Отзывы на книги автора «Виктор Пелевин»

За твоими тихими плечами
Слышу трепет крыл...
Бьет в меня светящими очами
Ангел бури - Азраил!

А. Блок, "Милый друг, и в этом тихом доме...", 1913

Наконец-то! Наконец-то не надо себя оправдывать, выдумывать для себя повод простить авторскую неудачу, слабость, наконец-то, после двух-трех-четырех осенних опусов демиург окружающего мира В.О. Пелевин выдал что-то такое, что просто интересно читать.

И, признаемся себе, дело не в сюжете, не в привычных уже метких фразочках, неожиданных сравнениях и прочих теплых, ламповых вещах, не в концентрации их, а то кто-то может подумать, что сработал просто закон перехода количества в качество. Нет, дело в настроении автора, наконец-то ему стала интересна своя собственная проза, в глазах (представим эти глаза) зажегся огонек. Ларчик-то, оказывается, открывался удивительно легко.

Первая повесть столь воздушна и легка, столь знакома и приятна, что пропадает желание рыться в источниках влияния, деталях, аллюзиях на самого себя. Повесть просто стоящая, от начала, от описания группы друзей (грубой и приземленной самим автором метафоры современной России) до мелодраматичного, вроде бы, финала в лермонтовско-мартыновских местах. Позволю себе лишь сказать, что мне почему-то вспомнилась та часть «Чапаева и Пустоты» , где Cердюк нанимается в японскую корпорацию. Такое же стремление к смерти, возможно.

Вторая повесть более традиционна для позднего Пеоевина. Это лемовский прием, слегка доработанный напильником (Станислав Лем писал рецензии на ненаписанные книги, а Пелевин пишет по ним комментированные дайджесты) дает хороший эффект, позволяя добавить уровень стеба. Стеб – грубое слово, плохо описывающее издевательство ВОП над текущей и всеми другими реальностями, но другого подобрать в русском у меня не получается, так что оставим его. Итак, либеральный в доску комментатор пишет VIP-дайджест на обширный роман полуватного московского историка масонов, случайно попавшего на след тайны ноофресок, импринтов массового сознания. Здесь Пелевин показывает (как обычно) хорошее знание и Лема, и, пожалуй не ошибусь, Лазарчука, оживляя и даже слегка профанируя все эти Големы и эгрегоры, о которых они писали еще на заре Рынкомора (а удачный термин изобрел Пелевин, не правда ли?).

Тут дело даже не в том, что ВОП великий мастер расставлять акценты. Ну, читатели сами знают, что относительно часто упоминаемые им нацисты всегда высмеиваются, жестко, но четко (что в этой повести, что в рассказах серии «Оружие возмездия» , например), а советские аллюзии обычно горьки, и если и полны издевки, то нежной, как к своему, как Гоголь смеется над украинцами. И дело не в этой умело и сознательно применяемой стратегии reductio ad absurdum. Нет, просто он чертовски хорошо начитан и приятно умен. И да, грустная шутка про то, что мы проиграли холодную войну из-за смены жертв единственному настоящему богу (Разуму) со свиней и в каком-то смысле людей при Сталине на кукурузу при позднем Хрущёве (что привело к потере поддержки божества), очень уж грустна. Ну, еще и завербованный секретарь ЦК помог (кажется, Горбачева ВОП не любит).

Отдельное спасибо за культурные аллюзии, они придают (для меня) книге больше глубины. Я послушал и «Натали» Жильбера Беко, прочитал и «Я – Гойя» Вознесенского, «Европу» Мандельштама, «Начистоту» Бальмонта. Последнее произведение вообще важно для понимания книги, для того, чтобы увидеть те тайные ниточки, изнанку бытия, что связывают мироздание ВОП. Я сразу вспомнил аналогичные прелестные места в T и весело смеялся. Вообще в этот раз я много смеялся, и мне это понравилось, чего уж там. Думаю, книга удалась.

Я убеждена, что с Пелевиным у каждого выстраиваются свои личные взаимоотношения. Мои остановились еще со времен первого курса и его Generation П , где во всех подробностях рассказано про жизнь рекламщика и построение рекламных концепций. А дальше - тишина. И не тянуло до недавнего времени совсем. И вот, спустя 12 лет в моих руках   S.N.U.F.F. . Мой внутренний любитель добротных фантастик на социальную тему трепещет от восторга!

Если закрыть глаза на мат, много-много мата и сосредоточиться на истории, становится страшно. Я принципиально не буду останавливаться на сюжетной линии, поскольку мне очень трудно избежать непредвзятого взгляда на сравнения с 21-м веком. Например:

(-) Летательные аппараты для ведения дальнего боя, когда оператор сидит уютно дома. Где внутри есть место для камеры и всяких стрелялок;

(-) Расслоение общества на “тех” и “других”. Звучное название государства орков;

(-) Домашняя женщина/кукла с заданной программой, без души. И все же, есть ли у нее способность мыслить? Явная отсылка к миру Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы . И если вам нравится одно, то на 90% понравится и другое.

(-) Если расширить границы, то за гранью привычного жуткого мира будет что-то настоящее. Должно ведь быть какое-то сопротивление режиму и тд. Привет Джордж Оруэлл - 1984 и Аркадий и Борис Стругацкие - Град обреченный . А вот, подарит ли вам счастье расширение границ - неизвестно. Тут скорее важно, насколько вы готовы открыть глаза и как вас устраивает повседневность. Понаблюдаете за разным выбором у героев.

(-) Отсутствие денег, как ненужного института, переворачивая все в снаф.

(-) Отрицание истории и гиперболизированная религиозность. Причем вот с ног на голову! На 180 градусов!;

(-) Стирание границ между отношениями полов. Например, жители зеленой зоны воюют с орками, считают их отребьем, но почему-то новорожденных детей готовы забирать именно оттуда. Дикость! Или, есть не просто “м+ж”, но и всевозможные вариации с роботами.
________

Конечно. Все это дарит отнюдь не положительные эмоции. И ты вряд ли сможешь “отдохнуть” с книгой. Но, ешки макарешки, как свежо и устрашающе все внутри книги. Состояние антиутопии и чувств от прочтения близко к Кормак Маккарти - Дорога . Хоть автор-персонаж и ведет диалог с безликим читателем, он все равно ставит за константу многие принятые вопросы и законы в книге. Мол, так происходит и происходило всегда и нет других полярных вариантов. Еще мне приглянулось, как называют творческие профессии - сомелье. А вот, как сильно их коверкают по смыслу от исходного понимания нашего столетия - это тема для отдельного обсуждения.

Интересная и страшная книга про будущее, которое, я очень надеюсь, никогда не наступит.

Не выдержали? В очередной раз купили книгу или решили прочесть, пребывая в твёрдой уверенности, что всё что скрыто внутри будет довольно посредственным и не несёт в себе никакой новой мысли, кроме злободневных повесток, сарказма и иронией над феминизмом? Да! Вы правы! Здесь всё именно так... Но чёрт возьми, всё это мне искренне нравится.

