Семен

– Я тут успел все дела переделать и уже сижу битый час, а ты все моешься и моешься. Думал, ты там угорел совсем!

– А я, Сема, и угорел – от кайфа! Даже представить себе не мог такую баню в этих дебрях!

– Дебри у вас, а у нас свободное сообщество свободных людей!

– Ладно, не ершись, защитник всех угнетенных, я же шучу.

– Дед Вавил попросил показать тебе комнату, чтобы ты заодно там и переоделся.

– Ну, давай, Сусанин, веди.

Они дошли до каменного эскалатора, который непонятно за счет чего так бесшумно и быстро двигался. Встали на ступень и устремились вначале вниз, затем куда-то вверх и в сторону.

Через полминуты Семен подвел Вика к гранитной стене с высеченным на ней непонятным знаком, поднес к нему свою ладонь, – кусок стены бесшумно опустился, образуя в сплошной стене проход. Вик уже ожидал увидеть нечто подобное, поэтому с невозмутимой миной, не дожидаясь приглашения, сразу же прошел внутрь. Он оказался в просторном и, как оказалось, уютном помещении. Вся мебель – кровать, стол, шкаф, кресла, стулья – была изготовлена из обыкновенного дерева, но рукой опытного мастера и с большим вкусом. Три каменные стены и потолок покрыты неизвестным материалом, похожим на шелк светлых тонов. Больше всего его поразило огромных размеров стекло вместо четвертой стены. Сквозь него он видел лес, плывущие на небе облака, лужайку с зеленой травой – в общем, все, что творилось вне пещеры. Он подошел ближе к этой стене, чтобы как следует рассмотреть. Как Вик и предполагал, это было стекло. Хотя оно располагалось на ширину и длину всей стены (а это около пятнадцати квадратных метров), ему показалось слишком тонким. По этому поводу он и обратился за разъяснением к наблюдающему за ним все время Семену.

– Да это просто картинка любого уголка природы на каком угодно континенте Земли. Вы можете поставить на экран фото дорогого для вас места. Для этого просто надо прикрепить к мочке уха эту прищепку и представить, где бы вы хотели оказаться: то место и появится на этом стекле. И это не просто стекло, а что-то вроде экрана, как на ваших телевизорах, и оно достаточно крепкое, чтобы выдержать удар даже кресла, например.

– А про телевизоры вы откуда знаете, если даже на меня, когда я пришел, как на привидение смотрели?

– На вас, то есть на тебя, смотрели не с ужасом, а с интересом. Если, конечно, ты, дядя Вик, смог заметить. А насчет телевизоров, так у нас каждый ребенок знает всю вашу устаревшую технику и электронику, вплоть до последних (для вас) компьютерных разработок. Это, конечно, многое дает вам, но не развивает вашу запущенную психику и главное – душу. За вами же мы иногда наблюдаем не как за отдельными личностями, а как за безликой толпой, потому что мы занимаемся гораздо более важным делом, и у нас нет времени изучать уже изученное!

– Вот так вот, ни больше, ни меньше. Вот тебе и ребенок! Это голос не мальчика, но мужа! Надо же так ошарашить неподготовленного к такому, больного духовно, да еще с запущенной психикой старого человека. Кто же, интересно, вас воспитывает и учит всей этой грамоте, что вы все здесь такие умные? Да и каким же, интересно, таким важным делом вы занимаетесь, незаменимые наши, что вам наплевать на других людей, как ты говоришь – безликую толпу? Что молчишь, умник?

– Я может, не совсем правильно выразился, или ты, дядя Вик, меня не так понял, тогда прости. Я, видимо, еще недостаточно точно и доходчиво могу излагать свои мысли. Обо всем, что вообще происходит, тебе, конечно, лучше расскажут наши старейшины.

– Не можешь излагать правильно – лучше вообще молчи и учись вон у деда Вавила. У него-то есть чему поучиться. Дай Господь каждому такого учителя! А тебя великодушно прощу, если расскажешь, что дальше делаем?

Большие голубые глаза Семена вдруг слегка сузились и заискрились радостью от того, что его новый друг так быстро его простил:

– Дед приглашает тебя завтра, а если не освободится, – послезавтра на обед к трем часам и просил, чтобы ты надел какой-нибудь костюм из тех, что висят в шкафу.

Вик раскрыл шкаф. На удивление, почти все вешалки и полки были забиты различным бельем, домашней одеждой, костюмами для приемов. На полке внизу стояло много пар современной обуви, причем размеры всех нарядов были исключительно как у Вика.

– Во дают, даже мерки как-то успели снять! А костюмов зачем столько – что-то ресторанов в лесу я не встречал, или, может, на приемы к медведям ходить?

– Зря ты так думаешь, дядя Вик. На самом деле гостей тут бывает иногда побольше, чем у иного руководителя страны!

