Глава 4

После ссоры с Аней я собираю вещи как могу быстро. Большую часть их я сложила еще с вечера, но вот сейчас мне придется немного выложить, чтобы вместилась и одежда для ребенка, которую мне любезно дала баба Валя. Даже не знаю, что бы я делала, если бы не она, ведь и одеть малыша тогда было бы попросту не во что.

Я сворачиваю крохотные футболочки и штанишки, укладывая их поверх своих вещей, отвернувшись от входа. Это чтобы Аня, если вдруг войдет, не увидела, что я плачу. Стараюсь делать это бесшумно, не всхлипывать даже, делая вид, что просто слишком увлечена сборами. На самом деле же слова подруги очень задели. Я попросту не ожидала, что Аня меня вообще ни капли не поддержит, еще и окажется настолько черствой. Надеялась, что она хотя бы поможет советом, подскажет, как действовать и вместе мы придумаем план…

Еще и её слова про хорошую девочку… было в них что-то злое, как будто накипевшее. Ну да, я стараюсь учиться, по клубам не хожу – мне просто неинтересно там, стараюсь помогать, если вижу, что могу это сделать. Здороваюсь, в конце концов, с тем же охранником на входе в университет и не считаю зазорным поболтать с уборщицей и посочувствовать, что она сильно устала. Аня обычно делала вид, что не видит людей, занятых простой работой, но я не думала, что она настолько… черствая.

Да я и не строю из себя никого, просто общаюсь вежливо и стараюсь никого не обижать. Разве это плохо?

Я слышу, как подруга входит в комнату, но не вижу, что именно она делает. Да и не хочу рассматривать, поэтому пересаживаюсь на кровать к малышу. Сейчас накормлю его своим детским пюре и можно будет ехать. Автобус как раз отправляется через час, а станция близко. Если что – просто подожду внутри автовокзала, не хочу сейчас здесь оставаться.

Кроха лежит тихо, только ручками-ножками болтает и как только я вижу его забавный курносый нос, улыбаюсь сквозь слезы. Поспешно стираю мокрые дорожки, и малыш широко улыбается мне в ответ. Так заразительно, что плакать уже больше не хочется.

– Какое же ты солнышко, – поглаживаю его по голове и, склонившись, мягко чмокаю в лоб. Знаю, чужой ребенок, но так захотелось… Как такого малыша можно не пожалеть или продать кому-то? В голове не укладывается, что в жизни действительно есть те, кому плевать на чужую жизнь, настолько сильно они любят деньги. Это ведь ребенок, он же совсем крохотный, беззащитный.

– Сейчас накормлю тебя вкусным пюре. Любишь яблочное пюре? – Говорю вслух, поглаживая слегка пухлую милую щечку малыша. – Интересно, как же тебя зовут?

Я оглядываюсь на Аню. Было бы здорово, если бы она немного приглядела за ребенком, пока я буду на кухне, пусть даже и сидя на своей кровати. Это ведь несложно и, если что, можно громко позвать меня, необязательно самой на руки брать. Но подруги в комнате нет вообще.

Обложив малыша подушками, я бегу на кухню и вытаскиваю из холодильника небольшую баночку с яблочным пюре. Вообще я обычно не покупаю такое, тем более что детское питание – не такое уж дешевое лакомство для обычной студентки, проще ведь обычное яблоко купить. Но тут вот захотелось очень сильно это самое пюре пару дней назад и как будто под руку кто-то толкнул, положила все-таки в корзину две баночки. Пригодились же!

Я наливаю воду в кастрюльку и ставлю ее на плиту, чтобы та подогрелась. А после того, как зажигаю газ, машинально оглядываюсь на окно. Тут, с пятого этажа, весь двор как на ладони. Интересно, не уехали еще те мужчины? Они ведь собирались записи с камер изымать – а вдруг посмотрят прямо сейчас и узнают меня?

Но долго об этом раздумывать не приходится: взгляд выхватывает уже знакомую фигуру подруги в красном пуховике. Та, махая активно руками, что-то громко рассказывает тому самому майору и бритоголовому Назару, показывая на наши окна. Сквозь приоткрытую щелку форточки доносится благодаря хорошей акустике ее голос:

– Там она, с ребенком этим, с мусорки приволокла и прячет!

