Глава 2. Один очень важный отдел

Экологический отдел ФСБ был создан недавно и в него согнали всех, кто, так или иначе, оказался лишним в других отделах. Защита экологии была связана с составлением многостраничных отчётов, подготовкой информационных материалов для руководства и изучением занудной писанины учёных.

– Синявский! – гавкнул с порога пожилой коренастый полковник. – Послезавтра отправляешься на боевое задание в Якутию. Будешь сопровождать биологов из Академии наук, пока они там будут в земле ковыряться.

– Товарищ полковник, какая Якутия?! – из-за стола вскочил молодой человек и уставился на начальника.

– Саха. Которая ещё? – проворчал полковник.

– Но.

– Никаких но, лейтенант, приказы не обсуждаются.

– Есть, товарищ полковник, – проговорил молодой офицер и опустился на стул.

Два дня спустя лейтенант Синявский прибыл на аэродром Жуковский. Около ангара уже возились людей заюбилейного возраста. Они открывали ящики, доставали приборы, проверяли и вновь укладывали их в контейнеры. Лейтенант вышел из служебного автомобиля, закинул рюкзак за спину и пошагал в сторону учёных. Его заметил один бородатый старичок в очках и, с несвойственной его возрасту скоростью, подбежал к молодому человеку.

– Значит, вы будете нас сопровождать? – глаза учёного бегали по лицу офицера.

– Так точно, – ответил Синявский.

– Ха-ха, сразу видно, что из силовой структуры, – на лице старика просияла улыбка. – Но вы можете быть свободны в общении со мной и моими коллегами. Официоз здесь не уместен. Как вас зовут? – старик продолжал таращиться молодому человеку в глаза.

– Лейтенант Синявский, – ответил офицер.

– А имя?

– Антон.

– Рад познакомиться, Антон. Я Михаил Фёдорович Чижов. Руководитель этого научного коллектива и экспедиции, – он оглянулся на мужчин и женщин, стоящих вокруг припасов.

– Взаимно, – натянул улыбку Синявский.

Ящики погрузили в самолёт, и пилот сказал, что всё готово, можно взлетать. Винты закрутились быстрее, и чёрная полоска аэродрома скрылась под серыми тучами. Лейтенант сидел у окна и смотрел вниз. К нему незаметно подошёл профессор и сел напротив.

– Полёт будет долгим, надо чем-то заняться, – вздохнул старик и опять вылупил глаза на офицера. – Расскажите о себе.

Синявский замешкался: как и всякий сотрудник органов безопасности, он не любил этот вопрос, поэтому Антон сухо и по-протокольному ответил:

– Я родился в Вологде, закончил школу и прошёл служебную подготовку. Теперь вот, сопровождаю вас, – Синявский посмотрел на профессора, но тот лишь выпятил нижнюю губу и почесал подбородок.

– Понятно, парень. Мой путь был несколько длиннее, – учёный развалился в кресле. – Я родился недалеко от столицы. Потом переехал в Москву и стал работать в МГУ. Я всегда интересовался биологией, наблюдением за тем, как появляются и развиваются живые организмы. Был женат, да. Но жена оставила меня лет пять назад. Видимо, не сошлись во взглядах. Она – историк, а я биолог, что у нас может быть общего? – усмехнулся профессор. – Теперь я живу один и полностью погружён в науку. Конечно, я не сторонюсь общества и общения с интересными людьми…

Профессор говорил ещё очень долго, изредка спрашивая у лейтенанта его мнения. Молодой человек кивал и смотрел на горы внизу. Пролетали над Уралом.

– Ладно, видимо я вас уже утомил, пойду к коллегам, – наконец, сказал профессор, хлопнул по ручке кресла и ушёл в конец самолёта.

Лейтенант вздохнул, достал наушники, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Было уже темно, когда самолёт шаркнул шасси по бетону одного из полузаброшенных якутских аэродромов. Полная глухомань – ни людей, ни дорог, только болота и сосны, которые почему-то превратились в серые рассыпающиеся столбы.

Учёные еле втиснулись в крохотную избушку аэродрома и стали раскладывать спальники.

– Всем спать, – скомандовал Чижов. – Завтра выдвигаемся.

Учёные разошлись по углам, послышалось шуршание спальников, и вскоре всё затихло.

– Молодой человек, вон ваше место, рядом со мной, – сказал Чижов и указал на небольшой закуток, в котором раньше была кладовка. – Как раз на двоих.

