Глава шестая

И Лиру, и Лику нужно кормить с ложечки. Они ещё испуганы и сами не могут – руки дрожат, а Лика вообще пошевелиться боится, потому что сильное эмоциональное потрясение. В книге так было написано, что угодно может в результате с ней быть на самом деле. Поэтому я усаживаю Лиру рядом с Ликой, кашу накладываю в тарелку и беру ложку детскую, она отдельно лежит.

– Сорока-ворона кашку варила, деток кормила… – начинаю я, вызывая удивление малышек.

Нужно осторожно кормить, чтобы случайно не подавились, потому что врачей у нас нет, а от страха… Они ещё испуганы, но уже потихоньку успокаиваются. Каша необычная, сладкая, они такую и не ели, наверное. С удовольствием кушают мои хорошие. Как только у кого-то рука могла подняться на них?

– А т-ты в-сег-да бу-будешь? – интересуется Лира, даже не пытаясь перехватить ложку.

– Всегда, маленькие мои, – как умею, ласково улыбаюсь я им и тянусь, чтобы погладить. – Сейчас мы докушаем, потом я посмотрю, что у нас с планетами вокруг, а пока кораблик поищет, где мы будем жить, отдохнём все вместе, да?

Закивали, мои хорошие. Интересно, можно ли помочь с заиканием? И как это сделать? Впрочем, сейчас нужно определиться, куда мы летим. Висеть в пространстве опаснее, чем на планете. Найти нас тут проще, а на планете, если хорошо закопаться… Ну, мне так кажется, потому что там и камнем можно же. Всё-таки, я сама ещё, можно сказать, ребёнок, хотя бывшим родителям на это было всё равно.

– Сейчас мы все пойдем и посмотрим, куда нас кораблик отвезти может, – осторожно произношу я, чтобы никого не напугать.

Лира сразу же вскакивает, я беру Лику на руки, а она доверчиво прижимается ко мне. Девочка для меня, конечно, тяжеловата, но выхода просто нет, ведь если я её оставлю сидеть, она испугается. Очень сильно может испугаться, а ей, по-моему, уже хватит. Да нам всем уже хватит, честно говоря.

С трудом донеся Лику, усаживаюсь в пилотское кресло, устраивая и дочку, получается. Нужно разобраться, что у нас с движителем и куда можно двигаться дальше. Тыкаю по сенсорам одним пальцем, радуясь тому, что полноценного корабельного мозга здесь нет, только «спутник-автопилот». Я задаю ему поиск пригодных для жизни планет и движение на высокую орбиту найденной, хоть и не очень понимаю, что это такое. Вот, кажется, получилось…

Как-то очень быстро я, получается, устаю, даже слишком быстро. Раньше так не было, а сейчас я как-то очень быстро устала, хотя в полёте мы всего ничего. Сейчас чуть-чуть посижу и пойдём мы с малышками спать. Переодевать их не буду, ещё испугаются… Да и мне нехорошо от мысли обнажаться, просто совсем нехорошо, хотя нет же здесь никого опасного. Не знаю, что это значит, завтра подумаю.

С трудом встаю с кресла, поудобнее перехватив Лику, иду в сторону спальни, Лира молча идёт за мной, держась за какой-то ремешок комбинезона. В спальне, которой служит небольшая каюта, я её завтра рассматривать буду, стоят три кровати одна над другой – это детские, рядом же – двуспальная, вот тут мы и будем спать. И мне одной страшно, и девочкам наверняка тоже. Я укладываю Лику, улыбаюсь Лире.

– Ложись, моя хорошая, – говорю ей, девочка берётся за воротник комбинезона, но я качаю головой. – Не надо, так ложись.

– Спасибо… – шепчет она и всхлипывает.

Я сажусь, обнимаю Лиру, укладывая её рядом с Ликой, и ложусь сама так, чтобы обнять обеих. Вспомнив колыбельную, которую слышала когда-то давно, про зелёную карету, пытаюсь её напеть, насколько у меня хватает голоса. Не очень я хорошо сейчас пою, дрожит голос, не знаю почему, вроде бы успокоилась же. Но обе девочки послушно закрывают глазки, а я лежу и думаю о произошедшем.

