Не имея ни малейшего желания продолжать процедуры, Ая накинула халат, схватила вещи и поспешила прочь. Вся мокрая, до сих пор в сыром белье.

Быстро добравшись до комнаты, она заперлась. Проверила несколько раз. Не раздеваясь, бросила вещи и себя на кровать – в сознании звенела пустота, сердце учащенно билось. Голова раскалывалась, место ушиба ныло.

Ая накрыла лицо полотенцем. Все в порядке, она в порядке, просто перетренировалась. Потеряла сознание, упала… с кем не бывает? Хотелось так думать. Думать, что была одна.

Еще и вспомнился этот дом…

В голову приходили мучительные картины: вот Ая лежит, а кто-то стоит над ней. Как ни хотелось, не получалось задушить мрачные образы. Кто-то мог быть там. Запросто.

«Чертово тело! Почему ты такое слабое?», – крикнула она внутри. Перевернулась, прижала колени к себе. Могла ли кому-то об этом рассказать? И о чем вообще? Что настолько вымоталась? Что у нее мания преследования? Чтобы снова от тренировок отстранили? Чтобы учитель окончательно понял, насколько Ая жалкая?

Вспомнились глаза Ивана при первой встрече. Он был, конечно, еще молодым парнем, но ей, маленькой девочке, казался большим мужчиной. Только не страшным. Он улыбался, глаза яркие, бирюзовые, как теплое море, но такие печальные. Пушистые русые волосы падали на лоб, такие мягкие. И тонкая рука, что он протягивал, такая ладная, правильная. «Ты, кажется, потерялась?».

В груди что-то сжалось: опять быть для него лишь маленькой девочкой? Ни за что.

– Вытри сопли, дуреха… – пробормотала Ая, уткнувшись в полотенце.

***

Стук в дверь заставил вздрогнуть.

Темнота, мокрое ощущение на лице. Чертово полотенце!

Снова стук. Аккуратный, даже вежливый, совсем не навязчивый.

Не разбирая, сколько времени, Ая поднялась, включила свет и проверила степень своей одетости. Выругалась. Натянув майку и треники, разблокировала замок.

– Спала?

В коридоре стоял Иван.

– Так уморилась, что не слышишь? – улыбнулся он и вошел. – Или не хочешь меня видеть?

– Добрый вечер, учитель. Конечно, хочу. Только вас и хочу, – выпалила Ая от волнения.

Он рассмеялся. Не понимал, что это не шутка.

Ая смахнула с лица влажную прядь и быстро огляделась: не завалялось ли где исподнего? Вроде чисто.

– Отдыхаешь?

– Как видите.

– Вижу, – учитель покосился на брошенное полотенце.

Вот черт, а труселя проверить не забыла! Ая бросилась, чтобы поднять, и чуть не упала – ножка кровати встала на пути.

– Осторожно! – Иван поймал Аю за локоть.

Она сглотнула, сердце ходило ходуном. Подняла свой «стыд» и бросила на кровать. Мимолетом глянула в зеркало и отметила растрепанное чудище с проступающим сквозь ткань сырым бельем. Совершила попытку пригладить еще влажные волосы.

– Режим питания соблюдаешь?

Ая виновато улыбнулась. Она вдруг вспомнила, что на сегодня ее рацион составил только утренний кофе – еще удивлялась, почему потеряла сознание!

– Да, все в порядке, – соврала она и попятилась к столу. Не глядя, схватила и растерзала, иначе это было не назвать, пакетик. Часть содержимого высыпалась. Учитель наблюдал, как Ая кладет в рот пару орешков. Наивно было полагать, что его удовлетворит этот жест?

– Ты издеваешься?

– Нет.

– А, по-моему, да… – Иван закрыл глаза и потер переносицу. – Что это за игры такие? Я просил заняться физической формой, может быть, я неясно выразился, и ты решила истощать?

– Извините. Я просто… – Ая сжала горстку орешков. Игры кончились. – Просто как-то времени не было.

Учитель подошел и взял Аю за плечи. Руки были теплыми, но не как от дара чтеца. Просто теплыми.

– Тебе совсем на себя плевать?

Снова эти печальные глаза.

Стало обидно. Поесть? Забыла. Соревнование, тренировка, а потом… это. И уснула. Не нашла за день времени обеспечить себя притоком биологической энергии. При этих мыслях желудок предательски заурчал. Ая никогда специально не морила себя голодом, просто это было не так важно, а теперь учитель применил к ней это слово: «истощать».

