На следующее утро все разъехались, оставив Наталью дома. Мама и папа решили взять несколько дней по семейным обстоятельствам, чтобы не отвлекаться от приятных мероприятий. Валерий за первую половину дня решил вопрос об увольнении с работы, получил причитающуюся зарплату за проработанное время и расчёт при увольнении. Коллеги быстро организовали небольшой подарок будущему защитнику Отечества. На районной межрайбазе водители купили книгу «Судьба человека» и подарочный набор с перьевой ручкой. Подарок вручала Людмила. Разволновавшись, она даже немножко всплакнула. Наспех организованные проводы быстро закончились, и Валерий направился домой.
Вторую половину дня они с Наташей провели в Елизовском ЗАГСе, упрашивали зарегистрировать их брак до пятнадцатого мая. Но свободных клеточек в журнале регистрации не было. И отчаявшиеся молодые приехали домой.
– Молодо – зелено. Эх, молодёжь, – Яванский-старший расплылся в улыбке. – Кто хочет, тот всегда найдёт выход из затруднительной ситуации. Правда, мать?
– И что ты предлагаешь? – Нина Николаевна внимательно смотрела на мужа.
– А поселковые советы для чего существуют? В них тоже есть книга записи и регистрации. Вот и поедем искать ближайший поселковый совет с доброй «тётей», которая согласится вас обручить… вперёд.
В Пионерском поселковом совете очень обрадовались прибывшим посетителям. Владимир Леонтьевич в красках и различных интерпретациях, возбуждённо рассказал о будущей тяжёлой доле, выпавшей на молодых. Он – ещё молодой желторотик – отправляется в чужой край, где будет верой и правдой служить Родине, защищая её границы от всякой нечисти. Она – ещё совсем юная и очень хрупкая девочка – будет ждать его со службы, воспитывая малое дитя. Повествование отца растрогало доброе женское сердце. Она назначила дату регистрации. Но только после праздника Победы. На двенадцатое мая.
Все последующие дни прошли в свадебных заботах.
С женихом всё было ясно. Костюм есть. Туфли есть. Вот с невестой немножко конфуз вышел. Свадьба же раз и навсегда. По этой причине были объезжены все немногие магазины и ателье. Мама обзвонила всех знакомых, которые мало-мальски умели шить женское платье. На ближайшие три дня комната Маринки превратилась в пошивочную мастерскую. На четвёртый день готовое свадебное платье красовалось на плечиках. Все восхищались его красотой.
– Наташка, ты у нас будешь принцессой, – восторгалась Маринка.
– Эх, если бы чуточку побольше времени, так разве ж мы не сделали бы ещё большую красоту, – подхватила мама.
– Мне большей красоты не надо. Для меня это платье самое красивое, – сказала Наташа. – Спасибо.
– А для меня ты самая красивая, – заметил Валерий.
– А по мне ужинать пора. Вашей красотой не насытишься, – не покидало голову Владимира Леонтьевича желание ужинать.
Весь следующий день готовили праздничный обед. В ресторане отмечать не захотели молодые. Да и дорого. В столовой комбината отказались отмечать родители. В этом случае надо было приглашать большую половину конторских служащих. Решили пригласить только близких и гулять дома. Отец с сыном освободили зал. Принесли доски, гвозди, молотки и закипела работа. Они соорудили по периметру зала столы и лавки. Получилось очень компактно и место для танцев осталось.
Наступил долгожданный день. Владимир Леонтьевич подал наряженные «Жигули» к подъезду. За рулём второго украшенного «Москвича» сидел сосед, вызвавшийся оказать приятную услугу своему молодому другу Валерке. Над убранством автомобиля старалась Маринка с соседскими ребятишками.
Так как за невестой ехать никуда не надо, решили, что жених со свидетелем выйдут первыми и разместятся в «Жигулях», а невеста со свидетельницей выйдут вторыми и разместятся в «Москвиче».
До поселкового совета ехали в разных машинах. Когда прибыли к месту регистрации, молодых ожидал приятный сюрприз. Жители посёлка встали живым коридором, через который в помещение вошёл жених, а следом за ним в зал бракосочетания, с торжественным видом Владимир Леонтьевич провёл невесту. Играла музыка. Присутствующие шумели и смеялись. И вот наступил торжественный момент. В полной тишине были произнесены поздравительные речи. Заданы вопросы жениху и невесте. Прозвучали ответы «Да!». Молодые обменялись кольцами. И… Заиграла музыка. Разом выстрелили несколько бутылок с «Шампанским». Молодые танцевали вальс и целовались, а гости кричали: «Ура!», «Поздравляем!» и «Горько-о-о-о!!!».
А дальше было, как в сказке. Когда выезжали из поселка, люди перегораживали дорогу, просили откупную. Желали счастья и долгие годы совместной жизни. Потом выехали на трассу и устремились в Елизово. Заехали к Валерке на работу. В гараже все были в шоке. Провожали в армию, а он женился.
