Пред чет

Я построила дом, заколола жертву, растворила вино своё и приготовила трапезу и послала слуг провозгласить с возвышенности городской: «кто неразумен, обратись ко мне!» Притчи Тин_ниТ

В 6668⁷ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. В Пан Ти Капую спешила на мистерию Тейя Ань Нетери⁸. Арба её была впряжена крепкими, кряжистыми мулами в красочной сбруе, увешанной бубенчиками, отгоняющих злых демонов. Головы мулов, катящих повозку, были целой поэмой бодрости. Глаза их, в глубоких впадинах, радостные: легкомысленный взгляд этих поддёрнутых синевой глаз, выражали покорность послушной скотины. В нём можно было прочесть равнодушие к ударам возничего, проистекающее от сознания тщеты всяких излишних усилий, ибо щелканье бича напоминало изредка, кто над ними хозяин. Длинные уши валились в такт неровному шагу. Прядь тёмной гривы запуталась в уздечке, а ремни её натирали костлявые выпуклости скул. Дыхание увлажняло ноздри этих животных. Часом ранее с рыжей шерсти этих мулов были смыты все подтёки пота, скопившиеся под брюхами в кольцах шерсти. Здесь струи пота, как правило, склеивались с грязью и отвратительным коростоем налипал на задних конечностях. Легко вообразить это плачевное зрелище. Теперь мулы казались резвыми скакунами, годными красоваться у карусели. Арба катилась не спеша, особливо на подъёмах. Терпеливые животные, пригнув шеи, подстрекаемые бодилом, продвигались вперёд. Солнце миновало свой зенит. Мулы были бодры, шли резвым шагом.

В раскрытой арбе сидела женщина, имя которой – Тейя Ань Нетери, покровительницы подземных сокровищ, будто бы открывавшей тайну их местонахождения. В городе Мосул Кале – главном городе храма Тота⁹ – находился богатейший её кремник. Она непосредственно мать Исида и начала всякой вещественной жизни тихо дремали в ней. Она была легка, весела, беззаботна и свободна. Она была подобна кувшинке лилии, что плывёт по зеркалу воды, и не сомневалась, что корень её длинным стеблем пуповины уходит в тёмный ил глубокого дна пруда. В доме Гет Бел Ра Амона её считали посвящённой и сохранённой Гай Мельгарду, проявлявшемся в Гет Амоне, а это кое-что значило.

Противоречия между её единственным глазом и ртом не было, напротив, тут царила выразительная гармония, так как женщина не знала омрачающей строгости. Но соответствие между широким глазом и ртом возникло в ней постепенно, с годами, прожитыми ею в качестве иерофантиды Исизы и почётной Подруги. Что касается её тела, то Гай Мельгард не забывал все его красоты, ибо «сотканный воздух», тончайшая льняная ткань, которую она носила, целиком выставляла его на всеобщее обозрение. Можно сказать, что главным своим выражением тело соответствовало могучей женщине. Принадлежность к почётному женскому сословию подчеркивалось расцветом крепких грудей, тонкой спиной и шеей, нежными плечами и совершенными руками. Благородно стройные ноги, верхние линии, которых самым женственным образом переходили в великолепные бёдра и зад. Она была прекрасным женским телом. Более достойного мнения, чем мнение Гая Мельгарда, Ань¹⁰ Тейя не знала, и при встрече их глаз у неё возникали туманные, старинно-отрадные желания – образы начала и праначала – связанные с первозданным лунным яйцом. Она в глубине илисто влажной женской сущности была не кем иным как вакханкой пира любви.

При взгляде на тело подруги в душе Гая выплывали из мрака древние предания, он не забывал о почётном положении лунной женщины в темнице храма, о которой напоминали её томные глаза. Это к её лону, колотя раскинутыми крыльями, припадал клювом дивный лебедь, ласково-сильный, белоснежно-пернатый Светило Дня и влюблённо вершил дело с польщённой и поражённой красавицей. Её рот снисходительно улыбался по поводу царственной деловитости лебедя, ведь Тейе было известно, что лучшие мгновения полноты жизни, женское тело испытывает не во время его деловитости, а тогда, когда Она – Исида, по торжественным ночам изгибалась под жезлом с белыми лентами в культовой пляске.