– Я переживаю, – тихо сказал Иван. – Что еще за суицидальные наклонности?

– Никаких наклонностей. Извините. Больше такого не повторится!

За кого он ее принимал? За ненавидящую жизнь девочку? А ведь хотела не вызывать жалости, как же глупо. Учитель обидел ее в лучших чувствах.

– Ая, вообще-то… – он вздохнул. – Знаешь, я ведь не приказываю тебе. Правда, переживаю.

И было за что. Ая постаралась загнать тревожную мысль куда подальше.

– Пошли, поешь, – он все еще держал ее за плечи и направил к выходу.

– Я не совсем одета, чтобы идти.

– Серьезно? – Иван засмеялся. – Хочешь явиться на ночь глядя при полном параде?

– Не издевайтесь, – процедила Ая. – И ужин вообще-то уже закончился.

– Значит и не для кого наряжаться. Поешь остатки в спортивной форме.

– «Поешь остатки», – передразнила она.

Но пошли они не в общую столовую. Направились к кафе, что было на другом конце парка и уже не принадлежало к Академии. Учитель поставил перед Аей поднос с салатом, яйцами и рыбой.

– Все, – Иван явно намекал не на то, что больше ничего не принесет.

Не став дожидаться, пока подопечная начнет мучить еду, он отошел к мужчине в углу. Ая подумала, что это еще какой-то рекрутер. Или друг со стороны? Жена выгнала из дома или мама перестала кормить? У учителя не было ни того, ни другого, насколько Ае известно. Хотя она мало о нем, на самом деле, знала. И даже чуточку начала ревновать. Разве разговор с приятелем мог быть важнее, чем сбалансированное питание любимой ученицы?

Тогда, в прошлом, Иван был первым, чью протянутую руку Ая не побоялась взять. Потому ли, что только что испытала мощный приток магии или просто плохо понимала, что случилось? Тогда Ая только знала, что все кончилось. Прошлая ее жизнь подошла к концу. Впрочем, позднее она решила, что могло сработать простодушное обаяние мужчины.

Без вдохновения копаясь в еде, Ая обнаружила, что у нее болит челюсть. С грустью подумала, что на голове огромная шишка. Возможно, все беды из-за голода. Чтобы не повторить сегодняшнего кошмара и не испытывать укоряющий взгляд учителя, Ая запихнула в себя все. Организму нужны питательные вещества? Пусть питается.

Стало очень тяжело. Не только от наполнения желудка, но и от дурных мыслей. Представила, как пойдет в комнату и будет ворочаться в кровати. А завтра снова есть, тренироваться, следить за своим состоянием, чтобы ничего не произошло. Правильно Николаус сказал: магия с выключенным мозгом не поможет.

Промелькнула щемящая мысль: медик? Он не смотрел ее дело. Сказал, что не хочет знать больше, чем сама расскажет. Потеря памяти – достаточный повод для визита?

Ая удивилась. Неужели думала поделиться с кем-то? Он мог бы помочь, найти объяснение. Само слово «помочь» казалось таким странным.

– Не нужно искать еду за диваном? Все честно? – учитель возник рядом.

– Нет, сэр! – шутливо ответила Ая и добавила уже серьезно: – Спасибо.

– Признавайся: без меня бы так и наелась орешков?

– Вы, как всегда, правы.

Иван грустно усмехнулся и жестом пригласил на выход. Ая поискала того мужчину, но в кафе было уже пусто.

На улице окутала свежесть ночи, влажный воздух бодрил. В майке и тонкой ветровке прохладно, но хотелось остаться подольше. Подышать, успокоиться.

– Что за человек? – Ая зависла на террасе.

Учитель обернулся.

– Хм?

– Ну, с которым вы разговаривали… – Ая осеклась. Это не ее дело, почему лезла с вопросами?

Казалось, Иван о чем-то задумался.

– Просто друг.

Он прямо посмотрел на нее, в лице не было ни напряжения, ни разочарования. Это позволило Ае с облегчением выдохнуть: что, если бы обидела его?

– Пошли, – Иван двинулся к аллее. – Или хочешь простудиться?

Сунув руки в карманы, Ая последовала за ним. От мыслей о тренировке под дождем колола совесть.

– Соревнование прошло хорошо?

Ая кивнула. А ранее нашпиговали магией, чуть снова не устроила драку, фактически спровоцировала…

– Видел, набрала очков. Неплохо.

