У подъезда резиденции посла стояли два огромных джипа с вооруженными людьми. На дверках Вадим увидел знакомый герб – перекрещенные мечи, окруженные пальмовыми ветвями. Такие гости в посольство зря не приезжают. Нападение на машину и похищение Надежды Алексеевны, похоже, подняли на ноги все силовые ведомства Сьерра-Марино. Вадим обратил внимание еще в городе, что на улицах появились патрули Национальной гвардии, но не придал этому факту значения. А оказалось, что все это напрямую относится к российской стороне и к нему лично.
Нападение на автомобиль с Надеждой Алексеевной и ее похищение, а по-другому эти действия охарактеризовать нельзя, Викинг принял как вызов. Начинала складываться пока не очень понятная, но уже реальная картинка. Слежка с первого дня прибытия их в Сьерра-Марино, интерес, проявленный целенаправленно к Надежде Алексеевне, а не к нему. То, что данные события связаны или не связаны с проведением расследования по делу Осколовых, можно оценивать пятьдесят на пятьдесят.
С одной стороны: зачем похитителям прибывший следователь, не очень крупная, пусть и официальная фигура? Выкуп – как-то несерьезно. Помешать расследованию? Но его уже проводит контора Руэнтоса. Принять во внимание фактуру Надежды Алексеевны и предположить, что какой-то местный падишах, очумевший от любви, решил заполучить ее в свой гарем? Выглядит смешно.
С другой стороны, если похищение связано с проводимым расследованием, личность Викинга почему-то оказалась абсолютно неинтересной для террористов, а ведь организовать нападение на него было проще простого. Он в одиночку за прошедшие два дня намотался по городу достаточно, и никто не проявил ни малейшего интереса к его персоне. Можно даже обидеться за такое невнимание.
Вариант, что похищение связано с предыдущей профессиональной деятельностью Надежды Алексеевны, довольно зыбкий. Какого рожна террористы или братва Сьерра-Марино полезет в разборки по российским криминальным делам? Они если и слышали про Россию, то не более чем на уровне балалайки и медведей на улицах Москвы.
Вариант гарема и выкупа можно оставить без комментариев, пока эти версии сами не вылезут наружу. Завязки по прокурорской деятельности надо постараться проверить. Пока есть только одна указательная стрелка – темно-синий «Мустанг» из конюшни Эрнандо Арриана. Вот с него и следует начинать. Придется лезть в пасть тигру или, может быть, крокодилу, если это ближе к местным тропическим условиям.
Не аллигаторов, но две разинутые хищные пасти Викингу пришлось увидеть намного раньше. Еще в приемной посла из-за резной деревянной двери он услышал громкие крики. Испуганная дама в старорежимном шиньоне, секретарь посла, оторопело сидела за столом, неестественно выпрямившись, словно она проглотила аршин. Испуганный же референт забился в угол огромного, как аэродром, дивана. Обстановка для них была явно непривычная.
Из тихой дипломатической обители доносились отрывки отнюдь не литературной лексики на посконно-русском и не менее народном испанском, сермяжные языковые корни которого Вадиму были знакомы. По доносившимся фразам чувствовалось, что у высоких сторон имеются глубокие познания в такого рода речи. Это было немудрено. Руэнтос прошел с юных лет казарму, а уважаемый оппонент – его превосходительство посол, до дипломатической карьеры, а еще раньше – партийной работы, начинал трудовую деятельность на Магнитке мастером цеха.
Глубоко вздохнув, словно прыгая в прорубь, Викинг открыл без разрешения находящегося в полуобморочном состоянии секретаря массивную дверь и окунулся в густую атмосферу скандала. Злые и донельзя раскрасневшиеся лица посла и полковника Руэнтоса обратились на вошедшего. Чувствовалось, что высокие стороны приустали в прениях и появление нового лица внесло свежую струю в их беседу. Тем более что это лицо хоть и косвенно, но относилось к конфликту.
Оба превосходительства вызверились на Вадима и начали орать на него на двух языках, обвиняя во всех грехах и требуя объяснений. Вадим прекрасно знал основополагающий закон взаимоотношения с руководством: если начальник на тебя зол, дай ему проораться и лишь после этого переходи к делу. Было, правда, еще одно достойное продолжение этого закона: если начальник слишком долго кричит и тебе это надоело, начинай катить на него бочку сам.
Вадим так и поступил. Минуты две он стоял по стойке смирно и выслушивал беспредметную ругань в свой адрес. Потом набрал в легкие воздух и начал орать на присутствующих сам, причем попеременно на двух языках. Эффект был потрясающий. Оба номенклатурных работника уже забыли, когда на них повышали голос. Они застыли в изумлении, точно как экзальтированная дама за дверью в приемной. Сергей Сергеевич, сидевший в углу в кресле, прикрыл лицо рукой и затрясся в беззвучном смехе. Закончив испано-российский монолог, Вадим уже спокойно обратился к присутствующим:
– Я думаю, сеньоры, ругаться мы все умеем, но конкретные вопросы этим не решим.