Без сомнения, её волновали дела мистические, притом глубоко лично, затем, чтобы одержать победу в пляске, игре на лютне и пением. Она проявляла интерес чисто личный и собиралась загореться желанием, подтвердить себя первой женщиной на Красной Земле. Она пользовалась особым, по сравнению с другими любимицами, расположением Гет Бел Ра Амона. Это расположение длилось несколько лет, в которых она – Тейя Ань Нетери, благоволила производить потомство – отпрыска Светоча Тьмы, которого она кормила молоком самым изысканным образом. Ради Ханны на Троне ей дано было право носить диадему с коршуном, не такую, правда, чудесную, как у Великой Супруги – Кийи¹¹, но всё-таки серебреную диадему. Это обстоятельство, а также женская слабость к отпрыску своего Величества, играли главную для неё роль. Диадема соблазняла путать себя с хитроумной Исидой и в предопределённый такой ход мысли вмешалась ещё и честолюбиво слепая любовь к усыновленному дитятку. В её находчивом и возбуждённом старинной былью уме рождалась мечта посадить на трон Амона Ра плод собственного чрева.

Мечты, однако, терпели неудачу, хотя тейя слыла наилучшим образом женщины, а все необходимые приготовления Гет Амона велись с величайшей осмотрительностью. Он ухитрился даже похитить из хранилища некие магические предметы. Тейя изваяла из воска фигурки, которые украдкой были разбросаны у святилища. Они должны были содействовать успеху её чаяний, ибо они вызывали магическое воздействие на херусиастов¹². Но намеченное это дело сорвалось, а Гай Мельгард не решился надавить своей властью на «могучих». Посадить на трон Тейю Ань Нетери не удалось. Кресло – составленное из двух грифонов с человеческими головами и коническими тиарами – заняла другая женщина. Тейя же приобрела титул старшей супруги и подтверждение – обручение с Владыкой Надзора. В таких социальных отношениях нет ничего удивительного, так как их воззрения отражали естественную стадию развития общества и его социальных отношений, общественной практики древних людей.

Знание мира древними не было лишено патетически-мифотворческого полёта. Это мифотворчество впоследствии было изрядно попорчено мыслью хронистов, многое из него было попросту разрушено и от того невосстановимо, почему и приходится автору этих строк увлекаться фантасмагорией. Сказать, что моё выспренние слов не имеют решительно никакого отношения к действительности нельзя. Я пишу вам, дорогой читатель, о людях незнающих любовного греха, о людях, расхаживающих в одеждах из сотканного воздуха. Я пишу о людях, чей культ Лунного яйца влёк за собой пристрастие к плотскому началу, к вольности сексуальных нравов, достигавших тут логического удовлетворения.

Не моё дело становиться в этих строках порицателем надуманной древними морали и осуждать мироздание, такой большой город, в котором так много жителей. Я отстаиваю безупречность морали, которая по воле возникшей идеи превратилась в неистовую менаду. То, что они от природы были распутниками и распутницами, это совершенно неверное представление и я, истины ради, хочу, во что бы то ни стало рассеять такое предубеждение. Когда вы, в конце концов, прочитаете строки историй, вы уже не будете помнить себя, вы не совладаете со своим прошлым. Вы изойдёте в муке, как жертва, от бичующей мстительной высшей силы, перед которой вы были в долгу из-за не информированности и тогда уста ваши не смогут ответить Мирозданию холодным презрением.

Лунное бдение – 1

Не допустит Тиннит терпеть голод, но стяжание нечестивых исторгнет. Ленивая рука делает бедным, а рука прилежная обогащает. Уста мои – источник жизни, уста мои заградят насилие. Притчи Тин_ниТ.

В 6712¹³ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Обстоятельства способствовали тому, что Алорк долгое время находился рядом с самой возвышенной женщиной, которая когда-либо жила на свете. Восхищение ею заставляло его следовать за ней ещё тогда, когда они не были ещё лично знакомы. А когда он близко узнал её, то преданность заставила его навсегда остаться рядом с ней.

Весь мир озарён был лучами её славы, мир не переставал говорить о её деяниях и восхищался ею, но мало кто знал об истинных чертах её характера, о естественных склонностях её души. Алорк восполнял этот пробел и для того, чтобы решать эту задачу, он пользовался дарованным ему судьбой преимуществом писаря. День за днём он постоянно находился рядом с Тейей, собирал и записывал всё, что на его глазах происходило с ней, всё, что она говорила. Но Тейя Нетери никогда не приступала к внимательному прочтению всех важнейших событий своей жизни, полагая, что только понимание всего произошедшего может дать ключ к осмыслению написанного. Поэтому, в свою очередь, Алорк представляя свой дневник, приводил только факты, касающиеся её жизни.