"Всякий возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится..." (с) В. Пелевин

Знаете... Ещё вчера я был одним из тех, кто слепо повторял слова бытующих мнений о том, что автору нужна передышка и поиски свежих идей. " Всё стало достаточно усреднённо и перестало нас всех удивлять..." (с) Знакомо? Эта идея тоже поселилась у вас в голове, как типичная реакция на новый роман, выходящий для публики каждую осень? После первого десятка страниц я задумался над сущностью этой навязчивой мысли. "Интересно, я сам пришёл к ней или без раздумий повторял слова книжных критиков, которые пытались казаться выше всех предлагаемых идей?" - думал я, погружаясь в сущность романа. Прочитав половину книги, я твёрдо решил, что это второй вариант. Инородная мысль, которая казалась мне близкой и собственной. Сегодня я готов кричать против целой толпы, что мне нравится такая посредственность и мне плевать, даже если я останусь один против всех и эта толпа меня растерзает. Почему? Давайте попробуем разобраться, погрузившись в сущность вопроса ежегодного написания книги и содержимого новой части, одного большого романа.

Чем автор отвечает на одинаковую массу призывов, советов и громогласный возглас толпы? Все эти однотипные и бесконечные выкрики вроде:

"Пускай отдохнёт год или два... Мы подождём чего-то гениального..." (с)
"Нам нужен новый "Чапаев и пустота...", "Generation П", "Цифры", "Омон Ра", "Желтая стрела", "Empire V", "iPhuck 10", "Священная книга оборотня", "Жизнь насекомых" или что-либо подобное..." (с)
"Пелевин исписался и это факт. Да, слог как всегда прекрасен, но сколько можно мусолить эти банки. Последние четыре года сплошное разочарование. Каждый год покупаю книгу в надежде «- ну вот вот сейчас....,а нет. Чуда не происходит. Обожаю все его книги ,но последние четыре полное разочарование. Очень жаль" (с)
"Опять всё просто и скучно... Сдулся..." (с)
"Прошлая книга на столько жутко ужасная, что на эту даже время тратить не буду. Уверена, что полный отстой" (с)
"Кажется, это уже группа авторов под псевдонимом Пелевин штампует одно и то же каждый год и ещё продаёт за хорошие деньги (над чем Пелевин сам в своё время и потешался)." (с)
"Возможно, Пелевин уже не тот. Но мы же всё равно это прочитаем?" (с)
"Походу уже 3 год подряд вместо Пелевина кто-то другой пишет..." (с)

Знаете чем?
Я думаю, что все уже догадались.
Именно! 

Новой написанной книгой выходящей в одинаковое время и с содержимым внутри, примерно подобным предыдущей работе.

Но вы только задумайтесь и попробуйте  трезво ответить на этот вопрос по ходу прочтения данной рецензии:
"Кто лучше напишет сегодня?" (с) Сорокин

"Чтобы повезло одному, должно не повезти другому..." (с) В. Пелевин

Эта цитата из книги служит идеальным подспорьем для того, чтобы поговорить про маркетинг, зарплату и ежегодный выпуск романов... Представьте, что вы стали достаточно успешным писателем. В вас скрыт талант, которой не достался кому-то другому или у него банально не нашлось денег на создание необходимой легенды, рекламной компании и прочих вещей... Скажите, разве вы бы не стали каждый год писать новые похождения  Графа Аверина под восторженный возглас толпы? Это позволяет не забывать о вашем существовании публики. Издатели борются на аукционах за право издать новую книгу, предлагая значительные суммы контрактов. Вам просто нужно держать прежний уровень, что достаточно просто при условии таланта, группы авторов или нейросетей. Скажите честно: "Вы бы остановились?" И если да... То зачем?

Каждая книга является ежегодным событием, инфоповодом о котором говорят, как минимум несколько месяцев, включая время до выхода книги. Серьёзно? В эту же минуту отправьтесь на работу и попросите не платить заплату несколько месяцев, продолжая посещать стены душного офиса, потому что вы потеряли в ней смысл и делаете каждый день набор одинаковых действий. Вдумайтесь, что автор за каждую книгу получает несколько годовых зарплат обыкновенного человека. За эту возможность и имя сегодня готовы биться десятки тысяч современных писателей, обделённых в разной степени: именем, талантом и связями, а читатель призывает от всего отказаться в угоду новых идей? Извините, но это достаточно глупо. Мне кажется, что новые идеи не нужны для того, чтобы публика снова купила. Чтобы стала рыться в сущности новой книги и пытаться понять, находя причину для выражения недовольства, оставаясь на одной волне с толпой подобных людей.

Автор в целом исписан за множество лет. Впрочем, как и любой писатель приходящий к логической точке. Вы серьезно верите, что остановка возможно не откроет новых границ и различность тематик в попытке удивить читателей новых романов. Смысл? Мы всё равно купим. Вопрос восприятия. Поймите.... Даже в этих исписанных идеях, не только с помощью актуальных тематик и проблематики злободневности находятся новые оттенки чего-то прекрасного, а молчание не гарантирует чего-то изысканно-нового.

Готовы поспорить?

Хочется взглянуть в глаза тех, кого автор не удивляет и кажется скучным... Сколько книг вы прочли, чтобы устать от подобного? Я поглотив внутрь себя более тысячи не могу сказать на кого это похоже и представить примеры. Может быть я читаю что-то не то? Возможно. Я могу признать свои ошибки, но признайте и вы, что среди всей актуальности и повторении старых идей в этом присутствует то, что не может дать другой автор.

P.S. Напоследок этой рецензии. Несколько слов не о писателе, а о самой сущности содержимого книги.

– Человек ничего не познает. Он воспринимает только то, что ему специально показывают.

– Кто?

– Природа и культура. А ваши мыслители удивляются – ах, ну почему люди воюют? Почему убивают друг друга? Да потому, что смерть – их естественный пункт назначения. И единственная настоящая человеческая свобода – это умереть раньше срока. (с) В. Пелевин

Сюжет.

Идет третий век Зеленой Эры. Имплант-коррекция «Открытого Мозга» превратила женщин в доминантный гендер, и в уголовной иерархии изменился баланс сил. На ее вершину поднялся фем-блатняк — безжалостные куры-заточницы. Противостоять им не может никто из биологических мужчин, но есть нюанс.

Маркус Зоргенфрей — лучший баночный оперативник «TRANSHUMANISM INC.» Задания, которые поручает ему адмирал-епископ Ломас, настолько чувствительны, что после них ему стирают память. Он не стал бы вникать в арестантские разборки, если бы не страшная опасность, нависшая над планетой.

Как связаны разрушенный Светом ад и Мезозой? Что такое магия высших духов? Почему древнее зло нашло себе новое воплощение в сибирской ветроколонии? При чем здесь могила Париса, демон Ахилла и в чем тайна зловещей Варвары Цугундер, которую куры-заточницы считают своим ментором уже сотни лет?

Остросюжетный триллер-детектив «Круть» даст ответ на многие мучительные вопросы, которых никто еще не решался задать.

"Слушать или читать?" - подумал я с момента публикации книги и выбрал оба из возможных вариантов событий. Озвучка М. Суханова многим кажется скучной, но на мой взгляд, она, как минимум, приемлема при выставлении скорости превышающей привычные ритмы. Автор играет интонациями и делает нужные паузы. Порой, в тексте появляются другие актёры, что делает погружение более полным. Из первых комментариев заметил, что кто-то бесится от присутствия К. Собчак, но как по мне, она неплохо справилась с ролью.

