Читать книгу «Литературный оверлок. Выпуск №4/2019» онлайн полностью📖 — Якова Сычикова — MyBook.

Как Петрович кита съел

Студенческая жизнь Петровичу в тягость была. Учиться он не любил и большого смысла в этом не видел. Терпел учебу только из-за корочек, то бишь, нужного в жизни диплома. К чему в тонкости лесного дела вникать, коли, основным занятием будет партийных начальников на природе ублажать.

Накладно учиться было, стипендия копеечная, одно выручало – на лесных практиках запасы на зиму делал, грибы, ягоды, орехи. А еще приспособился Петрович в городе дешевой морской капустой питаться и китовым мясом. Это оно сейчас – модный деликатес в японских ресторанах. А в советское время, есть его брезговали, на всех прилавках валялось по 60 копеек за килограмм. Видом, на говядину похожа, но цвет больно омерзительный, фиолетовый, словно говядину какой гад, взял и чернилами облил. И запах рыбный, противный.

Но Петрович терпел, ел китятину и нужные калории для организма от тощей студенческой жизни, таким образом, восполнял. Нажарит, бывало, сразу килограмм, целую сковороду. Всю кухню студенческую провоняет, а после целый день есть. Даже на лекции китятину с собой брал, в шпаргалки бутерброды из нее заворачивал.

Многим однокурсникам такое поведение Петровича не нравилось. Даже сатирическое стихотворение в институтской стенгазете появилось.

Вызвали его на студком, на вид китоеда поставили. Ультиматум выдвигают:

– Прекращай Петрович китятину есть, ты уже и так, за пять лет учебы, точно целого кита сожрал! Да и Гринпис китобойный промысел запретить грозит, китов совсем мало осталось. А ты же в институте на лесника учишься, защитника природы.

– Как диплом получу, так и брошу китятину есть, – огрызается Петрович, – Не по своей воле ем ее, а из большой студенческой экономии. У меня уже от китятины и морской капусты ночью физиономия светится, от переизбытка в организме фосфора. Сказал это и свет в аудитории выключил.

Глянули однокурсники и обомлели. Действительно физиономия Петровича во тьме белым фосфором светится! Перепугались и ну, бежать всей кодлой со студкома. А Петрович свет включил и в магазин с авоськой за очередным килограммом китятины пошел. Питать мозг нужно требовалось усиленно, на носу, уже защита диплома была.

Надобно отметить, что долгое питание полезными морепродуктами с организмом Петровича настоящее чудо сотворило – он вдруг обнаружил, что дышать под водой свободно может, прямо, как знаменитый Ихтиандр. Это полезное свойство, в будущем сильно пригодилось. Прошло немного времени и его высокий начальник, тогдашний губернатор Хавролин приметил, да и взял к себе парня на работу в администрацию, именно Ихтиандром. Так даже в трудовой книжке записали. Рыбу свежую начальству к столу руками ловить.

Петрович и глобальное потепление

В народе говорят, дескать, чтобы стать губернатором, нужно иметь большую голову, ну так, размером со стог. А такое умственное проявление, уже близко стоит к сельскому хозяйству. Раньше в нашей области вообще ничего не росло. Это каждому школьнику теперь известно. Пустыня была, Кака-Кум, она целым краем в нашу область заходила, вместе с басмачами, верблюжьей колючкой и кактусами, певучими барханами, с редкими Караван-сараями и достарханами. Везде кости погибших от голода и жажды, верноподданных губернатора белели, орлами поклеванные, шакалами обглоданные. Даже Великий шелковый путь мимо нашей области всегда проходил, огромный дефицит текстиля, риса и чая постоянно ощущался. Короче, очень гиблое место было, неперспективное и если бы, не вековые традиции крепостного права, давно бы народ из такой области в поисках лучшей доли, в землю обетованную эмигрировал.

Вот и стал Петрович, с несправедливостью природы, вредным капризом ее в одиночку бороться, темными ночами чернозем из соседних областей на тачке воровать. А тут и глобальное потепление подоспело – озоновая дыра прямо над областью отверзлась и давай светило вовсю на нас протуберанцы огненные пускать, чернозем прогревать, биологические процессы повсеместно в гумусе ускорять. Да как взопрели полезные бактерии, растения могуче питать стали, то поперли у нас на ворованном черноземе невиданные урожаи. Зерновые теперь растут, что лес. Хоть топором руби. И как в лесу березняк сменяет ельник, так у нас в полях пшеница выпирает через рожь. Даже не надо пахать и сеять. Удивительно, но при этом изобилие хлеб дорожает в год на десять-двадцать процентов. В том Петрович полное лукавство рыночной экономики видит, а сделать ничего не может, только руками разводит:

– Мы для жителей области, сорт дотационного хлеба придумали – «Липовский». Дотируемым главного областного хлебопека стомиллионным кредитом из областного бюджета, под один процент годовых, на неопределенный срок. Пусть сам с кредитным сроком определяется, а хлебушек льготный народу продает. Был бы кредит, а срок всегда подберем.

Правда некоторые несознательные представители народа утверждают, что в соседних, не шибко урожайных областях, буханка такого хлеба стоит дешевле, даже после сезонного подорожания и без всяких кредитов хлебопекам и мельникам. Но губернатор на сей счет, свое веское мнение имеет:

– Важно, граждане, не кто ест, а кто считает!

