Всё началось с нерасчетливой скупости. Стояла сложная задача вывести наёмных тракиев на родину и выдать им жалованье, но Гай Мельгард вознамерился заставить наемников отказаться от причитавшейся им доли жалованья. В казне недостаток средств. В результате жизнь в городе была нарушена. Гай Мельгард оказался не в состоянии нормализовать положение и, желая избежать худшего, решил отправить наемников на юг, в город Угурсунь, расположенный в самом центре владений Пан Ти Капуи. Отправляя наёмников на юг, Гай Мельгард своими руками создал центр мятежа. Воины отправлялись в Угурсунь, надеясь скоро получить своё жалованье: ведь небольшую сумму на прожитье им все-таки выдали, так что их надежды, казалось, были оправданны. В лагере наемники наслаждались отдыхом, к которому они давно стремились.

И к этим людям наконец прибыл Гай Мельгард, однако он повел совсем не те речи, которых от него ждали. К великому разочарованию своих слушателей, он долго распространялся о трудной борьбе тартессии с раамонеей и положении Пан Ти Капуи. Он настаивал на том, чтобы наёмники согласились отказаться от какой-то доли своего жалованья. Естественно, в лагере начались волнения, на солдатских сходках зазвучали гневные речи.

«Все было наполнено, – пишет Алорк, – непониманием, недоверием, беспорядком».

Прервав переговоры, наемники двинулись к Пан Ти Капуе и расположились лагерем в непосредственной близости от города. Не имея возможности организовать оборону, Гай Мельгард сам, своими руками создал непосредственную угрозу столице. Наёмники считали, что, добровольно отказавшись от командования он их предал. Однако Гай Мельгард явился и приступил к раздаче денег. Однако именно теперь, когда конфликт, казалось, был близок к разрешению, мятеж стал открытым и особенно ожесточенным.

В этой ситуации командование новыми контингентами войск было передано Гаю Мельгарду. В его распоряжении находились всего около 10000 воинов – новые наёмники. Он установил свое господство на всей территории, непосредственно примыкающей к Пан Ти Капуи.

Однако, когда Гай Мельгард расположился в долине, поблизости от него с фронта появились мятежники, в тылу заняли позиции нумидийцы Югурты. Он очутился в западне. Гибель его когорт казалась неминуемой. Обнаружилось, что мятежники допустили серьезную ошибку, приняв помощь нумидийцев. Нумидийцы перешли на сторону Гая Мелькарда и привели в его лагерь отряд численностью около 2000 человек.

Вопреки ожиданиям Гай Мельгард отнесся к пленным миролюбиво. Вместо расправ он позволил желавшим снова поступить к нему на службу, а остальных отпустил кто куда пожелает.

В 6664²² лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Гет Бел Ра Амон принял вызов и перешёл за Прекрасный Мыс. Он торопил военные приготовления и не случайно обратился именно к Исизе Пании. Народы тут объединились в ходе ожесточенной борьбы против Тартесса. И понятно было, что именно Исиза Пания была наиболее удобным плацдармом для организации похода на юг к Босфору. Гай Мельгард решил вторгнуться на Балканы с севера. В течение девяти лет он расширял сферу тартесийского господства, ведя войны и переговоры, пока не погиб в бою.

Высадился Гай Мельгард в Днестровском лимане, а ареной его боевых операций было левобережье реки Дунай. Ему удалось одержать важную победу и стремясь привлечь на свою сторону недавних противников, он включил в свою армию пленных вражеских воинов. Удалось ему и прочно закрепиться, и подготовить расширение тракийского господства в Исизе Пании, основав здесь крупный город, названный Акра Левке – «Белая крепость» или «Белый холм».

Исиза Пания доставила Гет Бел Ра Амону громадную добычу. Он использовал её для раздач воинам; она посылалась и в Тартес для того, чтобы упрочить свою популярность в среде народа. Гай Мельгард имел все основания быть довольным исходом своих дел: он не только не должен был отказаться от сделанных им приобретений, но, наоборот, получил возможность расширять свою территорию. Гай Мельгардд поспешно повёл к Дунаю, 5000 инфантеров и 300 всадниками. Когда известие о приближении Гай Мельгард дошло до Югурты, он удалился с войском на правый берег Дуная.

У Алорка в дневнике записано письмо Югурты тех дней:

«Ты Гет Бел Ра Амон, ведёшь войну с человеком прославленным, могущественным, жадным до власти и удачливым. За мной следуют многие, ставшие твоими недругами из-за того, что считали себя несправедливо обиженными, а также те, кто не связан с тобой родственными узами. Власти не разделил с тобой никто, и, если бы ты смог это стерпеть, война не потрясла бы всего мира».