Синявский вздохнул и поплёлся за стариком. Профессор зажёг керосинку и поставил её на небольшой ящик.

– Завтра поедем на северо-восток. Надо будет взять пробу грунта у озера, – сказал он вполголоса.

– Зачем? – спросил Синявский, усаживаясь на холодный спальник.

– Что значит зачем? – удивился Чижов. – Для проверки моей гипотезы о бактериях. Я же говорил о них в самолёте, помните? – профессор уставился на офицера.

«Какие ещё бактерии?» – судорожно пытался вспомнить лейтенант. Видимо, он ненадолго уснул, когда старик говорил об этом.

Чижов заметил, что молодой человек силится вспомнить его слова и решил поддержать.

– Конечно, Антон, я понимаю. Бактерии – это удивительный мир и для того, чтобы познать это царство потребуется очень много времени и усердия…

Но видя, что лейтенант уже с трудом держит глаза открытыми, профессор сказал:

– Ладно, завтра рано вставать, давайте спать. Вот, – Чижов протянул Синявскому грелку, – осень на дворе, холодно ночью.

– Спасибо, профессор, спокойной ночи, – ответил Антон, затем залез в холодный спальник и тут же уснул.

Утро наступило быстро. Лейтенант встал, потянулся и умылся холодной дождевой водой из ведра. Профессор предложил позавтракать вместе.

– Молодой человек, ну что вы ей богу? – Чижов покосился на контейнер Синявского. – Нам предстоит долгое путешествие, и бутерброды вам в этом мало чем помогут. Держите, – он протянул тарелку с овсянкой. Лейтенант недоверчиво взял тарелку и попытался незаметно понюхать еду.

– Ешьте, ешьте, – проговорил Чижов, не отрывая взгляда от собеседника.

Каша оказалась на удивление вкусной, и Антон съел её всю. Закончив завтрак, профессор и лейтенант вышли на улицу. Учёные уже были готовы к походу. Из самолёта выехали два внедорожника.

– В последние двадцать лет территория вечной мерзлоты значительно сократилась, – заметил профессор, показывая рукой на серые топи вокруг. – Видите сколько болот? Раньше их было меньше. Климат меняется. Всё тает, – Чижов с грустью смотрел на серые стволы деревьев. – Ну, хоть комаров сейчас нет, если бы приехали сюда месяц назад, то потеряли бы литра два крови не меньше, – усмехнулся профессор и взглянул на Антона.

– Да, уж. Дикая природа – дикие животные, – поддержал лейтенант.

– Это точно, – сказал профессор. – Но комары – это насекомые.

Прошло три часа. Внедорожники остановились на берегу небольшого озера, окружённого мёртвыми деревьями. В воздухе стояла серая пыль.

– Наконец-то приехали, – сказал профессор. – Коллеги! Мы на месте, достаём оборудование и приступаем к работе.

– Мне нужно что-то делать? – спросил Синявский.

– Вы могли бы помочь, – ответил Чижов. – Берите тот бур и несите сюда.

Лейтенант подошёл к багажнику, вытащил тяжеленное устройство и поволок его к профессору.

– Ставьте вот сюда, – Чижов указал пальцем на небольшое углубление в пяти метрах от него. – Так, поставили? Хорошо. Включаю.

Бур закряхтел и стал медленно вгрызаться в грунт, расплёвывая вокруг бурую землю.

– Хорош, хорош, – профессор выключил устройство и стал ссыпать землю в контейнеры для образцов. – За этим мы сюда и приехали, – сказал он. – Почва – это целый мир бактерий.

Другие учёные занимались примерно тем же. Одни, как профессор, ковыряли землю, другие набирали в пробирки воду из озера, кто-то собирал сухие ветки.

– Так, здесь мы закончили, собираемся и выезжаем на следующее место, – объявил Чижов.

– И сколько их всего? – поинтересовался лейтенант.

– Ещё три. Пробы надо брать в разных местах, чтобы получить достоверные данные.

День подходил к концу, учёные закончили собирать образцы и направились к аэродрому. В кромешной тьме, экспедиция добралась до взлётной полосы, где её уже ждал военный самолёт.

Полёт продолжался всю ночь, и ранним утром самолёт вернулся в Москву.

– Ну, что, – проговорил Чижов, разминая затёкшую спину. – Приятно было познакомиться, Антон. Сейчас мы доставим образцы в институт и примемся их изучать.