В 6668¹⁴ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Тайт Мосулу – старший сын Тейи Нетери исполнилось четырнадцать лет, когда потребовалась инциация. Требовалось подтвердить звание Осириса¹⁵; вся семья находилась при Пан Ти Капище, а он сам был представлен храму. Имя и положение в обществе давали мальчику надежды, в соответствии со взглядами и обычаями того времени, что он сможет решать дела по своему выбору.

Таким образом, побуждаемый справедливым чувством долга и движимый естественной склонностью к намерению стать солнцем, он был первым, кто поспешил и встал на сторону выбранного ему на подмену, – чтобы, как говорилось, спасти старшего сына от жертвы. Тут образ жизни, в соответствии с которым его воспитывали, который требовал от него здравого мышления, чтобы противостоять надвигавшейся стремительно лавине жизненных событий.

– Скоро роковое событие для того, кто примет в нём участие, – проговорил Тайт Мосул. – Амалек, отвергнутый на собственной земле, не моргнув глазом, высадится на жаркое побережье, где его будет ожидать Величие.

– Тебе очень повезло в том, что не будешь участвовать в такой вот высадке, – ответила Тейя сыну. – Ты посвятишь это время размышлению о прекрасной альтернативе. Твои мысли, принципы и планы будут полностью расстроены или кардинально изменены.

Не впадая в отчаяние от назревавшего события, отрешившись от окружавшего его привычной среды, Тайт полностью посвящал себя образовательному кругу храма Тота, чтобы в результате быть полезным для других.

– По прошествии ряда лет ты сынок, вновь откроешь нам врата солнца.

– Солнечная собственность на небе у меня, закон даёт мне право на это наследуемое имущество; но ничто не может заставить забыть родную землю или уничтожить очарование возможности дышать воздухом.

– Ты спешишь в Пан Ти Капую и будешь благодарен за предоставленную тебе амнистию, воспринятой мною сынок с большой радостью.

– И оттого я смогу с гордостью заявить: я получил солнце без малейшего повода для угрызений совести. Когда скоро будет провозглашено солнце, я буду охвачен весьма своеобразными чувствами, да и моё положение станет очень необычным, – Тайт словно был солдатом, наказанным задело, которое в итоге восторжествовало.

Каждый новый день приближал к прошлым идеям, которыми народ всегда руководствовался: восстанавливалось всё то, что было для него дорого в принципах и убеждениях. Тем не менее, щекотливость подмены жертвы и свойственное подмене этой чувство, обязывало народ держаться от всего этого несколько в стороне.

– И иного ты не признаешь; старые друзья предложат тебе воспользоваться всеми выгодами новой судьбы, которую ты выберешь по своему вкусу, – подсказал мать.

Будучи не в состоянии усмирить противоречивые чувства, будоражившие разум, Тайт продолжал придерживаться самоотречению. А тем временем беспрецедентные события следовали одно за другим с чрезвычайной быстротой. Они были столь необычного характера, что ни один человек, чьё сердце обладало склонностью к чему-то высокому и благородному, не мог безразлично наблюдать за ними. Слава страны возносилась до высот неведомых историй. Ожидаемый порыв к совершенствованию охватил всё; тартессийская армия не имела себе равных, вызывала страх и справедливую гордость. Но Тейя Ань Нетери поставила свою державу впереди Ань о Кийской и построила Киевец у Боровицкого холма в принижательном образе, не делая из него вершительницу судеб. И окружила себя варяжской гвардией.

Быть азсаком¹⁶ означало, что человек удостоился великой чести. Именно в этот период Тейя Нетери призвала на службу несколько первых родов Сак Ань Тинии¹⁷ и велела распространить среди остальных информацию о том, что она будет рассматривать представителей тех родов, которые останутся в стороне, как плохих азсаков.

– Я не поколеблюсь ни на минуту. Я скажу себе, что выполню обязательства естественной своей присяги, выполню обязательства перед своим происхождением и останусь верна присяге, пока она не исчерпает себя.

– Серьёзное убеждение в величии Сак Ань Тии убеждают меня в том, что у нас появится новый Гай Мельгард, – признавалась мать.