Накатавшись, свадебный кортеж приехал к дому жениха. Соседи вышли на улицу, перегородили двор. Откупиться не удалось, и Валерка нёс молодую жену на руках до подъезда. Все смеялись и подбадривали его. На крылечке стояла Нина Николаевна с большим караваем. Молодые отломили по кусочку. Смеясь, обмакнули их в соль и отправили в рот.
– Смотри, мама пришла, – надавил на локоть Наташе Валера.
– Где?
– Вон у стеночки за крыльцом.
За спинами встречающих стояла Надежда Анатольевна. Улыбалась и плакала.
– Мамочка, иди к нам. Пойдём за стол, – позвала Наталья.
– Мама, идёмте. Да не плачьте. Смотрите, все веселятся, смеются.
– Это слёзы радости, детки мои. Слёзы за вас, чтобы вам их больше никогда не видеть и самим не плакать. Живите счастливо и богато. Рожайте нам кучу внуков. Простите меня. Не держите зла на дуру взбалмошную.
Надежда обняла и поцеловала зятя. Потом поцеловала дочку.
– Будьте счастливы!
Свадьбу гуляли два дня. Гости то терялись, то вновь появлялись за столом. К вечеру второго дня за столом остались только родственники. Уставшие и весёлые. Счастливые и помятые. Валера с Наташей ушли отдыхать в свою комнату. Маринка с тётей Надей рассматривали фотографии семейных альбомов.
– Череда праздников нас погубит, – сказал Владимир Леонтьевич, смакуя «Жигулёвское» пиво прямо из горлышка стеклянной бутылки.
– Все, уж праздники прошли! Будни наступили, – включилась в разговор Нина Николаевна.
– Ты, мать, чего-то стихами заговорила. Не к добру это. А до будней ещё далеко. Завтра опять «пьянка».
– Какая «пьянка»?
– Самая, серьёзная. Валерка послезавтра на службу уходит.
– Тихо. Знаю. Не говори громко. Пусть понежатся. Полюбуются. Пока время есть. «Пьянки» никакой завтра не будет. Посидим вечерком. Что, он с пьяной головой служить пойдёт? Ты его знаешь. Ещё чего натворит спьяну, потом локти кусать будет.
– Ничего не натворит. Не дадут. Паразит. «Багаж» нам сгружает, а сам в отлучку… Будем внуков воспитывать, – отец улыбается.
– Воспитаем. Ты, как думаешь, кто у них будет? Мальчик или девочка?
– Конечно мальчик. Продолжатель фамилии и рода.
– Девочка у них будет, – Яванские повернулись. С порога Маринкиной комнаты на них смотрела Надежда. – Дочка у них будет. Пускай в своё время хлебнут то, что мне пришлось хлебнуть. Никогда не думала, что вот так дочку замуж отдавать буду…
– Ой, Надежда. Какая разница – мальчик, девочка. Это наша кровинушка. Главное чтобы они выдержали экзамен временем и потом жили в мире и согласии, а нам надо им в этом помогать, – заметила Нина Николаевна. – Свадьба она всегда свадьба… мне кажется, что у нас получилось не хуже других…
– Давайте выпьем и будем потихо-о-о-нечку порядок наводить… А кто старое помянет, тому… Эх-х-х! Жаль, Серёга не приехал. Мы бы с ним поболтали. Ну, – Владимир Леонтьевич, разлил в гранёные стаканы пиво, – за счастье молодых стоя. Пусть их чаша любви всегда будет полна. И пьём до дна… не оставляем слёзы…
Проводы на службу проходили в семейном кругу. Не лилась рекой водка. Не было слёз и нравоучений. Всей семьей Яванские выехали отдыхать на термальные источники в Паратунку. Отдыхали под открытым небом на базе отдыха «Строитель». Купались в бассейне. Играли в волейбол и настольный теннис.
По возвращении домой женщины начали готовить на стол. Отец с сыном занялись подготовкой к прохождению курса молодого бойца.
– Для начала одежда. Надо что-то тёплое, но не объёмное. Хоть май месяц, ночью всё равно прохладно. К тому же неизвестно, куда тебя закинут. И желательно, чтобы одежда была старая, – спокойно говорил Яванский-старший.
– А зачем старая? Что, я как чучело поеду? – возражал Валерка.
– Чучело не чучело, а всё одно вся одежда в топку пойдёт. Конечно, можно запаковать в мешок и Министерство обороны СССР отправит твои шмотки домой. Зачем? Лишняя головная боль. А если не отправят? А если перепутают? Одни «если». Значит, останавливаемся на предложенном мной варианте со старой одеждой. Пошли в гараж.
Гараж располагался во дворе с тыльной стороны дома. Они отворили ворота и вошли внутрь. На правой стене висела строительная спецодежда, старые куртки и плащи. На полках лежали заношенные до дыр вещи, которые Нина Николаевна презентовала мужу в виде ветоши для машины.
– Нормальная курточка. Смотри, молния даже работает, значит, не продует. Штанишки, правда, коротковаты, но ты не на дискотеку идёшь. Хотя в годы моей молодости они сошли бы за дудочки. Так. Свитерок… слегка поеден молью. Ничего, зато нитка прочная. И к тому же… тёплый. О, погоди, сынок. У меня есть клёвая кепочка, – отец начал рыться в разном хламе и, наконец, извлёк на свет большую кепи. – Дэржи, дарагой. Аэродром назэваэца.
