Я уже засыпала, когда ширма отдернулась, и в мою коморку вошел Трент с бутылкой виски в руках. Я испугалась его захмелевшего взгляда. Он, молча, присел на край кушетки, поставил бутылку на пол и посмотрел на меня в упор. Я поджала колени, и он уперся спиной о стену. Поднял голову и посмотрел в потолок. Поджал влажные алые губы и закрыл глаза. Я смотрела на его мужественный профиль и впервые не знала, о чем поговорить. Хотя, раньше мы могли болтать обо всем на свете сутки напролет. После случая на выпускном, я возненавидела всех особей мужского пола и перестала чувствовать к Тренту трепет. За последние дни он стал для меня другом, и я никогда не смотрела на него, как на объект обожания и страсти. Никогда, до этой ночи.

От него пахло потом, а, влажные от танцев, волосы прилипли ко лбу, прикрывая рассеченную бровь. Белая, с пятнами от пролитого виски, майка промокла насквозь. А джинсы были протерты на коленях. Он не изменял своему образу.

Я подползла к нему и села рядом. Тоже вскинула взгляд в потолок и краем глаза заметила, что Трент повернул голову в мою сторону.

– Ты прости меня, пожалуйста. Я не хотел, чтобы с тобой… В общем, прости, ладно?

– Ты спас меня тогда и сейчас. Это не твоя вина.

– Я еще раньше должен был попросить прощения, но все не решался…

Я посмотрела в его черные глаза и потерялась в пространстве. Они больше не выражали ту твердость и уверенность, что была им присуща. Я видела в них боль и отчаяние. Терзания за то, что не смог меня вовремя спасти. Но в тот день Трент пострадал не меньше. Ему здорово досталось от толпы придурков. Я удивлена, как он вообще очухался и доехал до лесополосы.

– Что было, то было. Давай не будем вспоминать, – улыбнулась я и положила ладонь на его щеку, поглаживая щетину большим пальцем. Облизнула губы, давя в себе желание приблизиться. Он улыбнулся в ответ, заставляя любоваться милыми ямочками. Резко схватил меня за затылок и притянул к себе. Мы соприкоснулись лбами и носами, и я ощутила стойкий запах алкоголя, но он не отталкивал меня, а, наоборот, опьянял.

– Ты замечательная. Я всегда это знал… Всегда хотел… Они узнали и…

Я не дала ему договорить и впилась в сочные губы страстным поцелуем. Хотя, что я могла знать о страсти! Уже лишившись невинности, целовалась я, тем не менее, впервые. Трент учил меня, направлял, делая мгновение незабываемым. Я пробовала его на вкус и не могла напиться. На свете нет ничего слаще его губ и крепче объятий.

В тот вечер мы уснули вместе, а Трент даже намека не дал на нечто большее, чем поцелуй. Я любовалась его безмятежным лицом всю ночь и понимала, что теперь жить не смогу без этого парня.

Глава 7

Воспоминания захлестнули с головой. Я хотела не вспоминать о жизни до Валениума, но, оставаясь наедине с собой, мысли начинали водоворотом кружиться вокруг Трента Маккая. И к чему я в итоге пришла? К бессмертной жизни сексуальной рабыни вампира! Как теперь выбраться из порочного круга? Я погрязла в трясине жестокости и разврата! Видимо, это мой удел. Детство кончилось в день выпускного бала. Я вошла во взрослую жизнь и тут же вступила в дерьмо, от которого никогда не отмыться!

Я мерила комнату шагами, ожидая мужа. Снова пришлось напялить нелепый эротический наряд. Сегодня Ардан захотел развлечься с кошечкой. Кажется, у него не здоровая страсть к животным. Я ненавидела себя за то, что позволяю проделывать это с собой против воли! Но разве у меня был выбор? Разве смогу в одиночку противостоять влиятельному вампиру? Я хотела бы хоть раз попробовать. Взять и отказать! Почему я не имею священного права защищать свою честь?

Со злости я не рассчитала сил и разбила кулаком ледяной стол. Шахматы упали, коробка раскрылась, и фигурки покатились по полу. Я принялась судорожно их собирать, но, как только коснулась коня, в комнату ворвался Ардан.

– Ты что творишь?! – Закричал он и отвесил мне пощечину. Не больно, но безумно неприятно! Терпеть от него оплеухи стало невыносимо! Он замахнулся второй раз, но я перехватила его руку. Заглянула в желтые, полные ярости, глаза и прошипела сквозь зубы:

– Хватит. Определись уже! Жена я тебе или рабыня!