Паша… Обычный парень, на глаза не лез, не выделялся никак. А оказывается, любил, ведь просто так на такое не идут… Вспоминая его последние слова, я обещаю ему про себя, что обязательно постараюсь быть счастливой, ведь этих гадов здесь нет. Я закрываю глаза, погружаясь в дрёму, но почти сразу, как мне кажется, просыпаюсь. Мне кажется, что рядом со мной очень жалобно скулит щенок. Поворачиваю голову и вижу, что Лика плачет во сне, это она скулит, малышка моя.

Я прижимаю к себе ребёнка, целуя её лицо, отчего она просыпается, раскрывает глазки и плачет в голос. А я обнимаю её, прижимая к себе. У самой слёзы наворачиваются на глаза. В этот момент просыпается Лира, обнимает нас обеих, насколько хватает рук, и присоединяется к рёву. Теперь мне нужно успокаивать обеих девочек, но я справлюсь, пусть поплачут. Когда плачешь, легче становится, я по себе знаю, вот пусть и маленькие мои выплачутся.

Пожалуй, в этот момент я понимаю, что убью любого, кто посмеет им причинить любое зло. Мне наплевать, что будет со мной, но их я буду защищать, пока дышу, пока могу шевелиться, потому что они мои и я их никому никогда не отдам!

Наплакавшиеся девочки засыпают, задрёмываю и я. Совсем засыпать плохо, потому что я могу напугать их своим криком. Меня же тоже очень сильно напугали. Долго, очень долго пугали, лучше бы… Не знаю, что лучше. Если бы без предупреждения, то со мной могло быть то же, что и с Ликой, а защитить меня точно некому, поэтому хорошо, что я жива. Паша, получается, спас не только меня, но и двоих совсем маленьких девочек. Герой он получается… Где были мои глаза? Жалко, что ничего не изменить…

Малышки снова просыпаются, вместе, одновременно. Опять плачут, опять я их глажу, уговариваю, рассказываю, что всё прошло и никогда не вернётся обратно, потому что я не позволю. Я вижу, они верят мне, поэтому засыпают уже спокойнее. Расслабившись, совершенно неожиданно засыпаю, чтобы проснуться оттого, что меня гладят детские руки.

– Н-не п-плачь, ма-мамочка, по-пожалуйста, – просит меня детский голосок. – Н-не п-плачь, н-нам с-с-ст-рашно.

– Не бойтесь, маленькие мои, – обнимаю я девочек. – Всё хорошо будет, обязательно будет, слышите?

– С-слышим, мамочка, – слышу в ответ, и тут до меня доходит.

– Лика заговорила! – понимаю я. – Умница ты моя!

Лика заикается так же, как и сестра, но она хотя бы говорит. Она разговаривает, значит, не настолько всё плохо у малышки. Значит, всё точно будет хорошо. Вот прилетим мы куда-нибудь, где нет людей, а там посмотрим, что и как будет. Главное, чтобы людей не было. Потому что они очень страшные, эти самые люди.

***

Условное утро наступает как-то очень быстро, по-моему. За ночь, насколько я вижу, диспозиция в кровати изменилась: слева ко мне прижимается Лика, а справа Лира. Я хитрая, я вчера им немножко разные комбинезоны выдала, так и различаю теперь, а то бы путалась, конечно. Но девочки мои ещё спят, поэтому я пока тоже полежу. Интересно, что там за бортом, долетели мы куда-нибудь или нет?

Вот пошевелилась Лира, она лежит тихо-тихо, видимо, боится разбудить. Я поднимаю руку, чтобы погладить её. Как она смотрит… Сколько любви во взгляде ребёнка. Я бы эту гадюку, её мать, в промышленную мясорубку сунула бы. Да как она посмела такую малышку! На меня никто никогда ещё так не смотрел.

– Сейчас просыпаемся, умываемся, едим и смотрим, куда мы долетели? – озвучиваю я нехитрый план.

– Д-да! – кивает Лира, уже не пугаясь того, что заикается.

– Д-да! – вторит ей Лика с другой стороны.

Я медленно переворачиваюсь, поднимаясь на локтях, чтобы затем сгрести пискнувших девочек в охапку. Надо будет сегодня сменную одежду им присмотреть и подумать, как помыть моих малышек, чтобы не напугать. Но пока нужно умыть, поэтому я с некоторым трудом беру на руки Лику и несу в санузел. Лира встаёт и идёт за мной сама, держась за ремешок. Боится, наверное, что я пропаду, но я не пропаду.

