Земля. Первая встреча

Можно сказать, действительно удивили, ибо из поданного мне я узнал только вино и хлеб. Впрочем, распорядившись записать блюда на счет номера, как это было указано в руководстве, ресторан я покидаю. Мне нужно отдохнуть после обильной еды, а вечером, после четырех наверное, прогуляться по улицам города. Возможно, сходить и к морю, хотя бы оценить состав воды, благо портативный тестовый набор обретается в спинном кармане.

Захожу в лифт, уже более-менее привычно тыкаю пальцем кнопку своего этажа и достаю наладонник. Интеллект «Якутии» работает, находясь на связи, именно поэтому мое подключение в планетарную сеть отследить сложно. Итак, у нас сейчас самое начало двадцать первого века, период Разделения, как он назван в учебнике. Это то время, когда бывшие братья стали врагами, желая вцепиться в мягкое брюшко нашей страны, как об этом говорят уроки Истории.

Сам не замечаю, как оказываюсь в своей каюте, называемой здесь «номером». Я внимательно читаю новостную выжимку, делящуюся на три категории – официальные каналы с низкой достоверностью, неофициальные со средней и анализ плавающей информации. Учитывая, что новости разделены именно на три категории, при этом нет разделения на Восток и Запад, сейчас у меня будут сюрпризы. Итак, сначала официальные новости…

Я тщательно вчитываюсь в список, замечая однотипность. При этом легко можно заметить, где какие – потому что «западные партнеры» и «восточные дикари» уже кое-где мелькают, но в общем: «наша страна самая лучшая, а вот они нехорошие». Понятно, почему достоверность низкая, так просто не бывает – как под копирку сделаны новости. Теперь что нам скажут неофициальные? Достоверность у них четыре по десятибалльной шкале, то есть тоже не очень так.

Локальные новости сводятся к качеству жизни и возрастающей преступности. Ну и привычное нытье о ресурсах, включая местные. Это я даже у нас не особо читал, человеку всегда чего-то не хватает. А вот всё, что касается других стран, сразу с язвительностью и отдает откровенной злобой, что говорит о глубокой и искренней «любви». Понятно, а выжимка?

«Установка, предназначенная для физических опытов, может создать локальную аномалию», – читаю я сообщение, поначалу даже не поняв, о чем оно, но лишь потом до меня доходит: местные решили построить установку, более похожую, судя по описанию, на субпространственный пробойник, прямо на планете. «Якутия» на эту тему мне скидывает лекции профессора Якушева о пространственных аномалиях. В эти лекции я и погружаюсь, пытаясь сообразить, почему новость идет первой.

Судя по прочитанному, если у аборигенов все получится, то возникнет локализованное альтернативное пространство, в котором возможно что угодно, а сами они могут и докричаться до кого-то неожиданного. А где имеет шанс возникнуть это альтернативное пространство, неизвестно. Интересно, конечно, но пока не сильно важно. Мне в это вмешиваться вообще без нужды, потому что расстояние велико, а я не физик. Вот только кажется мне, что может меня оно задеть… ладно, что у нас дальше?

«Частота появления новых высококонтагиозных заболеваний», – смотрю я на следующий пункт. Но рядом с ним уже пояснения, от которых несколько не по себе становится, потому что, выходит, сидевшие на Луне какие-то вирусы на людях испытывают. «Якутия» дает выжимку, которую я просто не понимаю. Люди все, совсем все, сделаны одинаково. Есть национальные особенности, но база общая, потому что генетическая совместимость, нам это объясняли. По другому поводу, но было. Так вот, вирусы не могут цепляться за эти особенности, потому что абсолютно чистокровных людей совсем уже не существует. Чего же они тогда пытаются добиться?

Из материалов следует, что вирусы предназначены для уничтожения одного народа, но это даже теоретически невозможно. Интересно, кто это вообще придумал и зачем? Может, недостоверная информация? Да нет, пометка достоверности стоит. Выходит, на Земле уже идет война, только такая, странная. Как они только не поубивали друг друга до наших времен… Впрочем, я в этом не разбираюсь, хотя уже понимаю – мне здесь будет трудно.

Резюмирую: официальной информации верить нельзя, неофициальной тоже, а работать только с выжимками «Якутии». Это все? А нет, не все. Количество пропавших детей и взрослых – перекос в сторону детей, причем статистический перекос, выходящий за линию среднего, то есть тоже непонятно. В основном, куда они деваются… Вопрос только в том, нужно ли мне это знать?