"Чёрт! Это действительно "Круть...)" - думал я двигаясь по основным тематикам текста. Ветроколония, национальная идея...  Динозавры. Стертая память... Путь из Ада... Ахилл ) Религия. Мать Люцилия ) Бог побывавший в аду ) Рептильная память. Нирвана. Либерализм. Доброе государство. Сатира. Ноунчаки. Татуировки единорога. Сердоболы. Революция. Жертвенные смерти. Уязвимость. Кукуха. Рыба. Трансофобность. Цисгендерность. Тексты песен. Феминизм. Банки. Идеологии. Ценности. Насмешки над офисными клерками и менеджерами, самоидентичностью. Мужчинами и женщинами. Догги стайл и поза ослика. Бытиё. Ценность жизни и цели. Писательство. Нейросети. Отсылки к себе самому и самоирония, о том, что в каждой книге всё "одно и тоже..." и они одинаковы. Попробуйте намазать их колбасой, салом и прочим. Потом обнюхайте. Одно и тоже? Пахнут ведь всё же по-разному ) Справки о петухах и курах и всё о смене вектора силы ) Тюремная романтика и выяснения кто кого отпетушил ) Как нужно кукрекать входя в хату? О женщинах, как о доминантном гендере. Менструальной чаше ) Идея о симуляции мира... Сверхлюди. Инфляция. Криптовалюта. Уничтожение человечества и многие другие идеи скрытые в написанной книге...

Всё это лежащее в единственной, собранной куче, выглядит словно экспозиция в современном музее, где автор как гид, указывая на детали, рассказывает про вложенный смысл и тебе наконец-то становится понятно, что он хотел этим высказать. Стоя у основания и пытаясь понять её суть ты ощущаешь себя ущербным ценителем, который не способен сам разобраться во всех сказанных смыслах и дать свою оценку без справки. Порой бывает, что мы ищем скрытые смыслы в бессмысленном и пытаемся превознести пустоту. Однако это не тот вариант...

"С классическим искусством всё было проще..." - думает каждый, пытаясь разглядеть все скрытые смыслы.

Да. Я согласен с этим утверждением, которое только что создал своими руками, увлечённо строчащими текст данной рецензии. Раньше было проще понять обыкновенный классический сюжет, где на пути героя выпадают различные испытания или сердечные травмы, которые он пытается преодолеть на протяжении книги. Это увлекало, было понятным и впервые было написано, где-то за сотню лет до наступления современных тенденций. Современным авторам для избежание повторов приходится искать новые тропы чтобы покорить толпы читателей. Это трудная задача с которой справится практически невозможно. Толпу сложно удивлять и она слишком пресыщена. Но на мой скромный взгляд, автор с этой задачей всё же изящно справляется, где он в привычной манере расширяет грани известных понятий и пополняет словарный запас, увлекаясь новыми формами и вложенным смыслом. В этом фантастическом детективе, обречённым на взаимодействие с эмоциональным фоном читателя, он умело дёргает за искусно созданные им, невидимые нити, вызывая различный спектр эмоций от складок на лбу до безразмерной улыбки. Читатель получает необходимые поводы задуматься, расслабиться, получить удовольствие присутствует в равных долях. Автор не ставит целью научить жизни и принять его взгляд на мир. Он просто пишет очередную историю с различными вкраплениями смыслов и происходящих событий. Нам предстоит простой выбор... Принять или отвергнуть написанный текст.

Однако, одновременно в каждой из затронутых тематик содержится огромный пласт для собственных рассуждений, которые должны приходить в виде собственной мысли на фоне проросших зёрен, что вкладывал автор в читателя, словно в благодатную почву. Возможно, она прорастёт в рядах самых пытливых людей.

Наверное, пора закругляться, ведь я уже превысил допустимое количество символов для восприятия текста, так и не подступив к сути написанной книги и высказыванию мысли по поводу её содержимого.

Как бы провести слепую черту? Хм...

Помните эту цитату, которую можно было бы использовать вместо заголовка текста рецензии?

"Всякий возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится..." (с)

Она идеально отражает подходит для самого главного момента, с наступлением которого можно подвести своеобразный итог, собрав мысли в единый один порыв, словно женские волосы в том самом ответственном случае, который приводит мужчину к экстазу. Да! У меня есть набор странных метафор и я закончу ими свою тонкую мысль. В подобные моменты некоторые локоны всегда выпадают из массы, бывают не слишком опрятны из-за попыток сложить их в презрительной спешке и в целом, порой получившийся результат выглядит несовершенно, особенно для тех, кто одарит общее содержимое пристальным взглядом. Но будьте честными в попытке ответить на вопрос: "Разве для этого было совершено это действие? Вы не перепутали? Зачем вы обращаете внимание именно на это, а не на то, ради чего они были собраны? Разве не ради получения удовольствия и немного полученных денег?"

Чёрт! Мне кажется, что именно в этот момент, читающий строки расположенные несколько выше, стал догадываться о том, что я положил на шероховатость поверхности, прикрыв её сущность влажной салфеткой. Неловко вышло. Простите, да-да-да...мы и господа, моралисты. Попробуйте мне указать на это в своём комментарии под текстом рецензии, предварительно подумав о всевозможной толерантности и проводя параллельные линии с тематикой книги и сутью этой метафоры. Мне кажется, что она выглядит к месту и я оставлю её, несмотря на то, что начал писать наброски рецензии глубокой ночью, находясь на середине поглощения сущности написанных строк. Кстати, тематика феминизма указанная в аннотации не является основной нитью ведущей по тексту, а является лишь одной из струн, которую он задевает рукой в попытках сыграть несколько привычных аккордов. На ней сделан акцент ближе к концу книги, где автор изрядно прошёлся по правам женщин и различным призывам, выдавая борьбу за излишнюю фанатичность.

В общем и целом, это всё предельно понятно и ровным счётом, противоположно неуместно, словно нелепо возвышать свои ожидания над уровнем текста, который ежегодно предлагается автором одного романа, разбросанного в разные издания под корпусом слоя картона и разным названием в заглавиях книги. Дело абсолютно не в том, что мы получаем чего мы достойны, как масса людей, взращённых обществом потребления и собственных ожиданий или нерадивых читателей, посчитавших себя претенциозно-пресыщенными и зевающими от изнурительной скуки. Мне кажется, что практически любой из прочитавших пять последних романов, не сможет самостоятельно написать что-то более стоящее внимания податливой публики.

Ну что... Деньги, успех, почитатели, критики! Ваше слово! Опять за своё? Вы поняли, что я хотел донести? Нет смысла останавливать маятник! Да! Скорее всего он не выдаст былой амплитуды... Но как же приятны его покачивания и они по-прежнему магически продолжают гипнотизировать каждым движением ритма и каждой новой попыткой напомнить, что он жив для безликой толпы...

Данное произведение не несёт в своей сущности инновационных идей и является продолжением привычной истории в рамках вселенной, которую многие смогли полюбить и считают достойной права на жизнь. Часть толпы будет это превозносить, а другая будет вторить привычным словам и душераздирающим выкрикам.

