Валера присел перед молодой женой и положил свою голову на её колени. Она погладила его стриженную лесенками и пролысинами голову. Заулыбалась.

– Без тебя будет скучно. Я и представить не могу, как буду ждать тебя два года, это же так долго.

– Ты у меня одна такая на всём белом свете, самая сильная, самая стойкая и терпеливая. Значит, сможешь выдержать разлуку. Думай о ребёнке. Вот твоя главная забота. С мамой живи дружно. Она иногда бывает резкой, но ты не обращай внимания…

– Чего ты меня как маленькую уговариваешь и успокаиваешь. Всё будет хорошо… и с мамой мы нашли общий язык, и с Маринкой сдружились. Папа у тебя весёлый. Ты, главное, сам там не дури. Помни, что тебя дома ждут. И на девок не засматривайся, – она прямо посмотрела в глаза мужа, резко поднявшего голову.

– Какие девки? Ты чего? Да я никого, кроме тебя, не вижу. Чушь какую-то мелешь. К тому же девки в тайге, на лесоповале не водятся.

– На каком лесоповале? – удивилась Наташа.

– Да один полковник в военкомате сказал, что отправит меня служить в тайгу лес валить.

– Девки везде водятся. Хоть город, хоть тайга, – серьёзно сказала жена. – Что, в тайге деревень или выселок не имеется? То-то же.

Услышав разговор, в комнату заглянула Нина Николаевна.

– Ты, дочка, не переживай. Если «кралю» заведёт, мы первым же рейсом к нему в часть. Хоть самолётом, хоть поездом, да хоть на оленях. Я ему тогда все детородные органы на сук намотаю собственными руками.

– Мама, да успокойся. Одна начала, другая подхватила. Что, поговорить не о чем?

– Ну, органы нам и самим пригодятся, – съязвила Наташа.

– Какие органы? – не понял Валерий.

– Те самые, без которых останешься в случае чего, – пояснила мама.

– Да ну вас, – Валерка обиделся и вышел. – Давайте завтракать. Скоро уже ехать. Маришка, ты с нами или в школу?

– В школу. Мама не разрешает с вами ехать, – грустно сказала сестрёнка. – Уговори маму. А?

– За завтраком поговорю. Глянь в окно, где отец. Что-то он долго.

Минут через пять вся семья сидела за столом. Валерке в рот ничего не лезло. Он выпил чаю. Упёр локти в стол и положил на ладошки голову. Папа, мама, Маринка и Наташа кушали, медленно пережёвывая пищу.

– Мамуль, а ты чего это не разрешаешь Маринке меня проводить? Я целых два года её не увижу. Какая может быть сегодня школа? Разве что кучерявый её потеряет.

– Какой ещё кучерявый? – насторожилась мама.

– Да я так к слову. Поедем все вместе. Чего ты ей не разрешаешь?

– Поедем. Поедем. Дай поесть. И сам давай ешь. Кто знает, когда покормят? Я там, в пакет сложила тебе в дорогу. Немного, но дня на два растянуть можно. Ещё вот тебе на дорогу пятьдесят рублей.

– Ого! Целое состояние… не многовато ли? Ты б ему бутылочку положила. Пусть с мужиками за знакомство дёрнут, – со знанием дела сказал отец.

– Положить-то можно, но заберут. Жалко будет.

– Перестрахуемся. Сынок, принеси-ка из серванта плоскую фляжку, что мне подарили любители охоты и рыбалки.

– Бать, не надо. Ведь это подарок, а я могу потерять.

– Надо. Не надо. Я сказал, неси – значит, неси. Мы в неё нальём, сколько войдёт. В карман куртки положишь, и никто не увидит.

Валера сходил в зал и принес плоскую фляжку, передал отцу, который уже держал в правой руке початую бутылку водки.

– Так. Ага, вот. Фляжка вмещает триста миллилитров. Каждому по глотку за знакомство… и весело… и не пьяные, – говорил отец и переливал содержимое бутылки во фляжку. – Ты смотри, да здесь и мне на пару рюмочек осталось за твоё здоровье выпить вечером. Держи.

– Нина Николаевна, мне что-то плохо. Изжога и живот сжимает, – неожиданно тихо произнесла Наташа.

Лицо у неё было бледное. Руками она держалась за живот. Мама помогла ей встать и повела в комнату.

– Пойдём, приляжешь.

– Наташа, что с тобой? – Валерка шёл сзади.

– Не волнуйся, сейчас пройдёт.

Маринка прибралась на кухне. Владимир Леонтьевич взял Валеркин рюкзак, вложил в него пакет с продуктами,

– Я в машину. Давайте выходите. Не хватало ещё опоздать.

Валерка вошёл в свою комнату. Наташа лежала на кровати. Она смотрела на него своими большими и чистыми глазами. Губы застыли в виноватой улыбке.

– Не проходит?

– Нет, не отпускает. Ты не волнуйся за меня. Езжай, а то опоздаешь.

– Валера, езжай с отцом и Маринкой. Я с Наташей дома останусь. Давай, сынок, целоваться, и посидим на дорожку.

Нина Николаевна подошла к сыну. Обняла, поцеловала его. Из её глаз выкатились слезинки.

