***

Мистер Пинки носит элегантный костюм. Атласный пиджак, стречевые брюки, шелковая рубашка – все это темнее ночи. Галстук и лакированные туфли – бледно-розового цвета. Часы на длинной цепочке прячутся в кармане брюк, скрывая от любопытствующих изящную гравировку. «You lost – I found», – тянется по поверхности крышки из черепахового панциря.

Мистер Пинки терпеть не может младенцев, детей, подростков и даже взрослых инфантилов. Еще он ненавидит частную собственность, банкиров, политиков, военных, маргиналов и тех, кто бросает мусор мимо урны.

Последних особо.

Мусор под ногами пачкает бледно-розовые туфли, из-за чего Мистер Пинки злится. Чаще всего виновный оказывается банкиром, политиком, военным, маргиналом или обладателем частной собственности. От этого Мистер Пинки злится вдвойне.

Когда злость достигает предела, единственное, что может его успокоить – обновление гардероба.

Однако Мистеру Пинки чужд шопинг и модные тряпки.

Его галстук из тончайших розовых нитей чувственных мечтаний. Его туфли из несбывшихся надежд, что однажды рассыпались в прах.

Теперь ему понадобилось кое-что другое.

***

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? – Блэк расхохотался. – Весело, ничего не скажешь.

Валентайн встал, подмигнул на прощанье девушке и двинулся к выходу. Жаль, конечно, покидать столь прекрасные ягодицы, но у него уже был опыт общения с сумасшедшими девушками. Они способны часами рассуждать о своих навязчивых идеях. Даже в постели. И отделаться от них стоит немыслимых усилий.

Вот и сейчас Блэк Валентайн с раздражением заметил, что поклонница мистера Пинки шла следом. «Не станет же она напрашиваться ко мне домой?» – подумал он и тут же понял – случиться может все, что угодно.

– Кстати, меня зовут Кира, – произнесла девушка, поравнявшись.

Больше она не сказала ни слова. Просто шла чуть поодаль, но при этом не отпускала Блэка далеко от себя. Это начинало злить.

– Что тебе надо? – спросил Валентайн, обернувшись.

– Поддерживаю твое решение уйти. Не стоит находиться в шумном месте. Опасность может подкрасться незамеченной.

Это была еще одна глубокомысленная и многозначительная сентенция, созвучная с прежними словами Киры. И как все предыдущие, она не отвечала ни на один из заданных вопросов, ничего не объясняла и могла звучать по любому поводу. Подобные фразы выводили Блэка из себя.

Тем временем они подошли к автобусной остановке. Там было пусто. Лишь легкий ветерок устроил танго с бумажным пакетом. Эти двое казались куда более нормальной парой, чем Блэк Валентайн и Кира Не-мымра.

Джин более не согревал. Блэк, ежась от холода, размышлял, какой автобус можно дождаться в это время. Наверняка один из тех, которые, как говорится в городских легендах, едут в ад.

Молчать было невыносимо, поэтому Блэк решил скрасить ожидание разговором:

– Хорошо, тебя зовут Кира, – он вздохнул. – И чем ты занимаешься?

– Пытаюсь остановить мистера Пинки.

– Да нет. Не в смысле «сейчас», а вообще. Может быть, ты… биржевой маклер?

– А я на него похожа?

– В меньшей степени, – вынужден был признать Валентайн. – Но это ничего не значит. Полчаса назад ты не была похожа на нормальную девушку, а выглядела какой-то невнятной мымрой. А за полчаса до этого сверкала перед моими глазами ягодицами.

– То есть, едва узнав, что понравившиеся тебе ягодицы принадлежат мне, ты сразу же перестал считать меня мымрой?

– Да не в этом дело, выжечь тебя и спалить! Дело в том, что ты до сих пор нормально не объяснила: кто ты такая и что тебе от меня нужно?!

– Тихо! – Кира, хотя и была на голову ниже Валентайна, быстро закрыла ему рот ладонью. – Что-то приближается.

