И книга, безусловно, того стоила. Красочные описания подвигов главного героя заставляли забыть о происходящем вокруг и полностью погрузиться в чтение. Снежик представлял себя на месте главного героя и храбро боролся против негодяев и обстоятельств. Когда последняя строчка была прочитана, он подскочил, в порыве геройского азарта схватил со стола батон и, размахивая им как мечом, стал бегать по дому с криками:

– Стой, подлый трус! Не уйдёшь!

Его борьба с невидимыми врагами длилась уже довольно долго, когда домой вернулась Роза. Она встала в прихожей и стала отряхиваться от песка и стирать его с мордочки платком. Последние дни Лесной Город накрыла невесть откуда взявшаяся пыльная буря. Её появление не предзнаменовали никакие годами проверенные приметы. Поэтому погодный мастер – пожилая волчица по имени Сирень, лишь разводила лапами и советовала плотно закрывать окна и двери.

Наконец Роза, убрала платок и прошла в дом. И, узрев происходящее, чуть не выронила корзинку с пирожками – гостинцем от матушки Фи.

– Снежик! Что за скачки! С батоном!

Возглас застал зайчонка в самый неподходящий момент. Он как раз запрыгивал на стул со свечкой, чтобы перескочить на диван. Оступившись, Снежик сбил свечку на пол, споткнулся о свою же лапу и полетел вперёд. При ударе о диван его пальцы разжались и батон, художественно кувыркаясь, приземлился посреди комнаты.

Роза всплеснула лапами, подбежала и затушила свечу. Затем подобрала батон. С ним наперевес подошла к сыну и взяла его за ухо.

Снежик пискнул от боли:

– Ай! Больно!

– Это лишь маленькая плата за игры с хлебом, – строго сказала Роза и со Снежиком в одной лапе и батоном – в другой, направилась к кухонному столу.

Зайчонок скакал на одной лапе вслед за матерью и молил о пощаде:

– Я больше не бу-уду-у!

Но Роза была непреклонна. Крепко сжимая ухо сына, она дошла до угла рядом с кроватью и поставила его туда со словами:

– Не думала я, что буду тебя в угол ставить в твоём-то возрасте. А вот пришлось… Как поймёшь, почему здесь сидишь, сможешь выйти.

Снежик потирал ухо и тихо кипел. Вот почему нельзя никому говорить, что он спаситель мира, а? Тогда бы можно было избежать стольких проблем и наказаний. О, мама бы тогда с него пылинки сдувала!.. Снежик усиливал и усиливал эту мысль своей злостью и обидой, и, в конце концов, решился нарушить обещание, данное Сумрачной Лисице и Мудрому Ворону:

– Мам, мне нужно тебе кое-что сказать!..

– Слушаю тебя.

– Я… – Снежик запнулся. Когда дошло до дела, его уверенность в своей правоте сильно поубавилась. – Я хотел сказать…

Зайчиха подошла и села на кровать в ожидании окончания фразы. А Снежик всё колебался. Он вдруг осознал, какие последствия будут от его откровения. Он ведь не сможет сказать только о своей миссии. Придётся рассказать и о легенде, и о том, что скоро их мир окажется в большой опасности, и он должен будет его защитить… И мама тогда будет очень переживать. И будет очень много плакать… А этого зайчонок совсем не хотел. В этот момент Снежик немного повзрослел, начав думать не только о себе, но и других.

Глаза предательски защипало, когда он, наконец, закончил фразу:

– Я хотел сказать, что очень тебя люблю. И мне, правда, очень жаль, что я тебя расстроил. Я знаю, что еда – не игрушка, – Снежик шмыгнул носом. – Поэтому, прости меня, пожалуйста.

– Снежик… – Роза подошла и обняла сына, – Всё правильно. Не переживай ты так. Всё хорошо.