А от переизбытка зерновых, постепенно завели и хорошее поголовье звероящеров. Вот тебе и мясо, и яйцо, и млеко. Три в одном. Петрович эту удивительно полезную животину сам пасет у села Ленино, в пойме реки Воронеж, на заливных лугах. Сам доит и в гнездах на обрыве огромные яйца собирает. Одного яйца на пять омлетов хватает. Звери умные, ручные и малоопасновыпасные, только маленьких детей едят, а больших не очень.

Как губернатор Библию написал

Много разных вероисповеданий губернатор перепробовал. Многим истуканам и идолам поклонялся. Например, Золотой бабе, да и резиновой тоже. Все родимый себя в себе искал и найти не мог. А сколько пережил он философских течений? Коварный Монтень привел Петровича к пофигизму, а девственник-Кант к критике чистого административного разума. Он даже солидную монографию о римских богах написал «Двуликий анус».

Но начинал он как таежный шаман на должности и окладе простого советского лесника. Потом полюбил Древний Египет и даже одно время хотел объявить себя фараоном, мумифицироваться на кредит Сбербанка.

Это он яростно и неистово поклонялся Заратустре на самом темном дне Лавского известкового карьера и безжалостно бросал трупы односельчан в огромные глиняные башни, на съедение орлам.

Это он убил камнем из религиозных соображений великого мореплавателя Джеймса Кука и съел его из плотских соображений почти сырым с кетчупом «Балтимор».

Видели Петровича и в знаменитой шкловской синагоге с рыжими пейсами, заунывно качающегося над Торой. Часто сидел он задумчивым йогом на берегу Дона у села Кашары, подвесив к мошонке пудовый булыжник для укрепления тела и духа. Видели его режущим баранов на празднике Курбан-байрам, а еще больше видели в Дацане. Что совершенно неудивительно, если вспомнить, что Петрович по национальности – бурят. Это он будучи в командировке на всесоюзном съезде животноводов в городе Ленинакане открыл всему прогрессивному человечеству, тайну Четвертого пути и подарил тибетскую свастику Третьему Рейху. Но пока задумчивые бонзы ставили Петровичу в Тибете костры, неуловимого губернатора уже прибивал к кресту римский центурион на Ваганьковском кладбище. Согласитесь, очень бесценный религиозный опыт. Его Петрович стал записывать еще в древние времена, вначале на глиняных табличках, потом на папирусе, а потом на пергаменте, напоследок, в программе Vista, в наши суровые дни. Свой письменный труд Петрович всегда и везде скромно величал Библией. Однако чиновники-льстецы, назвали это писание диссертацией по сельскому хозяйству и уже объявили Петровича доктором экономических наук.

Петрович и Мандула

Область наша культурой сахарной свеклы издавна богата. Сладкий корнеплод и продукт конечный из него, не токмо к чаю пригоден, а на более крепкий напиток идет.

Но поизносилось оборудование на местном заводике, печи сахарные облупились, насквозь прогорели. Да и технология допотопная осталась, очень затратная, с большой потерей сахаристости в свеколке. В нынешней конкуренции нашему сахарку нет большой продуктовой жизни.

Решил Петрович у французов технологию и оборудование новое закупить. Они, как оказалось, в сахарной свекле большие исторические доки. Это ведь гражданин Наполеон сахарное производство в Европе открыть придумал, когда адмирал Нельсон французам морскую блокаду устроил, да поставки сахарного тростника с Кубы во Францию похерил.

Купили, значит, у французов новый сахарный заводишко, с новой технологией выращивания свеклы. Технология оказалась, уж больно ядреная. Травит поля химией так, что окромя свеклы ничего больше не растет. Ни сорнякам надежды никакой нет, да и вообще, никакой другой сельхозкультуре.

Но беда не в том оказалась, такую свеклу и полоть не надо, сама чистая в поле стоит. Беда в другом – сахарок мелкий и белоснежный на выходе из французского заводского агрегата получается, хоть на выставку отправляй, а вот для народного потребления, совсем на проверку негодным оказался. Чай, конечно, с ним еще можно попить, но для производства первача, не годится. Не бродит сахар и весь тебе разговор!

Для французов это значения может и не имеет, потому, что они, как наши алкоголики, только портвейны и вермуты пьют, а областному серьезному и основательному селянину, самогон всегда требуется. Без него и огород не вспашешь, крышу не поправишь, дочь не сосватаешь и праздник не справишь. В соседних областях прознали, какой сахар у нас негодный и покупать его отказываются. Короче, сахар этот французский, не прибыток областной экономике, а одно сладкое безобразие дает.

Стали возмущенные селяне, на подводах и грузовиках французский сахар к губернаторской администрации свозить, от большого народного возмущения. Уже по шпиль грозят дом власти сладким песком завалить.

Чиновники в панике, только один Петрович волю власти соблюдает, административную выдержку. Вышел к возмущенному народу, стоит по пояс в сахаре и говорит:

– Ша, селяне, знаю, как с нашего сахара порчу снять, да настоящее качество ему вернуть!

Не поверили селяне поначалу, засомневались и кричат Петровичу:

– Хватит издеваться над нами супостат, сейчас мы этот проклятый сахар подожжем, из тебя петушка на палочке выплавим!

А Петрович мысль свою уточняет: