Глава 2. Судьба

Скоростной вагон на магнитной ленте – будто хромированная гусеница – уносил меня всё дальше вглубь Нового города. Машина неслась с невероятной скоростью. Пейзаж за окном виделся подобием акварельного рисунка, на который нечаянно пролили стакан воды, а затем поспешно попытались исправить ситуацию сухой тряпкой – картинка смазалась, и в ней едва угадывалась первоначальная задумка мастера. Единственное, что можно было различить, это огромные обсидиановые здания, медленно и величественно проплывающие за окном гусеницы. Этакие мрачные непроснувшиеся великаны, заслонившие своими спинами большую часть небосвода.

По мере приближения к тому или иному гигалиту на нём ярким фейерверком вспыхивала реклама. Вокруг ближайшего гигалита – Окерро – носились кометы, а между ними мелькали логотипы ресторанов и известнейших рецепторов – дегустаторов, пробующих различные блюда с открытым доступом к ID и нервной системе. Благодаря внушительному денежному счёту и строению вкусовых рецепторов эти дегустаторы ходили от одного заведения к другому и пробовали всевозможные блюда с подключёнными к их интегрированному интеллекту наблюдателями. Беднее они от этого не становились, сколько бы ни съели: наблюдатели с остервенелой горячностью готовы платить за то или иное блюдо, чтобы попробовать его не двигаясь с места и не набирая лишних калорий. Именно по этой причине самыми популярными являлись номинары-рецепторы, способные позволить себе есть сразу за троих человек.

Я пробовал себя в этом деле пару раз, но в конечном счёте оказывался той или иной стороной перед унитазом. Запросы в выборе блюд для новичков велись исключительно по принципу «сможет или нет». Были и такие рецепторы, которые на спор ели всевозможную дрянь, но я к ним не относился.

Однако Оккеро в первую очередь славился не эксклюзивными ресторанами, а искусственной обсерваторией, расположенной на последнем этаже, как Акватория в Исаи.

За пару секунд до прибытия на нужную станцию ИИ напомнил об остановке. Я всё чаще ловил себя на мысли, что со временем становится практически невозможно отделить, где твоё собственное сознание, а где интегрированный интеллект.

Едва ступив на платформу, я связался с Рэком:

– Я на месте.

В голове тут же раздался спокойный низкий голос – такой, каким я его помнил:

– Клиент не выходил из заведения. Координаты не изменились. Разберись, что с ним случилось. И будь, мать твою, осторожен.

Рэк был достаточно сдержанным номинаром, но в своей уравновешенной речи порой использовал на удивление грубые выражения. Их я старался пропускать мимо ушей, особенно если они лились словно из прорванной сточной трубы Старого города. Но некоторые ругательства я всё же перенял и порой сквернословил за двоих, что, конечно, не устраивало Мойру.

– Как он связался с тобой? – Вопрос был крайне логичным, ведь сигнал ИИ блокировался в стенах Дума.

– Мне пришло письмо.

О да, бумажные носители стали самыми надёжными хранителями информации, если она в первую очередь не должна быть раскрыта посторонними.

– Письмо? А кто передал?

– Кува-Младший.

Младшему уже было далеко за семьдесят, и он пережил своего отца давным-давно, но кличка за ним плотно закрепилась, в отличие от неудачного парика, скрывающего лысину.

– Почему клиенту попросту не обратиться к персоналу?

– Не знаю. За этим ты и здесь. – Друг, наставник и по совместительству работодатель напомнил мне, что лишними вопросами дело не ускоришь. – Главное, встреться с ним и проводи, куда ему там вздумалось. Понял?

– Понял. За такие деньги я его к любому Проклятому провожу и с улыбкой прогуляюсь по падшим мирам.

– Отлично. Прекращай болтать и шевелись давай. – Последняя фраза Рэка прозвучала сердечной просьбой, а не приказом.

Мне было велено торопиться, и я побежал сквозь толпу, стараясь никого не задеть.

Новый город, а особенно его центральный район, всегда был весьма демократичным в выборе одежды. Здесь современные дизайнеры превращали жителей в моделей, сошедших с конвейера по штамповке людей с идеальной внешностью и вкусом.

С нейробраслетом одежду можно с лёгкостью менять на ходу: перекраивать фасон, перекрашивать цвет, убирать или добавлять аксессуары. Всё это возможно благодаря нейросенситивной ткани – прямому аналогу тех же частиц, из которых состоит внутреннее убранство жилища. Эту же форму одежды использовал и я, когда находился на заданиях в центральных районах Нового города, где в приличное место не пускали без трёх модных элементов сезона и облагороженного кредитами ID.

