Когда окончательно стемнело, я увидела то, что хотела, – блуждающие огоньки. Призрачные, колеблющиеся, они мерцали, маня меня.

Деревенские верят в то, что болотные огни укажут дорогу к своей судьбе. И если будешь смел и отважен, с тобой ничего плохого не случится, ты преодолеешь все преграды и получишь желаемое.

Между смертью в топях и смертью в доме у мельника для меня не было никакой разницы. Я отважно свернула в глубь болот.

Призрачные огоньки вспыхивали один за другим, ускоряя бег, и я, не разбирая дороги, неслась вслед за ними. Огни не давались в руки, исчезая при приближении, и каждый раз загорались на новом месте.

Пока я, с разбегу взлетев на холм, чуть не поймала один. Огонек погас прямо у меня в руках, а я поехала вниз вместе со склоном.

Чудом мне удалось не упасть и не погибнуть под обвалом. Приземлившись на колени, я затормозила у подножья холма и обнаружила еще одно светящиеся пятно впереди. Светлячок был какой-то не такой, будто отражал свет звезд. Он манил, не собираясь гаснуть.

Я несмело приблизилась и обнаружила лежащего на лишайниках и мхах человека, он мерцал в темноте, будто звезды. Бледная кожа словно светилась изнутри, в тонком худом лице не было ни кровинки. Тонкие веки слегка подрагивали.

Белая, как и лицо спящего, рубашка была небрежно распахнута на груди, а рука незнакомца лежала поперек тела, прячась на боку в мятых кружевах и складках тончайшей ткани.

Черные бриджи и высокие кожаные сапоги искусной выделки забрызганы тиной и болотной грязью.

На черных волосах с синим отливом воронова крыла поблескивали, словно брильянты, капельки росы. А вокруг головы росли мелкие кустики морошки и черники. Губы неизвестного были испачканы соком. Вероятно, юноша собирал ягоды губами, прямо с веток, да так и уснул, сраженный колдовством.

Казалось, он спит на постели из мхов и папоротников.

Не сразу я поняла, что это вовсе не человек! Эльф! Острые уши и неземная красота выдали незнакомца с потрохами. Сонный рыцарь, уснувший в холмах.

Значит, все, о чем говорят, правда! Если разбудить его поцелуем…

Я замерла в нерешительности. Никогда еще я не целовала парней.

Но фейри был прекрасен, ни разу в своей жизни я не видела столь чарующей красоты. Настоящий сказочный рыцарь. Он был смазливее любой деревенской девушки, которую я когда-либо видела. Меня тянуло к нему, словно магнитом.

Я наклонилась, внутренне замирая, и несмело дотронулась до губ спящего, почувствовав сладкий вкус болотных ягод с горьким привкусом.

Отстранилась, глядя на то, как задрожали черные, будто смоль, ресницы.

И осмелев, еще раз припала к мягким губам рыцаря. Но ничего не произошло, зачарованный принц все еще спал.

Я заметила капельки пота на висках фейри, растрепанные волосы и подозрительно бледные губы с синеватым оттенком, словно у мертвеца.

И только после того, как спящий пошевелился, я вновь прикоснулась к губам юноши в надежде разбудить его, и мне, к несчастью, удалось это.

Веки фейри дрогнули. Ярко-синие глаза широко открылись как раз в тот момент, когда я все еще прижималась губами к его губам. Секундное замешательство отразилось на лице парня.

А потом эльф взвился до небес, а я отшатнулась от него. Парень тер губы рукавом и отплевывался, тряся головой, от чего его черные волосы еще сильнее растрепались.

– Тьфу-тьфу-тьфу! ТЬФУ! Что ты позволяешь себе, смертная?! – вопил он так, что голос его далеко разносился над вересковыми топями. Подробнее рассмотрев меня, мое грязное рваное платье и испачканные болотной жижей щеки, незнакомец разозлился так, что его прекрасное лицо покраснело от гнева и он уже не мог вопить, а только по-змеиному шипел. – С-совсем с-сдурела? С-смертная?

– Я… Я только… – потеряла дар речи я, увидев, насколько исказилось лицо фейри от ярости.