Если местные ничего с этим не делают, а информация доступна, значит, им это не надо. Времена нынче древние, дикие, как инструктор по выживанию говорил, поэтому, возможно, так работает естественный отбор, как бы грустно ни было от подобного. Это, конечно, очень печально, но что я могу знать о правильном и неправильном в этом времени? Вот именно…

Только одно понятно: аборигены не жалеют своих детей, им на них наплевать, а я не смогу так. Зная, что ребенка в любой момент могут украсть, да так, что никто не найдет, я не смогу спокойно жить. Отсюда имеем вопрос: а надо ли? Впрочем, сегодня только первый день, думаю, у меня будет возможность получить ответ на этот вопрос.

Я смотрю в наладонник, куда скачал ситуации повседневной жизни, чтобы привыкнуть к обычному поведению на улице, но понимаю – я так не смогу. Здесь принята наглость, зачастую хамство. Девушка может оказаться грубой, может сделать какие-то свои выводы, а может… просто лгать. И вот это мне кажется самым опасным, потому что ложь я не распознаю. Впрочем, сейчас никаких решений от меня не требуется, поэтому я наблюдаю за разными сценами через расставленные на улицах камеры и просто отчаянно скучаю.

Мне жутко не хватает родителей, нашего блока номер пять в подземном убежище, выходов на экскурсию на поверхность под защитой ракетных установок. Да, нам очень непросто жилось, и опасность нападения была ежедневной, но кажется мне, что жили мы честнее. В ежедневных тревогах, школе с утра до вечера, уроках патриотизма и выживания, владения оружием, мы жили лучше. По крайней мере, я знал, в чем моя задача как мужчины, состоит. И вот тот факт, что «западные» покусились на само это понятие – мужчины, защитника, для меня никак не сюрприз. Но вот то, что эти разрушительные мысли подхватили и прямо в этой стране… Вот это будто кувалдой по темечку. Неужели они не понимают?

***

Вечереет. Я прогуливаюсь по широкой улице, полной народа, по направлению к морю. Люди едят прямо на ходу, что-то пьют, веселятся, только кажется мне их веселье каким-то… натужным. Ну те, кто уже в состоянии алкогольного опьянения, вполне искренни, а вот остальные… Сложно мне, на самом деле, понять местное общество, кажется даже, что между ними и мной стена из композитного стекла, как в рубке «Якутии». Я иду по дороге к морю, ощущая себя чужим здесь.

Замечаю девушку в легком летнем платье, она довольно целеустремленно идет к морю. Округлое, немного вытянутое лицо ее выражает задумчивость, в едва заметно раскосых глазах грусть, но шагает она вполне уверенно и в нужном направлении. Я двигаюсь вослед, оценивая, как говорил инструктор семейной жизни, «экстерьер», и все мне нравится. Красивая девушка, красивая. Да и внимание мое довольно быстро замечает. Я уже предвкушаю знакомство, как в руководстве написано было, но тут взгляд незнакомки вдруг становится злым. Смотрит она на меня с угрозой, как овчарка сторожевая, отчего я резко останавливаюсь.

Почему она на меня так реагирует? Непонятно совершенно. Возможно, я ей кого-то напомнил или же не хочет она знакомиться на улице. Надо убедиться, поэтому, увидев, что она входит в кафе, спешу за ней, чтобы занять столик по соседству. Незнакомка замечает меня, я же прошу у официанта – так обслуживающий персонал называется – кофе. Тонизирующий напиток очень мне сейчас нужен, потому что не понимаю я реакции незнакомки. Не было ничего такого в руководстве. Я улыбаюсь ей, не разжимая губ, чтобы не приняла за оскал. Или это при встрече с дикими животными нельзя? Впрочем, сделанного не воротишь, и сейчас стоит только оценивать результат.

Интересно, мне кажется или во взгляде у нее действительно мелькает испуг? При этом она резко от меня отворачивается, а затем порывисто встает и, бросив на меня еще один странный взгляд, почти бегом покидает кафе. Очень на испуг на самом деле похоже. Но ни в планетарной сети, ни в руководстве запрета на произведенные мной действия не было. В чем же дело?