Три года пребывания у берегов Дуная не прошли бесследно: надо иметь в виду впечатления, полученные Гай Мельгардом в культурной, богатой, упорядоченной Исизы Пании. В конце концов он окончательно занимает сторону Тейи Ань Нетери. Он требует закончить постройку Пан Ти Капища, храма в столице. Тейя Ань Нетери повелела отсчитывать от этого момента новую эру. Сама же она приняла официальный титул Старшая жена Амона Ра.

В 6712²³ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Великий писец наблюдал за этой женщиной, когда она шествовала одна вблизи открытых окон, – видимо для того, чтобы её образ не пропадал. Едва ли он мог поверить, что в проявлении своей досады при виде безразличия к ней она ограничилась бы только тем, что в ярости кусали губы. Тем не менее, именно эта женщина составляла самый фешенебельный круг светского общества столицы! Окна дворца выходили на большую площадь, которая беспрестанно заполнялась возбуждённой и счастливо настроенной к ней толпой: некоторые передавали ей записки, другие шептали какие-то дружеские слова; все они заверяли её в том, что она может чувствовать себя совершенно спокойно, так как благоразумные жители защитят её. Женщины из числа населения в слезах целовали ей руки, многие местные жители предлагали сопровождать её, чтобы она избегала встречи с врагами.

Воспользовавшись первой же минутой, Алорк записывал:

«Исключительная важность события: я нахожусь в составе свиты Тейи Ань Нетери в момент её отъезда в Исизу Тан Бул²⁴, я не могу оставить великого человека, которая так доблестно правит нами и которая готовит экспедицию, чтобы способствовать величию её, и былой её мощи. Я не могу не позволить ей не прибить щит к вратам города, уступив своему желанию следовать за ней. В те дни, когда она преуспевала, она удостоила меня чести выказать мне свою благосклонность; теперь я обязан отплатить ей всем, на что я способен, будь то мои чувства или мои поступки».

Тейя Ань Нетери два или три раза появлялся на балконе. Однако было очевидно, что, находясь в центре всеобщего волнения, она сохраняла спокойствие и решительность. Она продолжала оставаться даже несколько безразличной к происходившему вокруг неё. Адмирал флота, который командовал четырьмя сотнями военных кораблём, от всей души хотел осадить и возвратить город Тейе. Он предлагал взять на борта своих кораблей дополнительный десант и таким образом увеличить личный состав армии. Он был готов немедленно отплыть с ней к Исизе Тан Булу. Он просил только небольшую добавку провианта для моряков и солдат. Тейя Ань Нетери согласилась с предложением адмирала. Вечером Тейя Ань Нетери проследовала на флагманский корабль, сопровождаемая приветственными возгласами местных жителей повсюду, где бы не проносили её носилки. Она спала на борту галеры, на которую вступила в тёплый вечер.

Алорк сопровождал Великую Мать, когда она рано утром всматривалась в крепостные сооружения Пан Ти Капуи. Она отправлялась к варяжским военным кораблям, чтобы выдать охранные грамоты, для того чтобы флот мог проследовать до бухты Золотой Рог. Варяжские галеры последовали в море и вскоре бросили якоря в бухте Золотой Рог, чтобы находиться поближе к раамонянам засевших за стенами; таким образом, корабли встали почти вплотную к стенам. Военные галеры заблокировали выход из бухты. Судя по всему, Тейя Ань Нетери находилась в состоянии полной неопределенности в отношении того, какого именно плана ей должно придерживаться. Со всей территории Балкан к ней поступали предложения о пополнении армии.

От защитников же стен пришло заявление, что они придерживается мнения, что Тейе Ань Нетери, вне всякого сомнения, у стен будет оказан нерадушный приём: копьём и мечом, она будет встречена с самым большим воодушевлением, и с ней будут обращаться подобающим образом поскольку она осуществляет деспотическую власть. Что отовсюду в горд шлют предложения возглавить борьбу против вторгнувшихся на территорию страны вражеских войск.

Необходимо было принимать решение. Тейя Ань Нетери собрала всех вместе, чтобы провести некоторое подобие совета, на котором были бы обсуждены все шансы штурма. Попытка прорвать стены была признана перспективной, а об использовании шлюпов уже более никто и не думал. Таким образом оставалось одно: возобновить войну в полном масштабе. Варяги не будут настолько безразличны к своей славе, чтобы не воспользоваться таким счастливым для них обстоятельством.

Исходя из этого предположения, Тейя Ань Нетери диктовала письмо. Алорк аккуратно записывал.