– Вы что себе позволяете? – первым опомнился посол. – Как вы разговариваете с руководством? Я вас в двадцать четыре часа в Союз отправлю!
По старой привычке он перепутал Россию с СССР. Потом еще вспомнил, что к тому же не является начальником Вадима, и удрученно замолчал.
Руэнтос, набычившись, сжал кулаки и с шумом втянул в себя воздух, готовый взорваться. Чувствовалось, что если он сорвется, то начнется маленькая, но кровопролитная война. Викинг на всякий случай перенес тяжесть тела на правую ногу, чтобы среагировать на открытие боевых действий. Однако полковник неожиданно для всех громко и раскатисто захохотал. Отсмеявшись, уже спокойным тоном, обращаясь к послу, Руэнтос сказал:
– А ведь он прав. Чего мы кусаем друг друга? Никто из нас не виноват в случившемся. Пора за дело приниматься, а не обвинять парня в чужих грехах. У кого есть какие мысли и предложения?
Такой подход, судя по реакции присутствующих, устраивал всех. Для начала Вадим попросил подробно рассказать о нападении.
События произошли примерно в половине десятого утра. Автомобиль из департамента забрал в посольстве Надежду Алексеевну и переводчика и направился в горное селение Антариба, откуда был родом Хосе Диос и где на небольшом ранчо и сейчас жила его семья. До встречи с Хервасио Аррианом он содержал небольшую плантацию табака. Жил совсем не богато, и основной причиной ухода к герильерос было желание если не разбогатеть, то хоть как-то уйти от нужды.
Социальными идеями Диос никогда не увлекался. Природный ум и умение работать быстро вывели его в число близких к Хервасио людей. Тот же источник доложил, что Хосе довольно часто появлялся у себя на ранчо, навещая семью.
Группа, состоящая из сотрудника департамента Руэнтоса, переводчика, Надежды Алексеевны и водителя, около девяти часов утра выехала в Антариба. В десять часов сначала в районное полицейское управление, а оттуда в департамент поступил сигнал о перестрелке на горной дороге. Оперативная группа прибыла на место происшествия около одиннадцати часов. Была обнаружена машина с множеством пулевых пробоин, трупы сотрудника департамента и водителя, а также российский переводчик в бессознательном состоянии.
Несмотря на то что все происходило недалеко от оживленной автострады – автомобиль свернул с нее и проехал буквально пару километров, свидетелей произошедшего нет. Первичный осмотр места трагедии показал, что налетчики двумя машинами, судя по протекторам, джипами, блокировали автомобиль и расстреляли находившихся там людей. Сопротивление могли оказать только сотрудники полковника, но осмотр магазинов их пистолетов указал, что оружие они не успели вынуть из кобур. Характер и расположение пулевых пробоин показывали, что все выстрелы нападавших были направлены в переднюю часть машины, то есть на водителя и сидевшего рядом с ним оперативника.
У переводчика огнестрельных ранений нет. Нанесены сильные удары в область головы и шеи. Сейчас парень находится в госпитале Святого Августина, где еще не приходил в сознание. Надежда Алексеевна исчезла.
В одиннадцать часов был дан сигнал перекрыть дороги и усилить патрулирование в районах, прилегающих к месту происшествия, и в столице. Положительных результатов эта акция не принесла.
Руэнтос закончил свою информацию и внимательно посмотрел на присутствующих.
– Какие будут мнения о произошедшем?
Все сидели и молчали. Сергей Сергеевич первый подал голос:
– Мне кажется, что российская сторона никакий версии предложить не может. Вы более информированы о криминальной жизни в Сьерра-Марино. Посольство готово оказать помощь необходимыми сведениями о жертвах происшествия.
Полковник Руэнтос встал.
– Я примерно так и думал. О ходе расследования случившегося мы вас проинформируем, – холодно сказал он и обратился к Вадиму: – Мне хотелось бы побеседовать с вами отдельно. Надеюсь, господин посол не будет против? Я приношу извинения за свой несколько эмоциональный разговор, но, как мне показалось, темперамент российских дипломатов не намного уступает в горячности латиноамериканскому.
Посол кивнул, принимая извинения, и стороны, несколько минут назад поливавшие друг друга, как только могли, вежливо и почти дружелюбно попрощались, крепко пожав руки. Викинг вышел из кабинета следом за грозным полковником. В приемной царила все та же обстановка всеобщей оцепенелости. Референт проводил испуганным взглядом вышедшую пару и, тихонько постучав, юркнул в кабинет посла.