Я пронёсся мимо парня, одетого в чёрно-изумрудный шервани с золотыми металлическими вставками в виде рыбьей чешуи на предплечьях и спине. Другой прохожий был окутан до колен чёрным туманом в прямом смысле этого слова: рассеянные нейросенситивные частицы носились вокруг него, создавая иллюзию вихря при ходьбе.

Я никогда не шествовал в стройных рядах горделивых модников, считая это бессмысленной тратой денег и времени. Мода менялась с неимоверной скоростью. Пока ты нёсся по монорельсу гусеницы с одной станции на другую, вокруг тебя мог развернуться целый маскарад.

Забавно наблюдать за пассажирами, вошедшими в вагон и обнаружившими свои фиолетовые декоративные плащи – последнее веяние моды – вдруг уступившими первенство тёмно-синим атласным накидкам. Одни поспешно мимикрировали, сливаясь с более расторопными ценителями искусства, другие же делали безразличный вид. Кто-то мог и вскинуть бровь, изображая удивление, смешанное с пренебрежительным сочувствием. Но едва этот благодетель лицемерия выходил на платформу и терялся в толпе, то лихо перекраивал свой наряд.

На нижнем ярусе нейрочастицы под ногами понесли меня прямо к одному из выходов на площадь. В закрытом пешеходном тоннеле свет исходил от флюр, прикреплённых к высоким сводчатым потолкам. Порой я представлял себя заплутавшим искателем приключений в мрачном подземелье, которое невозможно покинуть, если не следовать за золотистым мерцанием светлячков, лениво парящих под каменными сводами.

«Волшебный» тоннель вывел на подвесную улицу, где на одной из сторон огромной пятиугольной площади среди ресторанов и кафе разместился, может быть, самый скромный вход в известнейшее заведение Нового города – Дум. Название ему дали в честь древнего города, в переводе на современный язык оно означало «судьба». Но Элиен не прекращал травить байки, мол, это он дал имя гигалиту, и значение у него совершенно иное, а вот какое – не говорил. В этом вообще весь Элиен – распалять интерес, а затем отмалчиваться. Из его загадочности можно было кинетическое поле соткать.

Неимоверных размеров гигалит возвышался, заслоняя чуть ли не весь небосвод. На нём не пестрела реклама ИИ, да и вообще ничего не выделялось на гладкой лощёной облицовке. Это было одно из тех заведений, куда пускали строго по дресс-коду.

На моё счастье привести себя в подобающий высшему свету образ не составило ни малейшего труда: на правом запястье я ещё утром закрепил нейробраслет графитового оттенка. Осталось отдать приказ через ИИ – и не понадобится никакая фея-крёстная или подпольная организация домовых эльфов, чтобы уже через минуту преобразиться из грязного оборванца в желанного гостя любого заведения Нового города. Правда, в некоторые места пускали исключительно в костюмах из натуральной и редкой ткани, такой как лён или хлопок, и разумеется, без нейробраслетов.

Понаблюдав за теми, кого впускает секьюрити, я примерно составил образ нового костюма в чёрно-малахитовых тонах с золотыми вставками.

Невидимые глазу портные с рвением принялись за работу и сшили для начала не то пиджак, не то искромсанный блендером водолазный свитер, напоминавший крылья летучей мыши, плотно обёрнутые вокруг талии. Руки начали окутывать размножившиеся в геометрической прогрессии нейросенситивные частицы, моментально застывшие в виде золотисто-изумрудной драконьей чешуи. Она переливалась всеми мыслимыми оттенками, стоило свету упасть на неё. Брюки дополнили изорванный верх, а неудобные на вид высокие позолоченные сапоги на самом деле оказались комфортнее тапочек, которые Рэк заставлял надевать у себя в жилой части дома, едва ли не с угрозами в мой и Акки адрес.

Образ был почти готов. Крошечные швеи шустро переквалифицировались в визажистов и раскрасили мои скулы и лоб в бледное золото. В таком виде не стыдно заявиться и на приём к Совету. Между прочим, каждый такой фасон стоил немалых денег и приобрести его можно было исключительно у высококвалифицированного ИИ-дизайнера, но мне сии привилегии достались бесплатно, хоть и нелегально, от Элиена.

