Читать книгу «По прозвищу Викинг» онлайн полностью📖 — Виктора Степанычева — MyBook.
image

Осмотр места происшествия ничего не дал. Если бы не свежие угли, оставшиеся после пожара, трудно было бы отличить пепелище от скудного окружающего ландшафта. Мусор и пыльные заросли местного бурьяна резко контрастировали с ухоженным центром столицы, где недавно они проезжали. Все мало-мальски ценное с участка уже растащили соседи, и глазу не за что было зацепиться. Назад ехали в унылом молчании.

Квартала за четыре до посольства, около базарчика, Викинг под предлогом покупок попросил остановиться. Надежда Алексеевна отправилась дальше, а он нырнул в шумные ряды и стал наблюдать за дорогой. «Мустанг» проехал мимо базара, продолжая упорно преследовать их машину. Вадим, оставив свое укрытие, запрыгнул в стоящее около тротуара свободное такси и небрежно бросил на переднее сиденье двадцатидолларовую купюру. Указав водителю, пожилому мулату в форменной фуражке, на синий «Мустанг», он приказал следовать за ним.

Надежда Алексеевна подъехала к посольству и зашла внутрь. Солнечные лучи косо падали на машину преследователей, и Вадим с трудом, но все же смог через тонированные стекла различить два силуэта на передних сиденьях. Один из них держал около уха трубку мобильного телефона. Постояв на месте еще около минуты, машина резко развернулась и поехала в сторону центра. Вадим вынул из кармана еще одну двадцатку, показал ее водителю со словами:

– Если не отстанешь от «Мустанга», она твоя.

Тот, оживившись, заскрежетал стартером и ринулся в погоню. Проскочив центр, неизвестные повернули в сторону океана и вышли на автостраду. Вдоль побережья располагался Прадо – самый красивый и престижный район города. Фешенебельные особняки прятались в буйной тропической растительности и издалека радовали глаза великолепной архитектурой. Проехав километров пять, машина преследователей резко свернула к высоким кованым воротам. Через несколько секунд их створки автоматически открылись и «Мустанг» заехал на территорию.

После недолгих расспросов водителя, подкрепленных еще одной мелкой купюрой, Вадим установил, что особняк принадлежит очень богатому сеньору. Произнося слова «очень богатому», шофер закатывал в небо глаза, показывая из-под век огромные белки, и воздевал вверх руки. Фамилия этого сеньора была Арриан.

Только вчера Викинг слышал ее от Сергея Сергеевича, как принадлежащую одному из лидеров партизан-герильерос. Как-то не вязалось левое повстанческое движение и богатство особняка. Оставив вопросы до встречи с коллегой, он отправился в посольство.

Результаты поездки были малоутешительны, но в деталях интересны. На месте трагедии они ничего не нашли. За ними следили, причем непонятно кто и зачем. Правда, кое-что начало проявляться. Слежка была организована явно не официальными органами. Судя по действиям преследователей, сам Викинг их не интересовал. Этот момент, с одной стороны, радовал, с другой – был совершенно непонятен. Напрашивался вывод, что кому-то была интересна личность Надежды Алексеевны. Вопрос «зачем» оставался без ответа. И последнее, может быть, самое важное: уже дважды в течение суток всплывала фамилия Арриан.

По дороге в посольство Викинг все же смог выполнить часть своего плана, намеченного на сегодняшний день. Предварительно созвонившись по уличному таксофону, он посетил картинную галерею современной живописи. Пробыл там недолго, но вышел вполне довольным.

Встреча с Сергеем Сергеевичем дала конкретную информацию, но особой ясности не внесла. Нувориш Эрнандо Арриан, чьи кованые ворота имел честь наблюдать Викинг, был родным дядей пламенного революционера Хервасио Арриана и его непримиримым врагом. Эрнандо имел огромные кофейные и табачные плантации, которые подвергались периодическим набегам и экспроприациям со стороны людей Хервасио, а также большой танкерный флот и держал в своих руках более сорока процентов поставок в страну нефти.

Эрнандо и отец Хервасио родились в семье известного, но небогатого юриста. Эрнандо выбрал путь коммерции, чем огорчил своих родителей. Старший же брат продолжил дело отца и занялся юриспруденцией. Его сын Хервасио выбрал ту же стезю и окончил юридический факультет Принстона. Правда, чуть позже социалистические идеи овладели сознанием молодого человека, и результат был налицо – две яркие социальные противоположности: дядя и племянник.

Была еще одна версия, утверждавшая, что в уходе Хервасио в революцию виноват сам дядя Эрнандо, отказавший племяннику, когда тот просил руки своей кузины-primo, в которую был с детства влюблен. В общем, она прима, он прима, а история банальная, не первой свежести. Но это были больше домыслы, а им не всегда можно верить.

Была у родственников черта, которая объединяла их. По слухам, оба не выбирали средств, чтобы добиться своего. Молва утверждала, что дядя без всякой жалости убирал соперников и конкурентов, пока не достиг своего положения и не создал могучую империю Эрнандо Арриана.

Горячие южные страсти, о которых поведал Вадиму Сергей Сергеевич, были занимательны, но вопрос о сегодняшней слежке оставался открытым. Более интересным было подтверждение версии о причасности к похищению и смерти Осколовых одного из приближенных Хервасио. Оба осведомителя подтвердили эти данные. Полиция идентифицировала мужчину на видеозаписи с личностью Хосе Диоса, находящегося в розыске по подозрению в причастности к совершению ряда преступлений. Одновременно с этим второй агент докладывал, что Диос более трех недель как исчез из лагеря Хервасио, но, случилось это с ведома Арриана или без оного, узнать не было возможности.

Данные сведения давали конкретное направление в работе. Надо было выходить на герильерос. Сергей Сергеевич в этом деле был не помощник, и надеяться следовало только на свои силы. Подходящих вариантов пока не намечалось, и это было скверно.

Вечером в номере Вадима зазвонил телефон. Надежда Алексеевна попросила его зайти к ней. Вадим постучал в дверь ее номера. В одной руке он держал ананас с пышным зеленым хвостом, в другой – плетеную корзиночку с персиками. Она открыла дверь и удивленно посмотрела на фрукты.

– А это зачем? – сухо спросила Надежда Алексеевна.

– Это результаты моего похода по базару.

Она безразлично пожала плечами, однако взяла фрукты, вымыла их и поставила на журнальный столик. Надежда Алексеевна присела в кресло напротив Вадима.

– Завтра на десять утра нас приглашают в Министерство юстиции. Кажется, формальности выполнены, и можно приступать к работе.

Вадим уже знал про это от Сергея Сергеевича, но сделал вид, что обрадован такой скоростью решения вопроса.

– И еще завтра же мы должны встретиться в Министерстве внутренних дел с непосредственными руководителями, проводившими операцию по освобождению заложников. Как вы считаете, правильно была ими организована акция или они допустили какие-то просчеты?

Вадим хорошо знал руководство по антитеррористическим действиям и сам участвовал в них, поэтому ответил довольно откровенно:

– Судя по материалам, которые мы получили, претензии по их работе несущественны. Вполне грамотно подготовленная и организованная операция, и в трагическом исходе вины исполнителей я не вижу. Может, в дальнейшем и узнаем что-то новое. Пока обвинять в случившемся, кроме самих террористов, некого.

Надежда Алексеевна достала блокнот и сделала в нем запись. Вадим понял, что она готовит себя к завтрашнему разговору. Ему стало немного обидно, что его так используют, но он сам быстро включился в процесс, похожий на игру.

Они начали закидывать друг друга вопросами. Почему бронежилет Осколова оказался снят? Почему команда на захват была подана именно в это время? Через сколько времени перекрыли район, прилегающий к месту происшествия? Почему?… Почему?…

Скоро такими заметками были исписаны несколько страниц в блокноте. Одновременно с этим гость нанес ощутимый урон фруктовому содержимому тарелок. Пора было заканчивать встречу. Вадим боролся с желанием выдать часть информации, полученной им сегодня, но решил не торопиться. Завтра Надежда Алексеевна получит эти сведения из официальных источников, а по поводу слежки нужно попробовать сначала разобраться самому.

Вадим попытался туманно предупредить ее, что необходимо быть осторожной и постоянно начеку, на что получил скептическое продолжение: «…не гулять с нехорошими мальчиками и вовремя ложиться спать».

