Глава четвертая

Лена Илюшкина все свое детство провела в Глушихе. Эту, забытую Богом деревню, она не любила никогда. С ранних лет девочка мечтала поскорее вырасти и уехать из этой дыры. Здесь не было даже школы. Ей приходилось пешком одной или с соседскими ребятишками ходить за пять километров в ближайший поселок. Жили они вдвоем с матерью на жалкое пособие и на то, что вместе смогли заработать летом, продавая на трассе грибы, ягоды, сдавая на реализацию выращенные в огороде овощи.

Было ли у нее детство? Она этого не помнит. Школа, огород, вылазки за лесным урожаем, долгие часы на трассе, – сначала с матерью, а потом в одиночестве. Была ли обида на мать? Скорее, нет. Та выживала, как могла, и старалась всеми силами поднять на ноги ее, Лену. Не было обиды на нее даже тогда, когда Мария Федоровна сказала ей правду.

Девочка заканчивала одиннадцатый класс. Встал вопрос: что дальше? Выбор, в общем-то, был не велик. О получении высшего образования не было и речи. Особых успехов в учебе Лена не добилась – высоких оценок в ее аттестате почти не было. Возможно, потому, что времени на освоение школьной программы оказалось недостаточно. Большая его часть уходила на помощь матери по хозяйству и торговлю. Возможно, отсутствовало само желание учиться, а чрезмерная занятость была лишь веской причиной для самооправдания.

Как бы там ни было, после окончания школы Лена решила стать медсестрой. Мария Федоровна одобрила ее выбор. Правда, у них возник спор, где именно продолжать учебу: в Екатеринбурге или в Челябинске. Почему-то, мать была категорически против Екатеринбурга. В процессе их перебранки у Марии Федоровны и вырвалось: «Я не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери!»

– Что значит – матери?! – переспросила ошарашенная Лена. – Объясни, что значит – матери!

Мария Федоровна поняла, что сболтнула лишнее. Она какое-то время молчала. Успокаивая себя тем, что так даже лучше, что девочка выросла и имеет полное право знать правду, женщина продолжила разговор.

– Леночка, – начала она. – Дело в том, что твоя родная мать, – и моя дочь, – умерла при родах. Я забрала тебя из роддома и удочерила. Так получилось. Прости, что не говорила тебе об этом раньше.

– То есть, получается, что ты моя бабушка?

– Да. Но Леночка, это ничего не значит, я люблю тебя, как дочь. Это ничего не меняет.

В тот день Мария Федоровна рассказала все, что так тщательно скрывала все эти годы. Точнее, почти все. О сестре, родившейся минутами раньше или позже, она не упомянула. Как ей объяснишь, что не могла она тогда взять двоих младенцев, не потянула бы – так убеждали ее органы опеки, с которыми вести войну было бесполезно. Достаточно того, что за этот свой поступок она сама корит себя всю жизнь и до сих пор просит прощения у Бога.

Наступившая тишина стояла в их доме до вечера. Лена заговорила сама.

– Мам, все нормально. Ты не переживай. Это хорошо, что я теперь все знаю. Ты права, это ничего не меняет. Ты для меня мама и останешься ею навсегда.

– Спасибо, доченька, – произнесла Мария Федоровна с явным облегчением. – Я знала, что ты все поймешь. Я знала… – на глазах у нее появились слезы.

– Не плачь, мам. Все хорошо, – Лена подошла к матери и обняла ее. – Все же хорошо, ничего не случилось. И не бойся за меня, все будет тип-топ, вот увидишь.

Чтобы не обижать мать, учиться девушка уехала в Челябинск, но, закончив колледж, она все же перебралась в Екатеринбург, где и нашла работу в одной из городских больниц. Жизнь в столице Урала начиналась несладко. Лена долгое время не могла найти себе подходящее жилье. Ее зарплаты вместе со всеми подработками не хватало на съем приличной квартиры.

