Не знаю почему, но мне страстно хотелось хоть кем-то быть, аж чесалось! Вероятнее всего, я жаждала доказать этому лощеному хаму, что мы, люди, не хуже зверолюдов будем. Только вот шанса не представлялось, я и в самом деле была… никем.

– Я к ней с благородным предложением уплатить долг и быть свободной на все четыре стороны, а она… – уже тише и сквозь зубы пробормотал монстр. Видно было, что он обижен моими подозрениями. – Не вздумай снова ныть! – Ага, а женские слезы мы не переносим? Увидев, что я начинаю ныть по новому кругу, чудовище выдохнуло и сбавило обороты.

– А просто простить долг нельзя?! – подбирая слезы, спросила я. Попытка не пытка.

– Я бы тебя сто раз уже простил, – в сердцах бросил зверь, присаживаясь рядом, – а потом догнал и еще раз простил, но только заклинания с руки это не снимет и самого факта долга не изменит.

– Я быстро бегаю. Никто не догонит, – предприняла последнюю попытку я, а в следующий момент поняла, что долг все-таки придется отдавать.

– Не поможет. От магии не убежишь. – Прикованный заклинанием к никчемной должнице, зверолюд по-простому сидел на полу оперевшись на балку. Мне его даже стало немного жалко. Я мало знала о магии, но, похоже, это было нечто сродни репью или банному листу на крепкой мужской ягодице: вцепится – не отвяжется.

– Ни мне, ни тебе от этого не избавиться, – подтвердил мои догадки зверь. Чудовище продемонстрировало раскрытую ладонь, где цветок чуть больше моего уже раскрыл четыре лепестка и выпустил усики побегов.

Я посмотрела на свою ладонь, а потом поймала жалостливый взгляд зверя. Так раньше он на меня никогда не смотрел и не говорил. До этого он только кричал, приказывал и крошил вещи в щепы. А теперь такой тихий, спокойный, погруженный в сплин.

– Так что я должен сделать все что угодно, чтобы избавиться от такой липучей должницы, как ты! – весело закончило чудовище, и мне захотелось разорвать этого эгоиста на клочки. Не о моем избавлении он думал, а о своем! Не меня ему было жалко – себя бедненького! Возможно, такая нищая должница без кожи и рожи не пристала ему по статусу, вот он меня и стесняется. Засунул в лавчонку от чужих глаз подальше. А мне… обидно!

Да что он знает о человечках?!

Мы тоже не лыком шиты, и пусть сейчас у меня нет ни кола ни двора, и я вся в долгах как в шелках, но стоит подвернуться шансу, как я развернусь во всю мощь и энергию. Правда, не на тех харчах, которыми меня здесь кормят. Втайне я мечтала о собственном деле, но даже самой себе не желала в этом признаться. Слишком все в лавке было плохо организованно, у меня так и чесались руки изменить большую часть, да только я и намекнуть не смела, не говоря уже о том, чтобы лезть со своими советами! Это все равно как у уборщицы спросить, как заработать миллион. А я здесь даже не поломойка. В общем, был бы шанс, а идей у меня водилась куча. Я бы с собственным делом и долг вмиг отдала, и устроилась гораздо удобнее в этом мире, а там, глядишь, и путь обратно нашла.

Поэтому мечтала я тайно, под строжайшим секретом, и сильно обижалась, когда чудище давало мне оскорбительную оценку.

– Подумаешь! Может, мне тоже не очень и хочется такого мздоимца рядом иметь, я бы с большей радостью самому дьяволу долг отдала. Даже натурой, – зачем-то прибавила я, видно пытаясь показать, что я отчаянно смелая, а возможно, и безумно бесстрашная.

– Какая свинячья неблагодарность! – в сердцах кинул мужчина. – Я ради нее стараюсь, а она! К тому же я хуже дьявола, так что комплимент принят! – Чудовище явно оживилось. Все они, мужчины, такие: стоит им польстить и похвалить (хотя звание дьявола – комплимент сомнительный), как они тут же встают на дыбы, задирают хвост пистолетом и готовы горы свернуть от собственной значимости, а все во славу самолюбования.

Я неблагодарно закатила глаза.