Гневу эльфийского рыцаря не было предела. Злые глаза под густыми черными, будто нарисованные стрелки, ресницам сверкали нечеловеческой синевой и метали в меня молнии. Мне показалось, он сейчас меня заколдует или убьет, тем более на поясе незнакомца висел меч в золотых ножнах.

Внезапно страсть как захотелось жить. Ведь это был последний шанс на нормальную жизнь! Внешний вид эльфа подсказал мне, что в этом мире может быть нечто большее, кроме крохотной деревни и непосильного труда.

– Мне рассказывали о зачарованном принце, спящем в холмах, – поспешно начала оправдываться я, потому что этот «принц» уже покачиваясь встал на ноги и схватился за рукоять меча. – Если разбудить его, то можно попросить у него награду за избавление от столетнего сна!

Я надеялась, незнакомец поймет мои доводы, но он по-прежнему смотрел на меня бешеным взглядом. Только, похоже, от запредельной ненависти ко мне он окончательно потерял дар речи.

Глаз и бровь фейри дернулись, рот исказила злая кривая улыбка.

– Сейчас я вознагражу тебя! – очень убедительно пообещал фейри, – За то, что посмела оскорбить меня своими грязными… – Договорить эльф не смог, его трясло от ненависти, а вот рука, вытащившая меч из ножен, была чудовищно тверда.

Я с криком поспешно вскочила. Ноги вязли в болотной жиже и путались в драных юбках. Но мне удалось-таки увернуться от рубящего удара. Эльф по инерции крутанулся вокруг своей оси вслед за рукой с мечом, ноги его заплелись друг об друга, и он пошатнулся, однако устоял и ринулся на меня. Я с визгом бросилась наутек.

– Мерзкие людишки! – хрипел фейри, размахивая мечом, я боялась даже пикнуть, только тихо про себя молилась о том, чтобы уйти от рыцаря живой. Эльф бросался на меня с мечом, раз за разом промахиваясь.

– Ненавижу вас, смертных, вы слабы, ничтожны и презренны! Если кто-нибудь узнает… – Фейри не договорил. Но я и так поняла, что он хотел сказать: если кто-нибудь узнает, что он целовался со смертной, его засмеют. Это и так понятно.

Я готова была пообещать рыцарю все что угодно. Что буду молчать как рыба. Что исчезну с глаз его долой. Сейчас участь продавать себя не казалась настолько унизительной. Меня останавливал только страх перед чарами фейри.

Ведь веселый народец обладал волшебством и с легкостью пускал его в ход, лишь бы было весело. Увы, не вам. Эльфы могли заколдовать твои глаза так, чтобы они видели твой собственный затылок, а уши слышали только биение твоего сердца и ничего больше. Фейри ничего не стоило заколдовать тебя таким образом и отпустить на все четыре стороны, глухого и слепого. И все это исключительно из озорства и неуемной жажды веселья! Да мало ли всяких «веселых» вещей они могли сотворить со смертными? У людей против чар не было ни единого шанса.

Рыдая от ужаса, я попыталась убежать от разозленного рыцаря. Было поздно, твердая земля ушла из-под ног, и я в единое мгновенье погрузилась в трясину по пояс. Не помня себя, я попыталась выбраться, но только провалилась глубже по грудь.

Фейри, пошатываясь и тяжело дыша, подошел к трясине и присел на корточки, упершись руками в колени.

– Как ты смела, презренная смертная, тревожить эльфов в их холмах?! – не унимался злой эльф, размахивая мечом над моей головой. – Кем ты себя возомнила?

– Я хотела заключить сделку! – Крупные слезы лились из моих глаз, смешиваясь с болотной жижей. Кажется, у меня начиналась истерика.

– Что такая, как ты, может предложить народу?

– Службу! Службу!

На секунду мне показалось, что рыцарь сейчас одним ударом отрубит мне голову. Но меч безжизненно повис в расслабленной ладони.

– Да что ты умеешь? – с презрением бросил эльфийский рыцарь.

– Стирать-готовить-убирать! Все! Все умею! – визжала я, потому как болотная жижа уже доходила мне до подбородка.