Что-то выехало из темноты, сверкая фарами, и оказалось автобусом.

***

Маршрут даблдекера шел не через круги ада, а неподалеку от дома Блэка. На первом этаже никого, кроме Валентайна и его назойливой спутницы не было. Индус-водитель слушал музыку для медитаций и негромко подпевал.

Обстановка царила умиротворяющая. Даже Кира с ее мистером Пинки уже не так раздражала. Подумаешь, городская сумасшедшая. Мало ли их существует? Валентайн до сегодняшнего дня видел нескольких и готов был поручиться, что их гораздо больше.

Он смотрел в окно на ночной город, постепенно погружаясь в ритм музыки. Даже хрип старых колонок, шелест шин и стук двигателя играли свою партию в этой мелодии.

«Только в такие моменты и живешь, – подумал Блэк. – Только когда выпадаешь из суеты и оказываешься вне времени и пространства, тогда понимаешь, что ты по-настоящему жив. Тот, кто мертв, не умеет радоваться спокойствию. Тот, кто никогда не жил, боится его, как огня».

Мысль каким-то образом придала сил, хотя и походила на те фразы, что произносила Кира. «Это заразно?» – Валентайн улыбнулся и искоса взглянул на сидевшую рядом девушку.

Она скрестила руки и сложила ногу на ногу. На лице застыло выражение отрицания мира. «Миленькая», – наконец-то разумом Блэк понял то, что его чувства давно пытались сказать.

Теперь уже мысль о том, что Кира напросится к нему в гости, не выглядела такой уж безумной. Возможно, ей просто не хватало ласки и твердой мужской руки, вот она и выдумала какого-то там «мистера», чтобы оправдать собственное странное поведение. Блэк читал про такое. Наверняка, стоит оказаться рядом кому-то сильному, кто будет способен защитить одинокую девушку от опасностей мира, как она сразу же начнет поправляться.

Валентайн понял, что ищет причины, по которым ему хочется пригласить Киру к себе домой, и устыдился этого. Раньше ему не приходилось договариваться с собственной совестью и размышлять на какие-то философские темы. Он просто делал то, что считал правильным, а потом девушки уходили…

Остановив неприятные мысли, Блэк открыл рот, чтобы поинтересоваться у Киры – едет ли она куда-то в определенное место или просто за компанию, – но тут в крышу автобуса дважды что-то ударило.

Водитель выругался и начал тормозить, сворачивая к обочине.

– Крокодилы мистера Пинки, – прошептала Кира.

– Кто? – машинально переспросил Валентайн. В то, что на крыше автобуса ползают две рептилии, ему верилось еще меньше, чем в существование какого-то там розово-черного мистера.

– У мистера Пинки есть два крокодила – Дарсей и Персифаль, – зашептала девушка, словно повторяя давно выученный урок. Или стих. Или молитву…

***

Дарсей – перламутровые когти и медаль на шее с надписью «Победитель собачьей выставки в Портсмуте».

Персифаль – пара несимметрично расположенных клыков из золота, а над правым глазом пирсинг, розовый шарик которого – настоящая жемчужина.

Имена – это лучшее, что есть у этих животных. Они – беспощадные и кровожадные твари, готовые сожрать любого, в кого ткнет пальцем их повелитель. Лишь стоит мистеру Пинки достать часы и открыть крышку, как тут же зазвучит марш «Дни нашей жизни» и появятся крокодилы.

Мистер Пинки кормит их теми вещами, которые ему не подходят. Так случается довольно часто, а потому крокодилы вдоволь наедаются мечтами и грезами, рвут в клочья розовых слонов, порой терзают закат и гложут рассвет.

Если они идут по твоему следу, то не отступят, пока не поймают в свои громадные пасти. И едва мистер Пинки заберет то, что ему требуется, как пасти захлопнутся.

***

– Прелестно, – пробормотал Блэк, все еще продолжая не верить, но уже слегка насторожившись.