Вход загораживал высокий – чрезмерно элегантно одетый для охранника – мужчина едва ли старше средних лет. Он мнился изваянием из благородного камня, привратником в иной, сокрытый от людских взоров мир. Аура таинственности окутывала его плотной пеленой. На мою удачу мне ни разу не пришлось попасть ему под горячую руку, но довелось лицезреть эффектную драку секьюрити с тремя пьяными номинарами. Скажем так, каждый из них получил по заслугам, ибо такого обилия крепких выражений в адрес одного человека я не слышал ни разу за всю свою жизнь. Охранник заведения раскидал тех придурков, будто шар для боулинга: нежеланные гости разлетелись кеглями, нелепо сталкиваясь и роняя друг друга на вылизанную до блеска мостовую. И, смею заметить, всё это секьюрити проделал одной левой, но не в угоду зрелищности, а из-за полного отсутствия правой руки.

Я подозревал, что он может быть номинаром, скорее всего искусственным, но его ID для меня всегда скрыт и остаётся лишь гадать.

Прежде чем подойти к секьюрити, перегородившему вход, я оценивающе оглядел свой образ в полированном отражении здания. Небольшая очередь быстро растворилась в величественных дверях гигалита.

Я нацепил самую обворожительную улыбку и тут же снял её.

– Можно пройти? – самым вежливым тоном поинтересовался я.

– А разве нельзя? – столь же вежливо парировал охранник.

Его пронзительно синие глаза будто изучали не мой вычурный костюм, а душу. Если он и собирал информацию с моего ID, то ничего компрометирующего найти просто не мог: Элиен самолично мне его чистил каждый конец месяца.

– Мэло, ты сегодня пришёл по делам, – заметил секьюрити не без интереса.

Мне понадобилось меньше секунды, чтобы подобрать лучший ответ:

– Да.

Врать не имело смысла, сказать наверняка, что он не номинар с телепатическими способностями, было нельзя. Мы с ним не раз встречались, но наши беседы никогда не заходили дальше приветствия.

Усилием воли я постарался заглушить мысли об оружии, спрятанном в складках мудрёного костюма. Использовать его внутри Дума в мои планы не входило. Оно у меня вообще имелось исключительно в целях самозащиты, но из-за него меня могли с лёгкостью не пустить и вызвать Стражу для беседы. Такой тесной, что даже нет смысла прятать пистолет в заднице.

– Прошу, – выговорил охранник, но прежде чем отступить в сторону, вытянул руку. – Оружие оставь здесь.

Нехотя, но без препирательств я послушался.

– Удачи.

Его напутствие удивило не меньше, чем пронзительный взгляд без тени враждебности или недовольства моей попыткой пронести огнестрельное оружие.

Охранник сделал шаг в сторону и пропустил меня к исполинским дверям, будто вырезанным из застывшей лавы. Фантастический узор сплетался в тревожные образы без чёткой задумки и внушал благоговение. Внутрь я попал, пройдя сквозь «врата» в буквальном смысле, но перед этим администрация Дума дала мне разрешение на пребывание в заведении не дольше сорока семи часов – то есть все мои денежные средства конвертировали во время. Если я превышу установленный лимит, то расплачиваться придётся прямо со Стражей, а это малоприятно.

В Новом городе абсолютно все хранили свои деньги в интегрированном мире, я же предпочёл иметь несколько заначек с наличкой по всему Старому городу. Поэтому на моём счету имелось не так много сбережений, но и не так мало, чтобы не проснулась жадность и не поскребла своей скрюченной лапой сердце.

Расценки на пребывание в Думе были поистине баснословные. И это не самый поразительный факт, хотя и наиболее прискорбный. Точное число этажей в здании никто не знал. Дум являл собой нескончаемый лабиринт из музыкальных сцен и залов, баров, конференц-помещений, до дрожи в ногах дорогущих спа-зон и ресторанов, отелей, гоночных трасс и целых стадионов – на этом список увеселительных заведений не заканчивался. Помимо прочего, здесь находились и боевые арены, и оперные театры.

В здание вело больше дюжины входов, и выбранный мной не являлся ни главным, ни самым популярным из-за однорукого охранника с придирчивым взглядом. Помимо «официальных» входов для непосвящённых, должны были существовать и другие, но сколько я ни пытался выведать о них у здешних служащих, те хранили неподкупное молчание.