– Всё будет хорошо. Береги, пожалуйста, Наташку. И себя береги. Я тебя люблю. Ты мне нужна.

– Ну, всё, сынок. Не трави душу. Иди.

Валерий подошёл к кровати и припал губами к губам жены.

– Поправляйся. Приеду на место, сразу дам телеграмму. Интересно только, где это место? До свидания. Маринка, ты готова?

– Только тебя жду, – донеслось из прихожей.

Валерка не оглядываясь, быстрым шагом вышел из комнаты. Обул в прихожей старые полусапожки, и с Маринкой вышел из квартиры. Возле подъезда уже стояла машина.

– А где мать с Наташей? – спросил отец, когда брат и сестра садились в салон «Жигулей».

– Наташке плохо. Мама с ней дома осталась, – сказала Маринка.

– Ну, тогда поехали, – и отец включил первую передачу.

Возле военкомата оказалось не очень много народа. Посчитав призывников, отличающихся от всех причёсками и одеждой, Валера сказал:

– Всего пятнадцать человек. Пятнадцатое мая и пятнадцать человек.

– Первая партия. Наверное, поэтому, – предположил отец.

Из военкомата вышел уже знакомый Валерию майор и скомандовал:

– Убывающие заходят в помещение с паспортами, повестками и приписными свидетельствами. Провожающие, ожидаем, – отчеканил офицер и спокойно добавил. – Это ненадолго.

Со всеми призывниками Валерий оказался в небольшом кабинете на первом этаже военкомата. Здесь у ребят собрали гражданские паспорта и приписные свидетельства. Отметили повестки о прибытии на призывной пункт и выдали под роспись новенькие, пахнущие типографской краской военные билеты. Процедура действительно заняла немного времени.

– Минуточку внимания, – майор встал возле стола. – От военкомата никуда не отлучаться. С минуты на минуту прибудет автобус. Опоздавшие будут считаться дезертирами и пойдут под военный трибунал.

– Товарищ майор, а куда нас повезут?

– А где мы будем служить?

– Нас оставят в области или отправят к черту на куличики? – спросил Валерка.

– Не знаю, где и как. Знаю, что для начала вы поедете на распределительный пункт в посёлок Раздольный. А там, согласно номерам команды, которые у вас стоят в военных билетах. Уже сегодня кто-то из вас убудет к месту службы. Ожидайте автобус.

Выходя из помещения, все рассматривали военные билеты и сравнивали номера команд. С Валеркиным номером совпали номера ещё восьми призывников. На улице он подошёл к отцу и сестрёнке.

– Ну что, куда? – спросил отец.

– Не говорят. Вот, выдали военные билеты и сказали, что скоро повезут на распределительный пункт в Раздольный. А оттуда, возможно, вечером отправят к месту службы.

– Всё ясно, – сказал Владимир Леонтьевич, – всё предельно ясно. Как и положено у военных. Ясно то, что ничего не ясно. Может, сходить поговорить с майором?

– А зачем?

– Действительно. Зачем? Ты узнаешь вечером, а мы, надеюсь, утром получим от тебя первую весточку.

Подъехал старенький «ЛАЗ». Все: и призывники, и провожающие их родственники, и знакомые заметно зашевелились. Маринка повисла на шее у брата:

– Валера, ты обязательно пиши, и много пиши. Мне всё интересно. Как у тебя дела? Как служба? Чем занимаешься в свободное время? Думаю, и папе с мамой будет интересно. И Наташе тоже будет интересно. Братик, миленький, пиши. И фотографию первую сразу вышли. Интересно посмотреть, какой ты в форме. Хорошо?

Маринка щебетала и щебетала. Валерка кивал ей головой, а отец молчал.

– Ну, сынок, служи достойно, чтобы потом стыдно не было. Защищай Родину. Давай пять. Беги. Вон майор вышел. Сейчас будет командовать.

– Прощаемся, граждане родственники. Нам отправляться пора, – спокойно сказал майор.

Владимир Леонтьевич быстро обнял сына и поцеловал в щёку. Пожал руку и, отвернувшись, пошёл к машине.

– Расстроился папка, – вытирая слёзы, сказала Маринка. – Ну, прощай братик.

– Не прощай, а до свидания, – улыбнулся Валерий. – Ты чего, меня хоронишь, что ли?

– До свидания,– она обняла брата и поцеловала. – Иди, а то заругают.

Валера шёл к автобусу, а Маринка стояла и смотрела ему вслед. Он встал на подножку и обернулся. Сестрёнка сразу замахала рукой. Валера улыбнулся и стал взглядом искать отца. Он увидел его сидящим в машине. Отец смотрел на сына, а по щекам текли слёзы.

– Рассаживаемся. Места на всех хватит. Сегодня нас немного, – в салон автобуса вошли майор и молодой лейтенант, который держал в руках несколько папок с личными делами убывающих призывников.

Валера в последний раз посмотрел через боковое стекло на улицу, но ни Маринки, ни отца уже не было. «Что ж, наверное, так и надо. А чего рассусоливать и слезами давиться на глазах у всех. Правильно. Пошёл служить, значит, служи. Не трави душу себе и близким. Всё наладится. Не навсегда же, а только на каких-то года два», – думал Валерий и грустно смотрел в окно уже выезжающего на проезжую часть автобуса.