И тут непрошенные и такие детские, по мнению Снежика, слёзы прочертили две мокрые дорожки на его щеках…

Позже, уже перед сном, Снежик взял книгу, завалившуюся в угол дивана, и положил её на комод. Вытащенный вместе с книгой листок бумаги он не заметил…

***

Пока Сумрачная Лисица учила Снежика переворачиваться, Мудрый Ворон внимательно следил за изменениями в мире Слияния, и его тревога всё больше росла. День за днём песок отвоёвывал всё большее пространство. А песок – это часть Срединной Пустоши, где появился Охотник. И это значит, что он отвоёвывает пространство, чтобы выйти в мир Слияния.

Сломав десяток следящих машин, Ворону и Лисице так и не удалось попасть на территорию Пустоши. И тогда им пришлось нарушить Кодекс… Они решили использовать живое существо.

Выбор пал на маленького дикого жука-долгоносика. Насекомые этого вида хорошо приручались и становились замечательными домашними животными с приятным весёлым нравом. Тот, которого они выбрали, жил рядом с тропой на границе с Диким Краем.

Маленький, переливчатого сине-зелёного цвета, он был очень любопытным. И легко пошёл на зов Ворона. Добравшись до стародуба дающих Присвоение, долгоносик сел на четыре задние лапки и громко засопел в ожидании дальнейших указаний. Был вечер, Снежик уже ушёл домой, и Ворон запустил жучка внутрь.

Пять минут Ворон наглаживал долгоносика, мысленно прося у него прощения за то, что должно произойти. Жучок крутился под крылом и от удовольствия выпускал и прятал крылышки.

Ворон последний раз провёл крылом по спинке долгоносика и аккуратно придавил его к полу, заставляя лечь. Подержал его так пару минут, налаживая мысленную связь и подчиняя волю. Когда всё было готово, Ворон убрал крыло: жучок так и остался лежать, не шевелясь. Тогда он взял долгоносика и аккуратно посадил его на стол. Потом выпрямился и попросил маячившую рядом Лисицу:

– Подай маленькую камеру.

Лисица подошла в полке с книгами, взяла чёрную коробочку и отнесла её Ворону.

Он вздохнул, пытаясь прогнать чувство вины, и достал из коробочки миниатюрную камеру, на особую настройку которой ушел не один день. По расчётам, она должна была выдержать энергию Пустоши и работать на её территории. На настройку летающего механизма с теми же свойствами, способного перенести туда камеру, ушло бы в два раза больше времени, которого в их распоряжении и так было очень мало. Поэтому они, скрепя сердце, решили использовать живое существо, которое хоть и боялось, но могло передвигаться по Срединной Пустоши без помех. Правда, сейчас, когда Пустошь уже не была необитаемой, насекомое подвергалось смертельной опасности… Но выбора не было, и вот теперь Ворон закреплял за головой доверчивого долгоносика камеру.

Покачав её несколько раз, Ворон убедился в надёжности креплений, и скомандовал:

– Лети в Срединную Пустошь. Быстро.

Жучок встал, слетел со стола и засеменил к открытой двери. Выбежал из стародуба, и, расправив крылья, полетел выполнять приказ. Ворон с печалью смотрел на экран, следя за передвижением жучка.

Лисица положила ему лапу на плечо и с сочувствием произнесла:

– У нас не было выбора, не кори себя.

– Да, понимаю… Или жертвуешь одним, или умирают тысячи… – Ворон повернулся и посмотрел на Лисицу блестящими глазами. – Алиса, я ненавижу выбирать.

Лисица промолчала и сжала зубы так, что заходили желваки. Она тоже ненавидела такой выбор.

Тем временем долгоносик долетел до границы леса со Срединной Пустошью и остановился: им овладел страх, который на мгновение ослабил мысленную хватку Ворона. Дающий Присвоение почувствовал колебания насекомого и сильнее сжал мысленную удавку. Жучок сдался и полетел вперёд. Хоть и с сильными помехами, картинка была. Жучок повернулся и в поле зрения камеры попал большой пульсирующий пузырь. Вдруг из него выдвинулись иглы и жучок дёрнулся, отлетая подальше. Как будто заметив это, пузырь засветился ярче, вздулся сильнее. В тот же миг рядом с долгоносиком образовался песчаный смерч. Жучок быстрее заработал крылышками, пытаясь улететь. Но он был слишком мал и слаб, чтобы бороться. Изображение дико завращалось и замерло на уровне земли. Жучок из последних сил пополз вперёд и вдруг провалился вниз. Экран потемнел.

Лисица и Ворон не поверили своим глазам.

– Что?.. Куда?.. – сказали они хором.

И тут экран засветился вновь и в поле зрения появилась чумазая заячья мордочка в круглых очках…

***

Судя по свету, проникающему через отверстия в потолке темницы, прошло уже четыре дня с момента пленения Льва.

Его темница имела странное свойство. Воздух в ней каким-то чудесным образом насыщал организм жидкостью и всеми питательными веществами. Поэтому голод и жажда зайца не тревожили, и он мог полностью сосредоточиться на поисках вариантов спасения. Забраться вверх у Льва не вышло: стены темницы были ровными и сужались кверху, как у бутылки. Сделать ступеньки также не получилось – песок был твёрд, как гранит. Поэтому Льву осталось лишь сидеть и ждать неизвестно чего. Мысли о сыне и жене он старался гнать от себя, чтобы совсем не раскиснуть.

Сейчас была ночь, поэтому заяц открыл фонарь и выудил из кармана спички. Горючего масла осталось очень мало, но сразу ложиться спать он не мог. Поэтому каждую ночь хоть на несколько минут, но зажигал фонарь. К тому же от тёплого желтоватого света становилось немного спокойнее.

Только он собрался чиркнуть спичкой, как сверху что-то упало. Заяц от неожиданности выронил коробок. Упавшее слабо зашуршало и это вывело замершего Льва из ступора. Он лихорадочно стал хлопать лапами вокруг себя в поисках коробка. Он, как назло, не находился. Тем временем упавшее существо стало сопеть. Ладони зайца вспотели от сдерживаемого страха. Наконец, коробок нашёлся. Трясущимися лапами он зажёг фонарь и осторожно поднёс к источнику звуков…

И обнаружил на утрамбованном песке маленького долгоносика. Лев поправил очки, чтобы было удобней смотреть через треснувшую от падения линзу, и разглядел, что крылышки жучка были разорваны, левое надкрылье треснуло посередине, а средняя правая лапка неестественно подогнулась под живот. Жучок посмотрел на Льва и тоненько засопел, будто заплакал. Лев отставил фонарь и осторожно провёл лапой по спинке насекомого. Сопение стало чуть тише, но осталось таким же жалобным. Лев оторвал два лоскута от подола рубахи и туго перевязал сначала сломанную лапку, потом заправил крылышки и несколько раз вкруговую обвязал жучка вокруг тела, фиксируя надкрылья. Затем Лев, поглаживая его по забинтованной спинке, осторожно переложил к себе на колени и стал легонько покачиваться, повторяя то же, что делал, когда Снежик был маленьким и часто плакал по ночам.

Вскоре долгоносик успокоился и заснул. Лев перестал его гладить, но оставил лапу на спинке. Его окутало спокойствие. Несмотря на печальные обстоятельства, которые привели жучка в его темницу, заяц был рад, что он теперь не один.

Масло медленно сгорало в фонаре. Лев закрыл глаза и задремал…

***

В комнате Присвоения Лисица кричала на Ворона, тормоша его за плечо:

– Чего ты ждешь?! Разбуди его!

А он, казалось, совсем этого не замечал и с лёгкой улыбкой смотрел на масляный фонарь, мерцающий в кадре камеры спящего долгоносика. В голове кружилась лишь одна безумно приятная мысль: «Они Живы… Живы…». Только сейчас он понял, в каком напряжении находился со дня исчезновения Клевера. И вот сейчас напряжение отступило, пустив на своё место чувство, близкое к эйфории.

Лисица, потеряв терпение, ущипнула его за плечо. Ворон вздрогнул и посмотрел на неё затуманенным взглядом.

– Вла-а-ад, очнись. Разбуди долгоносика.

Дающий Присвоение тряхнул головой, приходя в себя, и переспросил:

– Что?

Лисица тоном, подходящим общению с маленькими детьми, повторила свою просьбу.

– Зачем?