– Да, вы преподносите одни сплошные загадки! Хотел бы я знать на них ответы.

– Дед Вавил говорит – всему свое время! Он просил, чтобы ты не очень задерживался, потому что будут еще гости. И как только переоденешься, я сразу должен проводить тебя к ним.

– Не знаю, как ты, Семен, а я не могу с разбегу выбрать костюм из всего этого изобилия, хотя и не женщина. Ты меня еще напугал разными послами, я и растерялся. А у меня за всю жизнь всего два костюма было – пару раз по полдня думал, какой из них надеть в гости. Ну, и что мы смеемся? Иди, давай, выбирай!

– Никаких послов никаких стран, по крайней мере, при мне, здесь сроду не бывало. А довольно серьезные люди по одному и группами появлялись. По своим манерам и одежде они ничем не уступали вашим послам, наоборот, во многом превосходили их. Возьми этот, с жилеткой – просто и со вкусом! А вот и туфли. Видишь, как ладно сидит все!

– Да, действительно, хоть на прием к королеве! Главное, не жмет нигде, и материал такой легкий. Шелк, что ли? Слышь, Сем? А ты откуда знаешь про этих, которые приходили?

– Нас часто приглашают на обеды в честь гостей, или если кто-то желает поговорить, вопросы задать – это пожалуйста! А вообще это больше взрослым интересно. Нам, молодым, хочется друг с другом общаться. Да и серьезные уж больно эти гости. Вот ты, дядя Вик, совсем другое дело – с тобой весело!

– А будет еще веселее, это я тебе обещаю!

– Чуть еще не забыл, у нас здесь телефонов нет, так что, дядя Вик, если понадобится кого-то позвать или кому-то что-то передать, просто нажми этот значок или слегка щелкни по нему, назови имя и говори. Если надо представить свою голограмму – прижми к нему палец и подержи три-четыре секунды. Вот, приколи его к костюму – это нечто вроде вашего мобильного телефона, только проще и легче. Потом, когда будешь переодеваться, не забывай его перецеплять, пожалуйста. А если захочешь видеть собеседника, слегка нажми его пальцем. Ты увидишь голограмму. Последнее время у нас обострилась обстановка, и всем рекомендовано при переговорах видеть лица друг друга. Еще, дядя Вик, чтобы дверь отворилась, когда ты придешь назад, ладонь свою приложишь к знаку на стене. Здесь везде такие двери, а твоя рука, то есть ее отпечаток, есть в базе, поэтому ты можешь открыть практически любую дверь.

– Понял, все ясно, Аладдин! Мне только непонятно, если вы вызываете кого-то по этому телефону, а с тобой начинает говорить другой с таким же именем, как тогда быть? Или у вас нет тезок?

– Да есть, конечно. Мы вообще-то не путаемся, потому что видим голограмму друг друга. Кто по ошибке входит в связь, просто отключается. А так – у каждого есть отчество, фамилия, да и прозвище – как у вас клички.

– А у тебя какое прозвище?

– У меня не было никакого, но теперь появилось.

– И какое, интересно?

– Симеон! С вашей легкой руки. Как вам, дядя Вик?

– Ну, что, вполне нормально для вашего образа жизни! Опять же, не перепутаешь ни с кем. Слышь, Семен? Я все хотел спросить тебя. Ты в прошлый раз говорил, что вы занимаетесь каким-то серьезным делом. Интересно, это как-то связано с тем, что произошло со мной на той поляне? Ты, я думаю, должен знать об этом.

– Я знаю даже больше, чем ты, дядя Вик, думаешь! Мне кажется, дед Вавил не просто так пока молчит, думаю, он ждет какой-то информации. Ладно, дядя Вик, завтра в половине третьего я буду у тебя. А пока меня ждут другие дела.

С этими словами он и удалился. Вик разделся, лег в кровать, включил «музыку» – шум падающей воды и сутки или больше спал мертвым сном, пока его не разбудил звонкий голос Семена:

– Вообще-то нам пора бы идти, у нас как-то не принято опаздывать!

Вик быстро вскочил, наскоро умылся, резво надел костюм:

– Ладно, веди, Сусанин!

Как только Вик вышел следом за Семеном и встал рядом с ним на ступень-платформу, дверь-стена бесшумно закрылась. Семен показал на небольшое табло со светящимися цифрами:

– Это как маршрут у вашего общественного транспорта. Последняя цифра на табло – 7, такая же на двери бани. Нажмешь – и окажешься возле нее. Запоминай, дядя Вик! Комната у тебя…

– А комната у меня – 27, я это уже давно понял, эх, ты, всевидящий! Нажимай какой там нужно номер, поехали, а то точно опоздаем.