Пора становится взрослой, Машка, вот что. У меня двое детей, солнечных малышек, мы на спасательном боте, Звёзды знают где, вокруг нет никого, и любая ошибка может закончиться очень плохо. Как-то вдруг озверевшие взрослые… Нет, всё, конечно, объясняется, но вот объяснения в памяти всплывают потом, а вот такое вот озверение – оно странное. Что-то мне помнится на эту тему, но вот что именно, сейчас и не вспомню. Будет время – вспомню, наверное…

Дела на сегодня: умыть, это сделано, самой быстро умыться. Душ бы принять, но мысль снимать комбинезон вызывает внутреннюю панику, поэтому пока не буду. Хорошо, что с туалетными делами комбинезоны справляются сами, они космические, все-таки, почти скафандры. Теперь надо поесть всем вместе, а то у меня от голода уже голова кружится. Затем разобраться, где мы, и что у нас с вещами.

Не могу понять, зачем надо было бить малышек. В моём случае формальный повод можно было разглядеть, а их за что? Да ещё и родная мать обрушила мир девочек. Вот они и зацепились за меня, чтобы с ума не сойти. По крайней мере, мне так кажется. А сейчас нет у нас никого, только мы, поэтому я мама. Нет у меня ни опыта, ни знаний, я сама напугана до дрожи, отчего иногда кажусь себе совсем маленькой, но у них просто никого нет.

– Сейчас вот кашку с молочком покушаем, – информирую я Лиру и Лику, хотя у меня ощущение, что из моих рук они и гвозди есть будут.

Я бы на их месте тоже доверилась бы доброй старшей девочке. Сейчас я очень хорошо это понимаю. Разогревая вчерашнюю кашу, я думаю о том, как мы будем жить дальше и что будет, если встретим людей. Убежать мы, наверное, сможем, но нельзя же всю жизнь бегать? Страшно мне, потому что я сама ничего почти не знаю и не умею.

Вот я дура! В боте обязательно есть книги по выживанию, значит, научиться можно, да и от голода не умрём, всё-таки семейные боты рассчитаны на выживание даже на необитаемых планетах. Странно, вот по моим воспоминаниям, к нам относятся, как к животным почти, а боты ориентированы на выживание, в том числе и наше. Что тут не так… Или меня память подводит, или объяснять это пока не надо.

Лира может сегодня уже поесть сама, да и Лика тоже. Надо будет ей ножки помассировать, как в книге было нарисовано, может, поможет. По медицине тут книги тоже должны быть, так что будет чем заняться. Запасов бота должно хватить на год, если его комплектовали правильно, а там что-нибудь придумаем.

Разложив кашу по тарелкам, выдав ложки, сажусь поесть и сама. Вкусная каша, правильно я молока добавила, теперь она немного жидкая, малышкам моим кушать проще. Хорошо, что хоть готовить я умею. Тоже, кстати, странность в памяти. С одной стороны, я умею готовить, а с другой – мы в мегаполисе жили, откуда бы я научилась с такой мамашей? Непонятно…

Заканчиваем с завтраком, надо перенести Лику в рубку, поработать с пультом. Поиск планеты я выставляла по каталогу, потому что по параметрам просто не умею, а с каталогом и ребёнок справится, поэтому есть шанс, что планету бортовой компьютер нашёл и бот к ней привел. Стартовали мы без внешнего управления, поэтому бот считает, что основного корабля просто нет, а в таких условиях последнее слово за пассажирами, автоматически становящимися экипажем.

– Ну что, пойдём, посмотрим на то, где оказались? – мягко предлагаю я улыбчивым девочкам.

– Д-да, м-мамочка! – радостно отвечают они хором.

Вчерашнее уже отошло на задний план, они улыбаются, но раздевать я их пока не рискну, потому что… Мне самой раздеваться страшно, что тут о детях говорить? Перенеся Лику и усадив в пилотское кресло, показываю Лире на место рядом. Девочки отлично умещаются вдвоём в кресле, великоватом и для меня, а я нагибаюсь над пультом.

Планета найдена, наверное, её можно увидеть через иллюминатор, только его для этого надо открыть. На боте все иллюминаторы, которых два, закрыты специальными шторками, это было в руководстве написано. Я нажимаю кнопку, иллюминаторы расходятся под дружное аханье близняшек. Зрелище действительно интересное, я такого никогда и не видела – прямо перед нами вращается красивый зелёный шар планеты.