эти хранят тайну бытия. И стража при них состоит такая, что и в темноте видят как днём, и слух у них ― что у летучей мыши, а силы и ловкости они неимоверной. Обычные воины им и в подмётки не годились, и простым смертным в тот Храм вход заказан. Но древний в космосе, который и не древний вовсе…. Полная бредятина!

Когда люди стали заселять этот Мир, выяснилось, что обитатели здесь уже есть. Среди них были и очень похожие на людей. Были древние высокого роста, бледнокожие и светловолосые, были маленькие, не выше метра, жившие преимущественно в подземных норах, и многие другие. Всякое бывало, но со временем, научились как-то существовать, не мешая друг другу. Некоторые существа просто вымерли. Такие как аспиды, например.

– А ошибки быть не может? – с надеждой спросил Нарад.

– Нет, ─ покачал головой отец. – Мы же его потом на запчасти разобрали.

Он тяжело вздохнул.

– Он, скорее, человек. Ну, или точнее, мутант. Это, конечно, сугубо моё мнение. На мой взгляд, родился он человеком. Может, воздействие космического излучения?..

Однако вид его ясно говорил, что он и сам в это не верит.

…Ястная⁵ «Утайя» был один из тех немногих мест, куда пускали не всех. Скорее, это было что-то вроде клуба – для тех, кто имел непосредственное отношение к космосу. Традиции, установленные чуть ли не с момента Исхода, свято соблюдались всеми – от зелёного отрока до убелённого сединами архистратига. Белые льняные скатерти, литая серебряная посуда, фарфор и хрусталь – всё это придавало заведению неповторимую атмосферу. За два прошедших тысячелетия люди так и не нашли ничего удобней нержавеющей стали и армированного стекла. Удобней – да!

Но расстелить на коленях накрахмаленную льняную салфетку, серебряным ножом ткнуть в кусок мяса, поджаренный на живом огне, а не на токах высокой частоты, а главное – ощущать себя не только избранным, но и равным среди равных! В общем, Нарад в эту минуту был по-настоящему счастлив. А сидевшая рядом Лаодика, на которую обращала внимание вся мужская часть присутствующих, была последним штрихом – счастливее быть уже просто невозможно.

– А Акара с Ладой будут?

– А? – спустился с небес Нарад. – Обещали. У неё сегодня утром тоже какой-то экзамен должен быть. Если завалит – выпьет Акаре всю кровь. Какая уж тут «Утайя»!

– Это Лада-то завалит? – вступилась за подругу девушка. – Да она даже не знает – что это такое. Кстати, а куда ты распределяться собираешься?

– Надо ещё Последнее Испытание пройти, – уклончиво отозвался Нарад.

– А что, боишься, что не пройдёшь? – поддразнила она парня.

– Я? Боюсь?! – возмутился он, выпятив грудь. – Дикие звери разбегаются, когда я вступаю в лес с гордо поднятой головой!

Он взял графинчик с наливкой и плеснул Лаодике и себе.

– Выпьем за космических волков!

– Куда ты мне столько набуровил? – недовольно поморщилась подруга. – Ладно, за волков, так за волков. Так на что ты нацелился? На Глубокий Космос, конечно?

– А чем плох Глубокий Космос? – пожал он плечами.

– Ага! Ты, значит, рвёшься покорять неизведанные дали. А я, как соломенная вдова, сиди и проливай слёзы…. Да ладно, не хмурь брови, шучу. О, а вон Акара с Ладкой.

Она махнула рукой, привлекая их внимание. Молодые люди, заметив их знаки, уже пробирались между танцующими парами.

– Ну, какие новости? – поинтересовалась высокая русоволосая Лада.

Она хорошо знала, что красива той, истинно арийской красотой, какую можно увидеть на древних настенных росписях.

Они пили мёд, танцевали. Нарад, увлечённый разговором с девушкой, не заметил, что именно произошло меж Акарой и Ладой. Скорее всего, Акара попросту не выдержал атаки взглядов, направленных на его подругу, и сделал ей замечание.

Что в таких случаях бывает ─ известно многим. Развернувшись, девушка подошла к столику, словно не замечая отчаянных попыток парня загладить не ко времени вылетевшие слова. Лицо её, утратив беззаботную радость, стало замкнутым и холодным. Лаодика, мгновенно оценив ситуацию, встала из-за стола и, ласково коснувшись пальчиками щеки Нарада, словно извиняясь за испорченный вечер, пошла с ней на выход. Сокрушённо стукнув кулаком в край столика, Акара плюхнулся на кресло и налил себе мёда.

– Всё, как всегда. Ну, не могу я спокойно смотреть, когда на неё глаза пялят. Скажу, так она же и обижается. Ну, неужели она не понимает?

– А мне, наоборот, нравится, что на Лаодику смотрят. Невольно горжусь, что такая девушка выбрала именно меня. А это, знаешь, дорогого стоит.

– И что мне теперь делать?

– Да ничего. Просто не лезь со своим мнением в её жизнь, пока тебя не спросят. Помиритесь, не в первый раз, – пожал плечами Нарад.

Ему совершенно неинтересно было слушать полные ревности речи друга, да и не первый раз такое случалось. Обиднее всего, что он сам, возлагавший столько надежд на этот вечер, оказался, по милости Акары, и не у дел, и без подруги.

– Выпьем мёду за твои слова! – Толкнул его в плечо друг и неловко смахнул со стола ложку.

Серебряный предмет, блеснув в луче света, щучкой соскользнул со стола и нырнул к ногам Нарада, который нагнулся её поднять. Край стола закрыл от него друга, и он не увидел, как Акара бросил в его кубок с мёдом маленькую серую крупинку. Никто не обратил на это внимания, кому какое дело до отдыхающих за соседним столиком?..

Секунду спустя, когда злосчастная ложка была поднята и возложена на скатерть, друг уже протягивал ему его кубок. Они дружно выпили и с волчьим аппетитом накинулись на почти не тронутые заедки. Минут через десять Нарад «поплыл».

– Эк тебя развезло! Как только умудрился? – выговаривал Акара, подхватывая сползавшего со стула друга.

– Худо мне, воздуха не хватает, – бормотал Нарад, еле передвигая подгибавшиеся ноги. – Я и выпил-то всего ничего….

К ним важно подошёл старший стольник.

– Нужна подмога?

Акара отмахнулся.

– Исполать тебе, нам рядом. Сами доберёмся. Это друга развезло, а я совершенно тверёзый.

Выйдя на улицу, Акара призывно махнул рукой и стоящая в тени дерева вимана подплыла к ним неслышной тенью. Затолкав в неё полубесчувственного друга, он взял из рук возницы блеснувшую в свете фонаря золотую карточку, сунул её в карман форменной куртки и тяжело вздохнув, пошёл прочь, нисколько не заботясь о дальнейшем.