Сразу, как отвела Нильсу в школу, я отправилась к детективу Хосе Замбрано. Он сказал, что с утра в здании почти никого нет, и мне это было только на руку.

Мы сидели в его кабинете, пили кофе и разговаривали. Сначала ничего любопытного в его рассказе я не услышала. Замбрано поведал мне, как начал поиски: он установил камеры наблюдения во дворе с видом на квартиру Кати. Он подумал, что даже свет в окне выдаст девушку. Также незаметно установил камеры в её офисе, который почему-то по-прежнему работал. Юристы, работающие на Кати, оказывали юридические услуги, но при этом о самой Кати ничего не знали. Как же компания может существовать без руководителя, задавалась я вопросом.

У Замбрано на этот счёт тоже не было никаких предположений.

До некоторого времени.

– Как обычно, в конце дня, я просматривал записи с видеокамер и заметил кое-что любопытное. В офис приехала девушка на скутере, полностью в чёрном, на голове капюшон. Я намерен показать вам её, сеньора Ринальди.

– Называйте меня Эла.

– Хорошо, постараюсь, – детектив улыбнулся.

– Но если это Кати, тогда работники скрывают её существование. Зачем?

– Пока что и мне это любопытно. – Он развернул ноутбук экраном ко мне, чтобы я смогла просмотреть запись. – Видите, она приехала в 21.04, то есть уже после завершения рабочего дня. И… она постучалась.

– То есть офис уже закрыли. – Я узнала скутер и фигуру девушки. Именно её я встретила около магазина в тот день. И хотя запись была нечёткой, с колебаниями, никаких сомнений не было. В следующий раз она появилась на записи уже в 23.00. – Она пробыла в офисе добрых два часа.

– Да. Теперь взглянем, что происходило внутри.

Ракурс камеры был не самый удачный. Людей было видно только в том случае, когда они сидели. Если же они стояли, то рассмотреть можно было только фигуру до плеч. Слева обзор закрывал принтер, как пояснил Замбрано. Тем не менее, было ясно, что их только двое, две женщины – работница и таинственная гостья. Чтобы не просматривать всю запись целиком, детектив то и дело перематывал. Девушки о чём-то разговаривали: слов не разобрать, но по тону можно было судить, что речь шла о работе. Потом они пили чай и даже смеялись. Гостья ни разу не повернулась лицом к камере, когда сидела. Я могла лицезреть только её профиль. Но и этого было достаточно, чтобы сказать: «Да, это она».

– Итак, мы определили, что эта девушка связана с юридическим офисом вашей подруги Кати. Наш следующий шаг – установить личность сеньориты на скутере.

– Да. Хотя я уверена, что это Кати. Она приезжает в офис, ведёт дела, забирает наличные, а иначе как объяснить конверт, который вручила ей напоследок работница?

– Вероятно, это деньги. Да, я тоже склоняюсь к этому.

– На них она и живёт. Только вот почему скрывается? Чего боится?

– Или кого?

Наши с детективом взгляды встретились, и я прищурилась.

– Или… кого…

***

Камерун, г. Бафусам

2030 год

Ещё одна пощёчина просто потому, что ему это нравилось. И несмотря на неприятную, покалывающую боль, я молчала.

Лишь бы не запирал.

Чтобы достичь своей цели, мне приходилось многое терпеть. Боль, унижение, отвращение. Андрэа – торговец органами. А его сестра – та самая тихая толстушка – была «мясником». За две недели я успела увидеть три операции, одна из которых оказалась с летальным исходом. Я принимала участие в «похоронах» несчастного, если это можно было так назвать. Мы раскопали яму на пустоши, а потом зарыли труп. И кто его станет искать в таком месте, как Бафусам?

В тот день меня жестоко рвало, я рыдала навзрыд, за что получила оплеух.

– Моя женщина не будет распускать нюни! – рычал он.

Однако моё образцовое поведение и послушание награждалось красивыми нарядами и ласками. Андрэа мог быть жестоким, грубым и неприятным. Но иногда он был самым нежным и ласковым зверьком. Я же даже в такие моменты чувствовала себя ягнёнком в стае волков.

Непонятные люди приходили в дом, производили сомнительные сделки. Андрэа часто клал перед собой пистолет, и если его что-то не устроит, легко пустит пулю в голову. А я сидела в коротком платьице на подлокотнике его кресла и тряслась от страха, что в любой момент начнётся перестрелка. Никогда и не подумала бы, что вляпаюсь в подобное дерьмо.

Я мечтала слинять из этого места. Для чего искала любой способ добыть деньги и паспорт.

Андрэа называл меня «моя женщина», поэтому меня никто не трогал. А самое ужасное – никто не разговаривал, боясь быть наказанным.

– Сегодня ночью привезу ту особу, о которой я говорил.