Он рассмеялся мне в лицо и вывернул мою руку так, что я упала на колени. Он стоял сзади, стараясь выломать сустав, но мое тело слишком сильное, чтобы сломаться.

– Айлин, – шепнул он мне на ухо. – Ты перешла ко мне в собственность в тот час, когда я спас твое изуродованное тело и, минуя отбор, ввел тебе Валениум. Ты ходишь по земле и мыслишь своей тупой головкой только благодаря моей воле. Ты прекрасно знаешь, что эти шахматы я сделал сам, и они мне дороги!..

– Почему?! – Перебила его я. – Почему ты дал мне новое имя?! У меня есть свое собственное!

Ардан отпустил меня. Я резко забилась в угол и стала наблюдать, как он собирает фигурки и аккуратно укладывает их в короб.

– Разве люди, когда находят на улице побитую собачонку и, приютив ее, не дают ей имя?

– Я не собака! Ты мог бы спросить, как меня зовут!

Сейчас я как раз походила на побитого пса. Даже слова напоминали жалкое поскуливание.

– Но я же не спросил. Значит, не интересно. А теперь закрой свой чудный ротик и стань нежной кошечкой.

Ардан уселся в кресло и одарил меня презрительным и, одновременно, похотливым взглядом. В его ярких глазах плясали огоньки демонического огня. Губы искривились в слащавой ухмылке. Он напоминал отморозков, которые беспощадно насиловали меня в прошлой жизни. Их было много, и я не могла себя защитить, но Ардан стоил сотни таких ублюдков! И я даже не знаю, что страшнее: быть изнасилованной толпой единожды или стелиться под одного подонка изо дня в день. Он растоптал меня, унизил! Заставил чувствовать себя дешевой шлюхой!

Раньше я мирилась с положением собачонки и выполняла команды беспрекословно. Для меня это было нормой. Данность, с которой нужно смириться. Но что-то щелкнуло во мне, как только попробовала вкус своей крови. И это что-то не дает покоя. Рвется наружу. Заставляет бороться за свободу.

Я потеряла всякий страх. Поднялась на ноги, подскочила к мужу и схватила его за горло, заставляя смотреть мне в глаза.

– Ты не притронешься ко мне до тех пор, пока я сама этого не захочу! Не ту собачку ты подобрал! Эта кусаться умеет!

Я толкнула его, и Ардан вместе с креслом опрокинулся назад. От неожиданности, он даже не сразу вскочил на ноги. Я успела выбежать из комнаты и спуститься в коридор. Но как выйти на улицу в таком одеянии? А плевать! Пусть все видят, какие утехи предпочитает мой муженек! Но не успела я дернуть на себя ручку двери, как Ардан припечатал меня к шахматному полу. Навалился сверху всем телом и зажал мне рот рукой. Прожег испепеляющим взглядом и с яростью выплюнул слова:

– Еще одна такая выходка и я лично отправлю тебя на прогулку в оранжерею без костюма! Тогда узнаешь, что вампиры иногда чувствуют боль!

Внутри кипела лава злости, обжигая каждую клеточку тела. Как же хотелось высказать ему все, что накопилось, но Ардан физически был сильнее меня, ведь с годами вампиры лишь крепнут. И все же заставить меня плясать перед ним, он не сможет! Хватит с меня унижений! И так растоптал меня, как личность. Вместе с именем стер прошлое и меня саму!

– Усвоила, тварь?

Я кивнула. Как же хорошо, что вампиры не умеют плакать! Ардан не увидит моего отчаяния.

– А сейчас иди в комнату и подумай над своим поведением. Ты испортила мне вечер, сука! Даже член не стоит на тебя!

Он отпрянул, потом резко ухватил меня за волосы, поднял на ноги и швырнул в сторону лестницы.

Глава 8

Я облачилась в любимое черное платье и вышла на балкон. Снова вперила взгляд в статичное поблескивающее небо. Жаль, что вампирам не нужен отдых. Я бы хотела сейчас провалиться в сон и забыться на несколько часов. Но мозг продолжал работать и погружать меня в воспоминания той ночи, когда Ардан подобрал меня и сделал вампиром.