Мужчины переводят взгляд на окна, и я отшатываюсь, хватаясь от испуга за сердце. Оно колотится бешено, когда я вижу, что Назар с майором тут же рванули к подъезду, и бросаюсь со всех ног в комнату к малышу.

Паника накрывает с головой, лишь чудом я держусь, не давая себе сорваться в истерику. Еще никогда я не попадала в подобную ситуацию, когда за мной всерьез гнались двое мужчин. Я на пятом этаже с малышом, лифта нет, лестница одна – ситуация безвыходная!

Дрожащими пальцами я быстро запихиваю ручки и ножки малыша в комбинезон и застегиваю его. Хорошо хоть не стала убирать верхнюю одежду далеко, оставила ребенка лежать поверх нее. Времени на чемодан и остальные вещи нет совсем. Схватив только сумку с документами и деньгами, я вылетаю на лестничную площадку.

Все мои действия занимают доли секунды, но я все равно нещадно опаздываю. Уже слышу топот ног бегущих наверх мужчин, но идей – ноль, никаких! Куда мне деваться? Вверх, на технический этаж? Но они ведь не дураки, поймут, где я, да и не факт, что там дверь не закрыта на замок. К тому же, выхода с крыши нет совсем, рано или поздно меня точно найдут.

Я мечусь по площадке, не зная, куда бежать и что делать, а потом застываю посреди нее и с глаз срываются слезы. Неужели это конец? Они ведь попросту отберут ребенка! Не знаю, что будет со мной, возможно, вообще ничего, раз они не хотят поднимать шумиху, но с малышом… малыш совершенно точно окажется совсем не в тех руках. Кто знает, как дальше Назар с ним хочет поступить?

– Эй, сюда! – неожиданно раздается громкий шепот снизу.

С лестничного марша на меня выглядывает девушка с четвертого этажа. Мы сталкивались с ней пару раз однажды – я помогала ей нести тяжелые пакеты с продуктами. Насколько я помню, ее зовут Лика, у нее еще ребенок лет трех.

Едва я дергаюсь к пролету и привычно хватаюсь за перила, как Лика машет активно руками, привлекая мое внимание:

– Держись стены, чтобы не видели! Быстрее!

Не веря своему счастью, я срываюсь вниз, стараясь слишком не топать. Лика уже бежит к настежь распахнутым дверям своей квартиры, и я влетаю за ней следом. Девушка захлопывает дверь за мной быстро, лишь в конце очень-очень осторожно, чтобы не было слышно звуков закрытия и защелки замка. И очень вовремя, потому что топот ног приближается: Назар с майором пролетают по площадке четвертого этажа вверх.

Лика, приложив палец к губам, машет мне на комнату, чтобы я зашла туда. Опомнившись, я тут же выполняю ее просьбу, в то время как девушка остается. Вдруг малыш расплачется? Наверняка снаружи это будет слышно. Так что я прикрываю с собой дверь и, вся дрожа от пережитого испуга, опускаюсь обессиленно на диван.

Что мне делать? Они ведь поймут, что далеко я не ушла, у этого бритоголового куча людей, рассредоточатся по двору, весь подъезд прошерстят… И полиция с ними, вообще могут по квартирам начать ходить, быстро выяснят, где я прячусь. А выход из подъезда один…

Так что, выходит, это и правда конец?..

Лика заходит за мной следом в комнату буквально через минуту.

– Это дружки мужика твоего что ли? – спрашивает она, украдкой выглядывая из-за шторы во двор.

– Что? – из-за собственных мыслей я не сразу понимаю, что спрашивает соседка.

– Те снизу. Я просто в такую же ситуацию попала однажды. Папаша моего Женьки тоже отморозков каких-то нанял, что меня караулили. Хотел проучить и ребенка отнять. А тут проснулась, смотрю – типы подозрительные рыскают. Я тебя видела в глазок, как ты проходила с мелким, а потом та девчонка орала и на окна тыкала. Жалко из-за шумоизоляции не слышно толком, что.

