– Скорее всего, вас специально ввели в штат министра, решив использовать как одноразового перевозчика. Получив документы, они бы в любом случае избавились от вас. Кстати, они еще могут это сделать.

– Но меня разыскивает королевская тайная полиция, а не какая-то шпионская организация, – воскликнул Марк.

– Милый мальчик вы даже не представляете, сколько людей исчезло в темных подвалах тайной полиции, – улыбнулся Эйдан. – Так что вы выберете, Марк? Бумаги или сестру?

– Вы можете гарантировать, что эти бумаги никак не повредят безопасности Алмазного мыса? – спросил Марк.

– Опять правильный вопрос, Марк, – ответил Эйдан. – Я гарантирую, что эти документы никак не повредят Алмазному мысу. И меня интересуют не все документы. Меня интересует нечто другое.

– Что такого в этих документах? Почему они так важны для вас? – спросил Марк.

– Сами документы меня не волнуют. Вы даже можете оставить их себе. Меня интересует находящаяся среди них карта, которую вы случайно прихватили вместе с ними. Но мы можем воспользоваться этими документами, чтобы вернуть вам и вашей сестре доброе имя. Ведь никто не знает, когда именно были украдены документы. Просто их хватились именно тогда, когда вы так некстати покинули Рубиновый архипелаг. Или кто-то намеренно отправил погоню за вами. Говорят, что вместе с документами из сокровищницы пропал королевский скипетр. Его тоже вы прихватили?

– Конечно, нет! – воскликнул Марк. – Я же не вор, – тут он смешался, поймав насмешливый взгляд черных глаз. – Документы меня заставили украсть. А что на этой карте? – спросил Марк, чтобы перевести разговор.

– Это карта нахождения некоего артефакта темной магии. И я хочу получить этот артефакт, – ответил Эйдан.

– Так вам нужна обычная карта сокровищ? – снова задал вопрос юноша.

– Ну, в принципе.… Да, – согласился с ним Эйдан. – Вы правы. Мне нужна самая обычная карта сокровищ, – пожал плечами Эйдан. – Так вы согласны?

– Да, – ответил Марк. – Если вы вытащите мою сестру, то я отдам вам все документы. Вы вообще можете просить все что хотите, – сказал Марк.

– Молодой человек вы бы не разбрасывались такими обещаниями, – сказал Эйдан. – Я ведь могу и согласиться на ваше обещание.

– Я не отказываюсь от своих слов. Вы можете просить у меня все что пожелаете, если вытащите мою сестру. Но вам буду обязан только я. И больше никто из моей семьи, – сказал Марк.

– Хорошо, – последовал ответ мага. – Мы поговорим об этом позже, когда вы сможете обнять свою сестру.

*****

Арьяну внесли в камеру и бросили на охапку соломы. Девушка с трудом перевернулась и со стоном попыталась принять вертикальное положение. Тело, покрытое синяками от магических ударов, слушалось с трудом. Арьяна застонала от боли в сломанных ребрах и руке. Ее плечи обхватили сильные руки и помогли сесть, другие руки поднесли к губам деревянную кружку с водой. И хоть вода была затхлой и пахла чем-то мерзким, девушка принялась жадно пить, проливая капли на грудь.

– Ну, ну, не торопись, – услышала она чей-то голос и попыталась разглядеть его. Однако заплывшие глаза не дали ей такой возможности. – Не пытайся. У тебя все лицо опухло. Я твоя соседка по камере, – сказала женщина. – Меня зовут Низа.

– Здесь есть кто-то еще? – сипло спросила Арьяна. Даже говорить удавалось с трудом. Ребра горели, и дышать было трудно и больно. Кажется, это садист сломал ей несколько ребер. Он зашел в пыточную камеру, вслед за ней, и за его спиной маячили двое стражников. Арьяна повернулась и подняла голову, свысока глядя на своего мучителя и его охрану.

– До сих пор сопротивляешься? – спросил маг. Его изображение снова смазалось, и она почувствовала страшный удар в грудь, который отшвырнул ее на стену. Девушка мешком упала на пол. Маг подошел и сверху вниз посмотрел на свою жертву. – Непокорная, строптивая, упрямая, – он снова схватил ее за многострадальную шею и заставил посмотреть себе в глаза. – Я выбью из тебя всю твою спесь, всю гордость, – его рука поднялась и щеку девушки обожгла пощечина, затем он ударил ее еще раз, потом еще и еще. Ее голова моталась из стороны в сторону, он разбил ей губы в кровь своим перстнем. Наконец маг устал и отбросил от себя девушку. Арьяну снова ударило о стену, и подняться у нее уже не получилось. Маг посмотрел на свои залитые кровью руки и пятна крови на одежде и брезгливо сморщился. – Видишь, к чему привело твое упрямство. Из-за тебя мне придется переодеваться, – маг сделал шаг к двери, делая знак стражникам следовать за собой.

