Цитаты из книги «Девяносто третий год»

Ночь была совершенно темна, и вокруг штурмуемого замка, на равнине и в лесу, царила глубокая, как бы могильная тишина. Внутри был ад, снаружи – могильный покой.

Она чувствовала, как усталость переходила из мускулов в кости. Такую усталость чувствуют рабы; и она, действительно, была рабой, – рабой своего материнского чувства. Ей

бегство. Крестьяне подбежали к повозке. – Глядите-ка! – воскликнул предводитель. – Это вовсе не гильотина, а лестница.

Все трое были одеты в лохмотья. Одежда, которой снабдил их батальон Красной Шапки, давно уже износилась.

Любой человек живет согласно своим принципам. Потрясение этих принципов неизбежно приводит его к кризису.

Иманус» – слово, происходящее от латинского «immanis», – слово нижненормандское, обозначающее нечеловеческое, как бы сверхъестественное безобразие, демона, сатира, лешего.

Иногда и ангелы умеют кричать, и Жоржетта закричала благим матом. Потом ей захотелось плакать.

Горы и равнины порождают разных людей. Гора – это цитадель, лес – это засада; первая синоним смелости, вторая – коварства. Еще люди древнего мира помещали богов на вершинах гор, а сатиров – в лесной чаще. Сатир – это дикарь, полубог, получеловек.

Из всего, что я только что прочел вам, явствует следующее: Вандея, в которой до сих пор действовали вразброд разные предводители, готова сплотиться.

Он спускался в овраги и исчезал в темной глухой листве, невнимательный ко всему и внимательный к пустяку, как он сам о том объявил, скорее мечтательный, чем задумчивый, потому что у задумчивого есть впереди цель, а у мечтателя ее не бывает.