– Чтобы спросить у Клевера, как он попал под землю. Так мы узнаем о силе Охотника.

Ворон странно посмотрел на Лисицу и мягко спросил:

– Алиса, скажи что ты видела на Срединной Пустоши?

Лисица глубоко вдохнула и медленно выдохнула, уменьшая раздражение от спокойствия Ворона в такой ситуации. Нарочито медленно, чтобы Ворон понял глупость своего вопроса, она стала рассказывать:

– Там был красный шар с иглами… – её глаза широко открылись от догадки, – Точно! Согласно легенде: «Охотник красен, словно око смерти, его нутро чернее ночи». А око – это шар! Он ещё не сменил облик!

Ворон улыбнулся.

– Именно. И это значит…

– Это значит, что он ещё слаб и у нас есть время сделать Ясеня сильнее.

– Правильно. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу будить жучка.

Лисица кивнула. В приподнятом настроении она взяла план обучения Снежика и стала его перечитывать, внося поправки.

А на следующий день стали пропадать дети…

***

После боёв с батоном, разговора с мамой и непрошенных слёз, Снежик спал без задних лап. Поэтому он не услышал будильник и чуть не опоздал в школу. Обычно его будила мама, но сегодня она ушла из дома очень рано, чтобы успеть собрать росу.

В итоге Снежик подскочил с кровати, когда до начала уроков оставалось полчаса. Вихрем бегая по дому, он оделся, схватил со стола кусок того самого батона и, запихав его в рот, стал собирать учебники в рюкзак. С трудом проглотив сухой хлебный кусок, Снежик подскочил к умывальнику, плеснул водой в мордочку и пару раз провёл по зубам щёткой с горошиной зубной пасты. Быстро сполоснув рот, он посмотрел на часы: осталось двадцать минут.

Зайчонок победно улыбнулся своему отражению, схватил рюкзак с кровати и выбежал на улицу, не забыв, однако, закрыть дверь.

Вдоль улицы дворники намели большие песчаные кучи. На них полюбили играть дети всех мастей и видов. Их песчаные траншеи, замки и куличики сохранялись до вечера. А часов в семь начиналась песчаная буря. И песок оказывался повсюду. Поэтому до семи все жители старались разойтись по домам.

На сегодня погодный мастер волчица Сирень, всё ещё веря в приметы, обещала дождь. Мнение жителей о прогнозе разделилось примерно поровну: одни ему не верили; другие же, направляясь на работу, взяли зонты.

Снежик припустил до школы, на бегу здороваясь со встречаемыми по пути взрослыми. Успел он точно ко звонку. Первым в расписании значился урок математики. Учительница – бобриха по имени Синюха, была женой булочника Рыжего. Снежик нет-нет, да брал отцовские книги и поэтому знал, что синюха голубая – это такие красивые голубые цветочки, собранные в соцветия, которые растут на сырой почве. Её высушенные корни используются как сильное снотворное.

Имя учительнице отлично подходило. На время урока класс превращался в сонное царство. Все ученики еле шевелили перьями для письма и очень старались не лечь на парту. К середине урока организм Снежика полностью успокоился после очень активных сборов, и он стал засыпать сильнее остальных. Сонным взглядом посмотрев на учительницу, монотонным голосом объяснявшую деление и умножение дробных чисел, он сдвинулся за спину сидевшей впереди пухленькой лисички по имени Астра, положил голову на парту и со вздохом закрыл глаза. Но долго находиться в блаженной дрёме ему не удалось. В спину ткнулся чей-то палец и в ответ на его мычание послышался шёпот:

– Тебе записка.

Зайчонок протянул лапу назад и забрал маленький смятый клочок бумаги. Расправив его, он прочитал: «Принёс книжку?». Несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить о какой книге речь и от кого, собственно, послание. Он совсем забыл, что сегодня должен был принести «Приключения храброго волчонка» Гладу. Нацарапав на той же бумажке: «После уроков занесу к тебе домой» он передал её назад.

Затем сделал заинтересованную мордочку и стал слушать Синюху. Его хватило на пять минут, потом глаза снова стали закрываться, и от очередного погружения в сон его спас звонок. Снежик широко зевнул и вышел в коридор. Там что-то активно обсуждали одноклассники. Завидев друга, Глад подозвал его, приглашая включиться в разговор.