«Являясь жертвой борьбы храмов, раздирающей Габию, и жертвой вражды ко мне великих держав, я возвышаю свой трон. Я, Тейя Ань Нетери, возвратилась к своему очагу. Возвращаю себя под защиту его законов, которые я требую от наиболее могущественного, наиболее непоколебимого и наиболее великодушного из всех моих противников. Ваша Исида.»

Теперь все её мысли были заняты только одним: подготовкой к следующему дню. Тейя находилась среди самых преданных друзей, – тех, кого постоянно пичкали слухами о себе, и тем она обретала над ними влияние, которое являлось следствием её славы. Команда корабля так же переняла этикет, свойственный её свите. Все оставались с непокрытой головой в её присутствии. Никто не входил в её надстройку, за исключением обслуживающего персонала; за её стол садились только те, кого она приглашала.

Не пропуская ни одного дня, Тейя Ань Нетери обычным дневным переходом сгрузила варягов на берег. Свою палатку она поставил у самого берега, так что волны почти что разбивались об нее. Это она сделала с той целью, чтобы все были со дня на день и с часу на час готовы к штурму стен. Но погода не благоприятствовала, тем не менее она держала инфантериев и варягов в работах, чтобы никоим образом не пропустить удобного момента для подъёма на стены. Жители этой провинции сообщали об огромных боевых силах противника, а именно о бесчисленной коннице, о многих когортах, но это её не смущало: она была спокойна и полна надежд. Тем временем со дня на день приходило всё больше грузовых судов с провиантом, собирались союзники, желающие растерзать богатейший город.

Когда инфантеры приблизились к стенам, где стоял гарнизон раамонян, показался стратег, проехавший по плато широких стен с конницей, состоявшей приблизительно из трех тысяч нумидийцев. Ввиду этого инфантеры простояли некоторое время перед стеной после чего разбили перед городом лагерь, в котором и держались, не причиняя никому вреда и запрещая своим солдатам грабить местных жителей. Тем временем горожане заняли стены вооруженными людьми; немалое их количество расположилось и перед воротами для обороны.

Тейя Ань Нетери объехала город кругом и, познакомившись с характером местности, вернулась в лагерь. Она обвинила стратегов в недосмотре стен, что они своевременно не указали, куда инфантеры должны были направляться, и, вопреки своему прежнему обычаю, она дала варягам приказ с тем, чтобы они все до одного направились в определенное место. На этот счет она отнюдь не ошибалась; она предполагала, что теперь её таврийская гвардия не может оказаться безопасной для врага. Они её опорный пункт и надо только ловить счастливо подвертывающийся случай для штурма.

Тейя Ань Нетери пишет письмо и его доставляют в город. Она провела у города одну ночь и часть дня, не получая ответа. Остальные союзные войска всё ещё подходили, но для осады города по-прежнему недостаточно было сил. Да и наличные союзники состояли из ватаги.

Город был отлично укреплен, так что трудно было подступиться к нему для штурма. И вот вдруг городская когорта сделала вылазку из города. Они заняли лагерь инфантеров и начали преследовать его арьергард. Как только это было замечено, инфантеры остановились, и при своей малочисленности с большой смелостью вступили в бой с подавляющей массой неприятелей.

Произошло нечто невероятное: инфантеры, числом менее двухсот, разбили наступавшую когорту и отбросили ее в город. Из города вышли к Тейе Ань Нетери навстречу послы с обещанием охотно исполнять все её желания. Поэтому она поставила у ворот города сторожевые посты, чтобы ни один солдат не входил в город и не чинил обиды кому-либо из жителей. В армии недоумевали, что означает этот замысел Тейи, и потому всех волновала печаль. Они не усматривали в настоящем положении дела никакого для себя утешения в грабеже, если не считать выражения лица Тейи Ань Нетери, её бодрости и удивительной весёлости: она выказывала дух высокий и отважный. Таким образом, штурм был прерван, от противника перебежало к Тейе Ань Нетери много народа и, кроме того, было захвачено много раамонейских всадников и пехотинцев с дальнейшим предоставлением им свободы.

Так как в провинции существовало сомнение относительно прихода Тей Ань Нетери и многие были убеждены, что это не она, то Великая Мать разослала по всем городам письма с извещением о своём прибытии. Не теряя времени и не позволяя себе никаких ссылок на зиму и на погоду, она обнаружила в себе такую торопливость и нетерпение, что уже на следующий день, после посылки писем позволяет себе оказать помощь молящим её о защите! Даже привилегированные варяги вступали в разговоры с пленными раамонянами, условившись не трогать друг друга.