– Лечить! – взревела я, не зная, что еще предложить фейри.

– Лечить? – Казалось, в голосе фейри появился тщательно скрываемый интерес.

Фраза «лечить скотину» застряла у меня в горле, тем более болото уже плескалось на уровне губ, и я, плотнее сжав их, затрясла головой, подтверждая свои умения.

– Да, да! Лечить! – Я уже отплевывалась от грязи и неумолимо шла на дно. Если мне сейчас не удастся заключить сделку – я погибла! И молить о пощаде бесполезно. С точки зрения безжалостных эльфов мой рот, полный болотной жижи, будет вполне заслуженным наказанием за то, что я посмела осквернить его сияющее величество своим поцелуем. А моя смерть – как бесплатное дополнение, маленький приятный бонус. Любой представитель народа живет вечно, а люди смертны, и фейри это знают.

– Хм… – задумался эльф, потирая подбородок. Я уже пускала пузыри.

Безразличие накатило внезапно, словно смерть накрыла своим саваном.

Зачем бороться? Зачем трепыхаться? Не проще ли тихо опуститься на дно болота, где покой и безмолвие? Где время течет медленно, словно ядовитая патока?

Я мотнула головой, но не смогла прогнать морок. Болотная тина накрыла меня с маковкой.

Жесткая рука с золотыми кольцами на длинных пальцах схватила меня за шиворот и с усилием вытянула из трясины. Голос, призывающий к смерти, притих, но не замолчал совсем.

Сплевывая грязь, я висела на ветке орешника, растущего на краю бочага, и болтала ногами в болотной топи. С меня ручьями стекала тина и остатки прелых растений.

– Так значит, ты хочешь заключить сделку? – Кажется, такая постановка вопроса была больше всего понятна рыцарю.

Видимо, у фейри есть только один вид отношений: ты мне, а я тебе. Договоренности, контракты, уговоры и обязательства сторон. В общем, деловые соглашения.

Фейри все-таки решил меня спасти, жаль, что мне уже жить расхотелось.

– Хорошо, заключим сделку, – продолжал развивать тему эльфийский рыцарь. Сроком на один год и час. Ты обязуешься служить мне. Будешь исполнять все мои приказы и поручения. И никогда не нанесешь непоправимого вреда своими действиями, иначе умрешь сама.

– А что я получу взамен? – болтаясь на суку, возмутилась такой наглости. С меня в единый миг слетела вся тоска, а нежелание жить ушло куда-то на второй план. Больно хитер и лукав этот эльф и явно старается меня обмануть.

– Что хочешь, – беспечно посулил фейри. – Вечную жизнь, бесконечное счастье, золото, богатство, власть. Любое твое желание.

– Нетушки! – отрезала я и возмущенно закачалась на суку. Орешник протестующе скрипнул.

Эти эльфийские штучки мне хорошо знакомы. Мы с матушкой Мод не одного деревенского дурачка спасли от таких вот желаний!

– Что же ты хочешь, смертная? – скрипя зубами, спросил рыцарь.

Наверно, эльфа разозлило то, что он не смог так просто меня обдурить.

– Защиты! Чтобы ты защитил меня!

– От чего?! – возмутился эльфийский рыцарь.

– От всего. И позаботился обо мне! – быстро добавила я, опасаясь, что эльф так и оставит меня висеть на суку посреди болота.

На бледном лице фейри проступили тени. Под глазами залегли синие круги. Виски и белоснежный лоб покрылись бисеринками пота.

– Это какая-то расплывчатая формулировка, – с сомнением произнес рыцарь. – Сдается, ты меня обдурить хочешь, – сухо сказал фейри.

– Ладно, ладно… – Я что есть сил соображала, как половчее заключить сделку, не дав обмануть себя. – Защищай меня от смерти и посягательства на мою честь. И заботься обо мне, как о самом себе. Сроком один год и один час!

Уф, кажется, все правильно сказала. Убить он меня не сможет и оставить в болоте тоже. Да и относиться он ко мне будет хорошо, от мельника и сыновей защитит, а то, что я только коров и кур лечить умею, так эльф не спрашивает, кого именно я лечу. У него наверняка есть лошади и прочая живность, за которой нужен уход. Тут-то я и пригожусь.