– Могла бы больше, но…

– Знаю-знаю. Не переживай, будет время.

Время. Через день выездное задание, как быть с магией? Иван о нем мог не знать – что, если запретит?

Но казалось, учитель наслаждался ночью и не думал ни о чем. Такие обычные моменты с ним Ая любила больше всего. Поняла, что идет со сгорбленной спиной, будто снова беззащитный подросток, и вытянулась. Хоть и выросла, много ли внешне поменялось? Понять, что она девушка можно лишь по волосам ниже плеч, – Ая незаметно выправила их из куртки, – но даже так… Что Иван видел? Дрожащую от холода девочку, скорее. Да, она зарекалась ей быть, но сейчас не осталось сил строить из себя что-то.

Накатила усталость, говоря по правде, Ае было чертовски плохо. Если бы могла рассказать Ивану все… Он был самым близким – но и таким далеким. Она не могла позволить себе испугаться при нем или, какой ужас, расплакаться.

Нет, он бы обязательно стал беспокоиться. И так чересчур озаботился ее физическим состоянием, не хватало еще переживать за моральное. Ая твердо решила, что это был просто обморок. Пообещала себе, что больше такого не повторится.

И все же мерзкое тревожное чувство разъедало… Ни за что, никогда в жизни Ая бы не оставила дверь открытой. Испытать удовольствие покрасоваться в голом виде перед случайным парнем? Нет, первое правило совместного проживания: закрывайся. В комнате, в ванной. Никаких исключений.

Учитель галантно придержал дверь, когда подошли к общежитию. Ночная прохлада осталась позади. Он проводил Аю до комнаты.

– Что приуныла? – спросил, когда замялась перед комнатой.

Ая не знала, что ответить. Долго смотрела на замок и все-таки приложила руку с айди, после щелчка сунула голову в спальню и пристально оглядела. Пусто.

– Ая? Все в порядке?

– Да, – после небольшой паузы постаралась весело сказать она. – Просто пытаюсь переварить все, что вы заставили меня съесть.

Иван тихо засмеялся:

– Доброй ночи. Будет лучше, если ляжешь спать.

Ая кивнула, и он ушел. Как и делал всегда. Никогда не приставал с вопросами, не лез в душу. Из-за этого с ним было хорошо. Идеально.

Но предательски хотелось сказать: «Не уходи». Ая была уверена, если бы учитель спросил, еще раз, строгим голосом, стал ближе и серьезно посмотрел ей в глаза – она бы не промолчала. Она бы обязательно раскрылась. Не только в отношении обморока, но и во всем…

Вздох. Проверив, надежно ли заперта дверь, Ая приоткрыла окно, чтобы прохладный воздух наполнил комнату. Устроилась с ногами поперек кровати и прислонилась к стене, занимая свой пост.

Тревога разрасталась, снова терзали образы. Хотелось бежать. Столько занималась, но напряжение не спадало. Магия почти ощутимо скользила по телу, стоило выпустить ее – и все стало бы проще. Если бы Ая могла выжать энергию до конца, это заставило бы мысли уйти.

Нужно всего лишь представить сосуд…

Попытка ассоциировать себя с кувшином вновь провалилась.

Ая оглядела свои руки. Силуэт в темноте казался странным, какие-то непропорциональные, чужие. Запчасти механизма, который легко сломать. Сложно представить, что тело наполнено чем-то, кроме крови – нет, магия не могла держаться внутри него.

Ая закрыла глаза и стала думать о формах воды. Может быть, озеро? Такое большое и спокойное. Ровная гладь воды…

Озеро ассоциировалось с безопасностью. В детстве Ая могла уплыть далеко-далеко, так, что люди становились маленькими, едва различимыми, сливались в общую гущу. И на его середине никто не мог ругать, достать, трогать. Ая лежала на воде и смотрела вверх, солнце ласкало кожу, привычные звуки исчезали. Планета словно вымирала. Можно было вообразить, что никого больше нет. Только голая луна на голубом небе, смотрела своими кратерами в эту пустоту.

По воде побежали круги, гладь задвигалась. Появилась паника: какая глубина у этого озера? Что, если что-то схватит, утащит на дно? Обовьется вокруг ног, Ая закричит, и тут же горло наполнит жидкость. И никого рядом, чтобы спасти…

«Твой сосуд требует заботы, Ая», – так учитель мог бы сказать.

Только Ая не ведала его берегов.