3. Учись молчать

– Значит решено? – через полчаса разговора спросила Ульрикка у Диес.

Принцесса в душе понимала, что надо заключить сделку с домом Памуж, её свободе все завидовали, но именно это решение было продиктовано политикой. Диес не хотела говорить, поэтому молча кивнула.

– Решено, ты будешь достойной королевой. Тогда готовимся.

– К чему? – принцесса удивлённо заморгала глазами.

– Ты пока останешься в городе, это решено, но часть твоих вещей и людей, что будут с тобой, отправятся с посланниками принца Эделандросс. Приготовят для тебя покои, узнают обычаи и правила, а уже весной или летом сыграем свадьбу.

– Так рано? – Диеса хотела оттянуть время, но свадьба всё равно состоится, и от этой мысли ей становилось уже не по себе.

– Уршар! – хлопнув в ладоши, позвала Ульрикка служанку.

– Да, госпожа.

– Составь список всего необходимого, я его проверю. Морана!

– Да, госпожа, – в зал вбежала служанка принцессы.

– Тебе поручаю составить список гардероба, а вечером придёшь ко мне.

– Да, госпожа, – ответила Морана и посмотрела на Диес, что, отвернувшись от королевы, сделала вид, что это её не касается.

Как только Ульрикка вышла из кабинета, принцессу обступили её фрейлины и, шушукаясь, стали рисовать радужные перспективы замужества. «Ну что же, значит тому так и быть», – смирившись с неизбежным, подумала Диеса и, оставив шумную толпу, вышла из зала.

Рыцарь Таклинн отвечал за безопасность принцессы, поэтому всегда был рядом с ней. Увидев его, девушка подошла к нему.

– Уезжаешь? – с дрожью в голосе спросил он.

– Ты ведь знаешь, что так надо. Но ты всегда будешь со мной, вот тут, – и Диес дотронулась до броши, которую подарил ей Таклинн.

– Я попрошусь к тебе в охранники.

– Нет! Если буду видеть тебя, то не смогу привыкнуть к новой жизни. Да и тебе надо принять, что нам не суждено быть вместе. Ты…

– Идём, – юноша взял её за руку и повёл в сторону парка, но тут принцесса услышала, что её зовёт Уршар.

– Госпожа, мы вас ждём.

– Они не позволят, – Диеса грустно посмотрела в глаза юноши, отпустила его руку и, развернувшись, подошла к служанке своей матери, чтобы составить список вещей.

– Мы это сделаем сами, а к вам пришла Тагтан. Прошу, проходите.

Диеса обернулась, взглянула на Таклинна, что отошёл в дальний конец коридора и теперь наблюдал, как в спальню вошла мавсаз. Это был особый вид женщин: они обучали, как обращаться с мужчиной в постели, а при необходимости оставались на ночь, заменяя мужа, пока тот находился в походе.

Принцесса отвернулась, почувствовала, как покраснело лицо, зашла в спальню, и за её спиной закрылась дверь.

* * *

Килдрак так и не вышел из кабинета заседаний министров, теперь шло совещание, и ему отчитывались по сбору налогов.

– В этом году хороший урожай, провинции Марио, Бандо и Сравиль увеличили поставки, а Влитако уже заплатили налоги. Идёт задержка со стороны Слате, но они уже прислали отчёт,– показатели выросли.

– Это хорошо, – кивнул Килдрак, – а что у нас с Жэит? – все переглянулись, ведь знали, что по этой территории идут силекациры, а значит ни продовольствия, ни налогов не стоит ожидать. – Давайте отложим хвалебные речи. Спасибо, Гардаин, твои труженики хорошо постарались, но давайте взглянем правде в глаза. Послушаем нашего министра по обороне. Прошу.

Маннео в своё время воевал на земле Оссран, истребляя пустынников, а после зачищал города на землях Дакалии от засевших там разбойников. Он прекрасно знал тактику войны в горах с малыми отрядами, но сейчас двигалась сила, которую никто из них ранее не видел.

– Разведка доложила, что гарнизон Гавлам вчера взят, – все знали это, поэтому молчали. – На пути стоит крепость Шиуфис, на другой стороне реки Евлате, и она небольшая. По расчётам её обойдут, следующая крепость, – министр подошёл к большой карте, висевшей на стене. – Гарнизон Врул, она внутренняя, контролирует дороги и таможенные сборы. Именно здесь мы сейчас собираем войска, отправленные из других крепостей, и города.

– А разумно ли из столицы отправлять?

– Времени мало. Силекациры не будут нас ждать, если пройдут Врул, дорога на город Фам будет открыта, а до Бранд две недели пути. Поэтому из гарнизонов, что стоят в ущелье Гадив, Агна и дальше, подтягиваем войска, но на это потребуется время.

– Сколько? – спросил король.

– Примерно месяц, – по залу прокатилась волна возмущения. – В гарнизоне Гавлам шесть тысяч воинов, мы отправили еще двенадцать, этого мало, но у нас преимущество. Наши катапульты размещаются сверху, мы задержим их.

