На лице короля читалось выражение говорившее, как ему все это надоело. Но монарх привычно взял себя в руки.

– Глядите! – пискнул хоб, что бежал возле левого стремени блондинки и, по-видимому, был ее пажом. – У нас появилось новое развлечение! – Паж, гаденько ухмыляясь, ткнул пальцем во что-то за спинами всадников. Все развернули лошадей.

Поскольку казнь откладывалась, я также вытянула шею, любопытствуя. Мои глаза тут же округлились от увиденного. Не думала, что, после того как, обманутая, фактически попала в плен к эльфам, встряну еще сильнее. Но вот мой оживший, вернее выживший, кошмар карабкается по пригорку, пачкаясь в грязи.

– Эй, невестка! Невестка! – раздавалось над вересковыми топями. От этого определения и тона голоса, погрузивших меня в очень неприятные ощущения, по спине побежали мурашки, чувства не кончающегося страха пополам с отчаянием нахлынули снова.

– Дженни? Где ты? – По ту сторону холма бродил старший сын мельника и орал на всю пустошь, прикладывая ладони ко рту. – Выходи, не бойся! За сарай и пол деревни ругать не будем!

– Только поколотим маленько, – добавил младший сын мельника. Старший толкнул его в бок, заставляя заткнуться.

– Невестка! Выходи! Где она, мы же за ней след в след прошли?

– Дженни, Джен, жена?! Жена-а-а?!

«Какая я ему жена, быстрый выискался!»

Эльфы, у которых не сложилась интересная охота, в немом восторге наблюдали за копошащимися на гребне холма фигурами. Мельник и сыновья в лучших традициях добычи призывно шуршали в вересковых зарослях. Даже эльфийские псы, с округлившимися от восторга глазами и свесившимися набок языками, мигом сделали охотничью стойку и забыли, как дышать, боясь спугнуть добычу.

– Черт ее знает, где она! Эльфы ее, что ли, выкрали? – Толстый мельник и сыновья перевалили через гребень холма.

– Молчи, идиот, беду накличешь. – Мельник дал мозговправительный подзатыльник сыну. – Ты что, не знаешь, если их позвать, то они придут!

И это было правдой, в это верили все деревенские.

«Балаган на выезде!» – единственное, что я могла об этом подумать. Они действительно думают, что после всего я добровольно вернусь к ним? Да лучше в стране фей сгинуть!

Толстый мельник кормой вперед съехал с холма. Сыновья за ним.

Развернувшись, все четверо замерли. Не знаю, что они надеялись найти, болота на вересковых пустошах бесконечны, но без находки они не остались.

Первым очнулся и сориентировался мельник.

– Дже-е-енни, Д-дженнишка, пойдем домой, иди сюда… – Несостоявшийся зять протянул мне руку, и я подумала: этот мужик, что всех домочадцев в страхе держит да сделки с фейри заключает, явно не робкого десятка, ну или попросту дурак, лишенный воображения. Но все оказалось куда банальнее: мельник и спрятавшиеся за его спиной сыновья надеялись на обереги.

В кулаках мужчин были зажаты целые пригоршни этого богатства: и рябина, и веточки бузины, и непонятные связки костей.

Я, как единственная ученица матушки Мод, тут же определила: часть оберегов явно действует, но не все. Это было видно по тому, как морщились и кривили мордочки слабосильные фейри, хобы и крохотные феи. Джентри никак не реагировали, хотя должны были ощущать чары. Дамы и господа только презрительно кривили губы и посматривали на слабоумных и отважных мужчин, как на законную добычу.

В общем, обереги мельника не особо влияли на ситуацию, предполагаю, их им всучила старуха Мод, которая не любила сильно напрягаться, но обожала деньги.

Через некоторое время мелкие фейри, видя, что дворяне откровенно заскучали, и вовсе осмелели и, как следствие, решили поразвлечься за счет пришельцев, так нагло и бестактно потревоживших эльфийскую охоту. Я же была на седьмом небе от счастья, видя, что фейри нашли себе новую забаву.

