Глава 3

Следующие два дня проходят в каком-то забвении. Почти не выхожу из дома, пытаясь работать над рукописью, но каждый раз больше половины написанного летит в урну или разрывается на мелкие кусочки. Я не могу нормально работать, все время крутя в голове сказанное доктором. В последнее время еще сильнее ощущаю окутывающее одиночество. Кажется, что впереди нет никакого просвета. Почва убегает из-под ног и, кажется, я вот-вот сорвусь в черную бездну.

К тому же с продажами моих книг все складывается не лучшим образом. Если старые еще покупают, хоть и далеко не так, как раньше, то новые просто пылятся на полках магазинов. Не знаю, насколько меня еще хватит. Выиграю я эту борьбу или проиграю?

Неподвижно сидя перед печатной машинкой, кидаю взгляд на кипу сложенных писем и зачем-то тянусь за одним из них. Распечатываю и читаю написанное аккуратным почерком:

«Дорогая Беатрис, хочу выразить вам огромную благодарность за ваше творчество. За последние годы вы стали моим любимым автором, и я с нетерпением жду ваши новые произведения. Ваши книги помогли мне справиться с сильнейшей депрессией после того, как муж бросил меня с дочерью после десяти лет брака. Сюжеты, которые рождает ваше богатейшее воображение, помогают окунаться в них с головой. Пожалуйста, продолжайте дальше. Я восхищена вами и желаю вам успехов в творчестве!»

Откладываю письмо, ощущая прилив сил. Тянусь еще за одним и быстро распаковываю конверт. Лучше бы я остановилась и не стала продолжать, потому что он следующих строк грудь сдавливает, отчего становится тяжело дышать.

«Если ты не перестанешь писать этот бред, я сожгу издательство, выпускающее твои книги!!! Ты не достойна носить звание писателя!!! Заканчивай с этим, если не хочешь проблем!!!»

Комкаю бумагу и швыряю в сторону урны, но та пролетает мимо. Дышу часто, ощущая, как участилось сердцебиение. Никогда не понимала людей, которые пишут такое. Когда я впервые начала получать подобные письма» я выходила на улицу, пряча в сумке пистолет. Я была готова в любой момент применить оружие и навыки самообороны, которыми обучалась после случившегося в прошлом, если бы хоть кто-то приблизился ко мне. Но, к счастью, дальше письменных угроз не доходит. Все «герои» оказываются такими только в стенах своего дома, где их никто не видит.

В дверь раздается звонок и от неожиданности подпрыгиваю на стуле. Я стала слишком нервной. Стараясь не шуметь, на цыпочках, иду в коридор и смотрю в глазок. Увидев своего агента, облегченно выдыхаю и открываю дверь.

– Привет. Чего так долго открывала? – проходит в квартиру, окинув меня взглядом. – Я уж думал, тебя нет дома.

– Привет. Работала, – закрываю дверь.

– Выглядишь уставшей. Ты хоть спала этой ночью? – в карих глазах мелькает беспокойство.

– Ближе к делу, Зак, – скрещиваю руки на груди, не желая распространяться о том, что за последние двое суток я спала от силы часа три.

– Ты, как всегда, сама гостеприимность. Может, для начала угостишь меня чаем?

– Ты знаешь, где что находится. Можешь сам себе все приготовить, – иду в гостиную, совмещенную с кухней.

– Лааадно, – слышу шаги за спиной.

Сажусь на диван, подогнув ноги под себя, и наблюдаю, как Зак орудует в моей кухне.

– Есть какие-то новости? – задаю вопрос.

– Есть, – набирает в чайник воды.

– Я слушаю.

– Сейчас, – включает чайник и достает из своей сумки толстую стопку бумаг.

– Издатель снова вернул твою рукопись на доработку, – подходит ко мне и вручает рукопись всю в исправлениях.

– Что за черт? Да он просто искромсал ее своей гребаной красной ручкой! – моему возмущению нет предела.

– Я тоже прочитал ее и согласен с ним, Беатрис, – произносит и внутренности обжигает огнем. – Ты растеряла сноровку. За два года ты не выпустила ни одной стоящей книги. Нужно что-то менять, детка, – слышать такое от человека, который всегда верил в меня и с помощью которого я получила свой успех, оказалось слишком болезненным.

– Я пытаюсь, Зак! Ты это прекрасно знаешь! – подрываюсь с дивана и подхожу к окну, обхватив себя руками.

– Знаю. Но нужно пытаться лучше. Что там с биографией Гилберта?

– Она в процессе.

– Сколько можно ее мусолить?

– Это зависит не от меня.

– Неужели он еще не все тебе рассказал?

– Ты даже не представляешь, насколько у этого человека была насыщенная жизнь.

– Видимо, двадцать лет путешествий и скитаний по миру – это еще то приключение.

– Поверь. Там будет о чем почитать.

– Все уже ждут с нетерпением. Издательство развернуло нешуточную рекламную кампанию из денег, что выделил им Гилберт.

– Мы почти подошли к финалу.

– Я рад это слышать.

Чайник закипает, и Зак возвращается в кухню.

– Ты будешь чай?

– Нет. Спасибо.

– Ты ела что-нибудь? – интересуется, заглядывая в холодильник. – Конечно же, нет, – сам отвечает на свой вопрос. – Еще немного и у тебя здесь появится паутина.

– Если ты голоден, можешь заказать еды, – возвращаюсь на диван, посмотрев на лежащую изуродованную издателем рукопись.

– Я-то поел перед выходом. Мили приготовила отличную пасту. Я за тебя переживаю. Кажется, ты даже похудела.

– Со мной все будет в порядке, Зак. Не переживай, – откладываю рукопись, чтобы она не мозолила глаза, и перевожу взгляд на мужчину, встретив на себе задумчивый взгляд.

– Я очень надеюсь, – с какой-то тоской в голосе отвечает и отворачивается.

– Как идут дела с подготовкой к свадьбе? – будто невзначай спрашиваю и замечаю, как напрягаются мужские плечи.

– Неплохо. Мили уже выбрала платье, – тон голоса становится отстраненным.

Мы знакомы с Заком уже восемь лет. Он был со мной с самого начала пути, и первые пять лет наши отношения не выходили за рамки чисто деловых. Но почти три года назад мы совершили ошибку. Отмечая успех моей новой книги, мы изрядно напились и переспали. Конечно же, на следующий день я сказала Заку, что это ничего не значит, но оказалось, что я не замечала главного. Зак признался, что давно влюблен в меня, и назвал полнейшей слепой дурой. Мы сильно разругались с ним тогда и, честно говоря, я думала, что останусь без агента. Но, к счастью, мы смогли поговорить как взрослые люди и постараться забыть о случившемся. По крайней мере, я уже все забыла. Но я не могу знать, что в голове у Зака. Он скоро женится на замечательной девушке, и я желаю ему только всего самого хорошего. Хотелось бы думать, что он просто переживает из-за этого. Предсвадебный мандраж не такая уж и редкость. Я успела выдать замуж всех своих подруг, а самую близкую даже дважды и знаю, как это бывает.

***

Поздним вечером следующего дня смотрюсь в зеркало, поправляя низ серебристого топа, едва прикрывающего пупок с пирсингом, сделанным мной еще в пятнадцать. Стройные длинные ноги облегают синие потертые джинсы, делая мой образ немного бунтарским и молодежным. Волосы завиты крупными локонами и красиво рассыпаются по спине и плечам. Сейчас я совсем не выгляжу на свой возраст. Мне часто дают гораздо меньше лет, чем есть на самом деле. Возможно, поэтому я без труда могу подцепить молодого парня, который может быть младше меня на все десять лет. Надеюсь, что сегодня я смогу наверстать упущенное в прошлый раз.

Приезжаю в другой ночной клуб, расположенный через два квартала от «Парадиза». Здесь не менее жесткий фейсконтроль, но сегодня я не намерена выпускать свою сумочку из рук. После кражи пришлось обзавестись новым телефоном, расходы на который совершенно не входили в мои планы.

Меня впускают сразу, и в этом всегда заслуга моей внешности.

Оказавшись в помещении со сверкающей подсветкой и заполненным до отказа танцполом, иду к барной стойке, заказывая виски со льдом. Сегодня я планирую хорошенько расслабиться. Не проходит и десяти минут, как рядом со мной появляется парень немного выше меня ростом на вид лет двадцати шести с темной щетиной на квадратном подбородке и игривой улыбкой на симпатичном лице.

– Привет, – пытается перекричать музыку, чуть подавшись ко мне.

– Привет, – прохожусь по нему оценивающим взглядом, обратив внимание на стильный образ.

На широких плечах одет черный жакет с белоснежной футболкой под ним, на узких бедрах брюки чиносы горчичного цвета.

– Как проходит твой вечер? – кладет локоть на стойку, будто невзначай касаясь моего предплечья своим.

До меня доносится исходящий от него едва уловимый запах морской свежести.

– Отлично, – поднимаю стакан с янтарным напитком.

– Могу я нарушить твое личное пространство и составить компанию?

– Можешь.

– Я Брюс, – протягивает открытую ладонь.

– Беатрис, – жму его руку.

– Очень приятно, Беатрис, – не отпускает моей руки, продолжая поглаживать тыльную сторону большим пальцем.

– Взаимно, Брюс.

Следующий час проходит за непринужденной легкой беседой. Брюс веселит меня, рассказывая смешные случаи из своей риелторской работы. Даже предлагает свои услуги, на случай если я планирую приобрести недвижимость. Но все, что я планирую в ближайшее время, так это заняться с ним необузданным сексом. Парень прошел мою проверку, и после двух стаканов виски я уже готова отправиться с ним в жаркое сексуальное путешествие.