Но один единственный случай изменил в ее жизни все. К ним в отделение поступила женщина с обострением язвы желудка.

– Амосова Ангелина Яковлевна, – прочитала девушка в истории болезни, заступив на ночное дежурство. – Ну-ка, и что нам там назначили… – Лена пробежалась взглядом по строчкам.

Ничего нового, все, как и положено язвенникам. Свеженькая история тут же попала в общую папку с такими же, как она, но уже потрепанными свидетелями чужих болезней. Эта ночь была на удивление спокойной. Девушка даже неплохо поспала. Знакомство с Ангелиной Яковлевной произошло наутро, в момент разноса градусников по палатам.

– Спасибо, милочка, – произнесла вновь поступившая больная.

– Пожалуйста, – не очень приветливо ответила тогда Лена.

– Что ж вы такая хмурая? Устаете с нами?

Но девушка, не дослушав, уже скрылась за дверями. Не было у нее ни времени, ни настроения, ни желания отвечать на такие вопросы. Ее дежурство закончилось. И нужно возвращаться домой. Домой… какой же это дом! Очередное съемное жилье, комната с соседями, мужем и женой, любителями выпить. Вася – так звали соседа, вчера получил зарплату… значит, дня три покоя не будет. Хорошо еще, что сегодня удалось поспать в отделении. На душе было тоскливо, и уж совершенно не до разговоров с пациентами. Лена пыталась придумать, как же пережить эти «веселые» денечки, как назло совпавшими с ее выходными.

Опять придется ехать к Галке Зубовой, ее единственной и все понимающей подруге. В отличие от Тимошкиной, Галка жила в своей собственной квартире. Вполне приличная«двушка» досталась ей в наследство от бабушки. Она не раз выручала Лену, когда у той возникали проблемы с соседями или хозяевами арендованной территории. Зубова была только рада помочь подруге, и они вполне уживались вдвоем. Но долго стеснять своим присутствием Галку девушке было неудобно, она старалась быстрее избавить ее от своего соседства. А сегодня опять придется воспользоваться добротой подруги. Только раньше вечера у Зубовой появляться бесполезно, она на работе. К сожалению, их выходные совпадают редко. Лена сдала дежурство и поехала к себе.

На удивление, соседей дома не оказалось. «Уехали к друзьям собутыльникам. Есть шанс не увидеть их сегодня до вечера», – подумала девушка.

– Что ж, и то хорошо, – произнесла она вслух.

Спать не хотелось. Лена приняла душ и, прихватив из холодильника коробку с кефиром, закрылась в своей комнате. Лежа на диване, она думала о том, как же осточертело ей такое проживание, эти вечные проблемы с соседями, эти бесконечные переезды. Безрадостные мысли были прерваны телефонным звонком. «Наверное, Галка», – подумала девушка и пошла за сумочкой, в которой надрывался мобильник. Увидев высветившийся номер, Тимошкина сначала разочаровалась – звонила ее сменщица, а значит, будет просить о подмене. Все так и вышло. Уже на следующее утро Лена снова шла по коридору своего терапевтического отделения. В это внеплановое дежурство девушка и сошлась с Амосовой.

Ангелина Яковлевна зашла в процедурный кабинет на укол. Обыкновенная женщина лет шестидесяти, она мало чем отличалась от тех, что лечились в их больнице. Девушка никогда особо не разглядывала своих подопечных. Для нее больные делились на мужчин и женщин, на молодых и пожилых – только и всего. Лена помнила каждого в лицо, четко выполняла все назначения врачей и даже не пыталась разузнать что-то больше о своих пациентах, нежели то, что было записано в истории болезни. Люди выздоравливали и уходили, на их месте появлялись другие, каждый со своим характером и своей причиной попадания на больничную кровать. А девушка просто выполняла свою работу, забывая о тех, кто благополучно покинул стены ее родного отделения. Ничего особенного не увидела она и в Амосовой. Пожилая женщина невысокого роста, с мелкими чертами лица, – сколько таких уже побывало в этой больничке. Ее темно-каштановый цвет волос явно был не родным, о чем говорили уже отросшие, седые у корней пряди. На ее когда-то молодом лице не было большого количества морщин, но дряблеющая кожа слегка обвисла по контуру. Этот потерявший упругость овал лица еще больше делал Ангелину Яковлевну похожей на таких же, как и она, стареющих женщин.