Парадный вестибюль вызывал не меньшее восхищение, чем исполинские двери. Стены, пол, потолок и громоздкая стойка администрации – всё будто грубо вырезали из чёрного опала. Всё, кроме идеально ровного пола. Любая поверхность искрилась радужными вкраплениями и ни одна не была правильной формы. Над головой висела хрустальная люстра в виде сталактита, похожие светильники, но поменьше, сталагмитами вырастали из пола рядом с аскетичными диванами и столиками у стен.

Ко мне шустро подскочила низенькая девушка в облегающем стройное тело костюме и услужливо отвела в первый попавшийся бар. На мой вопрос, может ли она проводить меня к человеку по имени Верон, она отрицательно покачала головой и выразила свои искренние сожаления. Оставалось ждать, когда он сам соизволит послать за мной кого-нибудь или свяжется через ИИ.

Искать его в лабиринте самолично не хватит и всех оставшихся на счету денег. Дум не позволял связываться с внешним миром, но в своих стенах такой возможности не лишал. Впрочем, ID Верона всё равно был мне неизвестен.

Задание, за которое, кажется, я не получу ни кредита.

Свет в баре исходил в основном от обслуживающего персонала и дымящихся неоновых напитков. Музыка лилась отовсюду: её проводниками являлись сами стены, и, приложив руку к одной из них, можно было ощутить приятную вибрацию. Работники этого элитного заведения – то ли номинары со способностью к морфированию второго и выше уровня, то ли обычные люди, пользующиеся продвинутыми модификациями нейробраслетов. Этим вопросом я никогда не интересовался, а узнать ID сотрудников Дума не представлялось возможным. Кроме указания должности – «администратор», «официант» и так далее – персональный ИИ информации не выдавал.

Вокруг столов вились прекрасные лесные фейри ростом с человека и беззаботно приплясывали парнокопытные фавны с диковинными рожками на кудрявых головах. Похоже, День Святых и Проклятых праздновали здесь заранее.

У стойки меня встретил бармен в облике минотавра, и, в отличие от Рэка, сходство заключалось не в одном размере. Выпуская клубы пара из ноздрей величиной с перепелиные яйца, волосатое чудовище налило два приветственных шота. Не успел я принюхаться к ним из чистого любопытства, а ко мне уже подкралась волшебная фейри.

– Вы сегодня что-то празднуете?

Она оказалась у меня за спиной почти незаметно. Почти.

– Не совсем, – я попытался перекричать шум музыки. – Сегодня у вас сказочный маскарад? – Настала моя очередь задавать вопросы, если я хотел поддержать разговор в ожидании чуда от непонятного клиента.

Видимо, всё это глупый розыгрыш, и я догадываюсь чей.

– Сегодня, – администратор подошла поближе, и я ощутил на своём лице лёгкий ветерок от трепещущих за её спиной крыльев, – лесной король должен явить себя во всей красе!

Я не нашёлся, что на это ответить.

Никогда нельзя сказать наверняка, искренне тебе улыбаются в заведении Дума или нет, но её острозубая улыбка показалась мне самой что ни на есть настоящей. Ко мне сразу пришла гениальная идея.

– Это и впрямь волшебное место, – сказал я и неловко подмигнул, – но мне кажется, что я сказочно перебрал. – В подтверждение этого я неловко схватил со стеклянного подноса, который проносила мимо официантка с радужными крылышками, один из дымящихся бокалов и опрокинул его на себя.

– Где же ты успел так набраться? – Фейри скорчила презрительную гримасу, задрав одну изогнутую бровку неестественно высоко.

Не знаю, сколько лет ей могло быть, но интуиция у неё, на мой взгляд, была не слишком развита, или же она просто играла свою роль не хуже меня. А может, администратор и впрямь была ещё молоденькой и не замечала моих актёрских талантов, ведь в игре «притворись пьяницей» я был непревзойдённым маэстро, по моему собственному скромному мнению.

Этот талант часто меня выручал, если приходилось развязать кому-нибудь язык без грубой силы или взлома персонального ИИ. Но у меня имелось ещё одно достоинство – перепить меня способен был лишь номинар. Метаболизм номинаров в разы совершеннее человеческого, на них слабо действует алкоголь, а к большинству ядов почти моментально вырабатывается иммунитет. Не в пример моему, конечно, метаболизму, но и на том спасибо. Сегодня я изображал пьяницу, пытаясь добраться до заказчика, зачем-то вызвавшего меня и спрятавшегося в Думе. У меня были свои постоянные клиенты, но Рэк так и не понял, входит ли этот в их число. В любом случае имя его нам обоим не было знакомо.