– Мне так жаль, что я доставила вам неприятности, – с сарказмом и злостью в голосе произнесла Арьяна. – В следующий раз постараюсь не брызгать на вас кровью, – она усмехнулась разбитыми губами. Маг мгновенно оказался рядом, снова сжимая ее шею.

– Зря усмехаешься. Когда я приду в следующий раз, то ты расскажешь мне все. Как своему священнику, – его лицо было так близко, что она почувствовала капельки слюны, вылетающие у него изо рта.

– Мечтай, – просипела она. Внезапно маг понял, что, споря с избитой девушкой на глазах стражников, он роняет свой авторитет. Мужчина пнул ее по ребрам и вышел из камеры. Арьяна попыталась свернуться калачиком, но у нее ничего не получилось. Ребра отзывались мучительной болью на любое даже самое легкое движение. Девушка вытянулась на полу и постаралась расслабить тело. Через какое-то время она впала в забытье. Сколько она так пролежала, Арьяна сказать не могла. Очнулась она только тогда, когда ее грубо схватили и потащили из пыточной камеры. Стражники не церемонились. Они тащили ее, грубо ударяя волочащиеся по полу ноги об углы и выступы. Они приволокли девушку в комнату и грубо посадили – бросили на стул. Девушка с трудом села удобнее и осмотрелась. Она сидела в кабинете, чем-то напоминающий кабинет отца в их доме. Стол, кресло, шкафы, наполненные книгами. На столе стоит чернильница, но вот ручек не видно. Девушка ухмыльнулась. Кто бы ни был хозяином кабинета, он знал, что арестант любую вещь может использовать как оружие. Ведь ручку так легко можно воткнуть.… Например, в глаз. Арьяна встала и сделала шаг, пытаясь осмотреться и найти хоть что-то, чтобы суметь защитить себя.

– Вы ничего не сможете сделать, Арьяна Голдхард. Здесь я защищен полностью, – услышала она голос своего мучителя.

– Вы маг и защитили себя магическим щитом. Но я человек и дерусь как человек, а не как маг, – сказала девушка.

– Отдайте мне бумаги, которые вам передал ваш брат и вы станете свободны, – сказал начальник тайной полиции. Арьяна рассмеялась, хотя смех болью отозвался в ребрах.

– Вы считаете меня дурой, – ее голос звучал глухо. – Стоит мне признать, что эти бумаги у меня, и я уже никогда не выйду из этих стен.

– Значит, вы признаете, что они у вас? – тут же спросил маг.

– Я ничего не признаю. Это ваше дело, доказать, что эти бумаги у меня. Или у моего брата, – она гордо вздернула подбородок. Затем снова были пытки, вопросы и снова пытки. Арьяна потеряла счет ударам, но упорно молчала. И вот она снова в камере. Но теперь у нее есть соседка или даже две. Напившись, девушка откинулась на стену.

– За что ты здесь? – спросила ее женщина. Арьяна тут же насторожилась. А вдруг эта женщина специально подсунута сюда, чтобы узнать у нее все, что связано с бумагами. Ведь она может быть тайным соглядатаем начальника тайной полиции.

– За то, чего не делала, – ответила девушка.

– Так не бывает, – ответила другая женщина. Ее голос был мелодичным и молодым, в отличие от первой. – Вот я здесь из-за того, что украла буханку хлеба.

– Буханку хлеба? – переспросила Арьяна. – Но зачем?

– Тебе не понять. По твоей одежде видно, что ты из богатеньких. Небось, никогда прежде не голодала, – сказала женщина. Девушка услышала, как соседка поднялась и, шаркая, прошла по камере. Послышался плеск воды, затем опять шарканье и на лицо Арьяны опустилась мокрая тряпка. – Так опухоль сойдет быстрее, – услышала она. Холодная вода действительно принесла облегчение.

– Спасибо, – поблагодарила девушка. – Меня зовут Ари.

– Не за что, – услышала она в ответ. – Я Верея.

– А за что тебя сюда упекли? – обратилась к сокамернице Арьяна.

– Я убила своего мужа, – спокойно ответила женщина.

– Что? – голос Арьяны взлетел на октаву вверх. – Что ты сделала?

– Убила мужа, – повторила женщина.

– Как ты могла? – удивленно воскликнула Арьяна.

– Тебя так избили в первый раз? – вдруг спросила Низа. – Раньше ты подвергалась избиениям?

– Нет, конечно, – ответила Арьяна. – Меня никогда раньше не били. Мои родные любят меня.

– А меня били с самого детства, – сказала женщина. – Практически с рождения. Для своей семьи я была лишним ртом, который требовал еды. Когда я немного выросла, то отец отправил меня на работу. Я пасла скот, наряду с взрослыми. Собирала зерно, пряла шерсть и ткала из нее ткань. Став старше, я пошла в услужение в богатый дом. Я была хорошенькой и наивной. Через неделю меня изнасиловал сын хозяина, пришедший домой пьяным после одной из вечеринок. Я плакала, просила его отпустить меня, говорила ему, что я девушка, но он не слушал. Притащил меня в свою комнату, завалил на постель и поимел. Жестоко и грязно. Он пользовал меня всю ночь, а потом вышвырнул из своей комнаты как ненужную отработанную вещь. А наследующую ночь все повторилось. В течение месяца он каждую ночь насиловал меня, пока о наших играх не узнала его дражайшая матушка. Хозяйка во всем обвинила меня, словно это я соблазнила ее чистое и наивное дитя. Меня выгнали из этого дома, а через некоторое время я поняла, что беременна. Мой отец тоже не принял меня, говоря, что не намерен кормить еще одного дармоеда. Мне не осталось ничего, как пойти работать на улицу. От недоедания и постоянных побоев я потеряла ребенка, но моя хозяйка была этому только рада. Ведь теперь я могла работать. Я работала в этом борделе несколько лет.

– Боже, это ужасно, – сказала Арьяна.

– Нет, в борделе было хорошо. Там было тепло, сухо, было много еды. Сначала я обслуживала всех, кто оплачивал ночь со мной, но потом появился мужчина, который выкупил меня у хозяйки. Я продолжала жить в борделе, но обслуживала только его. Он был очень добрым и нежным, и я полюбила его. Он забрал меня из борделя и женился на мне. А вот когда он надел мне на палец кольцо, то его характер сразу изменился. Он стал злым, жестоким. Начал пить и избивать меня. Я стала рабыней, даже хуже. Я пыталась сбежать, но он неизменно возвращал меня обратно. И я его убила. И теперь я здесь.

– Твоя история очень страшная, – сказала Арьяна.

– Она одна из многих, – ответила женщина. – А какая история у тебя?

– Меня обвиняют в измене и шпионаже, – ответила девушка, и в камере мгновенно стало тихо. Ее соседки вроде даже дышать перестали.

– А ты действительно изменщица? – шепотом спросила Верея.

– Нет, я ничего подобного не делала, – ответила девушка. – Это просто стечение обстоятельств.

– А почему мы должны тебе верить? – спросила Низа. – Ведь если кто-то узнает, что мы болтали с тобой, то нас тоже могут обвинить в измене.

– Тогда лучше вам со мной не общаться, – ответила девушка. – Я не хочу добавлять вам проблем, – в этот момент дверь открылась, и в камеру вошел тюремщик.

– Ваш ужин, – сказал он, ставя перед ними миски с кашей, глиняный кувшин с водой и три куска серого хлеба. Стоило тюремщику выйти, как Низа взяла одну из мисок и сунула ее в руки Арьяны. В другую руку она дала ей хлеб, однако девушка отказалась.

– Да, еда, конечно, оставляет желать лучшего. Но это все, что есть. Ничего другого уже не будет. Так что не привередничай, ешь.

– Я не могу, – ответила Арьяна. – Все болит. Есть, не могу, да и не хочу. Заберите и поделите мою порцию. Лучше попить дайте, пожалуйста, – девушка протянула свою миску. Низа или Верея забрали миску у нее из рук. А потом ей в руку ткнулся глиняный бок кувшина.

– Пей, я подержу, – услышала она голос Вереи.

– Спасибо, – поблагодарила она женщину. Напившись, Арьяна почувствовала внезапную слабость. Закрыв глаза, она медленно уплывала в небытие на волнах боли. Девушка уже не видела, как в камеру вошел начальник тайной полиции в сопровождении Эриха и еще одного мужчины. Увидев, в каком состоянии, находится девушка, этот мужчина неожиданно пришел в неописуемую ярость. Он с голыми кулаками набросился на начальника тайной полиции и начал методично и жестоко избивать его. Закончив, он взял девушку на руки, и покинул камеру. Эрих шел за ним. Вокруг начальника тайной полиции беспокойно бегал тюремщик, пытаясь привести мужчину в чувство.