Всему когда-то приходит конец. А кислород – самое шаткое в новом мире. Его необходимо несметное количество, чтобы выжить! Наша банда и так продержалась слишком долго для обычных людей – целых три месяца. Не зря для убежища Трентом был выбран именно госпиталь. Когда воздух стал настолько разряженным, что я начала падать в обморок, в ход пошли баллоны с кислородом. Но это уже трудно было назвать жизнью. Я не помню, чтобы вообще засыпала в эти страшные дни. Мы с Трентом заботились друг о друге, делились кислородом, последними крохами еды и воды. Когда во сне умер один из парней, в госпитале началась настоящая паника.

Вот и превратились лучшие друзья в заклятых врагов и воров. Мы с Трентом бились за баллоны с кислородом не на жизнь, а на смерть! Это действо напоминало сплошной сумбур, а где-то выглядело даже комично. Пока один наполнял легкие воздухом для новой атаки, другой на последнем издыхании охранял баллон и отбивался от нападков других. Даже не знаю, как нам с Трентом удалось выжить в этом кошмаре! Но в каком бы плачевном положении мы не оказались, Трент не бросил меня. Мы отбили последний полный баллон и сбежали из госпиталя. Настал такой момент, когда надо было решать задохнуться или прибиться к древним существам. На самом деле, было наплевать, станем мы оборотнями или вампирами. Главное, чтобы последнего баллона хватило до тех, кто находился ближе.

Так распалась наша банда. Слабейшие погибли, сильнейшие выбили себе шанс на выживание. Погибая от холода и голода, мы шагали в неизвестность. В полнейшей тьме вечной ночи преодолевали захламленные улицы и овраги. Вокруг ни души, а городом вампиров или подземельем оборотней и не пахло. Фонарик трясся в обмороженных руках Трента и рассеивал неровный свет, а я уже не чувствовала носа, да и ног, которые постоянно подкашивались. Парень буквально тащил меня на себе и все чаще давал маску, чтобы я могла вдохнуть побольше кислорода. Но Трент не обладал недюжей силой. Мы постоянно падали. Я ощущала тупую боль через штаны, но не понимала, что мы калечим себя, не замечая этого. Я не чувствовала даже крови! Да и как ее разглядеть, когда фонарик потух, исчерпав сполна батарейки.

А вокруг заброшенный город. Частный сектор с темными домами и ни единой надежды на спасение. Баллон поддерживал жизнь в легких, но слишком сильно мешал в пути.

В итоге мы совершенно выбились из сил. Легли посреди улицы на ледяную землю, прижались друг к другу и дышали остатками кислорода. Я до сих пор, как сейчас, помню взгляд Трента. Его черные глаза источали безнадегу и мольбу. Мольбу о том, чтобы поскорее уйти в мир иной и оставить продрогшую землю навсегда. Он реже стал дышать, и, казалось, что глаза, обрамленные заснеженными ресницами, застекленели. Я из последних сил подняла руку и коснулась его щеки. Твердая, как гранит! Или я уже застыла и не чувствую тепла?

Яркий свет ослепил на мгновение, и я услышала странный звук, которого никогда раньше не слышала. Он был похож на шипение змеи или хищника, но гораздо громче. Льдинки, словно иглы, полетели в лицо. Я зажмурилась. А когда подняла веки, увидела перед собой два ярко-желтых глаза своего спасителя и мучителя в одном лице.

Он взял меня на руки. Баллон с грохотом стукнулся о землю. Я видела, как вампир уносит меня от Трента и грузит в большую стальную таблетку с логотипом – белым кругом с капелькой крови. Но я не могла вымолвить и слова. От холода свело челюсть, а внутри вайралета было так же холодно, как и снаружи. Вампир поднес к моему лицу новую кислородную маску, и я сделала живительный вдох.

– А как же он? – Проговорила я на выдохе.

– Не беспокойся, Айлин.

– Но я не…

– Скоро ты станешь вампиром.

Глава 9

Он оставил его умирать посреди улицы! После обращения я задала Ардану вопрос, почему он не спас моего спутника? Муж ответил коротко: «Мертвых не забираем». Больше мы никогда не говорили о той ночи, но я не прекращала ее вспоминать. Трент оберегал меня столько времени, а в итоге отдал за меня жизнь! И все же люди лучше вампиров! Трент лучше всех людей и вампиров вместе взятых. Но его больше нет и все, что мне остается, это терпеть мужа-садиста и наблюдать за падением мира. Катал на одном из собраний говорил, что отсутствие солнца сорвало нашу планету с привязи и отправило в путешествие. Столкновение с другими объектами вызовет огромные разрушения. Но нас может отнести в сторону млечного пути, и тогда Земля найдет новую звезду и станет на новую орбиту.