Автор удивил и выдал что-то, что приводит в восторг? Нет! Он презентовал очередной текст, достойный своего привычного уровня. Вложил в него горсть сарказма, нравоучений, злободневности и отдал в широкий тираж для толпы. Стоит ли это читать, говорить о написанном и разбирать на цитаты? Я думаю, что это просто необходимо. Определённо, данный текст достоин внимания и объединяет тысячи любителей литературы в едином порыве одновременного экстаза и совместных прочтений, дав ещё одну причину любви к наступлению осени. Вопрос только лишь в нашем отношении и завышенному ожиданию от его содержимого. Это трудно сформулировать, но эта книга при одинаковой оценке, чем-то понравилась больше предыдущей части истории, которая выглядела гораздо динамичнее. Это моё ощущение, сразу же после окончания книги и пускай я в нём не сильно уверен, но я точно могу сказать, что автор меня превосходит интеллектуально, а значит написанные буквы не могут не вызывать интерес и поводы для бесед с теми, кто прочёл или собирается прочесть эту книгу в попытках понять важные вещи... В этом хочется копаться, обсуждать и раздумывать. На этом, наверное, всё. Я заканчиваю строки этой бесконечной рецензии, практически как всегда, немного изменив слова последних напутствий...

"Читайте Пелевина!" (с) 

Добралась наконец до Пелевина. Ну что я могу сказать? То ли книга не самая удачная, то ли я просто еще не прониклась всеобщим обожанием автора, но на мой взгляд всё понятно из заголовка рецензии. Которое, кстати, подсказала сама А Хули - главная героиня.
Внимание! Если Вы - очень ярый поклонник Пелевина и готовите тухлые помидоры, отложите их для кого-нибудь другого и просто не читайте мою рецензию :D
Вообще, я не очень знаю, как относятся к данному автору (хотя даже не знаю почему, о Пелевине я сама что-то слышала, хоть и без понимания, кто это и с чем это едят), поэтому скажу сразу: моё мнение может отличаться от общепринятого. И это нормально! :D
Перейдем к книге.
Итак, у нас есть загадочная история вначале и она мистически завлекает читать книгу дальше… Скажу сразу: я редко читаю аннотации. Я просто начинаю книгу и если она у меня не идет - я ее бросаю. Потому что аннотации порой пишут такие, что там весь сюжет, смак и бонус. А текст вообще непонятно зачем был нужен, хватило бы и аннотации. И здесь было тоже самое. Не в смысле, что аннотация всё раскрыла, я ее не читала :D
Итак, начало казалось бодреньким. Думаю «хм, китайские лисы!». А потом началось. Вот всё про заголовок. Пошлость, пошлость, грязь, 90е, пошлость, бе. И мне это совершенно не понравилось.
Попробую дозировать+/-
Итак, плюс: язык у книги легкий, читается быстро, хоть и полнится философскими размышлениями. В большинстве своём они вполне себе терпимы, иногда интересны, иногда даже полезны, что радовало. Список литературы можно было бы и приложить :D
Минус: слишком уж завышенное ЧСВ Гг. Ее подача в некоторых местах этих философских терминов казалось смешной. Как если бы Аристотеля внезапно начала цитировать коза на базаре. И это я бы сказала большой минус.
Плюс: повествование ненавязчивое, вроде бы что-то происходит, есть небольшая тайна, мистика, ничего непонятно, но интересно :D Не очень, но нормально) Как и многие современные читатели я ждала большого взрыва в конце, но… ладно, это я забегаю вперед.
Минус: пошлость. Везде. От ярких описаний отвратительных сношений (пусть даже и в фантазиях других поначалу), до попытки описать любовь.
Здесь отдельный минус (плюсик не нашелся :DD). Я понимаю, что в принципе показывал автор, но будем честны: вот это вот, это была не любовь, а обычные по***ушки, о которых красноречиво говорят «прошла любовь, завяли помидоры». Вот это оно! А любовью здесь и не пахнет.
После начала я и не ожидала глубокомысленного эпоса о любви, где они такие мимими, едва ли дышат друг на друга. Но то многослойное порево, которое постоянно подавалось под соусом «я его люблю» вызывало отторжение.
Из плюсов: да, автору удалось показать оборотней в погонах, наши нтв-эшные реалии :D
Из минусов: но тогда возникает вполне справедливый вопрос: как китайская лиса смогла здесь адаптироваться и приспособиться, сойдя за свою? Что? Это разве так просто?
А Хули в целом, конечно, образ аллегорический и это конечно же понятно. Но поверхность, на которой она всплывает вызывает лично у меня отторжение. Может быть так и задумано, я не знаю.
В общем и целом, мне скорей не понравилось, чем понравилось. Но с Пелевиным я бы хотела продолжить знакомство. Есть еще пару книг, которую хочу у него прочитать. Как не судят книгу по обложке, так не судят автора множества трудов по одной книге. Буду изучать.
Что же до рекомендации - каждый пусть решает сам, читать или не читать.

Виктор Олегович Пелевин – это писатель на рубеже веков, на рубеже советского и русского, на пороге технологического прогресса и эпохи информации. Он стал олицетворением всего нового и необычного в культуре. Мистическая фигура автора отразила новые веяния литературы, а известный роман “Generation П” стал символическим отображением эпохи свободы, сатиры и ужаса перед будущим.

Роман начинается с объяснения самого названия. Сама буква “П” литературоведами после выхода романа стала трактоваться по-разному, но на первых страницах Пелевин утверждает, что это именно поколение “Пепси”. Автор говорит об истоках возникновения новых людей, их целях, мечтах и антирусском заговоре, который отражается в новом культе денег. А визитной карточкой “новой России” Пелевин считает рекламу с обезьяной за рулём джипа. Таким стало новое время, но все его тонкости будут раскрываться с сатирой и юмором по ходу сюжета романа.

Затем следует знакомство с главным героем – Вавиленом Татарским. Его имя составлено из слов “Василий Аксёнов” и “Владимир Ильич Ленин”. Но сам Вавилен стеснялся своего советского прошлого. Герой бессознательно хочется отречься от связей со старым государством. Поэтому всем говорит, что его отец увлекался историей древнего востока, следовательно, назван он в честь древнего великого города – Вавилона. А в 18 лет уже специально сменил имя. Такая отчуждённость и страх от своего прошлого стали частью нового сознания молодёжи девяностых годов. Массово стали ругать советскую власть, тиранический режим, говорили о лагерях, расстрелах, поэтому естественной реакцией стала критика своего прошлого.
Биографий главного героя частично является биографией самого Пелевина. Вавилен бросил технический институт, чтобы посвятить себя литературе и изучению языков народов СССР, а Пелевин бросил МЭИ, чтобы поступить в Литературный институт имени А. М. Горького.

Союз развалился, а профессия Татарского оказалась не востребованной в новых реалиях. Но с Пелевиным случилось наоборот, потому что прославился он как писатель именно благодаря свободе слова и возможности создавать произведения без цензуры партии. Такие тексты просто не прошли бы.
Краткое резюмирование важных событий в жизни главного героя может быть связано с традицией жанра жития святых из древнерусской литературы. Это краткая биография, которая должная немного раскрыть нам героя, чтобы уже подвести к основному действию. Если в житиях это были чудеса, творимые святым, то в “Generation П” сюжет закручивается вокруг таинственных историй и цепочке случайностей, происходящих с главным героем.