Лена сама не знала – почему… почему она тогда пошла на более близкий контакт. Возможно, заметила, что Амосову никто не навещает, а в ее глазах было столько тоски и одиночества, что ей захотелось пожалеть эту женщину. Возможно, ей нравилось то, что, в отличие от других больных, та не капризничала, не ворчала и ни на кого не жаловалась. Много чего возможно, только в тот момент девушка не пыталась копаться в причинах, сблизивших ее с Амосовой. Без всяких там «возможно» Лену просто радовала улыбка на лице Ангелины Яковлевны и огонек, появившийся в ее глазах. Так их ничего незначащая в день внепланового дежурства беседа стала началом очень близких отношений. К концу курса лечения Амосова предложила Лене жить у нее.

– Леночка, хватит тебе уже скитаться по городу, переезжай ко мне. У меня никого нет, мне очень одиноко одной… наверное, от этого одиночества я и болею. Я вижу, ты хорошая девочка, мне кажется, мы с тобой прекрасно поладим. Если тебе не понравится мое общество, ты всегда можешь уйти. Мне не нужны деньги, достаточно того, что наконец-то мне будет, кого ждать, о ком заботиться, с кем поговорить… – Амосова на минутку замолчала. В этот момент Лена хотела что-то сказать, но та остановила ее: – Не говори, нет. Подумай, я не такая уж вредная тетка. Вот увидишь, ты не пожалеешь.

– Не знаю, что и сказать… – произнесла наконец-то девушка. – Мне неловко как-то стеснятьвас. Все как-то неожиданно. Спасибо огромное, но…

– Никаких но! – перебила Амосова. – Сегодня меня выписывают. Вот мой адрес и телефон. Надеюсь в твои ближайшие выходные дни увидеть тебя в своих стенах.

С этого разговора не прошло и недели, как Лена переехала на новое жилье. «Спасибо тебе, Господи, ты услышал мои молитвы. Я обещаю, что буду благодарна этой женщине и никогда не сделаю ничего, что могло бы ей навредить», – мысленно повторяла девушка, разбирая свои вещи в квартире Ангелины Яковлевны. Удивительно, но она не чувствовала себя чужой в этих стенах. Исчезло отвратительное ощущение того шаткого и временного существования, которое сопровождало Лену с самого начала ее мытарств по арендованным для жилья территориям города Екатеринбурга.

**************

– С Днем рождения! – услышала Лена, открыв глаза. – С Днем рождения! Поднимайся, будем праздновать, – присев на краешек кровати, Ангелина Яковлевна поцеловала девушку несколько раз. – Я жду тебя в гостиной, – сказала она.

– Спасибо! Я сейчас, – ответила та, потягиваясь всем телом. – Я быстренько.

– Давай-давай, – Амосова оставила Лену одну и ушла на кухню.

Полежав еще несколько минут, именинница вскочила с кровати. Это был ее второй День рождения, встречаемый в этих стенах. Пошел уже третий год ее проживания с Ангелиной Яковлевной. Ни разу Лене не пришлось пожалеть о переезде к ней. Тетя Аня – так с разрешения Амосовой называла теперь девушка свою спасительницу от скитаний.

– Ангелина Яковлевна – это слишком официально, как в школе. Можно, я буду называть вас тетя Аня?

– Конечно… только почему Аня, а не Геля?

– Мне так нравится, звучит мягко и по-доброму.

– Ну, если так, то вопросов нет. Тетя Аня, так тетя Аня.