– Хорошо, – сказал фейри, все обдумав, – тогда ты тоже заботься обо мне, как о самой себе, и служи мне, как себе, сроком один год и один час!

Я неуверенно кивнула, не найдя подвоха.

– Я, Робин из рода Блэктерн, клянусь соблюдать наше соглашение сроком один год и один час!

Всем известно, что фейри не умеют лгать. Хоть и могут юлить и неявно обманывать, но сделка проведена была честно. Я выдохнула, готовясь изменить свою жизнь: хуже, чем было, не станет. Мне одна дорога в топь или меня до смерти забьют сыновья мельника за сожженный сарай, хотя к пожару руку не я прилагала. Но кто будет слушать сиротку?! Правильно, никто.

– Я Дженн, клянусь соблюдать соглашение сроком один год и один час!

Я протянула руку, чтобы скрепить договор с фейри, и в этот самый момент ветхое платье порвалось и я вместе с поломанной веткой орешника нырнула в болото. Над поверхностью осталась только моя вытянутая ладонь. Казалось, прошла вечность до того момента, как моей руки коснулись длинные ледяные пальцы фейри, сжали и выдернули меня из трясины.

С нечеловеческой силой и ловкостью фейри вытянул меня из жижи и поставил на твердую землю.

Мы взглянули в глаза друг друга, и только сейчас я поняла, как попала.

Эльф очень странно улыбался, и в этой хищной лыбе всплыла еще одна, черта людям несвойственная, но являющаяся фейрийской плотью от плоти. Острые клыки. Что много говорило об эльфах, например о том, что они питаются далеко не одним пастернаком и турнепсом.

А глаза, эти ужасные светящиеся в темноте глаза с вертикальным зрачком! Человеческие так не фосфоресцируют. Сразу вспомнились все бабкины сказки про веселость фейри, украденных младенцев и потерявшихся в холмах.

Фейри – сказочные существа, хитрые, подлые и шаловливо-гадостные, вечно готовые к пакости. Могут заиграть смертного до смерти. Любимая забава – наблюдать за муками других. Издевательства и пытки, людские страдания, вот что они любят – причинять смертным боль. Человек, заблудившийся в вересковых пустошах, – лучшая дичь для эльфийской охоты, с оленями не так интересно. И чем сильнее эльфийское отродье, тем страшнее с ним повстречаться.

Феи и гоблины способны напакостить по мелочам – сквасить молоко, запутать волосы в эльфийский узел, а вот приближенные к королевскому двору…

Рыцарь явно был не из простых эльфов, скорее джентри, дворянин, подданный эльфийского короля и королевы.

Взглянув фейри в глаза, я как-то сразу и остро почувствовала смертельный страх и сожаление о том, что натворила. Стоило вспомнить все ужасы, рассказанные про фейри деревенскими кумушками, как очень захотелось назад к мельнику.

Еще рассказывали, что эльфы крадут не только человеческих младенцев, оставляя взамен подменышей, но еще и охотятся за юными невинными девушками. Это как-то было связано с размножением, но как, я не знала.

Неужели я попалась и эльф будет использовать меня именно как игрушку в своих жестоких играх?

Я тяжело дышала, страх смерти сковал железным хватом горло, только когда конец так близко, начинаешь ценить жизнь. Умирать резко расхотелось. Хотелось жить и мстить. Это надо же было так попасть! Вот уж и в самом деле из огня да в полымя!

А фейри не собирался тянуть с приказами, сразу после заключения сделки он раскомандовался в непревзойденной презрительно-хамской эльфийской манере.

– Что стоиш-шь как бревно? Позаботься обо мне! – рявкнул эльф так, что я вздрогнула, и повалился прямо на меня. Отскочить не успела, красивое лицо ткнулось прямо в грудь, скользнуло по животу, и рыцарь мешком свалился к моим ногам.

Я встала над телом эльфа, уперев руки в бока.

