– Да, это совершенно новая услуга, она появилась у нас совсем недавно. Времена меняются, Георгий Викторович. Вы не совсем понимаете, в чем суть такого путешествия… мы даем возможность жениху и невесте проверить свои чувства, отправляя их на отдых, который я бы назвала экстремальным. Например, в какую-нибудь глушь, где они будут лишены того комфорта, который окружает их всегда, тех прелестей цивилизации, к которым все мы привыкли. И поверьте мне, Георгий Викторович, уже через три дня становится ясно, не совершают ли влюбленные ошибки, решив пожениться. Они начинают видеть друг в друге столько нового, столько скрываемых до этого момента недостатков и достоинств, что серьезно задумываются о правильности своего выбора. У кого-то от былых чувств не останется и следа. Я уверена, по возвращении домой все эти, еще несостоявшиеся, молодожены с облегчением выдыхают и радуются тому, что еще не успели совершить ошибку. Правда, есть и такие, чувства которых после этого отдыха только укрепятся. Не сомневайтесь, Георгий Викторович – и те, и другие остаются только благодарны нам, ведь именно мы дали им возможность увидеть в своем избраннике или избраннице все то, что завуалировано любовной страстью. Как знать, возможно, и вам когда-нибудь потребуется именно такая услуга, – Никольская улыбнулась.

– Спасибо, но я думаю, у меня нет повода сомневаться в своем выборе. За все годы, прожитые с женой, я ни разу ни о чем не пожалел.

– Но сейчас речь не о вас. У вас же взрослый сын. Так что, если будут сомнения в его выборе, всегда буду рада помочь.

Далаев оставил буклет у себя из вежливости. После ухода Элеоноры Вячеславовны он тут же забыл о нем. А вот сейчас, после скандала с сыном, фамилия Никольской попалась как раз кстати. «А что, пожалуй, это неплохая возможность убедить сына отказаться от женитьбы», – решил он. Георгий Викторович на следующий же день посетил агентство Никольской. Проведя там достаточно много времени, он приобрел десятидневную путевку в глухую деревню, название которой полностью ей соответствовало. Осталось только поговорить с сыном и предложить ему разрешить возникший между ними конфликт таким способом.

Георгий Викторович сам позвонил Алексею и пригласил его к себе. К его радости и удивлению, тот согласился на встречу сразу. Это обнадеживало – возможно, они смогут найти общий язык. Далаев поставил в известность жену.

– Завтра жди в гости сына, – сказал он, вернувшись вечером домой.

– Ну и слава Богу, я рада, что вы оба вовремя одумались, – Вера Сергеевна улыбнулась.

Она сразу как-то расслабилась и повеселела. Напряжение, которое образовалось между ними, наконец-то стало исчезать. Георгий Викторович не вдавался в подробности, он лишь дал понять, что нашел компромиссное решение, которое должно устроить всех.

На следующий день Далаев встретил сына так, как будто между ними не было никакой ссоры. До обеда никто не затрагивал главной темы сегодняшнего дня. Сидя за столом, и родители, и Алексей пытались вести непринужденную беседу о делах насущных. При этом каждый понимал, что после окончания семейной трапезы состоится разговор о женитьбе.

– Пошли, прогуляемся, калории потратим, – сказал Георгий Викторович сыну в конце обеда.

– А как же чай? Я вам тортик сама испекла, – Вера Сергеевна внимательно посмотрела на своих мужчин.

– Чуть позже, мам, чуть позже, – Алексей встал из-за стола и пошел к выходу.

– Избавлю тебя от вступлений, скажу сразу, – начал Георгий Викторович, когда мужчины остались одни. – Я не буду возражать против твоей женитьбы. Ты прав, это твоя жизнь, и ты уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения. В знак своего согласия и примирения я хочу сделать вам с Мариной небольшой презент. Я приобрел десятидневную путевку… правда, не на берег океана и не в жаркие страны. В свадебное путешествие вы поедете потом, если пожелаете. А сейчас я предлагаю вам отдых, – пусть и несколько необычный, – в России, в одной из глухих деревень Челябинской области. Условия там будут жесткие… для вас жесткие, хотя, местные жители находятся в них всегда и живут веками. Согласись, это принесет только пользу вашим отношениям, и будет хорошим способом проверить ваши чувства на прочность. А по возвращении будем разговаривать о свадьбе и обо всем, что с ней связано, – Георгий Викторович замолчал.