Таким предстаёт перед нами Татарский. Образ всего поколения Пепси. В новой эпохе, в новой стране он оказывается обычным продавцом в ларьке, но жизнь круто переворачивается с появлением Морковина, который занимается рекламой. Герой обретает совершенно новую профессию для того времени – копирайтер. По сути, он и стал переводчиком, только теперь переводит “западные рекламные концепции на русский менталитет”.

Пелевин тесно сплетает выдумку и реальность. В его романе люди становятся самыми невероятными проекциями, боги оживают и даже помогают людям, а человечество неумолимо ведёт мир на грань катастрофы. При этом, текст Пелевина удивительно сплетается в единый клубок культов, магии и религии. При этом развивает традицию русской постмодернистской прозы.

Во-первых, он использует метатекст. Папка-скоросшиватель “Тихамат” – это удобный инструмент для автора. Так он может рассказать о мифе про богиню Иштар, обрисовать нужные детали. Читатель знакомится с нужной информацией вместе с главным героем, поэтому мы можем и дальше видеть всю картину происходящего от его лица. Собственно, метатекст – это набор связанных с каким-то произведением текстов, помогающих понять текст или его роль в культуре. И получается так, что один художественный текст обслуживает другой художественный текст, находясь внутри него. Потому что сам миф в папке “Тихамат” сильно разнится с реальным мифом, хоть и исходить из исторических источников.

Во-вторых, отсылки к философии Бодрийяра и его симулякрам. Если кратко, симулякр – это знак, который ничего не означает, или просто подобие. Когда Вавилен пробивается на телевидение, ему открывается великая тайна новой российской действительности – всё, что происходит по телевизору, симуляция. Нет никаких политиков, никаких событий, за всё отвечает продвинутый компьютер и сценаристы. Вот и получается, что телевидение является отражением симулякра, когда нам показывают не просто цифру, а цифру, за которой ничего не стоит. Знак не копируется, потому исходного знака нет, он создаётся в умах сценаристов. Бодрийяр же развивал эту тему в нескольких эссе о “Войне в заливе”. Он утверждал, что телевизор транслирует нам неправдоподобные события. Война действительно была, но вопросом остаётся то, на сколько правдиво её отобразила пресса и журналисты.

В-третьих, многозначность и жанровая многоплановость. Пелевин заигрывает с читателем и создаёт вместо обычной пародии – самопародию, когда ирония становится основным способом отражения мира. При этом, уже в первых строчках романа, когда автор рассуждает над буквой “П” в названии, реализуется многозначность, характерная для литературы постмодерна. Да и жанр текста трудно определить. В романе присутствуют и фантастика, и мистика, и даже боевик.

Само пространство романа не едино. Пелевин на фоне событий из жизни Вавилена вставляет и миф о Иштар, и самоучитель по маркетингу, и статью Че Гевары. И композиция тоже разрозненна, но все линии пересекаются в финале произведения.

Пелевин любит оставлять, так называемые, “пасхалки”. Это намёки о том, что будет ждать читателя в конце. Какие-то незначительные детали, картины, персонажи или образы, важность которых можно оценить только при повторном прочтении, что стимулирует интерес читателя.

Например, ещё на зиккурате Татарский находит три предмета: пачка сигарет “Парламент”, монета с Че Геварой и точилка в форме телевизора с глазом. Слоган для рекламы сигаре станет для него важным моментом в карьере, потому он очень долго не мог ничего придумать. Позже дух Че Гевары поведает ему о тайнах маркетинга и новом миропорядке. Именно он расскажет об эффекте “oranus” и новом человеке – “homo Zapping”, где “Zapping” означает “переключающийся”, что тоже является языковой игрой, ведь это слово очень схоже со словом шопинг, активно вошедшее в обиход русского языка. А уже телевизор с глазом это прямая отсылка на конец романа, когда Татарский тоже станет симулякром, телевизионным образом. И неизвестно, что в целом с ним станет.

При этому, Пелевин чётко вырисовывает картину распада не только государства, но и мира в целом. На телевидении говорят, что показывать нарисованных вождей, президентов и лидеров придумали ещё американцы и таким занимаются по всему миру. Культ поклонения Иштар, по своей сути, поклоняется деньгам. Они все прекрасно понимают и знают миф о богине. Все знают, что может пробудиться пёс, который уничтожит весь мир. Но они продолжают желать денег и подводить человечество к апокалипсису.

В романе важен именно культ денег. Люди, которые проходили три халдейские загадки, могли купить три подсказки, чтобы открыть их на зиккурате. Но неизвестно, помогли бы они им или нет. Это называлось Великой Лотереей. И так Пелевин отображает веяния эпохи. Люди после распада государства стремились к лёгким и большим деньгам. Но, если следовать логике Че Гевары, импульс должен был их заставить всё сразу спустить на какие-то развлечения. Что, собственно, и происходило. Существует множество реальных историй, когда люди, выигравшие в лотерею, тратили всё за год или даже меньше.

Азадовский яркое олицетворение людей культа денег. Именно его избрала богиня Иштар, потому что чувствовала не его знания, а его желание к большим деньгам. Он открыл целую выставку картин, где вывешивались не картины, а лишь их ценники, договора о покупке. Люди могли удивляться лишь цифрам, огромной стоимости, и Азадовский прекрасно понимает, в каком он теперь мире живёт.

Роман Пелевина “Generation П” - это яркое произведение русского постмодерна. В нём смешивает привычная реальность и миф. Люди становятся рабами свои прихотей, готовы поклоняться любым культам, лишь бы стать богаче. Таким стало отображение эпохи, в которой жил и творил Виктор Олегович Пелевин.

Если вкратце, то по меньшей мере это было интересно, увлекательно, свежо, необычно и ново. Тот самый выход из зоны читательского комфорта, которого так порой хочется, не хватает и жаждет собственная натура.

Если по большей мере, то восторг и приятное чувство разрушения стереотипов или сложившегося предубеждения, кстати, как часто бывает, не основанного ни на чем.

Умение завладеть твоим вниманием с первых строк и удерживать его до последних дорогого стоит.
Хотя если следовать логике романа, слова ничто, находящиеся в пустоте, и все вокруг лишь плод твоего собственного сознания.

Сюжет романа строится вокруг Петра Пустоты, фигуры, одновременно находящейся в двух временных пластах. В одном из них - он поэт, живущий и творящий во времена революции 1917 года и гражданской войны, знакомящийся с легендарным комдивом Чапаевым и под его чутким руководством постигающий азы просветления, в другом - он клиент психиатрической лечебницы, когда все происходящее с ним там ему снится тут.

Что здесь сон, что явь не настолько принципиально в данном случае, как мне показалось. Как и буддизм как таковой не является определяющим для понимания происходящего в романе. Потому как многие парадигмы, звучащие здесь со страниц равно перекликаются со многими основными религиозными учениями, а также философскими направлениями. Главное, попытаться не просто воспринимать происходящий абсурд, но и попытаться понять его логику, а также ощутить резонанс со звучащими здесь мыслями и рассуждениями.