Даблдекер замер на обочине. Вокруг царила ночь. Из-за включенного внутри света почти невозможно было разобрать, что происходит за стеклом. Мимо проносились машины. Кто-то просигналил и исчез во тьме. Возникло ощущение, что на этой улице принципиально не зажигали фонари.

Водитель вылез из кабины и шаркающей походкой отошел чуть в сторону. Блэк, прислонившись к окну видел, как индус взглянул на крышу. Тотчас же огромная тень спикировала сверху.

Кира дернула Блэка в сторону. От неожиданности он повалился на бок в проход между сидениями. Девушка приложила палец к губам.

– Ты умеешь водить автобус? – шепотом спросила она.

Валентайн быстро прикинул и понял, что это не намного сложнее, чем управлять автомобилем. Иное дело габариты… Блэк кивнул и под усыпляющую мелодию, казавшуюся теперь тревожной, они поползли к водительскому месту.

Несмотря на толстую куртку, болели локти. Вдобавок, вдвоем в проходе было тесно, но никто не хотел ползти сзади.

Блэк чувствовал, что страх смешался в его крови с адреналином. Кира дрожала и что-то неразборчиво шептала. Едва Валентайн взобрался на водительское место, как тут же нажал на газ.

Автобус дернулся и резко тронулся с места. Колеса противно завизжали, оставляя следы на асфальте. Блэк пытался рассмотреть в зеркало заднего вида, что происходит с водителем, но видел лишь мельтешащие тени. Что-то ударило в бок даблдекера, и машину занесло. Валентайн с трудом вывернул руль и удержался на трассе.

Они мчались, набирая скорость по пустынной дороге. Где-то вдалеке прогрохотал поезд, а рядом с ними пронесся патрульный автомобиль, разгоняя сумрачную безысходность воем сирены.

Музыка стихла, и теперь Блэк слышал только стук сердца. Он нервно сглотнул, но в горле по-прежнему было сухо. В полуоткрытое окно врывался холодный и сырой воздух ночного Лондона. Кожа на руле была истершейся от тысячи прикосновений. Человека, который управлял автобусом десять минут назад, наверняка уже не было в живых.

Опасность со всех сторон вторгалась в жизнь Валентайна.

«Розовые очки? – подумал он внезапно. – Какие еще розовые очки, если мы сейчас сдохнем?»

Блэк управлял огромной машиной, как игрушкой. Послушный его воле, автобус закладывал виражи и вилял в стороны, объезжая редкие автомобили, встречавшиеся на дороге. Пару раз от столкновения их разделяли миллиметры, но в последний момент автобус выруливал в сторону, проносясь мимо огромным металлическим саркофагом, в котором было двое живых и не одного мертвого.

Труп остался на обочине. «Трупы всегда остаются на обочине. Жизни или дороги – не важно», – подумал Блэк.

Он словно раздвоился. Один – философ и мыслитель – спокойно взирал на происходящее, в то время как другой – отчаянный и злой – штурмовал шоссе. Кира сидела на полу, дергала его за рукав и что-то говорила, но Блэк не слышал. Он попытался сконцентрироваться на ее словах.

– Куда… мы… едем? – гулкий голос, как будто под водой.

«И действительно, куда?» – внезапное прояснение сознания заставило его ударить по тормозам.

Это было ошибкой, потому как у даблдекера с ними был полный порядок.

Подушка безопасности спасла Блэка от перелома ребер, а может быть и от чего похуже. В итоге он отделался синяками, ссадинами и ноющим животом, который принял на себя удар руля.

Кире пришлось гораздо тяжелей.

Аудиоприемник, в который она влетела головой, рассыпался на мелкие кусочки. Осколки пластика расцарапали лицо так, словно над ним поработала разъяренная кошка. Вдобавок, девушка потеряла сознание, хотя и продолжала дышать.

Валентайн, стискивая зубы от боли, откопал под сидением аптечку. Вскрыв, смочил ватку нашатырем и поднес к лицу Киры. Резко вздохнув, она тут же открыла глаза и села, застонав от боли: