Глава 9

Николя, обретя второй шанс совместно жизни рядом с женой, очень скучал по детям и внуками. Шли дни, за ними пролетали недели, а она, словно сирота, была ласкова и приветлива с ним, но наотрез отказывалась даже говорить о семье. Однако прекрасно понимала его и время от времени сама предлагала ему съездить к родным. Так он посетил их на праздники, прибыл на свадьбу Валерии и Игоря. И вот новый предлог, а она, словно забыла. Николя не стал лицемерить, намекать, просто принялся ее уговаривать, поехать с ним, но Ольга наотрез отказалась:

– Не теряй время! Бери подарки и поезжай. Там за тобой скучают и ждут. Прости, но все то, что ТАМ в радость – не для меня! – без раздражения, но категорично заявила Ольга.

– А что для тебя? – Николя так и сел от ее слов, но сдаваться не хотел. – И что значит твое «Там»? Это где? Или скажи, на милость, ты о ком так отзываешься? Оленька, милая моя, ТАМ – твоя семья! Нет – НАША!

– Почему никто не может понять меня?! – он ждал чего угодно, но не накатившихся слез, которые жена не спешила утереть. Да, голос дрожал, но вот от твердости, свойственной только ей, она и сейчас не хотела отказаться: – Я столетия не праздновала свой день рождения! И ничего, живу, как видишь, и не собираюсь менять в своей жизни ничего.

– А тебя никто не заставляет! Не празднуй – это твое право. Но у твоих правнучек день рождения! У твоих ПРАВНУЧЕК! Им едва перевалило за десяток. Ты представляешь сколько это?

– Не представляю! Забыла. Выбросила из головы! Выбери подходящее и не надоедай мне. – наконец смахнула слезы платочком, помахала им себе на лицо и убрала его в кармашек, отвернувшись от мужа: – Подарки я купила.

– Подарки, подарки…. Не о них речь! Я простил тебе свадьбу Леры. Как бы она не жила с нами, все равно не носитель твоей крови, приемыш. Но Славочки! Это же наши крошечки! Веточки твоего дерева!

– Все! – перебила одним взмахом руки. – У меня от твоих слов сносит крону! – плечи расправились еще больше, даже подбородок задрала, а вот посмотреть на него не соизволила, хотя и продолжила без амбиций: – Хочу побыть одна. Поезжай и развлекайся, как можно круче и…

– Дольше. – закончил Николя вместо нее. – Я понял. Тебе со мной тесно.

– Вот что ты от меня хочешь? – развернулась, насупилась, пальцы рук вцепились в подлокотник кресла, на котором она сидела, с такой силой, что даже посинели: – Предполагаешь, чтобы я поехала, сидела со скучным лицом за столом, делать вид, что не вижу косых взглядов и не понимаю, как всем мешаю?! Ты об этом мечтаешь?

– Я хотел, чтобы ты побыла с семьей. Научилась у них веселиться и расслабляться. И, хоть иногда, терять голову от счастья. Но этого хочу я, а не ты. Так что, делай, как знаешь. Я уехал. И так, пока доберусь, внучки будут в кроватках.

– Поцелуешь на ночь и набалуешься утром.

– У них школа.

– И что? Хватит распускать нюни! Я не хочу повторяться. Привет всем! – хмыкнула, взяла шоколадку, укусила уголок. С той минуты, как она бросила курить – шоколад заменял ей все – нервы, удовольствие, раздумье. Все происходило с маленьким кусочком во рту. Не жевала, скорее, вдыхала его маленькими глоточками, пропуская внутрь, гася все накопившееся.

– Как скажешь, родная. – произнес, скорее себе, чем ей. – Буду нужен – звони. Но я не могу больше, заживо замуровывать себя в четырех стенах.

– Дорогой! Но тебя же никто не просит! Мне нравится, ПОКА, такая жизнь! Что будет дальше – посмотрим.

Несмотря на большую скорость, он опаздывал. Глаза постоянно опускались к часам, а те, словно сумасшедшие, летели быстрее ветра. Подъехал, когда совсем стемнело. Влетел в дом и замер, в надежде услышать, что они еще празднуют. Остатки шаров все еще парили повсюду.

– Празднуют! – рассмеялся Ник, донесшимся к нему голосам и музыке, и побежал наверх, бросая взгляды на все плакаты. – Агов! Семья! Вы где? – только его никто не слышал и не спешил встречать. И Ник побежал в детские комнаты.

– Все, девочки! – Вел пыталась утихомирить дочерей. – Десять вечера! Пора угомониться, не новый год.

– Как это не новый, мамочка? – повернула свою мордашку Мира. – У нас самый настоящий, новый год! Мы же его только открыли.

– Вот и закрепите этот день в сладких снах! – повысила голос и пошла к двери, как та неожиданно распахнулась, заехав ей в лоб. – Не поняла?

– Деда! – Завизжала троица и повисла на Николя, причине ее шишки.

– Простите! – Уселся он прямо на пол, расцеловывая каждую. – Я так старался успеть. Но дороги….

– Прекрати оправдываться! – сказала Вел, потирая лоб. – Воспитательный момент не получился. А я так старалась.

– Отчего же? Вполне эффектно! – Ев подошла ближе и оценивала приход Ника. – Сильно?

– Да так, почти не задел. – девчонки, тем временем, отошли от Николя, стали перед ней и уставилась на нее. – Что? – спросила Вел, немного громче чем надо.

– Нам укладываться?

– Побалуйте деда тридцать минут, остальное оставьте на завтра. Но мультики отпадают.

– Ура! – закричали дети. – Само собой! Да, мамочка!

Виен посидела немного, пока малышки уплетали с дедом очередной кусочек тортика и поднялась вслед за ними.

– Виен! Родная, а ты куда? – Спросил Жан, глаза немного осоловели, не столько от выпитого, как от счастья, снова всех видеть.

– Да вот подумываю, не попраздновать ли вам чисто в мужской компании? – повернулась к дочерям, ища понимание.

– А что? Пусть посидят часик – другой! – Согласились те и пошли за ней и детьми, добавляя: – Мужья! Не напиваться!

– Я скоро! – подмигнул Эд.

– Не обязательно.

– Жан! Можешь пить, но не дыми ты этими несносными сигарами! – Остановилась Виен, но, даже не оглянувшись, пошла дальше.

Мужчины шумели так, что Вел, болтавшая с Ольгой в гостевом крыле, прекрасно их слышала.

– Довольные! – сказала подруга.

– Заглянем?

– Не стоит. Не подерутся же.

– Нет, конечно. – рассмеялась Вел. – Просто интересно.

– Пусть бузят.

Ев проснулась от смеха, набросила халат и вышла из комнат. Заглянула в детскую, убедилась, что Агния спит, пошла дальше, выяснить причину такого бурного веселья. В комнате стояло облако дыма, а мужчины, впрочем, как и опустошенные ими бутылки, разместились на полу и гоготали, не смеялись, а именно укатывались, о чем-то вспоминая.

– Понятно! – открыла она настежь дверь. – Эй! Бойцы невидимого фронта, нельзя ли потише! – в комнате было не продохнуть. Прошла к окну, распахнула его. – Проветривать не учили? Куряги!

– Гения! – начал Дэн, заплетающимся языком, растягиваясь в улыбке. – Мы же по одной, тихонечко так сидим….

– Тихонечко! Весь дом на уши поставили. Еще раз повторится – разгоню всех! – Семь мужских пар глаз, осоловевших от сигар и спиртного, двигались за ней. Онемев от ее категоричного заявления, даже не шевелились. – Все поняли?! – Головы опустились и поднялись, в знак согласия. – Орут, как скаженные. – и закрыла за собой дверь.

– Что это было? – Спросил совсем опьяневший Влад.

– Не что, а кто? – поправил Михаил. – Но точно сказать не могу.

– Это моя жена! – кивнул Дэн. – О, тост! За мою жену!

– А ты уверен? – Эд поднял стакан, смотря на брата, как-то странно.

– Еще бы! Я ее голос узнаю из тысячи!

– Да ладно, Узнаватель! Тогда почему утром не узнал?!

– Кто, я?!

– Ты!

– Просто, притворялся.

– Он притворялся! – не унимался Эд. – Дулички! Врешь ты все. И сейчас тоже.

– Что сейчас?

– А то, чем докажешь, что это была Ев, а не…, не…, кто-то другой.

– Да, Дэн. – Ник подвинулся к нему ближе. – Я вот тоже сомневаюсь, что это была она. Строга больно. А Ев не такая!

– А кто же тогда?

– Ольга! – прошептал Ник и насторожился. – Правда, только подумай. Тихо так пришла, накричала и ушла!

– Не, Ольга не могла. – Замотал головой Жан.

– А я вам точно говорю, что она. Вы же не знаете, а она еще днем мне заявила, что не любит праздников!

– Зря спорите. Это моя Гения! – не отступал Дэн. – Халатик желтенький…

– Тц! Какой халатик? – уставился на него Эд. – Не было никакого халатика.

– Гггыы! – зашелся Дэн. – Ты что, хочешь сказать, что она… тут… голая ходила?

– Эй, вы! Че ржете? – вставил слово Влад. – И про какую Ольгу говорите?

– Да уж не про твою! – остановил его Ник. – Мы ее мало знаем. А все почему? Маленькая! Так что, это была не твоя. Да и с чего бы ей по дому разгуливать?

– Так, со мной кто-то выпьет? – Дэн, поднялся, стоял, согнувшись и шатаясь, разбалтывая в стакане коричневую жидкость. – За жен!

– Конгруэнтно! – проговорил Эд. – О! получилось, значит, вполне еще можем пить.

– Что ты там выговорил?! – Ник с трудом стал на ноги. – По русский совсем разучились! Ученные, блин!

– Ник! Не доставай.

– А что не так? Вот ты попробуй выговорить, концлагерь, вот тогда и посмотрим твою трезвость.

– Ой, ты, Боже мой! – махал руками Эд. – Ну, концлагерь.

– Так любой может, а ты полностью.

– Да легко! Концет, концерт, тфу! Кон-цент-расти. Слушай, а ты сам сможешь?

– Так я и не спорю, что трезвый! – икнув, ответил Ник.

– Ха! Эд, а дед тебя развел как мальчишку! – завелся Дэн, но брат его толкнул, подставляя свой стакан и передразнивая его, корчил рожицу:

– Хи-хи! – как только стакан наполнился, он вдохнул аромат напитка, прикрыв глаза и говоря: – Я-то, смогу сказать, если потренируюсь, а вы все нет! Вот только горло промочу и сразу.

Они выпили и тут же забыли, с чего весь сыр-бор начался.

– А может споем? – спросил Ник: – Так хорошо сидим.

– Не! – Эд посмотрел на часы, которые стояли после купания в бассейне. – Поздно, дети спят. Или рано?… Несущественно, все равно спят.

– Спят! – Согласился Дэн и икнул.

– Да ты брат, никак ПЯНЫЙ.

– Сам ты ПЯНЫЙ! Я могу еще литр выпить и ни в одном глазу!

– ПИСЯТ грамм, максимум. – Продолжал задирать его Эд.

– Спорим?

– Спорим! Влад, разбей! – Друг вздрогнул, услышав свое имя. Пока братья перебрасывались словесно, он задремал. Как давно прикимарил Юрий, никто не контролировал. Михаил что-то пытался втирать Жану, но тот слушал его через слово, то кивая головой, то махая в разные стороны. Очередной сыновний спор слегка отрезвил его:

– Стоп, сыны, не спорить! Это не прилично.

– Отец! Мы в адеквате! – заверил Эд. – Просто малой – хвастун.

– Сам такой. Сказал выпью, значит выпью!

– А что мы пили? – Спросил Николя, ища бутылки.

– Да, а чем это мы расслабляемся?

Ник поднял бутылку виски, привезенную им в подарок.

– Ого! И сколько же тут было?

– Пять!

– Что пять? – не понял Жан.

– Литров. А ты думал СКОКО? Я же нес в обнимку.

– В обнимку! – снова захохотал Дэн. – Не заливай… Лучше скажи, а у тебя еще есть?

– Такой – нет.

– Жалко, хороший был. Хотя? Виски есть виски. Пойду, принесу.– Эд, шатаясь, потоптался на месте, заправляя рубашку.

– А тебя назад выпустят?

– Кто, Вел? А чего бы нет? – постоял секунд пять, концентрируясь в дымовой завесе, которая все еще наполняла комнату, и довольно твердым шагом, пошел к двери, но тут же остановился. – Не, жалко будить.

– Просто ты боишься, а еще больше – жадничаешь! – Дэн тут же схватился за возможность отомстить. – Я сам схожу.

– Стоять! – скомандовал Жан. – Я вспомнил, девочки просили не шуметь!

– Когда? – Удивленно посмотрели на него все, кто не спал.

– Аааа – выделился Ник, глядя на открытое окно. – И я помню. – Он поднял руку и показал вперед. – Все-таки это была она… – Головы повернулись по направлению его руки.

– Надо закругляться. – Совсем тихо сказал Михаил.

– И закруглимся! – Кивнул Жан, идя к окну. Закрыл его, прислонился к стеклу, пытаясь что-то там рассмотреть, все ждали. Через несколько минут, повернувшись к остальным, сказал. – И все-таки, мы должны выяснить, кто заходил сюда.

– У тебя есть предложения, как это сделать?

– Идем, только тихо, и смотрим. Кто из женщин не спит, тот и заходил!

– Логично! – Кивал Дэн.

– Можно! – Согласился Эд.

Михаил прихватил Юрия, Ник приотстал, пытаясь выставить в ряд и посчитать пустую тару.

– Абсолютно! – Заявил Дэн, почесал подбородок, предложил: – Начнем с нас, рядом.

Они пошли гуськом, дошли до двери, он медленно, чтобы дверь не скрипнула, приоткрыл ее, всунул голову, затем просунулся весь и на пальчиках добежал до спальни. Ев спала. Так же пробрался назад, прихватив из бара первую попавшуюся бутылку: – Спит! Не моя. Зато у меня вот!

– А закуска?

– На кухне!

Таким же манером посетили комнаты Эда, только Вел побурчала на него, сквозь сон. Но в наличии у них было уже три бутылки.

– Остается Виен! – сказал Жан. – Пойду, гляну.

– Вот не ходи! – Все еще таская за собой Юрия, выдал Михаил.

– И чего это?

– Ругаться будет. У нее же – УШИ!

– А у наших, типа, нет! – напал на него Эд, но Михаил только махнул в ответ и подхватил сползшего на пол друга.

– Ждите! – Заявил Жан. Приказав ждать у лестницы, быстро забежал на третий этаж. Виен, услышав шорох, подняла голову и глянула на часы. Тут же легла, поправив одеяла – уснула. – Моя! – сообщил он, спустившись.

– Факты?

– Посмотрела на часы.

– И что теперь? – Спросил Эд, а Жан, пожал плечами. – Пошли на кухню, там никому не помешаем.

И они, тем же порядком, пошлепали на первый этаж. Едва содержимое первой бутылки миновало экватор, а к сводам дома полетело многоголосое:

«Какую песню спеть тебе родная,

Спи, ночь в июле только шесть часов.

Тебя, когда ты дремлешь, засыпая.

Я…»*

открылась дверь:

– Мужчины, дорогие! Я все понимаю, но нельзя же так! – сказала, входя жена Влада. – Вы Максима будите, второй раз!

– Прости! – тут же подхватился Влад. – Мы не подумали, что…

– Оно и видно, что не думали! – и закрыла дверь, перед его носом.

– Не понял, а мне куда? – Влад замер, уставившись на дверь.

– Что друг, не пустили?! – Хлопнул его по плечу, уходя к себе, Михаил. Тут же появилась Галина:

– Юрий! Что это за разгул? Весь дом взбудоражили. – И она, подхватив его под руку, повела к выходу, посмотрев на Эда. – Вот к чему столько?! Ему же утром детей в школу вести!

– Выходной! – Заявил Эд.

– Простите, но не получится. Вы, утром проспитесь и напрочь забудете, так уж… спокойной ночи!

– Что и мы по норкам? – Посмотрел Дэн на брата, а затем и вслед всем удаляющимся мужчинам.

– А нас звали?

– Так и не будут.

– Может по рюмочке?

– По маленькой?

Вернулись на кухню, присели, но уже пить не стали, так, болтали до самого рассвета, чтобы протрезветь…

_____________________________________________

* «Колыбельна» Расул Гамзатов