Вообще умение автора жонглировать словами, понятиями и смыслами, доводить до абсурда логические построения, призванные говорить о серьезном и наоборот, говорить о незначительном с серьезным лицом способны привести в восторг, когда хочется цитировать целыми диалогами.

Надо сказать, что абсурд - одна из основных составляющих данного романа. Воспринимать происходящее тут с серьезным лицом не получится никак. Да и возможно ли писать о героях анекдотов иначе ? (кстати, эти самые анекдоты про Петьку и Чапаева здесь здорово обыгрываются). Да и насколько приятно, когда можно, подобно одному из героев раствориться в Условной Реке Абсолютной Любви (УРАЛ).

Помимо абсурда с серьезным лицом, важным плюсом романа стали всевозможные отсылки к известным литературным произведениям, временным маркерам 90-хх годов двадцатого века, кинематографу и реальным историческим личностям. Что-то с ходу узнается, что-то заставляет напрячь память и поисковики.

При том, что вроде как ничего нового для себя не узнал, но побывать в Пустоте, пусть и литературной, убедиться в зыбкости не только реальности, но и собственных представлений о ней - свежо, незабываемо, клево, наконец.

P. S. для любителей аудиокниг рекомендую прослушать в озвучке Александра Скляра. Слушала его впервые, но с первых звуков отмечается профессионализм, умение владеть голосом и отлично им передавать атмосферу происходящего.

Если в своей малой прозе Пелевин может позволить себе заигрывать с даосизмом, дзен-буддизмом и прочими солипсизмами, то романы у него с давних пор пишутся примерно на одну и ту же тему: о России. О незадачливой нашей Родине-матери, о ее самобытном пути промеж востока и запада, о ее попытках доказать миру, что мы — вполне себе Евразия, а вовсе не Азиопа.
Впрочем, чтобы доказать это миру, нужно сначала поверить в это самим, а Пелевин из книги в книгу дает понять, что нам даже до этого далеко.

Эта книга — такая большая игра для внимательного и усидчивого читателя, причем не столько внимательного по отношению к книге, сколько по отношению к окружающей нас экономической и политической действительности.
Правила таковы: существующие в современной России и мире общественные организации и институты автор шифрует под новыми названиями, привнося в свое произведение кучу новых имен собственных и нарицательных. Далее, не проводя никаких очевидных параллелей, он начинает просто оперировать ими, в соответствии с их реальной функцией в реальном обществе. Наша задача — попытаться угадать прообразы этих имен по их действиям.

Кто, к примеру, такие «нетерпилы»? Никаких идей?
А если вам скажут, что это такой особый слой гражданских активистов, вооруженных камерами и диктофонами, которые суют свой нос в самые недра закостенелых госмеханизмов и вскрывают там все нелицеприятные постымпераилистические пережитки?
Тогда вам станет понятно, что «нетерпилы» — это поколение молодых прозападных либеральных журналистов.
А кто такие «ганджуберсерки»? А что такое «офшар»? А «снаф», наконец?
И даже если вам кажется понятным, что «офшар» перекликается с «офшором», а «правозащитники» они и есть правозащитники, не спешите: в своей книге автор наделил даже самые очевидные и понятные вещи свойствами неожиданными, остроумными и гротескно преувеличенными.

Да, все происходящее здесь пересыпано изрядной долей гротескного юмора, то и дело перерастающего в сарказм и откровенное издевательство — видимо, только в смехе Пелевин видит способ не сойти с ума от идиотизма современной отечественной действительности. О верховной власти в Уркаине (да-да! Я не перепутал буквы!) он пишет так:

...и если их режим не является злом в чистом виде, то исключительно по той причине, что сильно разбавлен дегенеративным маразмом.

Роисся, что называется, вперде — и намек с перестановкой букв мог бы быть даже не настолько прозрачным. Мы бы все равно догадались по одной этой цитате.

Он язвительно проходится по престарелым феминисткам (а заодно и педофилам — в понимании автора это примерно одно и то же): постоянное их нытье на тему ущемленных прав привело к тому, что возраст сексуального согласия в обществе повышают до сорока шести лет.
Просили? Получите.

Борьба за чужое сексуальное бесправие — это экстремальная форма полового самовыражения. Проблема, однако, в том, что эгоистичные действия одного-единственного секс-меньшинства создают проблему для огромной массы людей.

Ну а самый смак, конечно — это его нападки на пидорасов.
Пелевин настоящий молодец: он не стесняется называть пидорасов пидорасами, а их возмущение предлагает им засунуть туда же, куда они привыкли.
Он им прямым текстом заявляет, что они — генетический мусор и топка для крематориев, а всем высоколобым дохрена-хипстерам, которые слушают Другую музыку, смотрят Другое кино и предпочитают называть себя «геями» или «ущемленными представителями ЛГБТ», в достаточно резкой форме напоминает, что пидорасами они при всем этом быть не перестают.
Браво, Олегыч, рукопожимаю.

Парадокс, правда, еще и в том, что именно эти гомики и составляют одну из правящих элит в «верхнем обществе», прообразом которого, очевидно, стал политкорректный Запад.
Другой столп общественного благосостояния — это киноиндустрия, которая — внимание! — снимает документальные(!) порнофильмы про войну(!!!).
Этот абсурдный идиотизм заставляет вас нервно хихикать, но потом вы понимаете, что и Запад Пелевин, видимо, ненавидит так же сильно, как сермяжную родину.

Он даже о себе высказывается — точнее, не о себе, а о людях, которые пытаются высказываться о нем:

«угрюмым затворником», «нелюдем», «бирюком» и «кокеткой» в наше время называют человека, который не хочет бесплатно трахать свинью перед телекамерой. А если не хочет даже за деньги, тогда говорят — «пытается окружить себя ореолом загадочности...»

Такая вот получается книга: автор-мизантроп ненавидит и Россию, и Запад одинаково сильно, но качественно по-разному, отпускает саркастические замечания в адрес феминисток, ньюсмейкеров, гомосеков и силовиков, а сам отказывается палить щщи потому, что не хочет трахать свинью в прямом эфире.
Круто? Просто супер!

* * *

Впрочем, традиционные для Виктора Пелевина три телеги на тему онтологического субъективизма здесь тоже есть.
Схема стандартная: «ничего не существует, есть только то, что порождает твое воображение. Оно существует только само в себе, то есть фактически, в мире не существует ничего».
Да что я, собственно, рассказываю — все, кто читал Пелевина ранее, знают содержание всего этого, как выражается автор, дискурса. И в «Снафе» все точно так же — другими словами, под другим углом и с другой прической, но все равно до боли знакомо.
Чувствуются здесь, однако, стилевые отголоски «t»: вся эта демагогия не смахивает на иезуитское нагромождение слов, а действительно выстраивается в некую экзистенциальную теорию.

Хипстэры возмутятся, мол «опопсел» Пелевин, «обыдлел» и «уже не торт». Ну так то ж хипстэры, что с них взять?..
Мне же, как давнишнему почитателю творчества автора, отрадно видеть, что происходит с его прозой: она становится более внятной и последовательной, не теряя при этом ни своего остроумия, ни глубины.
То, что его книги становится все проще воспринимать — это исключительно потому, что он научился более понятно изъясняться, а никак не потому, что стал примитивнее мыслить.

