Глава 6. Раздвоение

В то время как атакованный прошлым Артем Берестага штурмовал московские пробки, в одном из просторных коттеджей Барвихи на Рублево-Успенском шоссе рослые парни в камуфляже били молодую женщину. Крепкие армейские ботинки вышибали обморочные стоны. Кричать женщина не могла – рот был заклеен скотчем. Когда она в очередной раз потеряла сознание, ее привели в чувство холодной водой из кастрюли.

– Все поняла? – грубо ударив ее по окровавленному лицу, спросил жилистый здоровяк с выпирающими скулами и черными густыми бровями.

Превозмогая начавшиеся судороги, женщина кивнула.

– Вот и отлично. Лежи тихо. Позвонишь ментам – убьем.

Три наемника не спеша смыли кровь с рук и вышли из дома. За оградой ждала машина.

– Достало! – возмутился один, забираясь в «уазик». – Я не для того шел в краповые береты, чтобы баб бить! Что потом? Прикажут детей насиловать?

– Да заткнись ты! – ответил ему другой. – А ты чего хотел? Пошел служить в элитные войска, делай, что сказано! К тому же она тварь! Мужу рога наставила. Думать надо, кого кидать. Ты суку наказал!

– Я шел Родине служить, – огрызнулся первый.

– Наивняк. Нет никакой Родины! Это миф. Есть люди, которым ты можешь пригодиться. И за это тебе обломится. Принимаешь – ты в обойме. Нет – обойма в тебе.

Он хмыкнул и, достав из кармана мобильник, набрал номер. Когда ответили, четко доложил:

– Сделано. Возвращаемся.

По разделительной полосе Кутузовского проспекта, объезжая многокилометровую пробку, с мигалкой шел дорогой черный «Мерседес». На заднем правом кресле пухлый, похожий на рождественскую индюшку пассажир курил ароматизированную сигарету через мундштук в виде миниатюрной флейты. Он глубоко затянулся и, немного помедлив для солидности, ответил на входящий звонок:

– У аппарата.

– Григорий Джонович, – прозвучал голос в трубке, – мероприятие проведено согласно инструкциям.

– Ну вот и славненько. Не переборщили? – смягчив голос улыбкой, уточнил Григорий Джонович.

– Никак нет. Контролировал лучший исполнитель, – ответил голос.

– Важней всего погода в доме, – промурлыкал Григорий Джонович. – Отправь ко мне кого-нибудь завтречка – посчитаемся. А я пока обрадую заказчика.

Улыбчивый Григорий Джонович Кариади умел решать любые вопросы. Его помощь стоила денег, но заказчик мог быть спокоен: дело в надежных руках. Кариади не являлся криминальным авторитетом или чиновником, но обладал нужными связями и в тех и в других кругах. В общении – милейшее существо. Улыбался всем и говорил мягким голосом, даже вынося смертный приговор.

Обрадовать заказчика он не успел, так как телефон снова задребезжал.

– У аппарата, – пропел хозяин «Мерседеса».

– Здравствуй, дорогой.

– Сколько лет, сколько зим…

– Без имен, пожалуйста. Эти телефоны так ненадежны, – прервала Григория Джоновича трубка.

– Ну конечно, уважаемый… – понимающе начал Кариади, но споткнулся, чуть не назвав собеседника по имени. – Может быть, вопросики какие надо решить? Помочь чем?

– Да, – подтвердил голос в трубке и пояснил: – Человечка одного нужно сильно напугать… Для начала.

– Надо так надо! Отправим солдатиков… Адресок, фоточка есть?

– Есть. Сейчас будет и на твоем телефоне. Спасибо, дорогой. Как сам-то?

– Эх, вашими молитвами…

Когда собеседники распрощались, Кариади удивленно поджал губы: «Надо же, какие люди в Голливуде!» Телефон булькнул, получив фото. Григорий Джонович, страдающий дальнозоркостью, отодвинул аппарат подальше от глаз, всматриваясь в изображение. «Молодой паренек. Видать, перебежал дорожку серьезному человеку», – подумал Кариади. Он вспомнил, что нужно набрать клиенту, но звук входящего звонка опять опередил его.

– Евочка! Какими судьбами?

– Добрый вечер, Григорий Джонович, мне нужна ваша помощь…

– Ну, говори, сладенькая. Чем смогу – помогу. Буду рад, если за тобой должок останется.

– Нужно найти одного чела. Шустрый гад. Ну, чтоб подержали, пока я с ним разговариваю.

– Надо – найдем, – благодушно пропел Кариади. – Что еще с ним сделать? Помять? Попортить?

– Да. А я хочу это видеть.

– С радостью, моя сладенькая, выполню твое желание, – промурлыкал Кариади, а когда связь разъединилась, добавил: – А потом и вы, милые крысятки, попляшете под мою дудочку! – и он с наслаждением затянулся ароматным дымом догорающей сигареты.

Перед домом Карпасова Артем какое-то время сидел в машине. «Надо идти», – мысленно подтолкнул он себя, преодолевая нерешительность.

Дверь открыл Андрей. И сразу сделал шаг назад. Берестага переступил порог и остановился. Несколько мгновений они молча стояли друг перед другом. Приготовленные реплики почему-то казались Артему теперь неуместными. Но он все-таки решился разбить затянувшееся молчание. Получилось совсем не то, что хотелось сказать:

– Прости, Андрей. – В поисках убегающей естественности момента его взгляд свалился куда-то на выщербину деревянного пола. Но в следующий миг крепкие объятья старого друга сдавили его плечи. Так они и стояли целую вечность, успокаивая бушующую внутри бурю, пока женский голос не вернул их к реальности:

– Андрей, кто там?

– Натуль, познакомься – это мой старый-старый друг.

Артем отметил, как потеплели глаза Андрея. Перед ними стояла стройная молодая женщина в легком домашнем платье. Из-за нее с любопытством выглядывал шести-семилетний пацан с выразительными карпасовскими глазами.

– Артем, – представился гость.

– Очень приятно. Наташа. – Она посмотрела на них с удивлением.

– А это Тимоха. – Карпасов по-свойски потрепал сына за шевелюру.

– Проходите, а я что-нибудь соберу на стол, – понимающе улыбнулась девушка и ушла на кухню.

Тимоха засеменил следом, а старые приятели переместились в гостиную.

– Я боялся, ты не станешь со мной говорить, – не зная, с чего начать, сказал Артем.

– Раньше бы и не стал, – подтвердил Карпасов, – но со временем многое переоценивается. Я ведь и сам не без греха. Мог бы и помягче с тобой… В общем, наделали глупостей, потеряли кое-что важное – дружбу. А что приобрели? Ну да ладно, кто прошлое помянет… – Он улыбнулся. – А как ты?

– Все в порядке. – Артем помедлил. – Я только вчера узнал об инфаркте… от Кати. Похоже, знали все, кроме меня.

Андрей кивнул:

– Да бог с ним. Если бы с сердцем все было в порядке, не светил бы и инфаркт. Рано или поздно он обязательно бы случился. Я психанул, но это лишь помогло выявить проблему. – Он внимательно посмотрел на Артема. – Вы общаетесь?

– Я впервые с тех пор встретил ее.

– Ну что ж, – Карпасов усмехнулся, – она свободна. Любовного треугольника больше нет. Мы мутили какое-то время, но не сложилось.

Андрей выключил бесполезно трещавший телевизор, и в комнате стало тихо. На фоне расползшейся тишины молчание казалось Берестаге излишне тягостным. И он решился разворошить непростую тему.

– Что доктора говорят? Сердце вылечить можно?

Андрей тяжело покачал головой. Артем напрягся.

– Ну так давай делать пересадку! Найдем лучших врачей. Если надо, поедем за границу – в Швейцарию, в Германию. В двадцать первом веке живем. Деньги не проблема. Это самое малое из того, что я могу для тебя сделать.

– Дело не в деньгах, – Андрей говорил медленно, как бы переживая каждое слово, – пересадка будет, но она добавит мне в лучшем случае лет пять-десять. И больше ничего нельзя сделать. Никто не может больше ничего сделать.

После короткой паузы Андрей продолжил:

– Я не боюсь смерти. Смерть – это же сон! – Он грустно улыбнулся. – Придется лечь спать пораньше. А в оставшиеся часы-годы постараюсь вместить то, что другие разбрасывают по всей жизни.

– Как это возможно? Ты знаешь способ растянуть время?

– Да, конечно, – просто ответил Андрей, – если удалить «пожиратели времени» – бесполезные дела, которыми мы привыкли заполнять жизнь. Оставить только самое ценное.

– Как?

– Есть способ. Я имею в виду рост, расширение сознания.

Артем отметил для себя изменения, произошедшие в Андрее за десять лет. Столь свойственная ему легкость, с которой он все делал, перестала быть поверхностной. Старый друг приобрел некую задумчивость взамен разудалой легковесности. Но при этом выглядел вполне расслабленным.

– А зачем? Какой смысл? Не хочешь терять драгоценное время – не теряй! Вот она, жизнь, бери ее за жабры! Рост ради роста?

Андрей грустно улыбнулся.

– Не совсем. Его смысл в том, чтобы перестать быть биороботом, машиной, посвятившей жизнь исполнению заложенной еще до рождения программы.

– Какой программы?

– Программы зацикленного поиска еды, секса и других удовольствий. Мы ведь ничего не решаем в своей жизни. Все случается само. Мы даже не живем, мы существуем. И наше бессмысленное существование – болото, которое засасывает, растворяет в себе человека, превращает в тупое растение и бесполезно тратит его жизнь.

Артем внутренне улыбнулся пафосности речи старого приятеля, но не показал этого.

– Как пример, что-то подобное происходит с моим отцом, – продолжил Андрей, – после известия о моем диагнозе он сильно сдал. Ты знаешь, ведь это он научил меня играть на гитаре.

– Да, ты говорил.

– Он играет и сейчас. Поет те же песни. Но ведь прошло время. Что-то должно было измениться. Что-то новое – прийти, что-то приевшееся – отступить. Но… те же песни, те же подсвистывания, те же мелодии… А в глазах – забитость… затравленность… и пустота…

В комнату заглянула жена Андрея, пригласила всех к столу. Легкие закуски, в центре бутылка «Пино Гриджио». Карпасов разлил вино, задумчиво протянул бокал Артему, продолжая прерванный разговор:

– Это признаки поражения. Часто вижу их в глазах людей, которыми когда-то восхищался. Но ты продолжаешь путь, а они остановились. Они потом говорят: «Не везет!» Пытаются убедить себя в том, что сделали все возможное. Когда встречаю таких людей, я… сторонюсь их. Хочу помочь, но вынужден признать, что на самом деле бессилен.

– На отца так повлиял твой диагноз?

– Думаю, причины глубже. Мы ведь считаем себя экспертами в своей жизни. Вот, например, какой-нибудь перец решил, что у него все удачно: есть деньги, работа, женщины. А потом, со временем, вдруг выясняется, что это вовсе не его жизнь. Просто когда-то он сбился с дороги. Повелся на красивый образец. Или просто поплыл по течению… в болото. Ведь жизнь – штука сложная. В ней нужно хорошенько разобраться.

Уже под утро на пути домой Берестага ощущал на душе камень, придавивший так, что даже дышать было трудно. «Десять лет меня мучил этот разрыв, – думал он, – а теперь выяснилось, что Карпасову грозит смерть. И не без моей помощи. Это чересчур». Философское спокойствие Андрея он отнес на естественно пугающую близость смерти. «Но что можно сделать?»

Голова раскалывалась. Восстановление отношений с другом вопреки ожиданиям не помогло избавиться от болей. В какой-то момент боль настолько усилилась, что Артем невольно закрыл глаза. Он, казалось, тут же открыл их – не лучший способ вести автомобиль зажмурившись – и словно выпал из реальности. Дома вокруг искривились, смазались и поплыли. Стали пузатыми, неестественно выгнулись фонарные столбы. Пошли волнами, как круги на воде, красные габаритные огни автомобилей. И все это смешалось в одну разноцветную массу, а затем стало вновь обретать четкие правильные очертания.

Постепенно придя в себя, Артем обнаружил, что сидит в автомобиле, припаркованном рядом с каким-то ресторанчиком.

«Ксуу», – уперся взгляд в сияющее неоновыми буквами название заведения. – Открыто двадцать четыре часа».

– Что со мной? – пробормотал он. – Надо взбодриться.

В ресторанчике никого не было за исключением протирающего бокалы бармена и двух мужчин за столиком в дальнем углу. Перед глазами снова поплыло.

– Пожалуйста, ваш эспрессо. – Размазанное солнце сконцентрировалось и стало лицом загадочно улыбающейся азиатки.

Она поставила перед Берестагой керамическую чашку с иероглифами на таком же блюдце и, одарив его еще раз будто намекающей на что-то улыбкой, удалилась.

Артем сидел за столиком у окна и совершенно не помнил путь от двери до этого места. Он неуверенной рукой поднял чашку и сделал глоток.

Следующее возвращение в действительность принесло новые перемены. Напротив сидел колоритный старик с седой бородой в расстегнутом зеленом плаще и зеленом же, но более светлого оттенка свитере и пил кофе. Свободной рукой старик держал старинный деревянный посох со змеиной головой вместо ручки.

– Нерешаемых проблем не бывает, – с насмешливой и одновременно сочувствующей улыбкой многозначительно заявил он.

– Что?

Старик в зеленом, словно не услышав вопрос, продолжил:

– Бывают и более веские причины отправиться туда. Но главная причина – сильное желание получить самый большой приз, возможный для человека.

Несмотря на странные слова и не сходящую с губ улыбку, старик не был похож на сумасшедшего.

– Куда отправиться? Зачем? – И, только задав эти вопросы, Артем подумал, что старик, наверное, говорит не с ним, а с каким-то неизвестным собеседником по телефону через маленький наушник. Он уже попадал в смешную ситуацию с говорящими «с собой» незнакомцами. Однако эта версия отпала сама собой. Старик отвечал на его вопросы:

– Есть одно место. Большинство людей не подозревают о его существовании. Там находится лечебный камень, который поможет.

– Кому поможет? Вы о чем, уважаемый?

– Твоему другу.

– Откуда вы знаете? – Артем был ошеломлен.

– Есть нечто, что ты пока не готов услышать. Позже, – ответил незнакомец.

– И как это камень может лечить? – Артему удалось выдать соответствующую моменту усмешку. – И вылечит то, за что не взялись лучшие кардиохирурги?

– Он может значительно больше, но ведь тебя волнует именно вопрос лечения? – Старик посмотрел как будто поверх очков – слегка опустив голову, глубоким проникновенным взглядом снизу вверх. – Кроме того, ты приобретешь силу, недоступную другим. При этом тебе не нужно будет жульничать, идти на сделку с совестью. Это абсолютное преимущество.

Артем не понимал, почему бред странного незнакомца внушает ему такое доверие. Почему абсолютно идиотское предложение кажется серьезным. Он чувствовал, что разделился как бы на две части. Одна часть искала оправдания глупой надежде на спасение друга, чувство давящей вины перед которым угнетало Артема. А другая скептически насмехалась над такой возможностью: «Какой камень? Что за бред? Это дело докторов!»

– Вы торгуете чудо-камнями? – Берестага проверил еще одну только что появившуюся версию.

Старик улыбаясь медленно покачал головой.

– Ты не заплатишь ни копейки за это путешествие.

– А что заплачу? Какова цена?

– Только время, возможно, жизнь. Существует вероятность не вернуться. Но ведь ты готов заплатить такую цену?

Артем молчал. Нужно было задать какой-то действительно важный вопрос. Но в голове полная неразбериха.

– Болит? – Старик показал глазами на голову.

– Да, немного.

Старик протянул руку к голове Артема и легко мотнул кистью, как будто стряхивая что-то. Боль мгновенно ушла. Артем покачал головой, словно пытался найти внезапно исчезнувшую мигрень.

– Как решишь, нарисуй на бумаге этот знак, – зеленый встряхнул свою кофейную чашку. На дне керамической посудины остатки кофе образовали несложную фигуру, похожую на змею, кусающую свой хвост, – и ложись спать в одежде.

Артем усмехнулся.

– А чего тянуть? – Достав из нагрудного кармана ручку, он с легкостью арбатского художника нарисовал на салфетке требуемый символ и сунул под нос незнакомцу.

Легкая усмешка старика оказалась последним из того, что увидел Берестага. Мир снова исчез.