Тучи сгустились над Марселем, и небо потемнело, словно покрылось черным бархатом.Солнце клонилось к закату, окрашивая Марсель в оттенки лилового и розового, отчего улицы и дома города выглядели, как старые фотографии, которые хранят в бархатных альбомах. В уютном ателье на улице Канебьер, пахнущем дорогой кожей и духами, хозяйка, белокурая девушка с глазами цвета морской волны, разбирала модные журналы, задумчиво перелистывая страницы. В ее светлые волосы, собранные в небрежный пучок, вплетались лучи заходящего солнца, создавая впечатление нимба. Она была похожа на изящную белоснежную парусную яхту, беззаботно рассекающую волнующие просторы страниц модных журналов, не подозревая о том, что очень скоро блаженно-спокойный мир вот-вот рухнет. Дверь ателье распахнулась, впуская в комнату облако аромата сладковатого парфюма и прохладный воздух с улицы. В дверном проеме стояла эффектная женщина в зеленом кашемировом пальто, которое облегало ее фигуру, как вторая кожа. Ее белокурые волосы, собранные в элегантную прическу, подчеркивали черты лица, точеные, словно у мраморной скульптуры.
– Добрый вечер, Мадам Шанель, – произнесла незнакомка, слегка кивнув головой. Ее голос был хриплым, как у певицы джазового оркестра, и от него веяло одновременно и загадочностью, и угрозой.
– Добрый вечер, Мадам, – ответила Шанель, слегка вздрогнув от неожиданности.
– Разрешите представиться, – продолжила незнакомка, шагнув в ателье. – Мадам Алин.
– Очень приятно, Мадам, – сказала Шанель, – Проходите, прошу. Алин слегка улыбнулась, – Я рада, что вы не заняты. Мне нужно с вами кое-что обсудить.
Шанель встала с кресла и, с лёгким, но заметным волнением, усадила гостью на бархатный диван, прикрытый роскошным пледом, который идеально гармонировал с цветом ее пальто.
– Я знаю, что вам будет трудно поверить, – начала Алин, – Но скоро мир изменится. – Ее глаза заблестели, и в них заиграли огоньки, которые заставили Шанель почувствовать, что их разговор – не обычная светская беседа.
– На пороге Праздник всех святых, но в этот раз призраки и нечисть из мира мертвых прорвала защиты и зашла в человеческий мир, так как люди слишком часто призывали их. Очень скоро мир наполнится призраками. Они будут повсюду. – Алин сделала паузу, – И их будет очень много.
– Простите, Мадам, – вмешалась Шанель, – Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.
– Призраки, – повторила Алин, – Они будут убивать людей. И я знаю, что вы – одна из немногих, кто может спастись.
Шанель растерялась,
– Мадам, я не понимаю.
– Вам предначертано быть в безопасности, – продолжила Алин, – Я знаю, вы не просто модельер. – Она подошла к Шанель и, пристально глядя ей в глаза, сказала: – Вы – избранная.
– Я не понимаю, – прошептала Шанель, – Что вы имеете в виду?
– Вы – та, кто может спастись, – продолжала Алин, – У вас есть шанс укрыться.
– Но где? – спросила Шанель, – И от кого я буду прятаться?
– Есть бункер, – ответила Алин, – В тайном месте.
– Но как? – спросила Шанель, – Почему я?
– Потому что вы – избранная, – ответила Алин, – Это ваш шанс спастись, вам и тем немногим, кого туда позвали.
Алин подошла к столу и взяла небольшой кожаный вещмешок, который она принесла с собой и протянула Шанель.
– Возьмите это, – сказала она, – Вам понадобится эта вещь.
– Что это? – спросила Шанель, – А вы? Вы пойдете со мной?
– У меня есть свой путь, – ответила Алин.
– Но я не знаю, куда идти, – прошептала Шанель, – Как я могу найти этот бункер?
– Я провожу вас, – ответила Алин, – Но обживаться там придется вам самой.
Алин отвернулась и вышла из ателье, не оглядываясь. Шанель замерла, словно застывшая фарфоровая статуэтка. Она смотрела на вещмешок, который она держала в руках, и не могла понять, что происходит. Она не верила в призраков, в бункеры, в избранных. Она верила в моду, в красоту, в роскошь. Она верила в то, что ее ателье – это ее мир. – А теперь – все меняется.