Страх исчез так же резко, как накатил. Я заподозрила, что ужас, которым на меня веяло, – нечто вроде магических чар.

А может быть, фейри просто на миг показал свою истинную суть, когда потерял способность наводить на себя чары красоты.

Сейчас это безжизненное бревно, валяющееся у моих ног, невозможно было бояться. Хотелось пнуть его ногой в бок, да посильнее, за все те минуты смертельного ужаса, что я пережила, но, занеся ногу, я так и не смогла этого сделать. Жаль, что я не бью лежачих, но вот когда я его подниму… Эта мысль мне понравилась.

Перевернув эльфа, я увидела простого парня, отличающегося от деревенских только остроконечными ушами и тонким, изможденным лицом. К сожалению, все еще прекрасным.

Осмотрев с ног до головы эльфа (никогда ведь не видела вблизи) заметила рану, которую этот хитрец все время ловко прикрывал рукой, делая вид, что стоит, упершись ладонью в бок. Он и сейчас в беспамятстве судорожно цеплялся за это место, пытаясь рукой остановить кровь, сочившуюся из раны.

Мне захотелось окончательно прибить этого волшебного гада. Волшебного на всю голову!

Нельзя было просто сказать, что ему требуется моя помощь? Зачем все это представление со сделкой? Или фейри не могут иначе?

Я отвела от раны руку с красивыми длинными пальцами, украшенными массивными золотыми кольцами. За одно такое можно было купить пол моей деревни. Попутно я заметила, что ногти фейри натерты золотой пыльцой, тогда как мои обломаны. Но сейчас красная, как ягоды паслена, кровь пачкала все великолепие.

В боку у рыцаря торчал кусок металла, я даже не сразу поняла, что это такое. Лишь осторожно нажав на края раны, разглядела обломок острого стилета. Его с силой вогнали в живот фейри и сломали пополам, вероятно, когда рыцарь дернулся и попытался уйти от удара.

Рана выглядела плохо. Рваные края от четырехугольных острых граней и странные синюшные разводы, будто корни деревьев проросли под бледной кожей.

Фейри знают толк в боли и страданиях.

Я сразу вспомнила деревенские приметы: эльфы боятся железа и не переносят соль. Фейри живут бесконечно долго, и лишь это может их убить.

В мозгу пронесся наш с рыцарем разговор.

«Что ты умеешь смертная?»

«Лечить».

Эльф меня обманул.

– Я же только животных умею лечить! – в отчаянии закричала я, но топи были так же безразличны и холодны, как и фейри.

Постепенно со дна моего сознания понималась злость на этого эльфийского проходимца.

А еще я осознала – рыцарь пришел умирать на болота. Лежа и глядя в небо, он ел ягоды, срывая их губами прямо с куста, пока холодное железо отравляло и медленно его убивало.

Но если я нарушу сделку, меня может постичь чудовищная кара, ведь любой договор с эльфами магический!

Ходить за скотиной – вот мой удел на один год и один час!

Так или иначе сделка есть сделка, я обязана позаботится об этом засранце, как о самой себе. Я чувствовала жжение в пальцах и какое-то беспокойство, требовавшее от меня немедленного действия.

«Заботиться обо мне, как о самой себе…»

Ходить с такой раной в боку я бы себе точно не позволила.

На болота давно уже опустилась тьма. Я схватила гнилушку из ближайшей трясины и, найдя тусклый бесовской огонек, зажгла ее. В неровном призрачном свете самодельного факела я обшарила все окрестности, ища хоть что-то, чем можно помочь эльфу. Нечто мне подсказывало, что со сделкой я чертовски прогадала: на год и один час я связана с этим сонным рыцарем. Умрет он – умру и я.

Мне удалось надергать несколько горстей мха, он должен остановить кровотечение, пару кустиков хищной росянки и ветки багульника болотного. Если все эти вещи помогают домашней скотине, то и этой они тоже помогут, видят боги, эльфийские мерзавцы недалеко ушли от зверей и такие же живучие.

Пальцы скользили в крови и не могли ухватить металл.

Кто бы ни создал это оружие, он точно знал, как причинить наибольшее количество страданий.