Вряд ли потомки будут считать «Снафф» пелевинским magnum opus — все-таки есть у него вещи более сильные и, что называется, более «знаковые».
Но это определенно самое смелое его произведение, в котором автор не просто вплетает вампиров, лис и красных комдивов в существующие социокультурные реалии, а моделирует целый новый мир, самобытный от начала и до конца.
А что самое мерзкое — весь этот гротеск очень узнаваем и понятен.

Есть тут и повторения, и реминисценции на самого себя, и даже прямое самоцитирование — ну, что ж поделать.
Но за совершенно чумовые Дао Песдын, креативный доводчик и суррогатных женщин ему все это можно простить.

8, отлично.

В каждой книге Пелевин разъясняет бессмысленность и беспощадность тех стараний, которые человечество прикладывают к сиюминутным требованиям. О том, что есть боль, и есть боль по поводу боли, и вторую боль мы создаем себе сами, и страдаем из-за этого, хотя банально могли просто этого не делать. Для того, чтобы перестать страдать, достаточно осознать, что ты сам с собой это делаешь. В Непобедимом солнце тоже была эта тема (читала подряд), но здесь это прямо, без метафор рассказывается. Вся эта вампирская тема помогает облегчить жуть реальности, обсмеять ее, создавая видимость безмятежности (фантастичности и нереальности происходящего), посреди моря отчаяния. Хоть книга и написана в 2013, я рада, что прочитала ее только сейчас, потому что меня только сейчас догнал мир Пелевина 2013 года.

Если ты действительно не паришься, через несколько лет становится кристально ясно, что все возникающее и исчезающее, вообще все без исключения, чем бы оно ни было — на фиг тебе не нужно. И никогда не было нужно.

Человек всегда выходит в сеть с предвкушением, что он сейчас выловит из океана информации нечто ценное, интересное и нужное. И что происходит через три-четыре часа? Он встает из-за монитора с чувством, что через его душу пронеслось стадо свиней. Причем, я бы сказал, евангелических свиней — в которых перед этим вселились все ближневосточные злые духи. Человек клянется, что больше не будет тратить время на эту помойку. А завтра повторяет тот же опыт.

"Женщина будущего — это одетая шлюхой феминистка под защитой карательного аппарата, состоящего из сексуально репрессированных мужчин… Только дело тут не в женских происках, думал я, засыпая. Женщина ни в чем не виновата. Разгул феминизма, педоистерии и борьбы с харассментом в постхристианских странах — на самом деле просто способ возродить сексуальную репрессию, всегда лежавшую в основе этих культур. Как заставить термитов строить готические муравейники, соблюдая стерильную чистоту в местах общего пользования? Только целенаправленным подавлением либидо, его перенаправлением в неестественное русло. Поворотом, так сказать, великой реки. А поскольку христианская церковь перестала выполнять эту функцию, северным народам приходится обеспечивать нужный уровень половой репрессии с помощью своего исторического ноу-хау — тотального лицемерия."

«— Я не делаю провальных инвестиций, — сказал Кедаев. — Финансирование бессмысленно.
— Почему? — спросила темнота.
— Потому, что русского человека сегодня невозможно развести на нужную форму протеста. Он нутром чует — от борьбы на предлагаемом фронте ни суть, ни качество его жизни в лучшую сторону не изменятся. А вот хуже все стать может.
— Русская жизнь жутка, — сказала темнота.
— Жутка, — согласился Кедаев. — Но давайте говорить честно, единственное, что могут предложить человеку нынешние политактивисты — это ежедневное потребление исходящего от них ментального форшмака. И еще, может быть, судимость. Кроме доступа к этим острым блюдам, протест не принесет ничего. Даже если допустить, что страна не развалится на обломки, перестреливающиеся в прямом эфире… Ну что даст победа оппозиции? Не нам, тут все понятно, а плебсу? При коммунизме это был доступ к западному типу потребления. Они его получили. А сегодня?
— Возможность политического самовыражения, — сказала темнота.
— А что они выражать-то будут? Что денег нет? Так кто ж им даст.
— А чувство собственного достоинства? — не сдавалась темнота.
— Какое достоинство, когда денег нет? Когда нет денег, может быть только злоба на тех, у кого они есть. Вот как тут у некоторых шотландских пацанов…
За столом раздался электронный смех.
— Брать головы на абордаж сегодня бесполезно, — продолжал Кедаев. — Любой дурак понимает, что при самом позитивном для оргкомитета исходе борьбы рядовой пехотинец точно так же низкобюджетно сдохнет в своей бетонной дыре. И это, повторяю, в самом лучшем случае. Если его не зарежут на фридом-байрам.
— Мы можем убедить людей, что все изменится.
Теперь электронно засмеялся Кедаев.
— Вряд ли. Всем ясно, что изменятся только доносящиеся из ящика слова. И не сами слова, а просто их последовательности. И еще список бенефициаров режима на сайте «компромат.ру». Возможно, мы в нем будем несколькими строчками выше. Но ни одного пехотинца там не будет все равно. Кого мы убедим рисковать за это жизнью и свободой? Даже самих себя не убедим. Нереально. Но пасаран! Поэтому но финансан.»

Людьми надо управлять очень тонко. Если слишком их угнетать, они восстанут от невозможности это вытерпеть. Но если слишком ослабить гнет, они провалятся в куда большее страдание, ибо столкнутся с ужасающей бессмысленностью жизни…

Интернет — просто космос игр, фильмов и новостей. Как бы черное небо, усеянное кинескопами. Человек способен перемешаться от одной звездочки к другой — и каждый раз устремляется к той из них, которая обещает ему максимум удовольствия. Вот и вся психология интернет-серфинга. Человек — это машина, постоянно движущаяся к точке наибольшего наслаждения. Но при этом она вырабатывает не наслаждение, а страдание. Занятый электронной мастурбацией человек очень скоро начинает бегать по своему личному космосу кругами. Он похож на крысу, которая все время надеется получить стимулирующий импульс — но гораздо чаще сжимается от удара током, вспоминая, что у нее нет ни денег, ни перспектив, ни даже времени на этот серфинг. Весь интернет густо усеян напоминающими про это маркерами

— Потому что русский человек почти всегда живет в надежде, что он вот-вот порвет цепи, свергнет тиранию, победит коррупцию и холод — и тогда начнется новая жизнь, полная света и радости. Эта извечная мечта, эти, как сказал поэт Вертинский, бесконечные пропасти к недоступной весне — и придают жизни смысл, создавая надежду и цель. Но если тирания случайно сворачивает себе шею сама и цепи рвутся, подвешенный в пустоте русский ум начинает выть от подлости происходящего вокруг и внутри, ибо становится ясно, что страдал он не из-за гнета палачей, а из-за своей собственной природы. И тогда он быстро и незаметно выстраивает вокруг себя новую тюрьму, на которую можно остроумно жаловаться человечеству шестистопным ямбом

И да, есть ли у вас пара минут, чтобы поговорить о веганстве?