И еще Надежда Алексеевна с кривой усмешкой добавила туманную фразу:

– Я думала, что вы будете за мной только наблюдать, а не читать скучные нотации.

Вадим не понял, что она хотела этим сказать, но решил, что все темы на сегодня исчерпаны и ему пора возвращаться к себе.

В Министерстве юстиции все прошло почти гладко и, как сказал Сергей Сергеевич, очень быстро, хотя пробыли они там около четырех часов. Документ, скрепленный тремя подписями и двумя печатями, гласил, что сеньору Веклищеву и сеньоре Ломейко (Вадим со злорадством отметил, что консервативные латиносы поставили мужчину как положено – впереди женщины) разрешено заниматься проведением расследования по поводу гибели российских дипломатов, и просьба всем официальным лицам оказывать содействие вышеупомянутым сеньору и сеньоре.

Несмотря на то что в помещениях работали кондиционеры, четырехчасовая гонка по кабинетам вымотала всех троих, и они стояли между величественными колоннами центрального подъезда Министерства юстиции, вытирая с лиц испарину. Министерство внутренних дел находилось напротив, и нужно было лишь перейти через площадь, расчерченную коричневыми и черными гранитными плитами. Однако, по предложению Сергея Сергеевича, принятому единогласно, было решено сначала посетить близлежащее кафе, тем более что подошло по местным обычаям время «альмуэрсо» – обеда и послеобеденного отдыха.

Кроме министерств, на площадь выходил огромный кафедральный собор Пресвятой Девы Лусии и вполне современный супермаркет. Так что здесь были представлены классические устои государства: церковь, суд, полиция и торговля.

Они расположились за столиком под ярко-красным зонтиком с надоевшей эмблемой «Кока-Колы». Вадим незаметно огляделся по сторонам и заметил на стоянке рядом с супермаркетом уже знакомый темно-синий «Мустанг», преследовавший их вчера. Он незаметно обратил на него внимание Сергея Сергеевича. Тот кивнул, что предупреждение принял, и, пока официант выполнял их заказ, отлучился позвонить. Вадим, откинувшись на стуле, осмотрел кафе и с невольной мужской гордостью заметил, что его спутница произвела неизгладимое впечатление на присутствующих идальго.

Фланирующие по площади жгучие представители сильного пола подтянулись поближе к столикам и, проходя мимо, буквально поедали глазами Надежду Алексеевну. Мужчины, сидевшие в кафе, уделяли ей не меньшее внимание, прижимая указательный палец к нижнему веку и качая при этом головой. Такой жест по местным обычаям означал высшую форму восхищения. Сама дама на все это обращала внимания не больше, чем на прогуливающуюся по площади трехцветную кошку.

Сергей Сергеевич возвратился быстро, и они приступили к дегустации мороженого. Вадим разочарованно определил, что московский пломбир намного вкуснее и приятнее. Местный продукт напомнил ему фруктовое мороженое из детства – самое дешевое, хрустящее и несладкое. А вот кофе в маленьких фарфоровых чашечках был великолепен. Скромно перекусив, а в такую изнуряющую жару есть не хотелось совсем, они отправились в Министерство внутренних дел, оставив мужскую часть населения кафе и прилежащей к нему площади в полном разочаровании.

Если Министерство юстиции практически не охранялось – в вестибюле присутствовал только престарелый вахтер, то у подъезда Министерства внутренних дел стояли в касках с автоматами двое крепких полицейских, затянутые, несмотря на зной, в ремни. Такие же парни охраняли турникет на первом этаже. После тщательной проверки документов и длительных переговоров по внутреннему телефону хмурый полицейский провел их на второй этаж в приемную министра Пабло Вильяса.

Ожидать приема пришлось не более десяти минут. Секретарь любезно пригласил пройти в кабинет и плотно притворил за ними дверь. Несмотря на внешнюю доброжелательность министра, было видно, что он расстроен. Присутствующие были предупреждены, что трагический инцидент с их соотечественниками едва не привел к его отставке и Президент поручил лично сеньору министру контролировать ход следствия. Результаты пока были плачевные, и дамоклов меч отставки так невидимо и висел над головой Вильяса рядом с реальным портретом Президента на стене за креслом.