– А, туристка, которая путешествует одна? Покромсаем её на органы. У меня сердце просят…

Меня затошнило. Этот диалог шёл в забегаловке между Андрэа и его наёмником, который время от времени приводил «жертв». Я не знала, для чего он меня взял, и не старалась выяснить. Любой поход в город мог быть полезным.

Делая вид, что слушаю, сама разглядывала людей украдкой, а заодно все входы и выходы. Я изучила дорогу, и как только Андрэа позволит мне самостоятельно выезжать в город, я знала, что делать. План у меня уже крепко сидел в голове.

– Эла, нужна будет твоя помощь. Твоё дружелюбие поможет нашей пациентке расслабиться. К тому же, ты говорила, что знаешь русский.

Замечательно! Они ещё и русскую поймали!

– Сделаю всё, что пожелаешь, – с наигранной улыбкой сказала я, в ответ получив ответную улыбочку. Андрэа ущипнул меня за щёчку, что означало – он доволен.

Вечером, когда я переодевалась ко сну, имела неосторожность спросить:

– Почему нельзя обойтись без убийств?

– Не твоё дело.

– Я участвую в этом!

Он резко развернулся и шлёпнул меня ладонью по щеке. Я перелетела через кровать, но, к счастью, не поранилась.

– Ты – моя женщина, и будешь делать всё, что я скажу. Договоришься, и в скором времени я заставлю тебя вспарывать животы.

– Прости.

– Другое дело, – сказал он, притянул меня к себе и, я думала, поцелует, а он снова ударил меня и расхохотался. В эту минуту я готова была пристрелить его, будь у меня в руках пистолет.

Ночью, истерзанную и измученную после секса, он поднял меня и заставил выйти в переднюю комнату. Надев юбку и чёрный топ, я, хлопая глазами, вышла за Андрэа. Жутко хотелось спать, синяки на руках и бёдрах болели. Тело желало отдыха, но ослушаться я не могла.

На диванчике сидела маленькая девушка. Светлые волосы были заплетены в косу. На ней была белая майка и джинсовая юбочка. Соломенная шляпка, очки и сумочка, которую надо носить через плечо, лежали рядом.

– Скажи ей, что сегодня она – гостья в нашем доме, – сказал наёмник. – И не вздумай её пугать. Девчонка думает, что я благородный мальчик, который привёл её к брату в дом. Ну, типа, любовь и все прелести. Женщины все дуры, – и он сплюнул.

Я села рядом с девушкой и заговорила на русском.

– Как тебя зовут?

– Аня. А тебя?

– Эла.

– Ты жена брата моего парня?

Я покосилась на улыбающегося наёмника, затем посмотрела на Андрэа, который внимательно следил за нами. Я знала, что он поймёт, если я скажу девушке правду, и убьёт меня.

– Да. – Быстро взяла шаль с кресла и накинула себе на плечи, надеясь, что Аня не заметила синяков. Иначе она испугается. – Чувствуй себя как дома. Ты откуда?

– Из России. Но я давно путешествую по Африке. Это так интересно!

– И не боишься?

Она пожала плечами. Такая худенькая, маленькая и одна путешествует по такой опасной стране. Я была в своё время одинокой путешественницей, однако имела при себе миллионы.

– Если со мной что-то случится, никто не хватится. Я выросла в приёмной семье, названный отец избивал меня, морил голодом. Как только мне исполнилось шестнадцать, сбежала, украв все его сбережения.

Какая-то похожая история.

– А сейчас сколько тебе?

Сестра Андрэа принесла чай, чтобы создать тёплую и уютную атмосферу.

– Мне двадцать.

От этой цифры у меня закружилась голова. Эта девушка погибнет, не познав счастья любить, быть матерью…

Заметив моё волнение, Андрэа пригрозил расправой, если я не изменюсь в лице. Пришлось улыбнуться.

– Ты попала в хорошие руки, – сказала я, а сама подумала: «Я должна вытащить эту девчонку отсюда любой ценой. Знать бы как».

После чаепития я сама лично проводила Аню в комнату – ту самую комнату, где я впервые очнулась – дала ей чистую пижаму и пожелала сладких снов. Меня интересовало, когда намечается операция и сколько у меня времени. Вопросов задавать я не имела права, Андрэа попросту заткнёт мне рот. Я смотрела на счастливую Аню и не знала, как поступить.

Девушка не поняла, что её заперли. Мне дали навесной замок. Он неслышно щёлкнул, как и сердце у меня в груди, затем я направилась в спальню, а проходя мимо кухни, случайно услышала разговор между сестрой Андрэа и наёмником.

– Завтра возьмёшь необходимые анализы. Её органы бесполезны, если она больна. А нам нужен качественный товар. И проследи, чтобы Эла её не напугала. Девчонка не должна понять, зачем она здесь.