– Надо же, какие отчаянные, они пришли за девушкой, – пискнула какая-то феечка, сверкнув неровными красными зубками.

– Родственники? – глумливо осведомились хобгоблины.

– Ж-ж-женихи… – проблеял, как козел, младший сын мельника, по всему было видно, что он впервые видел фейри.

– Ах, женихи! – гнусаво перевел шут дамам и господам. Этот уродливый карлик вертелся подле Тернового короля, но сейчас выскочил вперед, звеня бубенцами и потрясая свиным пузырем на палке, внутри которого громыхали птичьи черепа. – Все разом? Все трое? – светским тоном осведомился шут и, подлетев к мельнику, треснул одного из его отпрысков.

Рыцари загоготали, а дамы деликатно засмеялись в веера.

– Эй вы, – мельник отмахнулся от назойливого шута оберегом, и тот мигом очутился на безопасном расстоянии, – отдайте нашу невесту! Вам она незачем – девка дрянь, ленива и неопрятна, а нам она пригодится.

– Да берите ее, не жалко, – фыркнула носом блондинка, с живейшим интересом наблюдая за началом охоты. Хобы и псы уже обступали мельника с сыновьями и натравливали на них собак.

– Нам она тоже полезна будет, – сглатывая слюну, сообщил какой-то тролль из задних рядов, что вызвало очередной приступ смеха у джентри. На болотах не так много развлечений, а фейри так просто не расстаются со своей добычей.

Оберег отпугивал псин, даже хобы морщились, а вот дамы и господа уже смотрели кровожадно, в нетерпении ожидая погони.

Никакие обереги их не отпугивали, либо они уже справились с их чарами.

Я поняла, что мельника и его великовозрастных детей не спасти. Эльфы не терпят оскорблений и невежества. Хоть жены этих мерзавцев вздохнут спокойно, вернее вдовы, так как перед нами уже стояли еще живые мертвецы.

– Вдумайтесь, уважаемые мылорды и мыледи, к чему вам эта порочная девка? Толку с нее не будет, давайте заключим сделку? Я, как зять, могу продать ее вам в рабство на любых выгодных условиях, раз она так вам нужна.

Фейри лишились дара речи от такой непуганой наглости мельника.

– Я вам эту девицу, а вы мне, например, мельницу волшебную. Что сама муку мелет. Я уж перед вами расстараюсь! Если что нужно – там человеческие кости для чар ваших или младенцев розовощеких, аль девиц непорченых, – сколько и чего хотите, все достану. А девка эта залогом послужит у вас. Используйте ее к полному вашему удовольствию, а коли помрет, так не жалко, я вам в момент другую достану. Главное, чтобы мельничка моя исправно работала да муки давала побольше. А уж из чего та мука сделана, будет неважно: хоть из мышей, хоть из червей, да хоть из мха болотного. Одного прошу – чтоб люди только ее покупали!

У меня от такой наглости язык отнялся, потому я костерила мельника про себя.

Мерзавец, душегуб! Вор, мошенник и обманщик! Клейма на этом мельнике ставить негде! И такого терпят в деревне?!

Слышала я, что люди на его муку жаловались! Хлеб из муки той сытости не дает да затхлостью отдает. Сил от такой еды нет вовсе, а некоторые деревенские даже слабеют с муки той. Да только вот сил отказаться от кушанья того нет, и мельники другие в нашей округе не задерживаются. То мельница сгорит, то ветра неделями нет, то вся мука наутро после помола долгоносиком заражена оказывается! Не приживаются, в общем, другие мельники, а этот жирует, и ничего с ним не делается. Теперь ясно, на что мельник-злодей свою жену променял, у фейри выменял. На возможность молоть муку из чего угодно и чтобы люди не чуяли подвоха, эльфийским мороком обманывались! Не удивлюсь, если вскроется: мельник и от конкурентов при помощи фейри избавлялся. Ведь не может быть такого, что ветра нет. Без чертовщины, вернее эльфовщины, здесь не обошлось. И теперь этот отравитель-душегуб хочет еще одну мельничку поставить и мной расплатиться! Чтобы за мой счет людей губить! Ведь за прошлую зиму столько жителей деревни умерло, и среди них много детей! Последнее мерзавцу несли, чтобы тот зерно в муку перемолол. Он исправно и молол, не бесплатно, конечно, за деньги, да отдавал. Еще и гордился тем, что без потерь, якобы на его мельнице муки даже больше получается.