Яванский-старший водрузил кепку на голову сына. Валерка посмотрелся в висевшее на противоположной стене зеркало и рассмеялся вместе с отцом.
– Настоящий грузин… Мимино, – пошутил сын.
Собрав вещи, мужчины пошли в дом.
Стол на кухне уже был в праздничном убранстве.
– Мы вас заждались. Я думала Маринку за вами посылать, – встретила их мама.
– А мы прямо почувствовали, как ты нам волны посылаешь… эти… филюиды, – пошутил отец и рассмеялся.
– Ладно, мойте руки и за стол.
Ужинали молча, так как за день все изрядно утомились. Владимир Леонтьевич обвёл всех взглядом, встал и подошёл к холодильнику. Из морозилки он извлёк заиндевевшую бутылку «Пшеничной», а из навесного шкафчика рюмочки
– Владимир, я же сказала, что пьянки не будет, – возмутилась жена.
– Так мы же не пьянки ради, а здоровья для, – усмехнулся муж и наполнил четыре рюмочки.
– Кому четвёртую?
– Наташе.
– Какой Наташе? Дурень. Володя, ей нельзя.
– Хорошо, я сам выпью.
Чокнулись. Выпили. Закусили.
– Между первой и второй промежуток небольшой, – Владимир Леонтьевич наполнил две рюмки, а Наташину подвинул к себе. – Вздрогнули.
Снова чокнулись. Выпили по второй. Закусили.
– Где вторая, там и третья.
Старший Яванский снова наполнил, но уже три рюмочки.
– Может, хватит? Ты куда гонишь? Прекращай, – возмутилась Нина Николаевна.
– Предлагаю тост за прекрасных дам. Гусары пьют стоя. Дамам можно сидя, – отец и сын встали и залпом выпили. – А-а-аы! Хороша. Так и побежала. Бр-р-ры!
– Алкоголик начинающий. Хватит на сегодня, – Нина Николаевна встала и спрятала бутылку в холодильник.
– А за Валерку? Что бы ему служилось легко…
– Я сказала хва-ати-ит!
За столом стало весело. Яванский-отец рассказывал истории из своей армейской молодости. В его время служили три года и он на первом году службы обратился рапортом, чтобы ему разрешили поступить в институт. Валерка откуда-то выуживал всё новые и новые анекдоты. Маринка заливалась колокольчиком. Мама с Наташей смотрели на мужей и мило улыбались.
– О, боец. А что мы забыли?
– Не могу знать, товарищ отец.
– Откуда же тебе знать. В армии все машинки для стрижки изготовлены в пятом веке до нашей эры. Пока подстригут, всю кожу поисцарапают.
– Или скальп сдерут, – вставила Наташа.
– О-о-о?! – свекор посмотрел на невестку. – Точно. И скажут, что так и было. Общие нотки найдены. Споёмся. Итак, боец. Отсюда следует, что тебя нужно аккуратнейшим образом остричь дома.
– Возражений не имею, – весело ответил захмелевший Валерка.
– Нет, вы слышали? – Яванский обратился к смеющимся женщинам. – Он не имеет возражений. Оголяй торс и пошли в прихожую.
– Папа, а ты его сразу под ноль. У нас где-то и опасная бритва есть, – сквозь смех заметила Маринка.
– Цыц! Какая ещё опасная бритва. Они еле на ногах стоят, а ты подначиваешь.
– Нет, доченька. Я его, как в лучших модельных салонах, подстригу. Причёска будет носить название – «Остриженный ёжик».
Хорошо, что отец и сын были слегка захмелевшие. Один подстригал, как ему казалось, ну просто великолепно. Другой ждал окончания стрижки, расплывшись в пьяной улыбке от «уха до уха». Это уже утром «парикмахер», взглянув на голову «клиента», будет хмуриться. И клиент, увидевший в зеркале своё отражение, и без того с плохим настроением, будет чувствовать себя ещё более скверно. Но это будет только завтра.
Несмотря на то, что легли спать поздно, вся семья Яванских встала «с первыми петухами». Утро выдалось прохладное. Валерка всё что-то искал. Хотя ничего не терял, и всё было сложено с вечера. Маринка собиралась в школу и спорила с матерью, желая ехать провожать брата. Владимир Леонтьевич ушёл в гараж прогревать машину. Наташа сидела на краю кровати, смотрела на мужа. Её глаза были полны грусти и печали. Ещё немного и она готова была расплакаться.
– Ты чего нос повесила? Разве можно мужа слезами провожать? Помнишь: «Расставаться нужно так, как будто завтра встретимся. Даже если разлука на годы. А встречаться нужно, как будто вчера расстались». Не волнуйся. Ещё есть надежда на то, что останусь служить в нашей области. Если и отправят куда, так может, переведут служить «домой». Надо верить в лучшее, и оно обязательно сбудется. Ну, прекращай печалиться. Где же твоя очаровательная улыбка? Ну, улыбнись. Ну, пожалуйста. Вот. Другое дело.
О проекте
О подписке