– Хорошо. Однако если вы будете держать её тут больше суток взаперти, она сама догадается.

– Придумаем что-нибудь.

Узнав, что Андрэа уехал, я воспользовалась моментом. Выбежала из дома и помчалась в дом больного мужчины. О нём вся деревня говорила. У него неделю назад нашли опасную инфекцию, которая лечится, но очень медленно. Его сиделку я успела узнать, так как она частенько приходила к нам пить чай. Жили они в стороне, где расположился ряд низких домиков. Меня несколько раз посылали сюда за молоком, так что вряд ли в чём-то заподозрят, если увидят.

– Привет, – тяжело дыша после пробежки, сказала я и быстро перешла к делу: – Завтра утром мне нужна кровь больного. Кажется, я нашла врача. Только… Андрэа и его сестре ни слова. Они не станут о нём заботиться, а я помочь хочу. Принесёшь кровь лично мне.

– Это правда? Нашёлся доктор?

– Да, – уверенно солгала я. – Если он возьмётся за него, то в скором времени ты избавишься от этой работы.

Сиделка получала гроши за то, что ухаживала за больным мужчиной. Его жена и дочь боялись с ним контактировать, а сиделку привели сюда силой. Ей только на руку будет его выздоровление.

Мы договорились встретиться в семь утра у сарая. Я скажу Андрэа, что надо наведаться в курятник, чтобы собрать яйца к завтраку. Там и состоится передача крови заражённого. Я не знала, насколько я смогу отсрочить прибывание Ани в этом… мире. Лишь бы её не убили, когда узнают о заразе.

Действовать нужно было быстро. Продумывая план, я проворочалась всю ночь, уснула к утру и чуть не проспала встречу с сиделкой.

***

Эквадор, г. Куэнка

2028 год

– За что?

Я покосилась на Стаса, но он продолжал читать какой-то документ, не силясь что-либо мне объяснять.

– Я тебя спрашиваю!

– Это дела компании, а прежде всего, мои дела. Если я принимаю решения, значит, они верны. Не лезь, Эла. Ты больше не заправляешь делами фирмы.

У меня глаза из орбит полезли от услышанного. Я ожидала чего угодно, но наглость мужа переходила всякие границы.

– Ты уволил Клауса! Человека, который всю жизнь проработал с Джоном. Ты не имеешь права принимать подобное решение, не посоветовавшись со мной!

– Имею, – спокойно ответил Стас.

– Не имеешь! – твердила я.

Он поднялся, обошёл стол и остановился возле меня. Его взгляд был спокойным, движения мягкими. Когда он клал руки мне на плечи, я инстинктивно отшатнулась.

– Ты отдала мне компанию. Не значит ли это, что ты доверяешь мне? Клаус – вор. А ворам не место здесь, согласна?

– Ты уличил его во лжи? Почему он вор? Что он украл?

Зазвонил телефон, и Стас ответил. Через минуту он заявил, что у него много работы, а разговор отложил до вечера. Вечером, однако, он домой не приехал.

Я извелась, думая о том, что же могло произойти. Позвонила Клаусу, он был подавлен произошедшим и пьян.

– Меня подставили, Эла, – сказал он.

– Жди меня. Я приеду.

– Нет, – резко сказал Клаус. – Ты не найдёшь меня дома.

– А где тебя найти?

– Нигде, – ответил Клаус, после чего послышались гудки, и всё смолкло.

Значило ли это, что Стас прав, и Клаус вор; или же Клаус упал духом, потому что лишился самого важного, что было в его жизни? Я не знала, что думать. Внутри поселилось чувство тревоги вперемешку с ненормальным, лихорадочным предвкушением неизвестно чего.

Уверенность в Стасе угасала с каждым днём. Я всё чаще вспоминала его изуродованного, беспомощного и… много лет преследующего меня. Думала о Германии, как он звонил и дышал в трубку. Он умел нагнать страху. И хотя сейчас я не видела в нём чего-то демонически негативного, холодок временами пробегал по позвоночнику.

Утром я, вопреки всему, поехала в дом к Клаусу, но встретила лишь его жену. Она была вся в слезах. Сказала, что Клаус собрал вещи и ушёл, ничего не объяснив. Бедная женщина ничего не могла понять, а во мне твёрдо поселилось чувство вины за то, что творилось в компании.

Стас вцепился в компанию твёрдой хваткой, вертел ею по своему усмотрению и ни с кем не считался. Но со мной он должен советоваться! Я не снимала с себя все полномочия.

Разозлившись, я собиралась поставить Стаса на место. Если будет необходимость, то вернусь и сниму мужа с должности. С этими мыслями я ехала в «Салазар Тех».

Но каково же было моё удивление, когда, подъезжая, я увидела, как снимают букву за буквой, чтобы заменить название на что-то другое.

Ещё большее потрясение меня ждало позже…