– Удачи вам, профессор, приятно было познакомиться, – сказал Синявский, натягивая на плечи рюкзак.

– До новых встреч.

Прошло полгода. Работа в экологическом отделе была всё такой же унылой. Антон сидел в кабинете и перекладывал бумажки. Вдруг кабинетную тишину нарушил вбежавший офицер.

– Тоха! Как звали того профессора, с которым ты в Якутию гонял?

Синявский вылупился на приятеля, немного помедлил и, видя, что случилось что-то серьёзное, начал вспоминать:

– Э… фамилия у него была такая птичья… Чайкин… нет… Чижов! Да, точно, Чижов!

– Смотри, – лицо офицера исказилось, и он протянул Антону телефон.

«Сегодня в московской гостинице «Дельта» прошёл первый день экологической конференции, посвящённой проблемам изменения климата. Мероприятие началось с минуты молчания по скончавшемуся днём ранее академику профессору Михаилу Фёдоровичу Чижову. Он должен был выступить с докладом, посвящённым влиянию бактерий на экосистему планеты. Причина смерти не называется, предположительно смерть наступила в результате сердечного приступа. К другим новостям…»

Синявский молча смотрел в экран телефона. Внутри всё сжалось.

– Хороший он был человек, – тихо протянул он.

– Ладно, я, наверное, пойду, – офицер положил телефон в карман и исчез в коридоре.

Остаток дня Антон невольно вспоминал профессора, его любовь к своему делу, доброту и внимание к другим людям. Пусть он и был временами занудным и часами говорил о бактериях, но делал это не из-под палки или за деньги, а потому, что хотел передать свои знания другим, поделиться открытиями, сделать мир лучше. Синявский слабо улыбнулся: «Вот же интересная у него была жизнь, осознанная и полезная».

Глава 3. Голодный город

Пока дети спали, Светлана Фомина осторожно закрыла дверь и отправилась на работу. Как и всегда, людей в метро было много. Пока поезд трясся в чёрной утробе тоннеля, Светлана планировала рабочий день: «Несколько встреч, пять исков и… Саша придёт». Она едва заметно улыбнулась.

Светлана вышла на Белорусской. Бизнес-центр «Белая площадь» был одним из немногих европейских уголков по-азиатски застроенной столице. Узкая улочка делового квартала пропахла жареной рыбой. По ней нёсся нескончаемый поток людей, которых по пути засасывали офисы международных компаний. Все они были одеты одинаково – в деловые костюмы, запонки и аккуратно выглаженные белые рубашки. И только по глазам можно было отличить совсем ещё зелёного работника, от закалённого тоннами прочитанной макулатуры и сотнями успешно решённых дел специалиста. Молодые смотрели на эти величественные здания воодушевлёнными горящими глазами, они верили в успех, хотели стать богатыми и известными. Старшие же коллеги вовсе не смотрели на эти стеклянные коробки. Внутри у них давно всё перегорело, и вся воодушевлённость осталась где-то там, в прошлом.

Светлана Фомина вошла внутрь офисного здания, прошла через турникет, поднялась на лифте и направилась к секретарю. Молодая девушка что-то разглядывала в компьютере и хихикала. Вдруг улыбка девушки улетучилась, и её заменила показная серьёзность.

– Доброе утро, Светлана Валентиновна, – в сотый раз за утро поздоровалась секретарь.

– Здравствуйте, София. Александр Николаевич ещё не пришёл?

– Нет, у него на половину десятого назначено.

Час до встречи с другом тянулся бесконечно долго. Светлана уже успела разложить бумаги, проверить почту, поговорить с коллегами и бегло просмотреть новости. Наконец, за прозрачной дверью показалась высокая фигура Саши.

– Здравствуйте, Светлана Валентиновна, – сдерживая улыбку, вошёл в кабинет мужчина лет тридцати пяти, в пиджаке, но без галстука. Секретарь проводила гостя и исчезла в коридоре, теперь мужчина мог улыбнуться полностью.

– Привет, Саша, садись, – Светлана вскочила и предложила другу кофе.

– Нет, спасибо, перехватил по дороге, – ответил Александр.

– Я всё подготовила по твоему делу, документы, иск…

– Ладно, ладно, – мужчина замахал руками, – дела подождут, ну если только я тебя не задерживаю.

– Что ты, – улыбнулась Светлана и вновь уселась в кресло.

– Как дела, как дети?

