Монстры вцепились в тех, кто не успел вставить новую стрелу. Послышались душераздирающие крики. Нечисть рвала на куски и утягивала полуживых стрелков в воду, окрасившуюся багровым. Потеряв контроль над сражением и впадая в панику, люди трясущимися руками пытались выстрелить в чертей, но попадали в своих же. Одежда загоралась, нечисть отбрасывала жертву и переключалась на стрелявших.

На секунду стало светло как днем: Эйден излучил из себя ярчайшее сияние. Черти разбежались по сторонам – одни скрылись на дне, а несколько других, спасаясь от феникса, устремились в город.

– Нет! – хрипло заорала Шантара и побежала за ними.

В центре Амфитрита уже отчаянно отстреливались от пожаловавших тварей. Стрелы иногда летели мимо, попадая в хижины, которые вспыхивали как спички. Черти шипели от света огня, спешили спрятаться куда-либо, громя все на своем пути.

Эдана осталась одна среди этого хаоса.

– Дядя…

Вокруг пылало пламя. Кольцом. Как во сне. И ноги приросли к земле. Черт, бившийся в агонии, толкнул ее мощным хвостом, и она отлетела в обломки хижины. Ее крик раззадорил нечисть – чувство голода и свежей крови пересилило боль от огня. Когтистой лапой, исполосовывая землю, он стал пытаться достать из-под обломков Эдану, свернувшуюся комочком.

Неудачные попытки вывели существо из себя. Замахнувшись, черт снес все обломки, они разлетелись пылью и щепками. Эдана лишилась последней защиты, хоть какого-нибудь захудалого укрытия.

Подняв голову, она увидела страшную тварь и не менее страшный огонь. Пламя возле нее странно всколыхнулось, приобрело узнаваемые черты и фигуру. Жуткий сон превратился в пугающую реальность. Огненная девушка схватила Эдану за запястье и направила ее ладонь на морского черта. Ладошку защекотали щелкающие искры, ее окутал огонь и вылетел сокрушительный для нечисти обжигающий шар. Существо размазало по земле черной слизью.

Эдана, тяжело дыша, взглянула на девушку и еле сдержала пораженный писк.

– Передай отцу, хорошая была идея – дать тебе мое имя, – сказала девушка. Эдану затрясло, глаза защипало от слез. Образ с королевского портрета обрел голос, и теперь от каждого слова бежали мурашки. – А также передай мою благодарность, что не оставил моего брата.

– Эдана! – звал девочку волнующийся за нее Эйден, они с Нордом судорожно обыскивали город.

Девушка тоже откликнулась на зов, горестно поджимая губы.

– И Эйдену скажи… – она прошептала ей на ухо свое сообщение, выпрямилась, совершила реверанс и с блаженным выражением лица затерялась среди бесчисленных языков пламени. Эдана напугано смотрела ей вслед, не в силах пошевелиться.

– Эдана! – Эйден крепко схватил ее, проверяя на наличие травм и облегченно вздыхая. – Болит где-то?!

Девочка дрожала, держась за запястье, и молчала, глядела в никуда.

– Эйден, огонь! – напомнил ему Норд, и феникс потушил все возгорания взмахом руки.

Придя в себя, Эдана с небольшим заиканием проговорила:

– Она научила меня э-этому.

Разжав кулачок, она показала им, как на ладони пляшет огонек. Такой горячий, но не оставляющий на коже болезненных ожогов. Сейчас она чувствовала этот жар в каждой клеточке тела, ощущала, как проспавшая магия поднималась и набирала силу.

Теперь была очередь Эйдена и Норда недоуменно замолчать. Они нахмуренно переглянулись и одновременно спросили:

– Кто?

– Ее высочество п-принцесса Эдана.

Норд пошатнулся от ее ответа и обратил внимание на Эйдена. Тот, отказываясь верить, мотал головой. Янтарные глаза заволокло выступающими слезами. Эдана бросилась в его объятия, плача навзрыд. Эйден погладил ее по белым волосам, словно окоченелой рукой.

– Сказала, чтобы ты был осторожен и не поджег занавески, – всхлипывая, девочка проронила смешок. – Что она имела ввиду?

Эйден прерывисто выдохнул. Внутри все больно заныло, разрывая сердце, но на лице все равно появилась нежная полуулыбка.

– Она мне часто это говорила…

Феникс возвел мокрые глаза к небу, прижал пальцы к дрожащим губам и отослал сестре воздушный поцелуй.

***

– Они посчитали меня за своего… – высказал Норд свою догадку на следующий вечер. – Поэтому и не тронули.

Эйден обеспокоенно осмотрел его руку.

– Почувствовали в тебе темную энергию… Ее становится все больше. Нужно выдвигаться на поиски логова Тьмы!

– А как же Амфитрит?

– Нам в любом случае надо найти Тьму и надавать пинков. Мы никак не уничтожим абсолютно всех чертей, это не в наших силах. Сколько бы мы ни боролись с этими тварями, их количество даже не уменьшается.

– И как будем искать? – Норд нервно улыбнулся и спрятал руку в перчатку.

– Перо покажет нам дорогу. Я тут думал, если мои перья притягиваются ко мне, то и перья Тьмы должны. Скажу Шантаре, что мы отплываем завтра утром.