Я попиваю безвкусный кофе, при этом пытаюсь понять, что именно произошло, и не выходит у меня ничего. Может быть, я ее внешностью испугал? Мысли читать я не умею, так что записываю первую попытку в неудачные. Интересно, как они размножаться умудряются, если такая реакция на мужчин? Возможно, она чувствует во мне чужака, есть такая вероятность. Помню, на уроках рассказывали о подсознательных реакциях…

Расплатившись, поднимаюсь с места, чтобы продолжить свой путь. Нужно попробовать познакомиться еще с кем-нибудь. Если у всех реакция окажется одной и той же, то значить это будет только одно – не жить мне на планете. Эх, папа, как же ты мне нужен… Интересно все же, почему я не помню маму? Ведь была у меня мама, как-то же я на свет появился, где же она? Даже лица ее не помню…

Улица разветвляется. Слева парк, полный деревьев, и какая-то круглая штука, на которой молодые люди издают звуки, а справа – ступени куда-то вниз. Наверное, мне туда надо, ведь где-то именно там море. Вот сейчас посижу у воды, заодно проверю ее на безопасность, а там и мысли в порядок придут. Так я думаю, спускаясь по ступеням. Они где стальные, а где и каменные, при этом смысл такой архитектуры от меня ускользает. Впрочем, не мне критиковать сделанное другими, я всего лишь спокойно иду вниз.

Уже и звук моря слышен, очень характерный, как и рассказывал папа. Он в детстве бывал на море, а потом стало опасно. Понятно, почему опасно – враги кругом, поэтому у меня вышло только сейчас. Я спускаюсь ниже и вижу уже набегающие волны, на которые смотрю не отрываясь.

– Опять ты! – вдруг слышу я выкрик откуда-то слева. – Что тебе от меня надо? Зачем ты сюда пришел? – голос уже виденной мною незнакомки звучит агрессивно, с надрывом.

– На море посмотреть… – честно, но немного удивленно отвечаю я.

– Ври больше! – выкрикивает она, делая шаг ко мне, будто желая броситься. – Чего ты ко мне пристал?!

– Я не пристал… – не понимаю я происходящего, но ей мой ответ, по-видимому, и не нужен.

– Да пошел ты! – кричит она, совершенно выйдя из себя, после чего пропадает в сумерках, а я просто застываю, пытаясь понять, что происходит.

Наверное, я сделал что-то, что ее обидело? Или, наоборот, не сделал? Я достаю наладонник, чтобы задать вопрос искусственному интеллекту, потому что уже ничего не понимаю. Он выдает мне несколько версий, которые я пытаюсь оценить логически. Разве что она могла подумать, что я хочу принудить ее к оплодотворению, – здесь, оказывается, такое бывает. Это незаконно, но мало кого останавливает. Да, пожалуй, эта версия самая логичная. И что теперь делать?

Наверное, надо вести себя каким-то специальным образом, чтобы девушки не думали, что я их хочу немедленно оплодотворить. Все-таки этот процесс до образования пары невозможен. Я припоминаю, что знаю об оплодотворении. Сначала юноша ухаживает за девушкой, чтобы показать, что на него можно опереться, затем они образуют пару, некоторое время обитают поблизости – в соседних блоках, затем пара официально регистрируется и только после этого разрешено оплодотворение, а до тех пор надо держаться, потому что нельзя. А здесь, видимо, еще совсем дикие нравы, вот она и отреагировала агрессивно.

Все это значит, что эту девушку можно вычеркивать и лучше не встречаться с ней больше. Для нее я очень мерзкое существо, аж в груди болит от этих мыслей. Может быть, ну его? Отдохнуть подольше, а затем сразу улететь? Лечь в криосон без времени пробуждения, и пусть пролетают века?

Что-то я расклеился. Надо, наверное, попробовать еще, ну и посмотреть: это единичный случай или скорее правило – подозревать любого мужчину в таком. Заодно вечером надо будет изучить, как местные мужчины справляются именно с подобным подходом девушек, ведь как-то они все же размножаются? Я осознаю: возможно, метод мне не понравится, тогда он останется только для аборигенов.

Я усаживаюсь на камни возле самой воды, в задумчивости глядя на воду. Тут я вспоминаю, что сделать хотел, и лезу в спинной карман. Нужно проанализировать воду на безопасность, хотя снимать комбинезон внутренне не хочется. Значит, буду купаться просто так, прямо в нем. Ну это если нет каких-то неприятностей в воде – лицо-то у меня открыто. Я отделяю полосу анализатора от основы и погружаю ее в шипяще набегающие на камни волны. Конечно, сделать хотелось не совсем это сейчас, но технику безопасности придумали не просто так. Через пять минут я узнаю все о местных сюрпризах.