А она, может быть, вовсе и не из пшеницы сделана, а из палых листьев да соломы!

А самое главное и страшное: я видела, что на лицах некоторых фейри появлялось задумчивое выражение, сделка им выгодной казалась! Непонятно, кто гаже – мельник или фейри.

– Прошлая наша сделка, мылорды, прошла к обоюдному удовольствию. И в этот раз сговоримся, – убежденно заявил мерзавец.

Я смутно помнила жену мельника: тихая, ласковая и очень молодая женщина. Она всегда тайно припрятывала в складках бесформенного платья куски хлеба с сыром и раздавала детям.

Тот, кто жил сиротой в чужом доме, особенно в доме матушки Мод, всегда был голоден.

Какой ужас! Я осознала, что мерзавец мельник продал свою жену в услужение к фейри и эта добрая женщина все еще жива! По части этого дела эльфы мастера! Те, с кем они забавляются, могут жить бесконечно долго. То есть эта женщина очень долго мучается.

Жена мельника в плену у фей не в силах расторгнуть сделку и покинуть страну фей, потому что не она ее заключала!

И меня мельник также хочет запродать. Только у него это не выгорит. Зубами в эльфов вцеплюсь, но в деревню с мельником не вернусь.

Мучных дел мастер вконец обнаглел, решив, что мельничка у него в кармане, он шагнул к фейри, протолкался сквозь их ряды, да так ловко, что я очнулась тогда, когда его жирные, короткие пальцы с обгрызенными ногтями вцепились в мое запястье.

– А коли она вам не нужна, так я забираю ее, честный уговор есть честный уговор!

На большинстве лиц фейри отразилось брезгливое выражение, от прекрасных дам и господ резко повеяло смертью.

Особенно сильно сверкали глаза у Робина Блэктерна. Он злобно, но не без ухмылки смотрел на пришлых наглецов.

А меня уже тащили сквозь ряды фейри. Я страстно желала подзадержаться, вцепиться в стремена лошадей или юбки дам, но не смела даже прикоснуться к фейри. Я упиралась как могла, но не с жирным мельником мне было соревноваться в перетягивании.

Пока острая, как стрела, сталь не сверкнула между нами и жирный мельник не замер сам собой.

– Куда это ты потащил мою вещь? – Клинок, впившийся в кадык мельника, заставлял того разве что не танцевать на цыпочках.

Я скрипнула зубами. Это кто тут вещь? Некто обещал обращаться со мной как с собой! Впрочем, фейри если и не лгут прямо, то жульничают отменно. Эльфийский рыцарь может относиться к себе так плохо, как захочет.

– Ваша? – взвился мельник, даже с клинком у горла он пытался качать права. – Да кто сказал, что она ваша, у меня уговор с ней раньше был! Невестка она, жена мого сына. И все тут!

– Неправда это, свадьбы не было, – выкрикнула я и поняла: лучше помолчать. Лишь бы этот жирный упырь запястье мое из руки выпустил да выкручивать перестал. Фейри только злобно оскалился.

– Эльфы завсегда невест от алтаря уводят. Это грабеж средь бела дня!

– Нет, посреди темной ночи! – поправил мельника рыцарь. Между нами просвистел клинок, я и мельник синхронно отдернули руки. – И грабят тут меня не в меру наглые людишки. Свадебных клятв не было произнесено, потому девушка свободна и заключила со мной сделку, а значит, служит мне.

– Больно хитро придумали! – огрызнулся мельник. – Пусть девица выбирает, что ей больше по сердцу: тыщу лет эльфам прислуживать или женой свободной быть! Между прочим, за самым богатым парнем на деревне! – И наивный мужик протянул мне свою руку, ожидая, когда я положу туда свою ладонь.