Дорога была коротка, но вела через улицы Марселя, которые были пусты.– Этого никогда не было. – подумала девушка. Шанель закрыла ателье, и они с Алин отправились к бункеру.
Они дошли до входа в бункер, который был закрыт толстой стальной дверью. Его было не легко найти. Шанель на это никогда не думала, что под постаментом известного памятника, над которым регулярно глумились студенты, разрисовывая его краской, находится тайный ход.
– Никого. Что происходит? – в голосе Шанель звучала паника.
– Скоро все по меняется, – ответила Алин, – И ты увидишь это своими глазами.
Алин попрощалась и ушла в темноту, не оглядываясь. Шанель шагнула в мрак бункера и заперла за собой дверь. Она осталась одна.
– Прощай, – сказала Алин, – Помни, ты – избранная.
Она была в бункере, в темном и холодном месте, где нет моды, нет красоты, нет роскоши.
"Это ужасно." – подумала Шанель. Девушка открыла вещмешок. В нем лежал её дневник. Дневник, который она не вела давно.
– Я начну писать, – решила Шанель. – Пока я могу.
И она взяла ручку.
Здравствуй, mon cher journal, мой дорогой дневник.
Вот я и в бункере.
Бункер. Да, этот бетонный монстр с запахом ржавчины и консервов – не то, что я представляла себе в качестве места проживания, но уж что есть, mon ami. Время здесь словно застыло, и жизнь течет в медленном, унылом ритме. Но за толстыми стальными дверями живу и сияю я – Шанель Розе. Еще в детстве, мой папочка Бернард внушил мне мудрую истину: «Будь сильной и верь в добро!». Мне хочется и нравится улыбаться этому миру, даже, если он ограничен стенами бункера. Быть яркой и энергичной, а также заряжать яркостью и творческой энергией других – мое кредо, ты же знаешь, mon ami.
Мне 38, но многие говорят, что мое лицо не тронуло время. У меня светло-голубые глаза, волосы цвета золотой пшеницы, всегда собранные в высокий конский хвост. На мне всегда непринужденная, но стильная одежда – моего собственного пошива. Хоть и бывает, что среди этой "стильности" может затесаться пятно от тушенки… Но это не важно, главное – не унывать! Правда, дорогой?
Я – модельер. В моих руках – волшебство, превращающее ткань в шедевры. В прежнее время я создавала элегантные и удобные коллекции одежды, полные жизни и красоты. Но и в бункере, мой талант не затух. Хоть и приходится иногда шить из одеял и пластиковых бутылок… Но я не унываю! Я превращаю самые простые материалы в нечто красивое и функциональное.
До бункера, чтобы быть всегда в хорошей физической форме, я увлекалась греблей. И в бункере я тоже нашла способы поддерживать свою любовь к морской стихии. Я создала в спортзале небольшой тренажер для гребли, где могу проводить тренировки и делиться своими знаниями с остальными. Мои уроки – не только физические, но и духовные. Я рассказываю о свободе и красоте моря, о силе духа и непобедимости человека. Люди говорят, mon ami, что мои слова – как свежий ветер, разгоняющий мрачные мысли и заставляющий сердца биться быстрее. Конечно, не все сразу бросаются в "море" моего тренажера, но я уверена, что со временем всем он понравится. И все мы будем красивы, ухожены и полны позитива. Я понимаю, что завоевать любовь и уважение всех, кто меня знает – дорогого стоит. Поэтому расскажу о своей «суперсиле», которая поможет всем нам пережить это время.
Я замечательный собеседник, я влюблена в оптимизм и готова делиться оптимизмом и добротой с вами. Я вдохновляю людей на творчество, заставляю верить в лучшее и делаю их жизнь ярче. Хотя иногда приходится немного постараться, чтобы разогнать мрачные мысли о том, что мы сидим в бункере… Я не просто живу в бункере, mon ami, я превратила его в небольшой оазис среди бетонных стен. Я создаю одежду, которая дает людям больше комфорта и уверенности в себе. