Единственным реальным ограничением Вашего пребывание в Городе в то время было только наличие Потребительского Модуля, «привязанного» к тем немногим платёжным системам, которые стали признаваться в Городе.

В те два года приезжало немало и тех, кто когда-то покинул Город. В основном тоже искали друзей и родственников. Но были и такие, кто «не найдя себе места» в иных краях, возвращался сюда, чтобы в родных местах начать новую жизнь. Часто они находили занятыми бог знает кем свои квартиры, магазины, кафе и прочую бизнес-недвижимость. Но с ними тогда новые городские власти особенно не «заморачивались». У них просто брали заявления и предлагали поселиться в Центре временного размещения. Его построили у границ Зоны Безопасности из типовых четырёх-пятиэтажных домов, созданных из дешёвых универсальных модулей. Центр охранялся и условия жизни там были, конечно, не шикарные, но вполне благопристойные и отвечающие всем европейским санитарным нормам.

Туда же на время направляли и жильцов домов в историческом центре на период проведения там ремонтов, реставраций или строительства новых домов на месте снесённых.

Всё это время новые городские власти методично и по-европейски дотошно готовились к новой системе учёта населения Города: собирали, систематизировали и анализировали доставшиеся в наследство информационные базы всех ведомств, завозили и настраивали необходимое оборудование, подбирали и обучали новых сотрудников различных служб…

И однажды все checkpoint’ы Заградительной Линии вокруг Города оказались закрытыми, а два первых квартала в самом начале Главной улицы оцеплены полицией. Среди полицейских машин стояли большие необычного вида автобусы. Полицейские последовательно начали обход всех квартир, вежливо, но жёстко-настойчиво, приглашая их жителей выйти на улицы. Там им предлагали посетить один за другим несколько автобусов. В одном проводили серию экспресс медтестов, фиксировали основные биометрические данные и делали тест ДНК. В другом проводили тесты на образованность, интеллектуальные и иные способности, деловые и профессиональные навыки. В следующем проходила очень душевная беседа на тему той информации, которая хранилась в Вашем Идентификаторе и Модуле Безопасности. Беседа по нескольку раз неожиданно прерывалась вопросами о событиях Вашей жизни, о которых ничего не было ни в Идентификаторе, ни в Модуле Безопасности, но которые, очевидно, запечатлелись где-то в другом месте. Наконец, Вы попадали в автобус, где у Вас просто изымали старые Идентификатор и Модуль Безопасности и вживляли новые. Но главный сюрприз Вас ждал на улице. Лишь очень немногие возвращались в свои дома, на входе в которые уже были установлены новые системы контроля и защиты. Со старыми Идентификаторами и Модулями Безопасности и нечего было думать пройти через эти системы. Большую часть полицейские препровождали в два обычных городских автобуса. По мере заполнения один из них отвозил своих пассажиров в Центр временного размещения, другой – в фильтрационные пункты.

Определяли, кого куда, просто. Если выяснялось, что на момент официального объявления Исторической Конституционной Реформы Вы являлись действительным владельцем помещения, где Вы жили, или его арендатором, не имевшим задолженности на всё ту же «историческую дату», Вы спокойно возвращались в свой дом или свою квартиру. Для арендаторов, правда, устанавливался трёхмесячный переходный период, в течение которого они должны были заключить новые договоры аренды и подтвердить свою платёжеспособность. Платёжеспособность определялась исключительно наличием счёта в полусотне платёжных систем, которые стали действительными в Городе. Новые власти Города и Региона, демонстрируя свою цивилизованность и ответственность, объявили себя правопреемниками всех действующих на подвластной им территории прежних органов власти и их социальных обязательств. В том числе всех муниципальных, региональных и федеральных платёжных систем, действовавших здесь до «исторической даты». Эти системы были глубоко модернизированы и реорганизованы. В конечном счёте, были сформированы четыре платёжные системы: две Административные (Городская и Региональная) и две Социальные (тоже Городская и Региональная). Все владельцы Социальных Потребительских Модулей платёжных систем, действовавших на территории Города на момент Конституционной Реформы, стали просто владельцами счетов в Городской (Муниципальной) социальной платёжной системе. Но владельцами счётов в Муниципальной административной системе стали очень немногие из былых жителей Города. Всех чиновников, которые тихо «мышками по норкам» продолжали жить в Городе во время Войны и которые Город покинули, но после Войны надумали в него вернуться, – всех их безо всяких объяснений перевели на Потребительские Модули Муниципальной социальной платёжной системы. Тем немногим, кто решил возмутиться таким «самоуправством», предложили пройти дополнительное углублённое тестирования, которое прошли считанные единицы. Остальные спокойно, а многие с облегчением и благодарностью, приняли свою новую жизненную участь. Потому что те стандарты жизни, которые в первые годы обеспечивались по новым социальным потребительским модулям, обеспечивали, по крайней мере, не худший уровень жизни, чем люди имели до Войны. А после перенесённых тягот Войны новые условия жизни вообще казались сказочными. Те, кто имел до Войны обычные, не «привилегированные» социальные Потребительские Модули, вообще, стали жить намного лучше, потому что система «привилегированных соцпакетов» хотя и сохранилась (как элемент преемственности «социальной ответственности»), но была существенно упрощена и «выровнена» по уровню потребления.

После той или иной «реорганизации и модернизации» в Городе продолжили свою деятельность платёжные системы Корпорации, ЮЖДК, пары десятков крупных международных, прежде всего европейских, банков и с полдюжины крупных бывших федеральных банков, которые заменили слово «федеральный» в своих названиях на «межрегиональный» (слово «конфедеративный» сочли, видимо, не благозвучным). Но около сотни мелких и средних платёжных систем за годы Войны бесследно испарились. А именно в таких системах были счета большинства владельцев небольших, а часто и вполне приличных по размеру фирм и фирмочек. Естественно, эти счета никто не стал восстанавливать. Но всем, желающим возродить своё дело, почти все действующие в Городе платёжные системы наперебой предлагали кредиты на льготных условиях, а власти Города предоставляли двухлетние налоговые каникулы…

Постепенно, таким образом, квартал за кварталом, за полгода весь Город был зачищен. И сразу почти опустел. В нём осталось не больше четверти населения, которое скопилось здесь к концу Войны. Целые жилы комплексы, особенно у границ Зоны Безопасности стояли практически пустыми.

Тогда окрыли самый большой checkpoint на когда-то восьмиполосной магистрали, соединявшей в своё время Центральный и Северный округа, и шедшей дальше к авиа-хабу. Вдоль этой трассы, восстановленной строго до конца зачищенной нейтральной полосы, за границей Зоны безопасности, выстроилась пара десятков уже хорошо знакомых всем жителям Города автобусов. Но скоро большую часть этих автобусов убрали, потому что желающих заявить свои права на жизнь в Городе оказалось не так уж много. Да и тех по большей части после проверок направляли в фильтрационные пункты.

Затем в открытом международном доступе была выложена база данных всей невостребованной в Городе жилой и бизнес недвижимости с указанием её владельцев на начало Войны и с предложением этим владельцам в течении полугода заявить на эту недвижимость свои права. И кое-кто из бывших хозяев действительно объявился.

Одновременно возвращались в Город и те, кого когда-то направили в Центр Временного размещения, и чьи претензии на ту или иную городскую недвижимость были подтверждены.

Но Город всё равно продолжал стоять полупустой.

Его стали заселять остальными бывшими жителями Города, выселенными в Центр временного размещения, которых сочли по результатам проведённых обследований и тестов способными начать свой бизнес или имеющими достаточное образование и квалификацию, чтобы быть востребованными на рынке труда Города. Одним предоставлялись такие же, как и всем, льготные кредиты. Других после дополнительных профориентационных тестов, заносили в соответствующие категории центров занятости, выдавали временные Социальные Потребительские Модули с предупреждением, что в случае последовательного пятикратного отказа от предложенных вакансий, эти Потребительские Модули будут отобраны, а их самих направят в фильтрационные пункты.

Когда Центр временного размещения почти опустел, оставшаяся жилая и деловая недвижимость была выставлена на отрытые международные аукционы. И население Города стало постепенно пополнятся разношёрстной публикой из Европейских стран, преимущественно южных, Турции и Ближнего Востока. Кто-то хотел здесь расширить своё дело, кто-то – начать новое, кто-то «искал себя» или приключения на разные части своего тела. Все они тоже проходили соответствующие проверки на лояльность, платёжеспособность и профпригодность. – Процедуры новомодных «лояльной мультикультурности» и «структурной социальной политики», которые к тому времени стали привычными в европейских странах, тоже переживших непростые, хотя и не столько катастрофически опустошительные, катаклизмы.

После этого Город, наконец, был причислен Всемирным Экономическим Советом (мирминэкономразвития, как его называли многие) к достаточно высокой категории по безопасности, социальной комфортности и инвестиционной привлекательности. И вот тогда Город стал заполняться представительствами крупных компаний и «мировых брендов», офисами международных и общественных организаций. В Городскую и Региональную Администрации хлынули толпы «консультантов», «специалистов» и «экспертов» со всего мира.

Но вся эта солидная и респектабельная публика селилась тогда не на нынешней территории Города, а на противоположной стороне Реки, которая хоть и была уже тогда не судоходной, но в районе Города достигала в ширину метров сорок-пятьдесят, а по фарватеру её глубина достигала пяти-шести метров. Так что по ней тогда вполне можно было совершать путешествия на речных яхтах приличных, «представительских» размеров. А на левобережье за рекой ещё сохранилось несколько довольно больших озёр, питаемых подземными источниками.

Эта левобережная территория, зажатая между руслом реки и плотно застроенным и густозаселённым Южным округом Города, до Войны была занята благоустроенной «рекреационной зоной»: парками, дорогими ресторанами, фешенебельными клубами и отелями с полями для гольфа, множеством кортов и прочих спортивных площадок и, даже, своим гребным каналом на самом крупном озере и яхт-клубом на берегу Реки. На окраине этого Острова Красивой Жизни возвышался большой, вполне современный для того времени, стадион, построенный лет за двадцать до Войны.

Вся эта левобережная зона за время Войны подвергалась многократным разграблениям и была почти полностью разрушена. Устоял только Стадион. И то в основном потому, что там, едва началась Война, внутренние войска в его мощных наземных и разветвлённых подземных сооружениях обустроили «укрепрайон», надёжно прикрывавший Центр Города с юго-востока.

И вот в этом районе, так богатом водой – ценность которой уже тогда не просто все понимали, а уже любой свой источник природной воды рассматривали как предмет роскоши, – почти круглый год укрытом густой зеленью, новая «элита» Города и решила поселиться.

В несколько месяцев все старые постройки были снесены, и на их месте был возведён новый фешенебельный район. Его защитили собственной линией безопасности, хотя вся его территория находилась в пределах Зоны Защиты, обустроенной вдоль ЮЖДК и автотрассы, которые – тогда ещё раздельно, – шли от Города дальше на юг. Этот район жители самого Города тут же обозвали vipvill или просто VV, ви-ви, очень забавляясь этим похожим на собачью кличку названием, хоть как-то, таким образом, компенсируя неприязненную чёрную зависть, которую они испытывали к тем, кто в этом районе стал жить.

Первые годы Город богател и расцветал, перекачивая через себя мощные товарные и финансовые потоки и «собирая дань» с шести Особых Экономических Зон, созданных на территории Региона. Особенно, после того, как ЮЖДК была реорганизована в ЕТМ и была построена эта современнейшая, высокоскоростная и «высокопропускная», надёжно защищённая от природных катаклизмов, универсальная транспортная артерия. Даже пришлось расширить первоначально определённые границы Города.

Но затем город на многие годы накрыла «чёрная полоса» бедствий и неурядиц: стремительное превращение в пустыню южных и юго-восточных территорий Региона, землетрясения и «взрыв моря», «убившие» ЕТС, война с Южным наркокартелем, фактическое отделение горных районов, постоянно меняющиеся и враждующие между собой «князьки» которых заявляли монопольные права на природные источники воды…

Город опять стал усыхать и хиреть, ощетинившись всё сужающейся Линией Защиты. Наводнившие его в предыдущие годы всевозможные «амбициозные» деятели разных сфер приложения стали постепенно его покидать. VV у быстро мелеющей Реки и уходящих под землю озёр скоро опустела. Брошенные там здания стали было заполнять беженцы, которые волнами накатывали на Город. Тогда этот «элитный» район в очередной раз сравняли с землёй, а в Стадионе организовали большой Фильтрационный центр.

Самим этим толпам беженцев Город вполне успешно противостоял, применяя опробованную и отработанную систему фильтрации: пропуская через Линию Безопасности тех, кто успешно прошёл проверку на лояльность, платёжеспособность и профпригодность, и направляя всех остальных в Фильтрационные пункты.

Когда потоки беженцев становились слишком большими, особенно после «взрыва моря», – приходилось, даже, негласно отступать от «норм гуманности», установленных для таких процедур. На подступах к Городу создавались две-три линии полевых фильтрационных пунктов, за которыми располагали заградительные отряды, которые рассеивали не самыми гуманными способами большие скопления беженцев, прорывавшиеся мимо фильтрационных пунктов. Последствия применения таких жёстких средств, как правило, списывали на банды, которые в такое время тоже появлялись в большом количестве и с которыми, тем более, особо не церемонились.

Благодаря такому постоянному пополнению новыми жителями, в Городе сохранялся достаточно стабильный размер населения в триста-четыреста тысяч. Но качество жизни заметно ухудшилось. На прежнем когда-то установленном вполне высоком уровне его удавалось поддерживать лишь в паре десятков кварталов вдоль Главной улицы и Бульвара. А само население Города превратилось в скопище групп, группок, общин, разделённых обычаями, предрассудками, традиционными сферами жизнедеятельности…, и почти ничем между собой не связанными, почти никак между собой не взаимодействующих. Их соединяли лишь очень своеобразные законы и нормы «лояльной мультикультурности», не менее своеобразные «экономические отношения», «система социальных гарантий». Но, главное, общее представление о «стандартах жизни». Да, порой, ревнивое, настороженное, опасливое, но, чаще, завистливое, враждебное любопытство к «чужакам».

Это был, даже, не слоённый «социокультурный пирог», а нечто вроде пудинга, в жидкое тесто лояльной мультикультурности которого понакидали, что под руку попалось, стянули это всё тряпицей Линии Безопасности, да и забыли бросить в кастрюлю сварить.