Лика опускается рядом со мной, заглядывает в лицо.

– А… да… – рассеянно бормочу в ответ.

– Перепугалась?

– Угу, – выдавливаю я.

Глаза наполняются слезами, и я поспешно вытираю их. Не время и не место сейчас плакать.

Девушка сочувственно вздыхает.

– Они не дураки. Я, конечно, сейчас прикинусь, что меня дома нет, но они ведь караулить будут подъезд, рано или поздно дождутся. А может быть вообще в квартиру вломятся. Если другие соседи их пустят, и моя квартира одна неосмотренной останется, очевидно будет, где ты прячешься…

Я киваю. Поднимаюсь с места, кладу малыша на диван и пока что снова снимаю с него комбинезон. Стараюсь не думать, что ситуация безвыходная. Невозможно куда-то внезапно исчезнуть с четвертого этажа обычной хрущевки, когда вокруг куча людей, что хотят тебя любой ценой найти. Неужели придется отдать им ребенка? Неужели вообще ни шанса спасти его нет?

Я еле держусь, чтобы не расплакаться от бессилия, даже на Лику не смотрю и благодарность за спасение выдавить не могу. Понимаю, стоит только увидеть ее сочувственный взгляд, как разрыдаюсь.

– Эй, ты не раскисай давай, тебе сейчас никак нельзя падать духом. Тебе, вон, сына спасать надо. Как вас обоих зовут-то хоть?

Лика треплет меня по плечу, стараясь растормошить и поддержать, и я слабо улыбаюсь.

– Я – Полина, а малыш… он…

Бросив взгляд на соседку, я решаю не рассказывать всю историю. Неизвестно, как она отреагирует, вдруг поступит как Аня? Мне сейчас никому верить нельзя, даже Лике, хоть она и помогла.

– Его зовут Илья, – говорю я первое пришедшее на ум мужское имя.

– Ну вот и познакомились, – Лика улыбается малышу, – знаешь, мне кажется, я знаю, как вам помочь.

Я вскидываю голову и смотрю на девушку с надеждой. Та сразу же начинает излагать свой план:

– У меня остался старый комбинезончик от моего сына. Правда, он для Ильи будет большим, я его покупала, когда Женьке месяцев девять было, но самое то. Со стороны будет казаться, что ребенок куда больше Ильи.

– А как это поможет? – хмурюсь я, не понимая, куда Лика ведет.

– Ну так те, кто ищут, точно примут Илью за другого ребенка. Моего ребенка. Сделаю вид, что я просто решила выйти на прогулку со своими двумя детьми! Маленького на руках понесу, а Димка со мной за руку пойдет – вот и все! Там же среди этих мужиков нет папаши ребенка?

Я уверенно мотаю головой. То, что малыша ищут совсем не родители, очевидно.

– Значит, его никто и не узнает! Будут приставать, подниму скандал, – оживленно говорит Лика и даже с места встает, принимаясь расхаживать по квартире, – А вот вывести тебя будет сложнее… Может переоденешься в мою одежду? У меня парик есть, вдруг сойдешь за кого-то другого?

– Слишком рискованно, – качаю я головой, – к тому же на улице все еще Анька может быть. Она меня точно узнает. Да и другие видели мое лицо.

– Анька – это подружка что ли твоя?

– Угу.

– Надо же, стерва какая, – хмыкает девушка, складывая руки на груди, – Продала за пять копеек. Хотя у нее ведь детей нет? – Лика дожидается моего утвердительного кивка и хмыкает, – Тогда ей нас никогда не понять, пока под сердцем ребенка не выносит. Мать любой ценой будет его защищать.

Я снова сникаю, но в отличие от меня, соседка не падает духом.

– А что, если?..

– Что? – оживляюсь я.

– Ну… ты должна мне довериться. Знаю, мой план может прозвучать безумно, но похоже, это единственный шанс тебе выбраться отсюда.

Я сглатываю и оглядываюсь на лежащего на диване малыша.

– Выкладывай, – киваю я решительно.