Беседа, которую Вадим переводил с испанского для Надежды Алексеевны, была короткой. Министр подтвердил полномочия российских следователей и направил их непосредственно в антитеррористический департамент к полковнику Руэнтосу. Похоже, Пабло Вильяс не видел особого смысла и тем более пользы от их участия в проведении расследования.

Антитеррористический департамент находился в нескольких кварталах от Министерства внутренних дел. Посольская машина уверенно вписалась в тугой и беспорядочный автомобильный поток авениды Пренс-Принц, пересекающей насквозь столицу. Сергей Сергеевич внимательно посмотрел в зеркало заднего вида и едва заметно кивнул головой, давая Вадиму знак, что «Мустанг» опять сел на хвост. Он наклонился к водителю и что-то негромко ему сказал. На ближайшем перекрестке их машина из крайнего левого ряда, завизжав резиной, резко ушла вправо, едва избежав столкновения с подрезанным автомобилем, и под громкие возмущенные сигналы клаксонов скрылась в узком переулке.

Вадим оглянулся в заднее стекло и увидел, что из пробки, организованной ими на перекрестке, с трудом, но все же вылезает темно-синий капот «Мустанга». Водитель пронесся еще пару кварталов и несколько раз повернул направо, налево, опять направо… Водил он классно. Иногда казалось, что их лимузин на тесной улочке разнесет вдребезги прилавки, тележки, в изобилии наставленные вдоль домов, или себя, не вписавшись на скорости в острый поворот. Но все закончилось на удивление благополучно. Еще раз взвизгнув покрышками, они опять оказались на той же авениде, с которой недавно свернули, только парой кварталов впереди. Только минуты через три сзади замаячил автомобиль преследователей.

Надежда Алексеевна с удивлением следила за их странными действиями, но вопросов не задавала. Сергей Сергеевич по окончании маневров повернулся и с очаровательной улыбкой пояснил, что они просто объезжали пробку, возникшую впереди по дороге. Объяснение было молча принято, но поверила она ему или нет, оставалось только гадать.

Владения грозы террористов полковника Алессандро Руэнтоса охранялись серьезнее, чем ракетно-ядерная база. Квартал был обнесен четырехметровой кирпичной стеной, поверх которой шли два ряда колючей проволоки. Судя по изоляторам, на которые она крепилась, не исключалось, что по ней шел ток высокого напряжения.

Массивные створки ворот захлопнулись за автомобилем, въехавшим в глухой каменный мешок. Сверху на стене стояли автоматчики, а из двух амбразур прямо в лобовое стекло назидательно смотрели стволы станковых пулеметов. По четырем углам висели камеры слежения.

Офицер в сопровождении трех вооруженных полицейских попросил их выйти из машины. В его руках были документы прибывших, которые они предъявили перед въездом. Офицер вел себя корректно, но на попытки протеста, что автомобиль принадлежит посольству, ответил коротко:

– Такой порядок для всех.

Порядку пришлось подчиниться. Осмотр машины производился по всем правилам. Выпотрошили все: багажник и моторный отсек, подняли сиденья и капот, осмотрели потаенные углы и днище с помощью зеркала. Личный досмотр не делали, но чуть позже, в здании, все же пришлось пройти через подкову металлоискателя. За вторыми воротами во дворе стояли два бронетранспортера с расчехленными пушками, и еще три амбразуры смотрели сверху темными радиусными щелями бойниц и за забор, и внутрь территории.

«Весело живут ребята», – усмехнулся про себя Вадим. Он знал по информативному бюллетеню, что обстановка с террором в Сьерра-Марино непростая, но, судя по охране, дело обстояло серьезнее, чем можно было догадываться. Полковник Руэнтос характеризовался как классный профессионал, и предпринимаемые им меры вряд ли были простой прихотью служаки.

Встреча с полковником показала, что сведения о личности главы антитеррора в стране вполне достоверны. Глубокая информированность, интеллект, одновременно – властность в поведении и натренированное тело выдавали серьезного бойца. Встретившись с оценивающим взглядом Руэнтоса, Викинг понял, что они волки одной стаи. Трудно сказать, как это можно почувствовать, но было видно, что полковник так же достойно оценил своего гостя.