– Но не разобьём? – спросил кто-то из присутствующих.

– Нет, и это надо признать. Против нас по предварительным данным более ста тысяч, не говоря про воздушные крепости, что сметут любой гарнизон за несколько часов. У нас нет орудий против них. Поэтому мы и придерживаемся плана, в крепости Гавлам удалось сжечь склады с припасами. То же самое сделаем в Шиуфис, Врул и Фарм.

– Но это же город!

Килдрак с советниками всю ночь строили планы и всегда исходили из самого худшего: враг встанет у стен столицы. Уничтожить урожай на полях они не могли, но зная, что армия врага идёт налегке, значит оставался один путь – заставить их голодать.

Совещание затянулось на несколько часов. Ульрикка от многоликого получила первый доклад, к чему пришли министры. Она написала ещё несколько писем и, поставив гербовую печать, отправила гонцов.

* * *

Дэрин вернулся в храм к оракулу. Его тут же отвели в помещение, где железные щупальцы паука-хирурга разрезали ногу, куда попала стрела арбалета и, обработав рану, зашили её. «Чудо», – он впервые видел этого паука, тот, приведя себя в порядок, спрятал ножки, и его глаза потухли.

– Я хочу поговорить с Лиллик, – обратился он к металлическому охраннику вуг, что всегда стоял на страже в зале оракулы.

– Не положено, отдыхай, с тобой свяжутся, – был короткий ответ монстра, в котором даже не было сердца.

Дэрину ничего другого не оставалось, как вернуться в свою комнату, что была больше похожа на скромное жилище монаха. У него не было семьи. Он всё время проводил в разведке или выполнял поручения оракула. Всё было чужое, даже кровать, и та была ему непривычная. Закрыв глаза, он уснул, и опять к нему пришла девочка Лиллик. Это было каждый раз, когда он проваливался в сон. Дэрин радовался, пусть так мог с ней общаться, прикасаться к её лицу, а она, улыбнувшись, тянулась к нему за поцелуем.

– Нет, хватит, не могу, – проснувшись ночью, следопыт вскочил и, прихрамывая, заметался по комнате.

Он не мог больше этого терпеть: лучше в бою испытывать муки, чем во сне ощущать её губы. Все ещё чувствовал дыхание девочки и этот взгляд, которым она прожигала насквозь. Выйдя во внутренний двор храма, подошёл к воде, где, опустив ноги в воду, сидела послушница Гурдис.

– Ты тоже не спишь? – услышав, как в её сторону идёт следопыт, спросила его.

– Что-то сны замучили.

– А у меня наоборот никаких снов нет. Только просыпаюсь от ощущения, что бегу через горящий дом. Открываю глаза и чувствую, что кожа горит.

– Можно?

– Садись. Сегодня звёзды такие яркие, говорят, там Боги.

– А ты их видела?

– Нет, но слышала, что за землёй Межап появился Бог. Может это он послал войска?

– Я туда не дошёл, видел воздушные крепости, но ими управляют маги, а не Боги. А ты веришь в Богов?

– Да, а как же иначе. Вот тебя вылечил медик-паук, его создали Боги. Ты когда пойдёшь в город? Мне надо передать письмо.

Дэрин знал, что послушница, как вошла в храм, получила ранг бавнап и на год поступила в распоряжение жрицы аккер. Было честью служить при храме оракула: здесь были баронессы, виконтессы, графини, герцогини, принцессы. Даже королева, и та отдала дань оракулу. С момента, как входишь в храм, запрещается его покидать, только служители кухни, посыльные и следопыты имеют такую привилегию.

– Это секрет?

– Нет, письмо отцу, переживает за меня, хотел выдать замуж, но я настояла, чтобы пройти путь избранной.

– Хорошо, если не написала, пиши, завтра отнесу.

Послушница встала и быстро ушла в свою комнату.

«Странно, – подумал Дэрин, – тут только женщины и только до 20 лет. Почему так?»

Когда возвращался с задания, вокруг него крутились жрицы, выпытывая новости. А он себя чувствовал так, словно угодил в гарем к султану, что, как говорят, есть за морем. Гурдис вернулась и, протянув письмо, в знак благодарности поцеловала его в щёку.

Дэрин, как и обещал, уже к обеду был в городе, нашёл дом графа Долгрин. Узнав, что он посланник от оракула, его с почтением приняли. Граф был уже немолод, шел пятый десяток, похоже второй брак, но это ему придало молодость, и теперь по комнатам бегала детвора.

– Прошу, проходите, присаживайтесь, у нас сейчас будет обед, останьтесь.

– Спасибо за приглашение, но мне надо идти, – узнав, что Дэрин идёт в город, ему дали ещё несколько писем.

– Тогда вот, возьмите, – и граф протянул золотой рубль.

– Пусть дни ваши будут долгими и счастливыми.

– А тебе обрести покой.