На приеме у старейшин

Они еще с полкилометра не доехали до нужной площадки, а Вик уже увидел стоящего на ней аккуратно причесанного, в строгом кремового цвета костюме и даже вроде помолодевшего деда Вавила. Вику было странно лицезреть его таким, особенно после образа согбенного старца. Он вдруг преобразился, как по волшебству. Да и дедом его навряд ли можно было сейчас назвать.

Вик с Семеном вышли на платформу, и он встретил их с огромной радостью. Как будто встречал дорогих гостей, с которыми очень давно не виделся, хотя расстались они всего около суток назад. Дед искренне обнял Семена и Вика, каждого слегка похлопал по спине. Затем пригласил пройти к стене-двери. Сам зашагал рядом, на ходу перебирая правой рукой бусины четок из необыкновенно красивого камня, с непонятными символами на каждом. Они словно притягивали взгляд Вика. Он ненадолго отвлекся на них, а дверь уже отъехала в сторону. Пройдя с десяток шагов по коридору, они вошли в великолепный зал.

Центр этого огромного помещения занимал большой овальный стол, уставленный множеством различных блюд и графинов с непонятными жидкостями. За столом на стульях с высокими спинками сидели всего пять человек с одной и два – с другой стороны, хотя он мог вместить раза в три больше. Под высоким потолком, выполненным в форме небосвода, светились яркие звезды и полная луна. Лучи от нее давали достаточно света, чтобы рассмотреть зал. Но увидеть лица сидящих Вик не смог, впрочем, не особо и хотел. Его гораздо больше сейчас интересовало оформление помещения. Стены казались продолжением неба, которое на горизонте сливалось с морем. Это создавало иллюзию воды под стеклом (либо каким-то другим похожим материалом), которое было полом зала. Присмотревшись, Вик заметил материки и острова, расположенные по всему помещению, как на географической карте, только картинка была более живой. Будто он наблюдал все это с большой высоты. Стол, оказывается, вписывался в этот пейзаж, как известный всем остров. Все было настолько искусно сотворено, что Вику показалось, будто он оказался между небом и землей. Он уловил даже дуновение морского бриза. На мгновение даже поверил, что представляет собой лишь маленькую песчинку в этом безбрежном океане Вселенной.

Внезапно он почувствовал на плече руку стоявшего рядом деда Вавила. Вик от всего увиденного на какое-то время забыл о существовании других людей, поэтому как будто вернулся на землю из какой-то другой реальности, сразу же придя в себя.

Где-то вдали зазвучала легкая классическая музыка, вначале тихо, затем все громче, постепенно заполняя зал, как будто невидимые музыканты играли совсем близко. Пламя свечей засияло еще ярче. В воздухе под потолком стали медленно загораться непонятно за что подвешенные (видимо, электрические) огни. Карта ночного неба понемногу удалялась. Море под стеклом затихло до полного штиля. Краски природы вдруг потускнели, давая возможность людям обратить внимание друг на друга.

Вик окончательно пришел в себя, сделал несколько шагов в сторону стола вслед за дедом и вдруг остановился, пораженный: за ним из-за стола наблюдали, иронично улыбаясь, Сэм и Кандер. Через пару секунд друзья уже обнимались, похлопывая друг друга по плечам. Вик от волнения потянулся за трубкой, прося рассказать, как они тут оказались, но дед Вавил, предугадав их намерения, все же уговорил всех присесть за стол. Они дружно уселись с одной стороны большущего стола, как раз напротив семи представительных старичков с аккуратно подстриженными бородками, лишь дед Вавил остался стоять. Дождавшись, когда все рассядутся, сказал:

– Каюсь, что не дали вам достаточно времени для полноценного отдыха, но, зная, как вы переживаете друг за друга, не мог держать вас в неведении на сей счет. И поэтому предлагаю просто насладиться данной Богом пищей, выпить по бокалу вина, также познакомиться с моими единомышленниками и, конечно же, пообщаться друг с другом. Нас вместе с женами и подругами вскоре ждет праздничный ужин, все будут предупреждены о нем за сутки, чтобы это не было неожиданностью. За эти сутки мы утрясем кое-какие дела, а вы сможете полноценно отдохнуть. Вопросы, касающиеся всего, что здесь происходит, вы сможете задать позже, специально для этого будет проведена встреча.

Сейчас я хочу представить вам моих родственников, друзей и единомышленников: Самсон Селеверстович, Селеверст Аккундинович, Аккундин Лупович – самый старый и почтенный среди нас. Как вы поняли – это мои отец, дед и прадед, и все в здравом уме и твердой памяти, для нас это в порядке вещей, так что не удивляйтесь!