«Какая уж тут свобода!» – огрызнулась я про себя.

Мне казалось, эльф взмутится, но, к моему удивлению, Роберт Блэктерн оставил решение за мной, хотя я готова была поклясться: фейри потребует от меня честного выполнения сделки. Вместо того чтобы предъявить на меня права, рыцарь запрыгнул на лошадь белоснежной масти, которую к нему подвели.

Я также заметила, что спешившиеся фейри стали при помощи слуг запрыгивать на лошадей, используя спины прислуги, как табуретки.

Дамы и господа, дернув поводья, направляли своих скакунов в холмы.

Мельник все так же стоял, протянув мне руку с пальцами-сосисками.

Я смотрела на эту ладонь и дивилась, почему она такая круглая и мягкая. Ни мозолей, ни заусенцев. У всех деревенских руки грубые, жесткие, в занозах и шрамах, а эта рука иная. Но даже ее я боюсь.

Внезапно я осознала, что хочу перестать бояться, слишком много в моей жизни ужаса.

Сначала матушка Мод со своими угрозами отправить меня на болота к эльфам, потом недобрые соседи, которым я прислуживала за спасибо и отвратительную пищу, а теперь еще и мельник с сыновьями. Слишком много для одной меня. Хватит. Достаточно!

Не хочу подчиняться и прислуживать. Не желаю прятать взгляд и опускать голову, я желаю взять жизнь в свои руки! Чтобы все зависело только от одной меня и никто не мог больше указывать, как мне жить. Служба у эльфов – это возможность стать свободной на самом деле, а не только на словах. Через год и один час мои обязательства будут выполнены, я освобожусь от всего. Главное – вытерпеть.

Резко развернувшись, я подбежала к белоснежный лошади. Рыцарь так и стоял, не трогая поводья, он даже не смотрел в мою сторону, но когда я стремительно приблизилась, он освободил одно стремя и протянул руку.

Я схватилась за длинные ледяные пальцы, как на спасительную соломинку, и она резким рывком выдернула меня из этого кошмара.

Ловко запрыгнув на лошадь, я благодарно прижалась к спасителю. Белоснежный скакун в нетерпении затанцевал на месте.

Рыцарь пришпорил лошадь. Через плечо я видела мельника с упавшей рукой. Он до последнего не верил в то, что я могу и не согласиться на его щедрое предложение. Этот наглый беспринципный мерзавец воображал, что делает великое одолжение такой сироте, как я.

Свора с визгом и лаем ринулась в холмы, всадники пришпорили лошадей. Сыновья, бросив мельника, взбирались по склону, отталкивая друг друга. Лавина собак карабкалась следом. Я отвернулась, чтобы не смотреть.

За спиной заревел рог, вся кавалькада развернулась и устремилась за быстроногой сворой. Вскоре позади послышался первый крик. Эльфийские краснозубые псы настигли первую добычу. Потрепали, продегустировали кровушку и выпустили, давая ложную надежду на спасение. Даже собаки любят забавляться с добычей. Очередной крик боли был заглушен гулом рога и ликующими криками фейри. Дикая охота началась.

К утру от мельника и сыновей останутся только рваные лохмотья или вовсе ничего.

Радостный смех в холмах звучал очень долго.

Я зажмурилась и заткнула уши.

Среди фейри будет тяжело и смертельно опасно, но я постараюсь выжить. Лучше умереть от кинжала или яда при дворе короля фей или всю жизнь до старости прослужить прислугой у его принца, чем прозябать в Богом забытой деревне и ждать, когда же муж и его родственнички сживут тебя со свету.

***

Я ехала позади принца Робина в окружении других фейри, не пожелавших остаться на охоту.

Несвободная, связанная по рукам и ногам сделкой с эльфийским рыцарем и более счастливая, чем если бы вышла замуж за сына мельника. Потому что свадьба – это навсегда, а сделка всего лишь на год.

Мы скакали через холмы и вересковые пустоши, время от времени сокращая путь через дольмены и каменные круги. Эльфийские лошади без страха запрыгивали в центр мегалитов, умные животные знали дорогу домой.