— Рама, агрегат «М5» — это страдание. Что значит «гуманный»? Который дает приличную картинку на экране? Без говна и крови? Это не гуманизм, Рама. Это умение заметать следы…

Флэшмоб 2011 .Книга вторая.По совету Amatik .
Вообще раньше я относилась к Пелевину(а точнее к его книгам) настороженно. Мне всегда казалось, что внутри них скрывается что-то типа Рю Мураками с его свернутыми носками и засунутыми в самые разные места человеческого тела...Ан нет!Совсем даже нет! Очень философская книга, пускай там и присутствуют иногда всякие различные сцены, читать о которых в книгах я терпеть ненавижу, т.к. считаю, что если уже не о чем писать, а объем нужен, то чего легче для автора на 10 глав расписать спаривающихся главных героев или ширяющихся главных героев. Вообще Пелевин в этой книге создал этакий коктейль из китайского эпоса, России 90-х годов и лекций о психологии женских особей, у него в этой книге много таких моментов, когда он начинает что-то раскладывать по пунктам и делает это очень интересно и с юмором.Кстати для меня удивительно, как такой брутальный мужик умудрился так похоже написать от "женского лица".
Короче.Мне понравилось. Если бы не Флэшмоб и совет Amatik (спасибо ей), то Пелевина читать бы так и не стала,т.к. относилась к нему заранее с предубеждением.Но посыпать голову пеплом никогда не поздно;)

Ценность книги определяется не тем, сколько человек ее прочтет.У величайших книг мало читателей, потому что их чтение требует усилия. Но именно из-за этого усилия и рождается эстетический эффект. Литературный фаст-фуд никогда не подарит тебе ничего подобного.

Прорывов от Виктора Олегович уже давно не ждешь, поэтому когда этот самый прорыв не произошел, пенять ему это, на мой взгляд, глуповато. Автор нашел свой литературный стиль, в нем работает всю сознательную жизнь, да и берем мы книгу Виктора Олеговича не для того, чтоб получить что-то новое, а для того, чтоб получить того же Виктора Олеговича с поправкой на плюс один год. Ну или нейросеть (лингвобота) В.О. Пелевин — так тоже можно.

Что перед нами раз за разом предстает чудище доктора Франкенштейна, слепленное из пелевинских же нарративов, писано много раз — правда в этот раз автор себя превзошел, и ошметками, послужившими материалом новому роману, стали не нарратив Пелевина, а прошлые романы Пелевина. Видимо, понимая это, Виктор Олегович нарочито взял не самые лучшие свои романы — Айфаки, Непобедимые солнце и прочите Бетменов. Хватило на не такую большую повествушку, но вспоминая, сколько раз корова Трансгуманизма Инк была уже подоена рачительным писателем, удивляешься, что от вымени хоть что-то осталось. Не ждите здесь ни нового оригинального мира (он оригинальный уже 3 книги подряд), ни новых героев (хорошо забытые старые, и вопрос, надо ли было их воскрешать), ни даже интересной концовки (фактически дословный повтор Трансгуманизма). Даже сам «запев» нового романа лишает его малейшей интриги — всем, кто давно с В.О. становится сразу понятно, куда дует ветер. Благо, лет 10 он дует в одну сторону.

Навязчивые актуализации в стиле Пелевина — тут вам и Путин, и Россия, и «Сумерки Империи», и Цой дуэтом с Пинк Флойдом воют из кустов, и пространные рассуждения о «метастазах имперскости» не могут не оттенить какой-то холодной отстраненности, будто Виктор Олегович и правда переехал куда-то в Италию, и там, бродя по Риму, рефлексирует на тему того, что всё вокруг ненастоящее. Как пел Михаил Елизаров «Вокруг нас матрица, как в фильме Матрица». Некая метафизическая «человеческая многоножка» Пелевин, продукты жизнедеятельности которой напрямую зависят от продуктов, им же потребленным, здесь явно испытывать недостаток отечественных нарративов — в результате экскурсов в карбоновый век почти нет, а максимум на что способен автор, это рассуждения от лица рыбы из-под коряги, которая, по её же словам, сидит там уже давно, и просто боится всплывать.

Понимания Рима у автора тоже не аддит (добавляет) — некую «картонность» орнаментумов (декораций) автор объясняет в любимой «виртуализированной» модо (манере) — не ждите, что это настоящий мундус (мир), всё рисуется перед вашими окулос (глазами), а современные реалии просто гугл-перводчиком транслати (переводятся) на латынь. Исполнение «Пелевин в Риме» реализовано примерно так же, как в этом абзаце — максимально секирус (топорно), что это могло бы выглядеть своеобразным сарказмом и любидриумом (издевательством) над самим собой, правда Виктор Олегович не готов издеваться над самим собой. 20-ая книга, как-никак, нужно побыть серьезным, и все-таки вымучить из себя пресловутый трехтомник.

Мысль о том, что всё это должно было быть одной книгой, которую искусственно разбили на 3 части, дабы выполнить контракт с издательством, не то что не покидает, а висит прямо перед нашими глазами. Но будем честны — не раздражает. Как насильник, врывающийся в дом каждую неделю последние лет 8. Спросишь, как у него дела, нальешь чаю — за столько лет уже не просто насильник-жертва, это уже своеобразный симбиоз, как мозг с банкой.

Тот факт, что перед нами 20-й роман, явно не давал Виктору Олеговичу покоя, и даже понимая, что это, по большому счету, типичная для него халтурка из давно известных частей, автор попытался что-то в него вложить — вложить смог немного, но все, что сумел — все наше. Например, книга по-хорошему комфортна, как разношенные тапки. Злодейств ни от кого из героев не ждешь априори, а если и ждешь — сразу вспоминаешь, что даже атомный взрыв на проверку окажется компьютерной имитацией, и у любого персонажа после смерти снимут VR-очки с глаз и спросят «ну как тебе новая виртуальная реальность?». Хотелось бы большего, но и на том спасибо.

Видимо понимая, что ни по размеру, ни по качеству данная книга никоим образом не поддерживают марку «Пелевин-литератор», издательство бросило в бой заказную критику. Столько хвалебных отзывов за пару дней до выхода я не читал давно — вероятно, пиарщики вдохновлялись Малой землей Брежнева. Пелевин и сказал новое слово, и выдал совершенно иное качество своего текста — всё ложь, вранье и мишура, как вы догадались. Новое качество здесь только в том, что раньше автор не спускался до такого откровенного каннибализма.

Куда этот путь приведет автора я, если честно, сказать не могу. Нобелевскую премию по литературе не дают авторам, которые выпускают по книге в год. Для писателя с ярко выраженной идеологической позицией Пелевин слишком осторожен, вечное «и нашим, и вашим», и никакие вялые «метастазы имперскости» и зашитый в русском языке код авторитаризма не убедят взыскательную аудиторию в искреннем его раскаянии перед ужасом «русского мира». Покаяния должны быть четкими и внятными, зарубежный партком на мякине не проведешь, а не вот это вот.

Подытожу — я получил удовольствия от 20-го Пелевина ровно столько, сколько получил бы от своих разношенных тапок. Но тапок я вообще не ношу, поэтому удовольствие от тапок тоже добавляется Пелевину, выводя нас на 3,5 балла, что автоматом округляется до 4-х. Очередная книга Пелевина с очередными родовыми проблемами — ничего нового. Критикам за такую «критику», конечно, минус — ну да нет у нас в стране критики как таковой, есть подтанцовка на сцене издательств, где главную партию сегодня вытанцовывал В.О.