– Да как обычно. У старшего поступление в этом году, младшенькая ещё учится в школе, – ответила Светлана. – У тебя как?

– Всё замечательно, обещали гендиром сделать. Наш-то Пётр Леонидович всё. Говорит: жена, внуки, пора на покой.

– Ты сам-то готов к этому? Компания большая.

– Скажу честно, волнуюсь. Ну а с кем не бывает? Так всегда. Если чувствуешь страх перед чем-то новым, а разум говорит «давай делай», то всё будет хорошо. Что мы всё о моей работе? У тебя как в этой фирме дела? – Александр обвёл глазами кабинет.

– Всё также. Говорили, что сделают партнёром, но пока тихо, – вздохнула Светлана.

Мужчина понимающе кивнул и решил сменить тему:

– Как там дело по налогам?

– Всё готово, – Светлана потянулась к папкам на столе, но Александр на полпути остановил её руку и поднёс к губам.

– Ты чего? – смутилась Светлана и быстро взглянула на прозрачную стену кабинета. Снаружи никого не было.

– Я скучаю, Свет. Может, сходим куда-нибудь, посидим?

– Саш, у нас же ещё спор, – вздохнула Светлана.

– Не волнуйся, успеем надавать государству по рукам. Здесь дело куда важнее.

– Ну хорошо, в выходные сходим, выбирай место, – улыбнулась Светлана.

Они ещё минут десять болтали, затем довольный разговором Александр поднялся, взял портфель, попрощался и вышел из кабинета. Светлана счастливо вздохнула, посмотрела на сияющее солнце за окном и принялась разбирать дела.

Август выдался жарким, хотя на юге страны без остановки поливали дожди. Москва гудела, как огромный человеческий улей: звуки тысяч кондиционеров и миллионов машин слились в симфонию мегаполиса, известную каждому, кто хоть раз был в столице.

После долгого рабочего дня, Светлана Фомина отправилась домой. По пути она зашла в магазин купить чего-нибудь на ужин. В магазине между стеллажами с продуктами бубнили две старухи:

– Снова мука вздорожала, – ворчала бабка с барсеткой в руке.

– Яйца с макаронами тоже, – вторила ей соседка с чёрно-белым пакетом Marianna. – Снова народ обдирают торгаши поганые!

«Сто двадцать рублей за полкило макарон – действительно дорого, – подумала Светлана. – Ладно, деньги есть, ничего страшного». Набрав ещё килограмм картошки, она пошла к кассе.

– Итого, 198 рублей, – сказала кассир.

Дома Светлану встретила Снежа, она подбежала к маме и взяла пакеты с едой.

– Как прошёл день? – спросила Светлана, села на табурет, сняла туфли и в блаженстве закрыла глаза.

– Хорошо, – ответила девочка, – смотрела мультики, потом с Викой во дворе погуляли. К Жене приходил его друг Семён, они играли за компьютером, а я смотрела.

Девочка поглядела по сторонам, затем подошла ближе к маме и на ушко шепнула:

– А Женя сказал слово на букву «б».

– Женя! Сколько можно! Я говорила тебе не материться при сестре!

– Я случайно, – послышался натужный ответ из соседней комнаты.

– За случайно в следующий раз по шее получишь. Понял?

– Да, мам, – протянул Женя.

Снежа замерла, вдруг брат разозлится на неё? Но вроде всё обошлось. Светлана поставила вариться картошку, включила телевизор и откинулась на спинку дивана. Снежа села рядом и уставилась в картинку телевизора.

Показывали новости. Молодая строго одетая женщина вещала монотонным и твёрдым голосом:

«В Государственную Думу был внесён законопроект, ограничивающий цены на продукты первой необходимости. Предполагается установить фиксированные цены на молоко, яйца, муку, картофель и ряд других потребительских товаров».

– Ну вот, скоро опять в совок вернёмся, – буркнула Светлана.

«Фермеры из Краснодарского края обратились к Правительству Российской Федерации с просьбой расширить меры поддержки производителей сельскохозяйственных культур. Свою просьбу они мотивировали масштабным неурожаем». В телевизоре показали усатого мужчину в полосатой засаленной футболке и серой кепке:

– Двадцать гектаров пшеницы пропало, – возмущался он. – Вот, посмотрите, вся серая, – мужичок сорвал несколько рассыпающихся в труху ростков пшеницы и поднёс к камере. – Сколько лет выращиваю, никогда такого не видел.