– Мы сегодня вечером играем в Деревянном Грибе в защитников крепости. Ты с нами?

Эта игра была его любимой. В прошлом году они каждые выходные устраивали масштабные сражения. Всё было продумано до мелочей: каждый участник имел собственноручно сделанное оружие, свою легенду…

Легенда… Да, это именно то, что в прошлом было лишь частью игр, а сейчас является частью жизни. Поэтому появившаяся было улыбка на мордочке Снежика, сменилась грустной гримасой.

– Я не могу сегодня – к папе на работу надо… Может, на выходные перенесём?

Глад был в курсе отсутствия отца Снежика в городе с выходных и занятости Вьюна, но промолчал. Он решил, что расспросит обо всём друга, когда останется с ним один-на-один.

А острый на язык суслик Перец, коротко его звали – Перчи, который был старше зайчонка на год, молчать не стал:

– Да ладно тебе, ты просто боишься. С прошлого года не вырос, куда тебе играть в такую опасную игру. Вот и придумываешь байки про отца и его работу. Ха, врун и мелочь пузатая.

Такого стерпеть Снежик никак не мог. Он сжал кулаки и стал надвигаться на суслика с намерением начистить его нагло ухмыляющуюся мордочку.

– Что ты там бормочешь, Перчи?..

Глад вклинился между ними, прерывая назревающую драку.

– Перчи, лучше прибереги силы для игры, чем ерунду городить. Ты сегодня на стороне осаждающих, а я – командир защитников, так что сил тебе понадобится много.

Суслик фыркнул:

– Готовь лапы под верёвку, Глад. Станешь моим пленником, и даже не успеешь отдать первый приказ своей малышне, – и, прежде чем отойти, обратился к зайчонку: – Снежик, не думай, что я о тебе забыл. Ещё пообщаемся, мелкий.

Глад лишь ухмыльнулся в ответ на угрозы Перчи и отвёл Снежика, зло глядевшего исподлобья на суслика, в сторонку с намерением поговорить.

– Снежик, я долго молчал. Но всему есть предел. Недавно ты сказал, что вдруг полюбил ботанику. Сложно поверить, но мало ли… В общем, я поверил. Всю прошлую неделю ты ходил к своему отцу на работу. Это ладно. Вроде всё логично. Но сейчас… – Глад внимательно посмотрел на Снежика. – Скажи, что ты там делаешь с начала недели? Вьюн все дни был занят, выдавая микстуру, а твой отец в горах. Тебя было некому учить… – Глад помолчал, и понизив голос, чтобы никто не услышал, закончил: – Может… может ты ходишь на свиданки?

Мордочка Снежика вытянулась от удивления. Чтобы Глад заподозрил его в такой глупости, как свиданки?! Это же донельзя глупо, ставить рядом его – спасителя и героя и каких-то девчонок! Снежик еле удержался от того, чтобы всё рассказать, и ответил коротко:

– Это точно не свиданки. Но ничего больше я тебе сказать не могу. Я обещал. Поэтому не спрашивай меня ни о чём и просто поверь, ладно?

Глад, зная, что обещания его друг держит крепко, нехотя ответил:

– Ладно, пусть так… Но книгу, несмотря на твои тайны, всё равно принеси до четырёх. После меня дома уже не будет.

– Замётано.

Тут прозвенел звонок и все разошлись по классам.

Кроме этого эпизода, в школе за весь день не произошло ничего интересного.

После уроков Снежик быстрым шагом шёл домой, когда навстречу ему выбежала молодая косуля с испуганными глазами. Она подбежала к зайчонку и тихим срывающимся голосом спросила:

– Извини… Ты не видел моего сына, Мака – такого маленького, с белой звёздочкой на лбу? Он играл в песке, а потом куда-то пропал…

– Простите, не видел. А что, его давно нет?

– Нет, но он никогда не отходил далеко от дома… – лань нервно заозиралась в поисках других прохожих. – Прости, я тогда пойду.