Тем временем Тейя Ань Нетери выстроила свое войско недалеко от своего лагеря, всего в трехстах шагах от ворот, и по истечении полудня прибила свой боевой щит к воротам. При известии таком народ выходил на дворы, понемногу, спокойно и без суетливости. А тем всадникам, которые стояли на карауле, она отдала приказ держаться на тех местах, которые они занимали раньше. Равным образом и коннице отдан был приказ быть всем на своих местах, вооруженными, в полной готовности. При этом ей не было надобности делать все это лично, но с присущим ей удивительным знанием военного дела она отдавала все необходимые распоряжения, через разведчиков и гонцов. Все это она делала не потому, что сомневалась в победе, но потому, что считала небезразличным, какова будет эта победа. Она находила для себя допустить мысль, что после блестящей победы она одержала победу над остатками бежавшего неприятельского войска.

Случилось нечто невероятное – перед войсками союзных держав капитулировал Исиза Тан Бул. Это был дерзкий и точно рассчитанный удар, нанесенный в спину раамонеи. Горожане, уставшие от бесконечных войн, восторженно встречали войска Тейи Ань Нетери.

Алорк писал:

«Горожане радовались, что их завоевали. Жители не хотели больше сражаться. Носилки Великой Матери встречали криками: «Здравствуй Мать! Вечная жизнь! Смерть врагам!» Ярённые женщины, крича здравия властелине. В носилки летели цветы. Тейя Ань Нетери была под впечатлением трогательного приколачивания щита к вратам».

Исиза Тан Бул чудился ей чуть – ли не землей обетованной.

– Нет, хватит! – говорила она своим спутникам. – В Исизе Тан Буле я буду счастливее, чем где-либо раньше. Возвысившаяся Тейя Ань Нетери прибыла в своё прежнее владение.

В Ань Ти о Кийю она отправила следующее послание:

«Я возвысила свои права в интересах Отечества, и я резервировала за собой суверенитет и владение Исизой Тан Булом, на что требую согласие всех держав. Соблаговолите поставить себе в известность о моём прежнем статусе и о сделанном мной выборе, которым я остановила незаконное пребывание раамонян у колыбели Исизы. Сообщите раамонянам, что все они станут предметом моего постоянного внимания и сосредоточения моих самых насущных интересов».

Тейя Ань Нетери считалась основательницей грааля Исизы, но она давно не пользовался этим титулом, справедливо видя в себе Исиду. Теперь она развернёт в городе бурную деятельность. Она улучшила снабжение города питьевой водой. В нём построили лазарет и больницу. Каждый дом оснастили отхожим местом. Полностью привели в порядок сеть городских дорог.

Паруса небольших судов, рыболовецкие сети, плоские крыши домов, – всё напоминало Пан Ти Капую. Но она быстро освоилась с новым для неё положением и писала в прежнюю столицу:

«Совсем не трудно привыкнуть к спокойной, созерцательной жизни, если имеешь резервы в самой себе. Я много работаю, сидя в кабинете, а когда выхожу из дворца Исиды, испытываю мгновения счастья при виде моих варяжских гвардейцев. Для меня же, которая всегда была солдатом, а Великой Матерью стала случайно, помпезность всегда были в тягость, война и полевой лагерь мне больше подходят. Из моего великого прошлого мне жаль только моих погибших варягов. А самым ценным представляются несколько кольчуг моей армии, которые мне дарены».

Главной резиденцией Тейи Ань Нетери стал Собор Исиды. Грубоватое строение главного здания возвышалось над гордом. Описание этой усадьбы сохранил в дневнике Алорк:

«Вдоль дома со стороны цветущего сада тянулся вал, защищенный от лучей солнца навесом такой же длины. По утрам, когда бывала хорошая погода, навес разворачивали, чтобы Мать могла прогуливаться в тени. Преимущество навеса состояло также в том, чтобы в утренние часы он защищал от слишком сильной жары комнаты её Величества. В западной части сада на тумбах, обрамлявших вход в маленький цветник, стояли большие вазы, в которые с наступлением ночи ставили лампы. Этот мягкий свет нравился Великой Матери».

Дни Тейи протекали по раз заведенному порядку. Вставала она, как правило, глубокой ночью. Спала мало и тревожно.

Алорк, главный писарь, пишет:

«Она просыпалась много раз за ночь. Могла спать, когда хотела. Ночной сон был коротким, спала ли он подряд или с перерывами. Вставала она в веселом настроении. «Открывайте окна, чтобы я вдохнула воздух, созданный сокрытым», – была его первая фраза. Сразу после пробуждения она диктовала письма и приказы по державе. Из дома выходила на заре. Она завтракала, затем совершала прогулку и принимала любопытствующих, приезжавших в город посмотреть на того, кто не одно уже десятилетие будоражила Тини Кийский Торговый Путь²⁵