Но я в это не верю! Я больше ни во что не верю! Особенно в то, что однажды солнце снова обогреет планету. Оно покинуло нас навсегда, и древние твари вылезли наружу. Разве теперь у них отнимешь трон?! А я бы все отдала за то, чтобы снова увидеть рассвет.

Сейчас мне нельзя было оставаться наедине с собой и плевать на Ардана. Он не удержит меня взаперти! Я спрыгнула с балкона. Мягко приземлилась на землю, оглянулась по сторонам и отправилась в приют. Нужно поскорее на что-то переключиться, и Ойсин мне в этом поможет. Ему придется меня терпеть, даже если не будет на это времени.

Стандартная процедура, защитный костюм, и я вновь в оранжерее. Суета, которую я наблюдала раньше, ничуть не уменьшилась, а, наоборот, перешла в настоящую панику. Многие растения, что населяли подземелье, пропали. Причем в основном деревья, которые так бережно окучивал Ойсин Брум. Они все имели толстые стволы и выращивались с любовью ни один год. Пропали пушистые кустарники и газоны с травой. В красных глазах своего друга я увидела недопонимание и не от того, что я снова к нему приперлась. Похоже, ему самому не помешает кому-то выговориться.

Мы стояли под последним оставшимся деревом и смотрели на вампиров, которые бережно выкорчевывали дикие розы, когда Ойсин заговорил:

– Похоже, наш лидер сошел с ума, если приказал опустошить оранжерею ради какой-то охоты!

– Не просто охоты, Ойсин, а кровожадного побоища, где будут безжалостно убивать оборотней и транслировать действо как в Валениуме, так и в Патрии.

– Безумие! Настоящее безумие! Мы совсем недавно заключили перемирие! Бессмысленная война длилась веками, а когда появилась возможность ее закончить, он опять распаляет костер ненависти.

Ойсин прислонился к стволу спиной и скрестил руки на груди. Я подошла ближе к нему и положила руку на плечо, но не думаю, что он сразу это заметил, ведь через костюм мало что можно почувствовать. Видно одни глаза и то через защитное затемненное стекло. Хотя ярко-красный цвет возмущенных глаз вампира не скрыть такой амуницией.

– Совет единогласно поддержал президента. Поразвлечься захотелось престарелым вампам!

Ойсин рассмеялся.

– Ардан не угомонился?

Лишь Ойсину я рассказывала об издевательствах мужа. Он всегда понимающе кивал, сочувственно смотрел и никогда первым не спрашивал о наших отношениях. Я даже удивилась, что он сам завел этот разговор.

– Его изощренной фантазии нет предела. Сегодня я ему отказала и послала к черту…

Я выдержала паузу, наблюдая за реакцией вампира. Он вперился в меня удивленным взглядом.

– И?

– Он дал понять, что если еще раз выкину подобное, сгорю в любимой оранжерее под ультрафиолетом.

– Ха! Я и не сомневался. Ох, Айлин, вцепился он в тебя и не отпустит просто так. Будь осторожней.

– Да мне уже все равно! Пусть делает, что хочет! Трента больше нет, и мне не зачем цепляться за жизнь.

Ойсин знал и о Тренте. Я рассказала ему историю своей жизни до обращения и после. Я больше не могла держать в себе воспоминания и решила вылить их наружу. На какое-то время стало легче. Мне нравилось говорить о Тренте. Было такое ощущение, что он все еще жив. Пусть даже только в моей памяти. Не знаю почему, но Ойсин вызывал доверие. Я охотно пошла на контакт, когда он впервые увидел меня в оранжерее и подошел перекинуться парой слов. А то, что я не знала, как он выглядит, лишь упрощало контакт. Да и жили мы в разных городах. Вампиры второго ранга приезжали в Альбатум только на работу.

– Брось, Айлин! Ты так мало в теле вампира и еще не вкусила все прелести вечной жизни.

– Еще как вкусила. Спасибо мужу, – расхохоталась я, и он поддержал меня смешком. – Ультрафиолет может убить вампира?

– Нет. Но боль жуткая, и ожоги заживают гораздо медленнее обычных ран. Оборотни раньше так пытали вампиров. Выгоняли их на солнце и жарили до тех пор, пока не расколется. Но я уже не помню, что такое боль. Человеческая жизнь быстро забывается.