– А с народом-то что? Не оставлять же их так. Не справятся они с одними только арбалетами.

– Сейчас что-нибудь придумаю.

Эйден вышел из хижины, оглядел унылых людей и бардак на улице, оставшийся после морских чертей. Вдохнул влажный воздух, пропитанный ароматами тропических растений и океанской свежестью. Мысли проносились со скоростью ветра, но ни одна не задерживалась. Казалось бы, есть множество решений, но все было как будто не то.

К нему подбежала игравшая с Теем Эдана, и он взял ее на руки.

– Скажи мне, звезда моя, что мне делать?

– Дома ты бы обязательно стал танцевать, – посмеялась девочка и тихонько дернула его за золотой локон.

– Танцы, – медленно покачал головой Эйден. А потом вдруг оживился, широко распахнул глаза. – Танцы!

Феникс передал ребенка Норду, вышел в центр улицы и окликнул людей.

– А что вы все кислые такие?

Они обратили на него непонимающие взгляды и подошли ближе, собираясь вокруг.

– Так, Ваше Величество, – рядом с Эйденом тут как тут запыхтел Трент. – Мы в ожидании чуда, понимаете…

– Чудо перед вами! – Эйден стукнул кулаком себя в грудь. – Я видел у вас музыкальные инструменты в музее. Несите! Сейчас будет вам волшебство и магия.

Трент понесся первым, за ним и многие другие. В это время Эйден, окутавшись огнем и взмыв ввысь, разжег огромный костер, как в центре Сана.

– Не боишься? – спросил Норд у Эданы, в чьих серых глазах отражалось ярко-оранжевое пламя.

– Больше нет.

– Что происходит? – удивилась Шантара, подойдя к ним. – Скоро стемнеет, нужно выдвигаться…

Словно услышав ее вопрос, Эйден громко возгласил, привлекая к себе всеобщее внимание:

– Самая лучшая защита от опасности – посмеяться ей в лицо.

Трент поднес ему пеструю от красок гитару, разрисованную неизвестными словами и символами какого-то народа, и Эйден, укладывая ее у себя в руках, скользнул пальцами по струнам, высекая фейерверк искр. Струны бодро задребезжали, разливая по городу первый мелодичный звук.

– Умеет играть? – поразилась Эдана.

– Все умеет, – ответил ей Норд.

В такт фениксу в руках девушек зазвенели тонкие лиры и бубны. Мужчины стали усердно дуть в трубы так, что инструменты оглушительно заголосили. Дети вооружились свистками и дудочками и тоже влились в строй, который повел за собой Эйден вокруг костра.

Тей протянул Эдане свисток в виде птички, и они вдвоем затерялись среди людей, пританцовывающих под получающуюся музыку. Трент подал Норду еще одну странной формы гитару, а Шантаре деревянную дудочку.

Норд догнал Эйдена, чтобы подглядеть у него, как пользоваться инструментом. Тот во время игры успевал показывать людям простые танцевальные движения.

– Ну что, споем, может быть? – крикнул Эйден. – Я начну, а вы подхватывайте!

– Да! – хором ответил ему народ.

– «В моей атмосфере есть место только для тебя.

Тысячи километров, тысячи развитий сюжетов

Могут разделить нас с тобой.

Но в голове даже через сотни световых лет

Будет звучать голос твой».

– Он еще и поет! – восхитился Трент, проорав Норду в ухо.

– «Если вместо души чернеет пропасть, разреши вместо тебя в нее попасть».

– А что это за песня? – спросила с другой стороны Шантара, так же прокричав в ухо.

– Думаю, он придумывает ее на ходу.

– Красивая! В Амфитрите запомнят ее навсегда. Каждое слово.

– «А ты мое солнце, что светит лишь мне.

Греешься под лучами на ветра волне.

А ты мое солнце, моя большая звезда.

От всех далеко так, но для тебя рядом я навсегда».

Люди подхватили его пение, голосом подражая фениксу. Эйден, продолжая умело перебирать струны, обернулся на них с довольной улыбкой и похвально кивнул. Норд тоже взглянул на поющий строй: сейчас Амфитрит светился от смеха и радостных танцев и почти ничем не отличался от Сана.

Эйден переглянулся с Нордом, отдал ему музыкальный инструмент и распустил крылья.

– Возвращайся скорее.

– Я недолго.

Феникс поднялся над городом и, облетая его по окраине, выстроил вокруг стену из мягкого золотого света, похожего на северное сияние, он плавными волнами рассеивался из крыльев. А внизу, где-то среди густой листвы, все звучали слова песни:

«А ты мое солнце, что светит лишь мне.

Греешься под лучами на ветра волне.

А ты мое солнце, моя большая звезда.

От всех далеко так, но для тебя рядом я навсегда».

Уже стемнело, и морские черти появились на своих привычных местах. Но теперь они не могли даже приблизиться к острову: созданная Эйденом стена и громадный костер отпугивали их, заставляя прятаться обратно в воду.

Вися в воздухе, Эйден беспечно наблюдал за этим. Один из последних чертей поднял на него уродливую голову со сквозной дырой. Феникс не растерялся и самодовольно показал тому неприличный жест, после чего существо обиженно скрылось с его глаз.