– Долго ли колебались наши предки, когда решили сплотиться вокруг первого Гай Мельгарда?

– Поэтому я отвечаю тебе, что тебе повезло, что таким образом ты имеешь право откликнуться на новый призыв.

– В результате этого призыва я немедленно получу доступ к солнечному двору.

– Не желает ли сынок присовокупить к обязанностям этой почётной должности дополнительное полезное занятие, чтобы принять под свою ответственность всё то, что относится к военно-морскому ведомству, я походатайствую в хоре и надеюсь получить для тебя это занятие.

– Во время последних невзгод, маменька, я получил некоторые утешительные доказательства того, что жители габии¹⁸, которых вы посетили, остались довольны вашими действиями.

– Провидение, однако, не положило предел нашему процветанию. В результате моё положение стало ещё более своеобразным, чем оно было четырнадцать лет назад. Дело, ради которого я жертвовала собой, ради которого я так долго пребывала в состоянии самоотречения в конце концов восторжествовало.

– Что может быть более своенравным, чем моя собственная судьба? – Пережевал Тайт Мосул. – В результате я могу потерять свои наследственные права и могу лишиться жизни.

– Я оказалась теперь в числе вершителей власти, но не подчиняться всеобщему призыву невозможно.

– Разве может кто-либо понять, что творится в моей душе? Как сильно, кажется, всё там изменилось! Я пришёл к выводу, что это моя личность претерпела большие изменения, – признавался Тайт.

– Едва лишь ты вернёшься, как придёт новость о том, что на побережье Червлёного моря появился папенька Гай Мельгард; он проделает путь до столицы без единого сражения и пролития крови. Я думаю, что ты станешь свидетелем того, как бесчестья от вражеских рук будет стёрто и наше величие восстановлено.

Алорком было записано:

«Как только я узнал о прибытии Великой Матери к Пан Ти Капищу, то немедленно отправился ко двору, чтобы служить её персоне. Я был непосредственным свидетелем встречи с ней Гай Мельгарда. Она потребовала разрешения принять участие в дальнейшей его судьбе. До этого момента в кремнике царила атмосфера безразличия, некоторые лица сочли её поступок даже безрассудным, поскольку она пребывала в кремнике в качестве Исиды.

Гай Мельгард спросил:

– Вы понимаете, куда может привести вас ваше предложение? – не скрывал своего удивления он.

– Об этом я не думала, – отвечала она.

Гай Мельгард принял её предложение.

«Итак, я напомнил вам о множественном воскресении Мельгарда, посмотрим, сможет ли человек подвергнуть сомнению этот факт. Поэтому я приступаю к решению моей задачи».

В 6660¹⁹ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Гай Мельгард ушёл за Прекрасный Мыс и стал брать угурийские города один за другим. Югурта, уклоняясь от битвы, уходил всё дальше на запад, но был разбит наголову. Это была последняя его битва, в которой участвовал Югурта. С остатками свиты он бежал за Дунай в нумидию. Тем временем Гай Мельгард продиктовал Югурте условия мира, по которым к образовавшейся тракии²⁰ отошли те территории, что были за Прекрасным Мысом. Гет Бел Ра Амону оставалось закрепить за собой сделанные завоевания, особенно на отдалённых окраинах острова Ка Ра Аманда, и организовать приобретённые области.

Состоялся триумфальный въезд Гай Мельгарда в столицу, ему были оказаны неслыханные почести. Однако он распустил когорты. С этого времени положение его в Пан Ти Капуе стало колебаться. Ему не исполнили обещания дать земельные наделы его ветеранам. В это время на помощь ему явилась Тейя Ань Нетери, которая, вооружившись варягами, искала поддержки Гая Мельгарда. Она, во главе комиссии, занялась раздачей земель.

В 6661²¹ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Тем временем начались беспорядки ветеранов, они уже не раз нападали и держали в осаде дома. Бездействие Гай Мельгарда произвело переворот в общественном мнении. Он, желая вернуть себе прежнюю власть и силу, предложил не отправляться на войну с бывшими наёмниками, а остаться в Пан Ти Капуе, под предлогом заботы о столице. Гай Мельгард, воспользовавшись беспорядками, выставил свою кандидатуру на продление верховной власти Гет Бел Ра Амона. Но ему, неожидаемо, предстояло выдержать смертельную схватку за само своё существование.