– А как можно убить вампира?

– Почему ты спрашиваешь? – Встрепенулся Ойсин, будто я резко выдернула его из приятных воспоминаний и огорошила.

– Интересно просто, – развела я руками, но проницательный вампир все сразу понял.

– В человеческом мире можно убить человека и просто сесть в тюрьму, а в мире вампиров не так. Для Катала каждая особь дорога. За убийство вампира, другой вампир приговаривается к жутким пыткам, а затем… Информация о том, как умертвить вампира секретная и никто, кроме правителя не знает, как это сделать, а тем более оборотни. Я считаю, это правильно.

– Неужели никто сам не догадался, как это сделать?

– Почему же! Бывало и такое, но убийцы вампиров тут же арестовываются, отправляются на суд Катала и никогда оттуда не возвращаются. Так что, выбрось из головы эти мысли и лучше смирись с судьбой. Когда-нибудь ты надоешь Ардану, и он тебя отпустит. Он ведь не просто какой-то там вампир третьего ранга, он посол Катала Кандиа!

– Что ты! Я даже не думала об этом! – Соврала я, а сама внутри рыдала от безвыходности. Мне, и правда, ничего не остается, кроме того, чтобы продолжать быть подстилкой мужа и терпеть унижения до тех пор, пока игрушка не наскучит. А что если никогда не наскучит, или это случится слишком поздно, когда я буду окончательно сломлена? Жаль, что Ойсин не знает, как убить вампира. Мне бы это пригодилось, когда бы захотела покончить со своим бессмысленным существованием.

– Я хотел бы тебе помочь, Айлин, но не знаю как. Даже если обратиться к президенту с жалобой, Ардан выкрутит все так, что ты останешься в дураках. Попробуй смириться, попробуй полюбить его. Так будет легче.

– Вампиры не способны любить!

– Способны. Еще как способны. Просто не застывшим сердцем, – приложил он руку к области моей груди, – а головой.

– Ойсин, хватит болтать! Зашиваемся! – Обратился к моему другу мимо проходящий вампир с лопатой в руках.

Глава 10

Вот и настал час расплаты. Ардан вернулся домой в паршивом расположении духа. Он поставил кресло посреди гостиной, сел на него и начал внимательно всматриваться в мое лицо. Я держалась достойно, не сводя с него глаз ни на секунду. Он долго молчал, изучая мое неподвижное тело, а потом забросил ногу на ногу, прищурился и заговорил:

– Сегодня я буду трахать тебя, как последнюю шлюху! Никаких поцелуев и ласк! Ты этого не достойна! Сбрасывай одежду, ложись на пол и раздвигай ноги!

Ни одной душе в этом мире не понять, что я испытала после этих слов. Я не вернулась назад в то время, когда меня имели толпой. Сейчас все иначе. Сейчас все хуже в сотню раз. Нет! Дело не в том, что я хотела его поцелуев. Я стояла и пыталась заставить себя полюбить мужа. Такого, как есть. Жестокого, отвратительного и властного. Но я априори не могла испытывать теплых чувств к бездушному изуверу. Мое нутро сопротивлялось. Диктовало мне свои правила. Кричало! Еще мгновение с ним наедине и меня не станет! Я не должна подчиняться. Я сумела познать, что такое забота и ласка. Трент наглядно это продемонстрировал. Уж лучше бы я не знала, что бывает иначе. Уж лучше бы постоянное насилие было для меня нормой!

Слова Ойсина вертелись в голове. Смирись! Подчинись! Вот, что стучало сейчас в висках, как молотом по наковальне.

И я послушала разум. Наспех разделась, легла на пол и расставила ноги в ожидании Ардана.

Он рассмеялся. Так противно и громко, что хотелось свернуться в клубок. Спрятаться за крепкую спину того, кто так долго берег меня от насилия и боли. Но его больше нет. Нет и меня, как человека. Я зажмурилась, хотя знала, что Ардана это раздражает. Но на сей раз он ничего не сказал. Я лишь почувствовала его твердую плоть внутри и неистовые бешеные толчки, которые вколачивали меня в пол.

Казалось, пытка будет вечной. Он и не собирался кончать. Вертел меня, как куклу, заставляя принимать его любимые позы. А омерзительные, унизительные слова хлестали больнее плети. Я молчала и исполняла все прихоти мужа, и страшно ненавидела себя за это. Когда он уже насытится насилием и оставит меня наедине со своими мыслями?