С каждым таким нырком местность и погода вокруг менялись. Унылые болотистые топи исчезали, и появлялись заливные луга, разнотравье купалось в косых лучах солнца, в воздухе, помимо медового аромата, кружились тысячи пестрых, будто драгоценные камни, насекомых, вдалеке виднелся незнакомый лес.

Я не сомневалась: все, что я вижу вокруг себя, – земля фей, и старалась не думать, как найду дорогу домой.

Мы скакали мучительно долго, настолько, что успела рассмотреть спутников.

«Дикая троица» – так эта группа молодых джентри, собравшихся вокруг принца Робина, называла себя. Но все, кто был с ними знаком или стал объектом их злобных насмешек и шуточек, обзывал их иначе.

Центром своры были трое принцев: Робин, среди молодых фейри – Роб, ивовый принц. Франтоватый рыцарь-эльф Ричард – Дик, ольховый принц. Роберт, для всех дворян – бузинный принц, Берт – для своры.

Дикая троица представляла из себя сборище молодых, свободных и богатых джентри, ни разу в своей жизни не работавших. Которые все время проводили в развлечениях: балах, охотах, турнирах, безобразиях, придумывании и воплощении в жизнь пакостей и жестоких шуток.

Судя по всему, к этой избранной тусовке часто примыкали другие знатные дворяне: лорды Моргот, Геделон и Теобальд, рыцари свиты (своры) принцев и их охрана.

Вся веселая компания радостно и беззаботно скакала через луга и поля, лихо беря барьеры и перебрасываясь шуточками. На меня они обращали внимания меньше, чем на мешок с овсом, будто я не человек, а какая-то вещь. Зная эльфийский нрав и любовь к забавам, я была только рада, что меня не замечают. Молодежь наслаждалась возвращением с охоты, один предводитель принц Робин молчал, но никого это не смущало. Возможно, такая замкнутость и молчаливость была нормой для их вожака.

Вокруг наездников вились крохотные феи, освещая дорогу, желая услужить и выслужиться. Несколько денщиков из гоблинов, словно скороходы, бежали подле лошадей, завершая картину.

Мы сменили пару кромлехов и углубились в лес прежде, чем рыцари достигли своей цели. На поляне в огромном круге камней располагался еще один круг, ведьмин. Так называли загадочные поросли грибов в виде идеальной окружности. Возле него наша маленькая группа остановилась и принялась ждать.

Деревенские верили, что ведьмины круги появляются в тех местах, где фейри водили хороводы. Заходить в эти круги строго-настрого запрещалось. Стоит шагнуть внутрь – фейри утянут тебя в свой хоровод и будут кружить, пока не умрешь, станцевав ноги до крови. Есть и другие объяснения этому явлению, но все они предостерегают от того, чтобы ступать в круг фей.

Когда над нами взошла луна и где-то в раскидистых ветвях заухал филин, я поняла, чего ждут фейри – ведьминого часа. Времени, когда темные силы обретают особое могущество. Оно наступает в три часа ночи.

Не знаю, как эльфы определили время без часов, но в какой-то момент дремавшие до этого рыцари встрепенулись, пришпорили коней. С разбегу кони сиганули прямо в центр эльфийского круга. Мир и в самом деле завертелся, словно я танцевала в хороводе.

По ту сторону ведьминого круга местность изменилась до неузнаваемости. И я осознала, что попала в страну фей.

Деревья, трава и само небо отличалось от того, что я видела в своем мире. На кустах висели чудные фрукты, словно отлитые из золота и серебра, а по веткам скакали невиданные птицы и странные пестрокрылые феи. Здесь под каждым кустом, в каждом цветке, на каждой травинке кто-то жил. Даже крохотный ручей изобиловал духами и мелкими, размером с рыбку, русалками, что уж говорить о реке, что петляла меж холмов и утекала в горизонт. На ее берегу паслись целые табуны зеленых коней, с гривами из водорослей, а под перекинутым через воду мостом жил тролль.