– Как насчет того, чтобы уехать отсюда и уединиться где-нибудь, Брюс? – виду пальчиком вверх по крепкой груди, задевая колючий подбородок.

– С удовольствием, милая, – голубые глаза опускаются на мои губы. – Только сначала… – внезапно наклоняется и целует меня.

Его поцелуй приятный и неторопливый. Он будто сначала пробует меня на вкус. Целую в ответ. Принимаю его язык и сплетаю со своим. Темп поцелуя быстро меняется, и большая мужская ладонь опускается на мой затылок. Его губы жадно проходятся по моим. Он всасывает их и покусывает, вызывая сильнейший отклик в моем теле. Похоже, ночь обещает быть жаркой.

Вернувшись домой почти под утро, странным образом не испытываю привычного удовлетворения, хоть парень оказался совсем не плох. Всю дорогу в машине такси меня не покидало ощущение внутренней неопределенности. Раньше я всегда знала, чего хочу от жизни. Но за последние дни я будто потеряла свой ориентир. Что-то гложет и разъедает изнутри. Подталкивает к действиям, но я не знаю, что я должна сделать. Как поступить. Мне нужен какой-то знак. Подсказка. Что-то, что даст мне толчок в нужную сторону.

***

Шестнадцать лет назад

Врываюсь в полную аудиторию, где уже идет лекция, опаздывая на целых десять минут. Голос профессора Кроули затихает, и взгляд темно-карих глаз, как и других студентов устремляется на меня.

– Доброе утро. Прошу прощение за опоздание, – произношу запыхавшимся голосом, заливаясь краской от макушки до кончиков пальцев.

Доли секунды мужчина окидывает меня взглядом, отчего начинаю переминаться с ноги на ногу, теребя пальцами одной руки ткань расклешенной клетчатой юбки. А другой прижимая к груди учебник с тетрадью.

– Мисс Джадд, прежде чем войти, вы даже не соизволили постучаться, – в прошлом достаточно лояльный к моим опозданиям профессор сейчас выглядит разозленным.

Возможно потому, что в последнее время они стали систематическими из-за того, что я ложусь спать только с рассветом. Во втором семестре я так сильно увлеклась написанием коротких мистических рассказов, что перестала уделять учебе должное внимание. Я никак не могу просыпаться с будильником, которых у меня целых пять.

– Яяя…п-простите…я не услышала будильник… – опускаю взгляд в пол, покрывшись липким потом.

– Так, может, вы сделаете звук погромче или обратитесь к врачу из-за проблем со слухом! – раздается на всю аудиторию, и я слышу тихие смешки студентов.

– Я обещаю, что больше не буду опаздывать, – хочется раствориться в воздухе от окутывающего стыда.

– Обещание раздавайте своим бесчисленным кавалерам, а не мне, – звучат несправедливые обвинения в мой адрес, и я еще больше краснею. – Сядьте уже на место и только попробуйте не записать всю лекцию.

– К-конечно, п-профессор, – с дрожью в коленках спешу к своему месту, поднимаясь на третий ряд и сажусь рядом с подругой.

Успеваю уловить сочувствующий взгляд небесных глаз.

Не знаю, зачем профессор сказал это, ведь я никогда и ни с кем не была замечена в стенах колледжа, несмотря на частые знаки внимания. Я до сих пор так и не оправилась после смерти бабушки. Оставшись совсем одна, я замкнулась в себе. Мне совершенно неинтересно тратить свое время на безмозглых парней, которые только и знают, как залезть под юбку. В мой круг общения входит только лучшая подруга Наоми, с которой мы с детства жили на одной улице и учились в одной школе. И Сэйлор, с которой я учусь на одном факультете. Если я когда-нибудь и захочу связать свою жизнь с мужчиной, то это обязательно будет кто-то старше меня. Со зрелым мышлением и правильными жизненными установками.

Непослушными пальцами открываю учебник на нужной странице и взяв ручку в руки, готовлюсь записывать лекцию.

– Он сегодня ужасно злой, – шепчет Сэйлор, наклонившись ко мне.

– Я просто в шоке, – шепчу в ответ, все еще ощущая нервное напряжение.

– Наш добрый красавчик профессор стал тираном, – прикрывает рот рукой, засмеявшись. – Кстати, он перестал носить обручальное кольцо. Ходят слухи, что он разводится с женой.

– Плевать я хотела на его семейные разборки, это не значит, что нужно позорить меня перед всеми.

С первого дня обучения в колледже я абсолютно нормально относилась к профессору Кроули. Я всегда считала его очень умным и высококвалифицированным преподавателем. К тому же по моему любимому предмету «художественная литература и ее истоки».