Алексей ненадолго задумался.

– А что, я согласен. Пожалуй, это единственный способ доказать тебе, что Марина достойна стать членом нашей семьи. Я согласен. Более того, мне и самому интересно. Смена обстановки и все такое… ты прав, в твоем предложении одни плюсы!

– Я рад, что ты все правильно понял. А теперь пошли, попьем чайку.

Георгий Викторович был доволен. Где-то в душе он пожалел о том скандале с сыном, которого могло бы и не быть, если бы он не так агрессивно выражал тогда свое несогласие с решением Алексея. Он, легко разбирающийся в душевных тонкостях посторонних людей, повел себя в тот момент абсолютно непрофессионально. Но главное – вовремя исправлять свои ошибки, что у Далаева-старшего неплохо получилось сегодня.

****************

В выходной Марина любила поспать подольше. Сегодняшнее утро не было исключением. Она не слышала, как встал и ушел из дома Алексей. Открыв глаза, девушка посмотрела в сторону окна. На улице было пасмурно, моросил дождь. Который сейчас час – сказать было трудно. Марина поежилась от прохладного, сырого воздуха, проникающего в спальную через приоткрытое окно. Вылезать из-под теплого одеяла не было никакого желания.

– Лешь, – позвала она Далаева. – Леша!

Ей никто не ответил.

Полежав еще несколько минут в тишине, девушка скинула с себя одеяло и соскочила с постели. Она быстренько накинула на себя халатик, сунула ноги в большие, мягкие тапки в виде собачьих мордочек, и прошла на кухню.

– Ничего себе, вот это я поспала! – сказала Марина вслух. Стрелки часов показывали половину двенадцатого.

«Доброе утро, любимая. Я уехал к родителям. Скоро буду. Алексей», – прочитала она записку, лежащую на столе. «К родителям – это хорошо. Это здорово, когда есть родители, и к ним можно в любое время приехать», – почему-то подумала девушка.

Сама Марина выросла в детдоме. Она не знает ни свою мать, ни своего отца. Женщина, давшая ей жизнь, отказалась от нее еще в роддоме. После скитания по учреждениям, девочка попала в один из детских домов Екатеринбурга. Марина Александровна Градова – так было записано в ее свидетельстве о рождении. В отличие от своих сверстников, с которыми прошло детство, Марина не ждала, что случится чудо, и мама заберет ее к себе; девочка откуда-то знала, что этого не случится. Она не завидовала тем, у кого вдруг находились родители. Вернее, она перестала им завидовать, когда увидела, как некоторые из счастливчиков возвращаются обратно. Прошли годы. Девочка выросла и, покидая стены детдома, так и не ставшие ей родными, она не ставила перед собой цель найти свою мать.

«Зачем? Зачем это делать? – говорила она своей подруге. – Если я ей не была нужна все эти годы, зачем, скажи мне, зачем, я буду сейчас искать ее? Для того чтобы сказать ей, какая она плохая? А откуда мне знать, какая она и почему так поступила. Возможно, у нее были на то веские причины. Зачем сейчас ей напоминать о грехе, за который она наверняка поплатилась».

Подруга была с ней не согласна, но Марина и не пыталась переубеждать ее. Их дороги разошлись, и каждый начал свою, уже взрослую, жизнь. Градова закончила медицинский колледж и устроилась в одну из больниц Екатеринбурга. Государство дало ей, как воспитаннице детдома, однокомнатную квартиру. «Жить можно. А если постараться, можно жить хорошо», – говорила себе девушка, начиная свое самостоятельное существование. И Марина старалась. Кроме основной работы в больнице, она два раза в неделю убирала квартиру одной местной актрисы. Та платила прилично и никаких особых требований не предъявляла.

Анна Ланская – так звали хозяйку этой квартиры. Она любила принимать у себя гостей, и такие вечеринки называла «сабантуйчиками». После этих сабантуйчиков женщина платила Градовой по двойному тарифу. Однажды Ланская свалилась с гипертоническим кризом. Сказались-таки бурные вечеринки и бессонные ночи. Марина ухаживала за ней, делая ей уколы и капельницы на дому.

– Чтобы я без тебя делала, – сказала ей тогда Анна после уезда скорой. – Ты не могла бы у меня пожить несколько дней? Не хочу я ложиться в больницу. В ее казенных стенах у меня наступает депрессия. Я заплачу тебе за все… хорошо заплачу… только не оставляй меня одну!