Как только следопыт покинул дом, Долгрин вскрыл письмо и стал внимательно читать. Никто не знал, о чем говорит оракул с просителем, жрицы лишь могли догадываться по рангу, кто приходил. Граф опустил руку, сел в кресло, посмотрел на портрет дочери, ушедшей в храм. Склонил голову, словно за что-то благодарил, взял чистый лист бумаги и начал писать письмо. Долгрин служил во дворце и знал, что несколько дней назад ночью приходил посланник от силекациров, что идут войной. Знал, что отправили гонцов по заставам, что приказали ввезти продовольствие в город, и для этого освобождали первые этажи и подвалы домов.

– Значит всё серьезно, – ещё раз перечитав письмо, он позвал управляющего.

Уже на следующий день вся его семья, включая прислугу, были отправлены в замок, находившийся в городе Лазрав. А сам граф остался в столице, на это были две причины: он служил при дворе, и тут была его дочь Гурдис.

* * *

Лиллик проснулась сразу же, как Дэрин покинул её, попыталась ещё раз погрузиться в сон, но у неё ничего не получилось.

«Что с тобой?» – спросила она и, открыв глаза, села, прислушалась к журчанию воды, что текла где-то совсем рядом. Стало грустно, хотелось дотронуться до его руки не во сне, а вживую. Она повернула голову. На панели криогенной камеры, где спал Грумбар, почти все сигналы окрашены в оранжевый цвет. «Умираешь», – прошептала про себя девочка и, встав, подошла к нему. Его рот прикрывала маска с трубкой, дыхание было слабым, и пальцы на руках непроизвольно вздрагивали.

Отключив от себя провода, вздохнула всей грудью, вышла из зала и, сбросив с себя одежду, опустилась в бассейн с рыбами. Чёрное небо и мерцающие звезды, некоторые висели неподвижно, но были и те, что плавно плыли по небосводу.

– Это глаза Богов, – именно так ей сказал оракул. – Они смотрят на нас, наблюдают, слушают, подсказывают.

Из глаз Лиллик потекли слёзы. Вчера, погрузившись в транс, она долго летала среди гор, лицезрела баранов, пуму, дикобраза, даже черепаху. Видела похоронную процессию, свадьбу и празднование рождения ребёнка. Она сильно увлеклась созерцанием, что не заметила, как перелетела горы и, спустившись в долину, увидела дым. Горели дома, посевы, вдоль дорог лежали убитые животные натран и ловат. Ей стало страшно, но любопытство подтолкнуло её лететь дальше, и уже через минуту она пожалела об этом. От города ничего не осталось, только обугленные печи и множество трупов. Вскрикнув от ужаса, Лиллик открыла глаза и, задыхаясь, потянулась к Дагнал, а та, обнимая и поглаживая её по голове, стала успокаивать.

Грумбар подсел поближе, взял её руку и, поцеловав сухими губами, сказал:

– Это война, там нет правил. Моя, а теперь уже твоя задача – помочь её остановить.

Лиллик почувствовала холод, опустила ноги, совсем рядом проплыла рыба и задела её своим плавником. Девочка вышла из бассейна, к ней подошла послушница Гурдис и, закутав в большое полотенце, прижала к себе.

После того как она нехотя перекусила и успокоилась, погрузившись обратно в транс, Лиллик ушла дальше от войны. Летела над дорогой, по которой тянулась вереница повозок, встретила колонну военных, спешивших к крепости Врул.

«Их так мало», – жалобно произнесла про себя, вспомнив огромные массы серых, что двигались к ним навстречу. А потом её взор скользнул по городу Фам, – там шёл какой-то праздник, и люди даже не подозревали, что их ждёт через несколько недель.

– Мы ничего не можем сделать? – сняв шлем, что помогал погружаться в транс, спросила Лиллик у Грумбар.

– Можем, и уже делаем.

– Что?

Оракул махнул рукой, и жрицы, помогающие ему сесть, покинули зал.

– Это только для твоих ушей. Учись молчать и говорить только то, что хотят услышать. Просящий уже знает, что хочет, – ты только корректируешь ход его мыслей. Не приказываешь, не указываешь, только направляешь, иначе он отнесётся к тебе, как к Богу, и тогда он тебя свергнет. Так было и так будет.

– Но вы королеве сказали, что сейчас не время для свадьбы, это ведь приказ.

– Нет, Ульрикка опасается свадьбы. Три дома будут недовольны, нужно время, чтобы узнать, кто предаст и кто станет союзником.

– А остаться принцессе в городе, это тоже она решила?

– Нет, этого хочет Диеса, её сердце, как и… – он замолчал, посмотрел на девочку и продолжил, – сейчас разрывается. Время лечит, оно ей нужно, но думаю, не это сейчас важно, а война.

– Война?

– Да…

Лиллик прикрыла его худые ноги, подала тёплого отвара и, подсев поближе, продолжила слушать. Оракул не спешил, понимал, что всё, что говорил, трудно осознать, поэтому даже когда стемнело, он не лег в криогенную камеру, а немного походив, продолжил учить девочку.