Отдельного помещения у Вадима не было, и они уединились в его номере. Полковник уже совсем неофициальным тоном сказал:
– Дипломатия закончилась. Теперь я хочу услышать от тебя более конкретно, что ты скажешь по поводу этого нападения.
Викинг, не раздумывая, откровенно выдал, что у него только один вариант – надо прокачивать Эрнандо Арриана. Руэнтос вскочил со стула и начал нервно ходить по номеру.
– Я не могу без явных и весомых улик начинать какие-либо действия в отношении Эрнандо. Он слишком серьезная фигура в экономике и политике Сьерра-Марино. Если я к нему сейчас сунусь, то завтра уже буду стоять на ковре у Президента, и хорошо, если при этом погоны не слетят с моих плеч. Кстати, можешь смеяться, у меня также, кроме этой версии, ничего нет. Что будем делать?
Викинг решил идти ва-банк. В конце концов, он ничего не терял. Если действовать нелегально, как он и предполагал, то Руэнтос по долгу службы мог пресечь это. Но если они найдут общий язык, то Вадим обретет могущественного друга.
– Я самостоятельно начинаю разрабатывать эту версию, – твердо сказал Викинг. – Альтернативы нет. Как понимаю, мне нужно рассчитывать только на свои силы. Но заинтересованы в этом мы оба, и от вас сегодня может понадобиться информация.
– Техническое обеспечение, транспорт, оружие. С этим как?
– Я уже нашел канал снабжения.
– Домингос? – Руэнтос раздраженно дернул плечами.
Викинг с удивлением взглянул на полковника. Оказывается, мулат из Галереи современного искусства был хорошо ему знаком. Ничего не оставалось, как подтвердить предположения Руэнтоса.
– Надеюсь, у него не будет неприятностей?
– Пока нет. Со временем я его все равно достану!
– Что будет потом, меня не очень волнует.
– Когда планируется акция и какая подстраховка необходима с моей стороны?
Это был достойный разговор двух профессионалов, с полуслова понимающих друг друга. Они обговорили способы и каналы связи и информации. Времени до старта оставалось ничтожно мало, а Викингу необходимо было еще многое успеть.
Первым пунктом был звонок Деду. Спецсвязь посольства через две минуты вышла на телефон Олега Петровича. Он, как всегда, был краток.
– Как твои дела?
– Появились непредвиденные осложнения.
– Непосредственно по твоей работе?
– Конкретно нет, но я обязан вмешаться.
Вадим обрисовал ситуацию с нападением на автомобиль и изложил Деду просьбу о проверке последних уголовных дел, которые вела Ломейко. Надежд на интересную информацию было мало, но чем черт не шутит, может, что-то и вылезет. Дед хмыкнул в телефон и задумался. Вадим знал характер Олега Петровича и его повадки. Если он так хмыкал, значит, дело сложное, но выполнить его возможно. Молчание длилось недолго.
– Ладно, попробую. Тебе когда это нужно?
– Вообще-то еще вчера, но до вечера потерплю.
– Сделаем. Контакт с Галереей уже был?
– Да. Все нормально. На поставщика вышел. Предварительно переговорили. Сейчас созвонюсь и сделаю заказ. Работать начну сегодня. Жаль, что теряю время на постороннее дело, но вынужден это сделать.
– Хорошо. Информацию по прокурорским делам получишь часов в восемнадцать сегодня через шифропочту. Что-то не очень хочется мне, чтобы ты влезал в эту кухню.
Голос Деда неожиданно громко загремел в телефоне, и Вадим на всякий случай отставил трубку подальше от уха.
– Смотри у меня… Я так и знал, что ты, разгильдяй, обязательно ввяжешься в какие-нибудь разборки и начнешь бандитствовать. Все должно быть нормально. Ты меня понял?
Вадим поднес микрофон к своим каблукам и по-уставному щелкнул ими, чтобы услышал Олег Петрович, а потом громко прокричал в телефон:
– Так точно!
В ответ Викинг услышал только глухие гудки. Так, одно дело двинулось. Следующий телефонный звонок пришлось сделать из телефона-автомата рядом с посольством.
Вадим прошел три квартала и остановился рядом с фонтаном. Смуглые ребятишки плескались под струями, омывающими бело-розовые мраморные плиты. Над ними на мощном постаменте высилась скульптура Нептуна, смахивающего добрым лицом на Хемингуэя, только с более длинной бородой. Русалки, лежащие у ног грозного царя морей и океанов, по фактуре и колориту напоминали пышными рубенсовскими формами местных красавиц. Чувствовалось, что вдохновение автора зиждется на незыблемом принципе: девяносто процентов мужчин любят полных женщин и только десять процентов – очень полных.
О проекте
О подписке