А самопровозглашенный дьявол продолжал соблазнять. Прямо-таки соловьем в уши пел!

– Мы ловко обстряпаем это дельце: ни тебе долг не нужен, ни мне – немощный заемщик. Работа в лавке не приносит такой пользы и дохода, с которого можно задолженности гасить, а судя по растущей на руке лиане, продолжает медленно, но верно увеличивать долг. – Это я и без чудовища, между прочим, заметила. – Надо найти тебе работенку потруднее и посолиднее, правда я сомневаюсь в твоих способностях. Реветь ты горазда, только вот на водокачку устроить я тебя не могу, там тоже прибыль не очень. – Я задохнулась от такой наглости! Как можно быть таким самоуверенным хамом?

Только вслух возражать больше не смела. Скажу слово – он меня промаринует здесь еще несколько недель. Пока я сама с воплями не взмолюсь о любой другой работе, хотя бы самой древней! Правильно, угадали – торговле! Сейчас почуяв шестым чувством, что это шанс остановить рост цветка и долга, я готова была запродать чудовище со всеми его потрохами хоть черту, хоть самому дьяволу, тем более если они родственники, а последний – и вовсе кумир зверолюда.

Я молча и благоговейно внимала, а звериный лорд вещал.

– Близится сезон балов! И у меня освободилось место слуги. Я думаю, ты девочка не очень далекая, но под моим чутким руководством сообразишь, что делать, и со всем справишься!

Я громко и возмущенно засопела, но губы сжала еще плотнее, чтобы ни одно неосторожное слово не вырвалось.

– За это я тебе прощу… ну, допустим, один процент долга. Хотя я сегодня излишне щедр.

– Один? – взвилась до потолка я. – Да я лучше с фонарным столбом по-настоящему пересплю!

– Заметано. По ночам будешь спать с тем, что тебя больше привлекает. А днем чтобы была самой расторопной, веселой – не люблю нытиков! – и опытной слугой! К тому же мальчиком.

У меня отпала челюсть. Кем? Он что, пришел сюда белены объевшись и теперь вещает небылицы, сидя на грязном полу?!

– А в свободное от службы время я для тебя еще одну дополнительную работенку нашел. Кем-то вроде моей секретарши.

Секретарши? Я задумалась. А это уже повышение. И шанс подняться. Надену строгий костюм, завяжу на макушке дульку, буду ходить с умным видом за чудовищем, царапать каракули в блокнотике и кивать.

– Сбавлю еще пять процентов долга… Опять ныть? Ну сколько можно?! – возмутилось чудовище. – Если продержишься год – спишется весь долг.

На самом деле слезы потекли у меня от облегчения: слугам и секретарям полагается заработная плата, каюсь, не удержалась. Думала, навечно застряла тут в поломойках и подай-принесийках со всеми сопутствующими унижениями и полным бесперспективняком. А тут такой шанс, который нельзя упустить, и как назло, все эмоции вразнос пошли!

– Ой, ну ладно, год безупречной службы – долг долой! Любите вы, женщины, своими соплями шантажировать. Только на меня это не действует, поняла?! Лорд Диллан Данделион – кремень! Ясно?

– Ага! – радостно кивнула я, подбирая слезы, пока наш каменный и непреклонный не передумал из вредности или из жалости. Никак подумает, что такой размазне не по плечу серьезная работа, и другую наймет.

А чудовище и в самом деле решило передумать или с меня, шантажистки, пример взяло. Сидя прямо на полу в шикарном костюме, лорд схватился за сердце, причитая, какая я неблагодарная и как его этим убиваю. Такая, как я, по его мнению, не оправдывающая потраченных на меня усилий, всенепременно уронит оказанное доверие, а сам, гад зверолюдский, руку тянет, чтобы я ему встать помогла.

Я подскочила со всей возможной скоростью, демонстрируя полезность, и, изо всех сил потянув за руку (ну и тяжелая гора мышц!), подняла с пола развалившегося лорда, отряхнула и замерла в позе верного слуги. Была бы зверолюдкой собачей породы – подобрала бы лапу и язык вывалила, но поскольку мне подобное было недоступно, я просто вытянулась по стойке смирно, ожидая следующего приказа.