2. Валентайн

– Прости, – сказала София на прощание.

В эту короткую фразу она умудрилась втиснуть бездну смыслов. Оставшись в одиночестве, Блэк Валентайн, покачиваясь с пятки на носок, думал лишь об одном: «Опять…»

Опять один. Опять без внятного объяснения. Опять с непониманием, где он допустил промах.

Нет, Блэк, конечно, не усыпал Софию сотней подарков; не писал стихов и серенад; не приглашал ненароком на званный ужин с сильными мира всего. Даже не подарил ей колечко с хотя бы крохотным бриллиантом. Но он всегда старался быть рядом, оберегать, выслушивать, помогать, любить… и вот!

Катастрофы в личной жизни повторялись часто и были похожи одна на другую. Наверное, надо было привыкнуть, но Блэк все не мог.

– Выжечь и спалить тебя!

Крик разнесся по улице. Немногочисленные прохожие принялись озираться в поисках источника звука, и взгляды их, в конце концов, сошлись на улыбающемся Блэке. Попытки выразить укор или злость разбились об добродушную улыбку. Прохожим ничего не оставалось, кроме как раздраженно передернуть плечами, буркнуть себе что-то под нос и пойти прочь. Они с блеском выполнили весь этот нехитрый набор действий, повторив друг за другом почти идеально.

Их можно было понять. Даже добродушный Блэк внушал опасения.

Он смахнул невидимые пылинки с черных брюк, застегнул темно-синюю кожаную куртку и надвинул вязаную шапку почти на глаза. Засунув руки в карманы, попытался пройтись так, как это делают «крутые парни», но через пару шагов не выдержал и расхохотался. Этим Блэк сорвал новую порцию раздраженных взглядов.

– Прости, – прошептал он и вздохнул.

Сгорбившись, Блэк Валентайн побрел к ближайшему пабу. Он никогда не напивался, после того как его бросали женщины, но знал из многочисленных фильмов, книг и рассказов приятелей, что обязательно должен это попробовать.

Словно повинуясь его желанию, из темноты выплыла оббитая по периметру неоновым шнуром дверь, за которой слышались выкрики солиста AC/DC – его голос невозможно было спутать ни с чьим другим. Песня – «Highway to hell» – показалась Блэку подходящей, а потому он, не раздумывая, свернул к двери.

Заведение, если верить вывеске, называлось «Койот». Если верить печатным надписям, то паб мог называться «Дешевая выпивка», «Работаем до последнего клиента» или даже «Здесь водятся девки!» Если же верить разного рода граффити, то было еще огромное множество названий, чаще всего лежащих за гранью приличия.

Воздух заполняли ароматы напитков, среди которых главенствовал запах пива. Чуть кисловатый, он заползал в ноздри и, казалось, одним лишь своим присутствием кружил голову.

Неподалеку тучный мужчина возился с ширинкой. До Блэка доносились неразборчивые проклятия и натужное сопение. Наконец молния поддалась, и неизвестный направил струю на стену бара.

– Не ходи туда, – посоветовал он Валентайну, не оборачиваясь. – У них отвратное пиво.

– Я возьму чего-нибудь покрепче.

– Ну, как знаешь.

Мужчина иссяк – словесно и физически – резко дернул молнию, вскрикнул, засунул в рот указательный палец правой руки и зачмокал. Блэк прикоснулся к холодной латунной ручке и потянул на себя.

«Койот» распахнул пасть, чтобы проглотить новую добычу.

***

Официантка сверкала блестками на коротких шортиках и краешками ягодиц, выглядывающими из-под них. Это зрелище приковывало взгляд Блэка каждый раз, когда девушка пробегала мимо его столика.

«Мягкие, упругие, молодые, – думал он. – Сколько людей пожирало их взглядами, сколько потных рук скользило по ним, сколько губ прикасалось к ним, а им все нипочем. Все такие же мягкие, упругие и молодые».

Джин уже третий раз появлялся в бокале Блэка, а желание напиться оставалось все таким же несбыточным. Валентайн задумчиво подышал на стекло и нарисовал на запотевшем стакане смайлик.

– Слушай, нам хочется здесь сесть.