Также прошу любить и жаловать – Василий Владимирович, Виктор Васильевич, Валерий Викторович! Все сидящие перед вами люди – члены совета старейшин, точнее, возглавляют его. В совет входят еще несколько человек, но по некоторым причинам, связанным с их деятельностью, они пока не могут находиться с нами. В дальнейшем, надеюсь, мы все познакомимся друг с другом поближе. А теперь прошу всех наполнить свои бокалы и рюмки вином или водкой и выпить за знакомство и здоровье присутствующих!

Все дружно встали и потянулись друг к другу с наполненными бокалами, благо ширина стола позволяла дотянуться. Затем неспеша принялись за еду. От всего пережитого друзьям вначале ничего ни лезло в горло, но постепенно, видно, под влиянием выпитого, немного расслабившись, они все больше и больше стали подкладывать еды себе в тарелки, тем более что выбор блюд был очень богатый.

– Воистину говорят – аппетит приходит во время еды! – поднял указательный палец Вик и потянулся к пустому бокалу. – Прошу всех наполнить бокалы, вот так! Этот бокал я предлагаю выпить за тост, который сейчас произнесет всеми нами уважаемый руководитель нашей экспедиции и просто прекрасный человек – Анатолий Александрович!

– Ну, чего еще можно от тебя, клоуна, ожидать? – тихо шепнул, полуобернувшись к Вику, Сэм. – Спасибо другу, что напомнил о моей обязанности, а то я увлекся этой прекрасно приготовленной едой и просто никак не мог оторваться, прошу простить за это наших милых хозяев. Этот бокал я хочу выпить за добрых, прекрасных, необыкновенных людей, которые всегда вовремя придут на помощь тем, кто в ней нуждается: за хозяев этой волшебной обители, и искреннее спасибо вам от нас всех!

Вик с Кандером зааплодировали. Все деды, как по команде, встали с мест следом за самым старым, Аккундином Луповичем, и потянулись с наполненными бокалами друг к другу.

Еще не раз хозяева и гости произносили тосты за здравие и просто наслаждались общением. Ненавязчиво играла музыка. Все были в прекрасном настроении. Казалось, даже старые тревоги остались где-то позади, в другой жизни.

В зал вошел одетый, как и все, в костюм-тройку молодой мужчина, на вид лет тридцати. Ни к кому конкретно не обращаясь, остановился возле входа в гостиную, не думая подходить к столу. Казалось, никто не обращал на него никакого внимания. Дед Вавил, по мнению Вика, не мог увидеть стоящего в углу гостя, ибо все это время сидел спиной к входу. Тем не менее, извинившись перед гостями, старик, чему-то про себя усмехнувшись, встал из-за стола и направился к этому молодому человеку. Вик отвлекся от незваного гостя всего на пару секунд, чтобы подать Сэму по его просьбе что-то из закуски, а когда снова посмотрел в угол, куда направился дед, ни его, ни нового гостя там уже не было. Вик постучал по руке Сэма, внимательно слушавшего кого-то из хозяев.

– Ну, чего тебе?

– Ты видел, куда дед Вавил делся?

– Значит, надо куда, тебе-то что?

– А парня видел молодого, который зашел недавно?

– Не видел, и что?

– Дед к нему пошел, и они куда-то делись!

– Значит, так надо! И вообще, дай нормально отдохнуть, неугомонный!

Только Вик потянулся за трубкой, чтобы набить ее невесть откуда появившимся на столе свежим трубочным табачком, как увидел подошедшего к столу озабоченного деда Вавила. Тот слегка наклонился к самому старому, Аккундину Луповичу, и что-то быстро шепнул ему. Староста не торопясь поднялся из-за стола, кашлянул в кулак, долил в свой фужер вина и повернулся к гостям, также вставшим со своих мест с уже наполненными бокалами. Когда старик заговорил, голос у него оказался на удивление звонким и чистым, как будто к ним обращался двадцатилетний парубок.

– Это вино я и мои друзья и родственники хотим выпить за ту неоценимую помощь, которую оказали нам наши дорогие гости, сами не осознавая. Мы искренне благодарим вас за эту поддержку! Мы просим у наших дорогих гостей прощения за недосказанность! Как сказал Вавил Самсонович, в самом скором времени обязательно расскажем вам обо всем, что здесь происходит, и постараемся ответить на все интересующие вас вопросы. Прошу у вас прощения также за то, что мы вынуждены удалиться по срочному делу, не терпящему отлагательства. Естественно, дорогие гости могут продолжить общение за столом, но уже между собой. Я уверен, вам есть о чем поговорить и без нас!

Каждый из стариков, выходя из-за стола, молча кланялся гостям и удалялся за дверь.

Друзья еще какое-то время молча смотрели на темный зев входного проема, в котором исчез силуэт последнего из хозяев.

– Как-то пусто стало, не находите? – Кандер громко вздохнул.