«Боже, как же мне повезло с тобой, тетя Анечка», – думала сейчас Лена. Она уже окончательно проснулась. Обычно дневной сон после ночного дежурства не приносил девушке прилива сил. Просыпаясь, она долго не могла прийти в себя, а во всем теле чувствовалась разбитость. Но сегодня приятное возбуждение от предстоящего торжества не оставило от тех ощущений и следа. Лена быстренько приняла ванную и сделала легкий макияж. Довольная и счастливая, она появилась в гостиной.

Ангелина Яковлевна в этот момент критическим взглядом оценивала накрытый ею стол. Она не заметила, как в дверях появилась Лена.

– Тетя Аня, ну вы даете! Ничего себе угощение! Как у вас это получается? А как красиво все украшено. Шикарно.

– Я старалась, – произнесла довольная женщина. – Я рада, что тебе нравится. Секундочку, я сейчас, – Амосова вышла за дверь и вернулась с красиво упакованным подарком. Заметно волнуясь, она произнесла несколько поздравительных фраз и вручила сверток виновнице торжества.

– Можно, я посмотрю? Я сгораю от любопытства, что там внутри.

– Конечно, можно. Даже нужно. Только давай сядем за стол, выпьем за твое здоровье, попробуем мои кулинарные шедевры, а то вдруг тебе мой подарок не понравится и только аппетит испортит.

– Да вы что, тетя Анечка. Что вы такое говорите. Как не понравится, мне все нравится! – перебила Ангелину Яковлевну девушка, но все же выполнила ее просьбу.

После третьего тоста Амосова, сделав глоток вина, отставила бокал в сторону.

– Ну, теперь можно и подарок смотреть. Я готова.

– Ура! – Лена стала вскрывать упаковку.

Через несколько минут возни с оберткой на столе появилась книга.

– Книга?! Ничего себе! Тетя Анечка, спасибо! «Нумерология», – прочитала вслух название девушка.

– Тебе нравится? Я понимаю… возможно, ты хотела бы что-то другое, – начала, как бы оправдываясь, Ангелина Яковлевна. – Ты потом поймешь, в чем ценность этого подарка.

– Тетя Анечка, вы что, я и сейчас понимаю. Такая книга! Это же раритет, ей цены нет. Откуда она у вас?

– Дело не в цене, деточка. Дело в содержании книги. Вот чему нет цены.

– Нумерология, это же что-то с цифрами, что-то связанное с датой рождения? Я где-то уже слышала об этом.

– С помощью ее ты можешь просчитать свою жизнь, изменить ее, если захочешь. Но для этого нужно все досконально изучить. Я помогу тебе во всем разобраться. А пока… пока убери ее. Сегодня мы празднуем твой День рождения и больше ничего.

– Хорошо, я унесу ее к себе, а то еще не дай Бог угораздит что-нибудь на нее пролить.

– А что, Вадима не будет? – спросила Ангелина Яковлевна, когда девушка вернулась.

– Вадик уехал в командировку и вернется только через неделю. Но он звонил, поздравил… еще утром. Передавал вам огромный привет.

– Хороший молодой человек, он мне нравится. Я надеюсь, дело идет к свадьбе?

– Идет потихоньку. Но мы не спешим.

– Спешить не надо, но и растягивать тоже ни к чему.

– Все будет тип-топ, тетя Анечка.

– А что мама? Так и не захотела приехать?

– Нет. Только вы не обижайтесь, дело не в вас. У нее свои причины не любить Екатеринбург. Я к ней завтра поеду. Взяла два дня отгулов, с выходными шесть дней у меня есть. Давно не была я в своей «Глушихе». Может, и вы со мной, а?

– Нет, мне неудобно… как-нибудь в другой раз.

Раздавшийся в Лениной комнате звонок мобильника прервал разговор. Девушка поспешила ответить. Не успела она вернуться за стол, как телефон зазвонил снова. Так продолжалось до тех пор, пока все, кто хотел поздравить именинницу, не высказали свои пожелания.