Блэк поднял глаза на улыбающегося щеголя в дорогом пальто. Тот подмигнул Валентайну и размашистым движением руки показал, что Блэку стоит уйти.

«Если не получилось напиться – стоит подраться», – решил Валентайн. Это была еще одна вещь, которую он никогда не делал, расставшись с девушкой.

Блэк ответил на наглую улыбку щеголя своей, не менее наглой. Он поднялся с диванчика, и внезапно оказалось, что его шесть с половиной футов роста и двести фунтов веса решают ситуацию не в пользу щеголя.

Тот поблек и нахмурился. Это же сделали оба его невзрачных приятеля.

– Драться будем? – поинтересовался Блэк, хрустнув пальцами.

– Пошел ты!

Щеголь отвернулся и быстро увлек друзей к другому столику.

Это был шанс. Многие драки начинались и с куда меньших оскорблений. Можно было подскочить и со всей силы врезать хлыщу, чтобы кровь запачкала дорогое пальто. Раскидать парочку приятелей. Затеять мордобой и крушить все вокруг.

Но агрессии не было и в помине. Только спокойствие, легкая грусть с привкусом хинина и желание что-то сделать, чтобы вернуть потерянную, несмотря на внешний эпатаж, полноту жизни.

Вместо этого Блэк Валентайн вновь уселся на диван, и в очередной раз перед ним сверкнули шортики и ягодицы.

«Еще десять таких вспышек, и я ухожу, – подумал Блэк. – Знал же, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет».

***

– Ты не похож на завсегдатая, – девушка курила, и это чрезвычайно раздражало Блэка. – Ты пытаешься залить горе выпивкой, но вся проблема в том, что никакого горя в тебе нет.

– В смысле?

– Без малейшего. Смыслы придумали кретины, которые не желают признавать, что люди поступают так, как им вздумается.

Она выпустила колечко дыма Валентайну в лицо. Это стало последней каплей. С того момента, как эта размалеванная мымра с дикой прической родом из восьмидесятых внезапно оказалась за его столиком – она только и делала, что портила вечер.

Бесцеремонно выпила джин.

Не представилась.

Закурила.

Вздумала устроить сеанс психоанализа.

Блэк выхватил сигарету у нее из пальцев. Затянулся сам и выпустил струю дыма прямо мымре в лицо. Закашлялся.

Сигарета упала на диван и прожгла его. Блэк торопливо подхватил окурок и бросил в стакан, проигнорировав стоявшую рядом пепельницу.

– Выжечь и спалить тебя!

– А ты – молодец, – мымра почти никак не отреагировала на произошедшее. – Знаешь, как обращаться с женщинами. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

«Сегодня женщины хотят меня изничтожить», – Валентайн посмотрел в стакан и решил, что с него хватит. Он принялся высматривать официантку, чтобы рассчитаться, пока мымра не вернулась. Эта женщина определенно имела какие-то планы на Блэка. И повезет, если ей нужны только деньги.

Однако официантка куда-то пропала. Взгляд скользил по толпе, но никак не мог заметить блестящие ягодицы. Это было плохо, потому что Блэк не помнил лица официантки и уж тем более, как ее звали.

– Женщины хотят меня изничтожить, – Валентайн произнес это со вкусом, растягивая слова.

Он достал деньги из кармана куртки, помял их, чувствуя прикосновение потертых банкнот, и подумал: не оставить ли их просто на столике? Скорее всего, они тут же станут добычей хмурых парней, сидевших справа. Или достанутся красноглазому с залысинами, расположившемуся слева.

Но официантка сама виновата, что вздумала отлучиться.

Наконец, Валентайн решил отдать все бармену, а уж тот разберется. Было, конечно, слегка обидно. Сегодня, когда Блэка бросила София, а какая-то мымра испортила вечер грусти и тоски, как никогда хотелось вновь увидеть нечто сверкающее и округлое.

– Это официантке.

Валентайн бросил купюры на стойку и уже повернулся, когда бармен окликнул его:

– Какой еще официантке?

– С блестящими ягодицами, – улыбнулся Блэк.

– Нет, ты не понял, у меня здесь нет официанток. Это нормальный паб, а не какая-нибудь забегаловка. Хочешь заказать – подойди и закажи!

Бармен припечатал последнюю фразу ударом кулака по стойке.

– Тогда кто приносил джин? Кто мелькал и сверкал тут перед глазами?

– Джин? Джин у меня заказывала только одна дамочка. Отдай деньги ей.

– Дамочка? – Блэк понимал все меньше и меньше.

– Да. Дамочка за твоей спиной.

Чувствуя, что зрелище ему не понравится, Валентайн обернулся и увидел «мымру». Она улыбнулась и поманила Блэка пальцем. Сам не понимая, почему он это делает, Валентайн позволил женщине подхватить себя под руку и вернуть за тот же самый столик.

– Я же просила тебя подождать, – с укором сказала она.

Блэк продолжал мять купюры, а мымра закурила, вновь пуская дым ему в лицо. Правда, теперь это волновало Валентайна в меньшей степени.

Мымра преобразилась. От несуразной прически не осталось и следа – теперь волосы были аккуратно собраны в небольшой хвостик. Яркая косметика исчезла, а полупрозрачную блузку прикрывал симпатичный жакет.

Блэк уронил деньги под стол и нагнулся, чтобы их поднять. Быстрого взгляда, брошенного на ноги бывшей мымре, хватило – короткие шортики были на месте.

– Слушай, давай ты постараешься сосредоточиться на том, что я говорю? Понимаю, это трудно, но все-таки возможно. А разглядываниями под столом мы займемся как-нибудь позже.

Валентайн неожиданно смутился. Фраза про разглядывания выглядела весьма многообещающей. Она будила фантазию, и сосредоточиться на чужих словах стало еще трудней.

– Прости, – сказал он, пряча глаза.

Короткое «прости» вызвало поток воспоминаний, который раскрутился ровно до того момента, когда Блэк услышал эту фразу от Софии. Этого хватило, чтобы Валентайн понял – грусть ушла. Остались только облегчение и ощущение свободы.

– Все нормально, – мымра накрыла ладонью его руку.

Произошло очередное «превращение», и перед Блэком внезапно оказалась «лучшая подруга». Кроткая девочка с понимающим взглядом, которая всегда готова выслушать и помочь добрым советом. Ей совершенно безразличны чужие тайны, но она, как никто другой, умеет их хранить.

– Как ты это делаешь? – заинтересовался Валентайн. – Меняешь образы, как одежду.

– Это делаешь ты. Сосредоточься на том, что я говорю.

Она потушила сигарету и заглянула, как показалось, в самое сердце Блэка.

– На тебе тень Мистер Пинки.

– Что за мистер Пинки? Какой-нибудь певец вроде Элтона Джона?

– Хуже, – отмахнулась «не-мымра». – Если бы все было так просто, то я бы не искала тебя.

– А ты искала?

– Да. Тебя трудно обнаружить, но я уверена, что мистер Пинки уже где-то рядом.

– И что ему от меня нужно?

Собеседница поморщилась. Какое-то время на ее лице отражалась внутренняя борьба между правдой и ложью.

– Ты – необычный человек, – сказала она медленно. – Тебе повезло и не повезло одновременно, ведь иначе мистер Пинки не обратил бы на тебя внимания.

Блэк перегнулся через стол к «не-мымре» и понял, что от нее приятно пахнет какой-то нездешней свежестью.

– Слушай, давай оставим все эти хождения по кругу. Голова скоро свернется. Говори прямо – что ему надо? У меня не так много денег, а все мои вещи – дешевы, как жизнь во времена рабства. Я готов их попросту отдать, если твоему мистеру Пинки они требуются.

– Он – не мой. И если бы можно было просто отдать ему что-нибудь, все было бы куда проще.

Блэк почувствовал, что вечер перестал ему нравиться окончательно. Он потерял изящность и внутреннюю логику, превратившись в симпатичный, но совершенно непонятный сюр, воплощенный в сидящей напротив женщине.

– Что ему надо? – с нажимом спросил Валентайн.

– Розовые очки.

– Что за бред? Ты сама это придумала?

– Не сейчас. Для начала ты должен уяснить, кто такой мистер Пинки.

– Мне это точно надо? – спросил Блэк, вставая. – Я устал от болтовни.

– Сядь, – неожиданно жестко произнесла «не-мымра». – Дослушай, а потом можешь делать все, что тебе захочется.