Марина вдруг поняла, насколько одинока эта молодая женщина, популярная в своих театральных кругах. В ее глазах было столько тоски и страха от мысли остаться одной, что девушка не смогла сказать «нет».

Две недели совместного проживания очень сблизили Ланскую и Градову. Марина умела выслушать. Она делала это как-то особенно правильно, что ли… так, что хотелось делиться самым сокровенным. Анне было легко с ней. Да и Марина уже не чувствовала себя неловко. Исчезла та дистанция, на которой держались они друг от друга. Определений «хозяйка» и «домработница» больше не существовало. Можно с уверенностью было сказать, что они стали не просто приятельницами, а подругами.

Ланская выздоровела, и Марина вернулась к себе. Но их неожиданно возникшая дружба на этом не прекратилась. Они продолжали общаться, и не только потому, что Градова продолжала убирать квартиру своей новоиспеченной подруги. Девушки дополняли друг друга. Дружба с Анной повысила самооценку Марины и укрепила уверенность в себе. Она постепенно избавилась от ощущения своей принадлежности ко второму сорту людей.

– Посмотри на себя, ты же просто милашка, – сказала ей однажды Ланская. – Не хватает только дерзости во взгляде и уверенности внутри. Хотя, нет, уверенности в тебе, пожалуй, достаточно, хоть ты и не демонстрируешь это. А вот над имиджем мы немного поработаем. Свои достоинства нужно уметь преподносить.

Советы заботливой подруги, пусть не все, но были приняты, и очень скоро Марина преобразилась. Визиты к личному парикмахеру Анны не прошли впустую. Теперь Градова сама ловко справлялась со своими непослушными кудряшками. И пожалуй, только сейчас она оценила достоинства этой красоты, доставшейся ей от кого-то из родственников. Правда, изменить цвет волос она так и не решилась, но и их родной, темно-русый, смотрелся гармонично с подкрашенными в тон ресницами, которые, красиво загибаясь, делали взгляд ее серых глаз открытым и бездонным. Марина научилась правильно ходить, расправив плечи, приподняв голову. При этом ее, пусть и небольшая, грудь привлекала внимание противоположного пола. Девушка полностью поменяла гардероб. Серые, бесформенные одежки были выброшены, их заменили простенькие, но стильные вещи, среди которых были и такие, что будоражили воображение мужчин. Нет, вещей в шкафу не стало больше, но их вполне хватало для любого случая, они выгодно подчеркивали все достоинства ее молодой стройной фигуры, не вызывая при этом ощущения вульгарности. Марине нравились такие перемены, поднявшие самооценку и укрепившие уверенность в себе, которая нет-нет да начинала угасать.

Ланская получала удовольствие от таких преображений подруги, и где-то в душе гордилась своим творением. Она никогда не говорила об этом прямо, но фразы «учись, пока я жива» или «мои старания не прошли даром» проскакивали частенько. Эти слова, сказанные в шутливом тоне, звучали по-доброму и не требовали благодарности. Марина всегда отвечала на них: «Что бы я делала без тебя, моя гуру». Анне хотелось ответить: «Да и я без тебя», но она лишь довольно улыбалась. Обе все понимали, обе были рады возникшей дружбе.

Ланской тоже было чему поучиться у своей подруги, выросшей в детдоме, умеющей справляться с трудностями, видевшей жизнь совершенно с другой стороны. Анне не хватало рассудительности и терпения Градовой, ее способности не только понимать свои ошибки, но и признавать их. Конечно, перемены, происходящие с ней, не были такими заметными внешне. Ланская эмоциональная и ранимая, по-прежнему нуждалась в постоянном внимании, но уже не считала, что весь мир должен кружиться вокруг нее, она старалась принимать с благодарностью все, что ей дано. Марина научила ее в самой отвратительной ситуации увидеть хоть чуточку хорошего, ведь так гораздо легче переживать неудачи и неприятности. Анна перестала устраивать у себя так любимые ею сабантуйчики. Возможно, теперь ей было неловко перед подругой, а возможно, их тесное общение стало постепенно менять отношение к жизни. Ни та, ни другая не заостряли внимания на этом. Им просто не хватало друг друга и девушки продолжали дружить.

Однажды Ланская пригласила Марину на свой день рождения.

– Отказ не принимается, – сказала она ей по телефону. – Приглашаю заранее, чтобы не получилось так, что ты в этот день дежуришь. У тебя есть неделя, так что давай, уладь все на работе.

Марина хотела было что-то возразить, но Анна не дала ей такой возможности.

Именно на этой вечеринке Градова впервые увидела Алексея. Высокий, крепкого телосложения, он был очень похож на актера Еременко-младшего. Если б не лишние сантиметров десять роста и не этот короткий ежик на голове, мужчину можно было принять за него. Возможно, это внешнее сходство с любимым артистом привлекло внимание Марины. Она то и дело поглядывала в сторону Далаева. Собравшаяся компания, похоже, была ему хорошо знакома. В течение вечера Алексей активно общался, не оставляя без внимания никого. Правда, тогда он пришел не один и никакого контакта, кроме приветствия и формального знакомства, между ним и Мариной не было. Спутница Далаева не отходила от него ни на шаг, как будто боялась, что женская половина собравшихся гостей украдет ее любимого мужчину. Девушке было забавно наблюдать за этой парой. Тогда она и подумать не могла, что очень скоро окажется на месте той светской красотки. А Далаев, хоть и был под надзором, не упускал Градову из вида. Марина постоянно чувствовала на себе его изучающий взгляд. В тот вечер ее окружили мужским вниманием, она была не только свежим лицом в этой компании, но и выглядела потрясающе. Вернувшись домой, девушка забыла про всех своих ухажеров. Перед глазами стоял он, Алексей Далаев. Градова ничего не стала рассказывать своей подруге, но та своим опытным взглядом еще на вечеринке заметила их общий интерес друг к другу.

– Почему ты ничего не спросишь у меня о нем? – сказала Ланская через день после торжества.

– О ком?

– О Лешке Далаеве!

– А это кто?

– Только не прикидывайся, что ты не понимаешь, о ком идет речь.

– Но я и правда не понимаю, – Марина предательски покраснела.

– Ну-ну… а что мы так зарделись? Да ладно, не смущайся. Лешка парень хороший… и он интересовался тобой, между прочим.

– Да?

– Да. Ты так незаметно исчезла тогда, а он тебя тут же потерял.

– Но он тогда был не один. С ним была такая леди… мне далеко до нее.

– Леди! Да пустышка эта леди. Она виснет на нем, а он, между нами говоря, никак не может от нее избавиться.

– Это его проблемы.

– А мне показалось, что ты не сводила с него глаз… разве не так?

– Нет, не так.

– Послушай, ты ему очень понравилась. Чтобы ты сейчас тут не говорила, я знаю: он тебе тоже. Я дала ему твой телефон. Да, кстати, он мог бы взять тебя к себе на работу. Он врач, у его отца своя клиника, которая когда-нибудь перейдет к нему. Сам Лешка сейчас руководит реабилитационным центром – это что-то вроде филиала отцовской клиники. Хорошие медсестры ему нужны, а хорошая девушка – тем более.

В тот вечер Марина так толком и не убралась у Ланской. Та просто не дала ей такой возможности.

– Мне будет жаль терять тебя как работника, но будет еще хуже, если ты упустишь такой шанс. Маринка, это судьба, и не вздумай ей перечить!

С того разговора прошло чуть больше года. Далаев, – конечно, не без помощи Ланской, – нашел Марину. Итог их стремительно начавшегося головокружительного романа оказался счастливым. Далаев сделал Марине предложение. Она уволилась со своей работы и перешла к Алексею в центр. Правда, сама девушка не хотела работать вместе с будущим мужем. Она понимала, как отнесется к этому его коллектив, особенно его женская половина. Но так захотел он, и это больше не обсуждалось.

– Ты вообще не будешь работать. Мы поженимся, ты родишь мне ребенка, возможно, не одного. Будешь хозяйкой нашего дома, матерью наших детей и, как говорится, хранительницей очага. В нашей семье женщины не работают, так что привыкай к этой мысли.

Все к тому и шло. Неделю назад Алексей познакомил Марину с родителями. Она очень боялась этой церемонии, но без нее не обойтись. Девушка прекрасно помнит все свои переживания. Когда они с Лешкой въехали во двор его родного дома, она с трудом справлялась с волнением. Марина почти не ощущала ног, а похолодевшие пальцы рук слегка подрагивали. Облегчение наступило лишь за столом после нескольких тостов за знакомство и за что-то еще, – о чем-то говорил Георгий Викторович, но смысл его речи прошел тогда мимо сознания девушки. Когда наступило облегчение, Марина, наконец-то, смогла разглядеть своих будущих родственников.