Но так уж сложилось, что для многих студенток нашего колледжа он настоящее воплощение мужественного красавца из-за высокого роста, стройной фигуры, густой копны черных волос и острых черт лица.

– Я же тебя предупреждала, что когда-нибудь у тебя начнутся проблемы, если ты продолжишь в том же духе.

– Я не могу бросить то, что делаю. Это единственное, что помогает мне отвлечься после смерти бабушки.

– Мисс Джадд, если вы пришли сюда поболтать, то советую не тратить свое время и покинуть лекцию! – звучит очередное замечание от профессора, и я готова провалиться сквозь землю.

– Нет-нет. Я слушаю вас, профессор, – вжимаюсь в спинку скамьи.

– Я делаю вам последнее замечание! – не сводит с меня темных глаз.

– Я поняла, – обреченно качаю головой.

На задних рядах раздаются перешептывания, и я ощущаю на затылке взгляды.

Весь остальной час неотрывно слушаю преподавателя и записываю все, что он говорит. Не хочется быть окончательно опозоренной и выгнанной за дверь.

Наконец-то раздается звонок, и все студенты поднимаются со своих мест, начиная покидать аудиторию. Делаем с Сэйлор то же самое, спускаясь по ступенькам.

– А вас, мисс Джадд, я попрошу задержаться, – вдруг произносит профессор, вытирая с доски написанное за время лекции, и внутренности скручивает в тугой узел.

– К-конечно, профессор, – голос выдает дрожью.

– Я подожду тебя в коридоре, – Сэйлор подбадривающе сжимает мое плечо и выходит за последними учениками, закрывая дверь аудитории.

Остаюсь стоять, прижимая к груди учебник с тетрадью, словно они меня защитят.

Профессор заканчивает с доской и поворачивается ко мне.

– Покажите вашу рабочую тетрадь, – протягивает руку с длинными пальцами.

– Вот, – подхожу к нему, вручая тетрадь.

Наблюдаю, как он открывает ее и зачем-то листает с самого начала учебного года.

– Я вижу, что раньше вы были больше заинтересованы в учебе.

– Я и сейчас заинтересована, профессор Кроули.

– Неужели? – переводит на меня пристальный взгляд.

Никогда не обращала внимания, насколько у него выразительные глаза. Они настолько темные, что едва можно разглядеть зрачок.

– Ваша успеваемость с момента вступления в ряды студенток нашего колледжа и по сегодняшний день заметно снизилась. А вы ведь пришли с отличными показателями после школы. И даже смогли заработать стипендию, которую далеко не каждый может получить.

– Яяя… – теряюсь оттого, что ему известны такие подробности.

Когда бабушка еще была жива, я пообещала ей, что буду учиться так усердно, чтобы иметь возможность претендовать на стипендию в колледже по специальной программе для детей, растущих без родителей, и тогда ей не придется отдавать большие деньги на мое образование. А когда она умерла, я решила сдержать данное обещание.

– Разве я не прав, мисс Джадд? – возвращает мне тетрадь и присаживается на край стола, скрестив руки на груди, отчего ткань серой рубашки натягивается на сильных бицепсах.

– Сейчас не самый простой период моей жизни, – опускаю взгляд на тетрадь, ощутив сильнейшую тоску по бабушке, которая всегда была моей главной поддержкой и опорой после гибели родителей и сестры.

– У всех бывают трудные периоды в жизни и оттого, как мы справляемся с ними, зачастую зависит многое в будущем, – на удивление в его тоне не звучит злости или агрессии.

– Я понимаю.

– У вас скоро экзамен по моему предмету, но меня совершенно не устраивают ваши оценки в этом семестре. Вы будете недопущены.

– Что? Как? Но, профессор! – захлестывает паника.

– Если хотите наверстать упущенное, вам придется походить на дополнительные занятия.

– Дополнительные? – уточняю, понимая, что каждую минуту свободного времени я трачу на то, чтобы писать свои рассказы, которые очень ждут поклонники, появившиеся у меня на сайте, где я размещаю их.

– Да. Вы ведь хотите быть допущенной к экзамену?

– Конечно.

– Тогда я жду вас на дополнительных занятиях. Об их расписании я уведомлю вас позже.

– Хорошо, профессор Кроули, – больше ничего не остается, как согласиться.

– Отлично, – на лице появляется едва заметная улыбка, которая делает его лицо еще более привлекательным, чем уже есть.

Неудивительно, почему некоторые студентки откровенно сохнут по нему. Профессору Кроули сорок два, и для своих лет он выглядит очень молодо. Мужчина в самом расцвете сил.

– Всего доброго, профессор, – разворачиваюсь, чтобы уйти и не видеть больше на себе внимательный карий взгляд.

– До свидания, мисс Джадд, – раздается в спину.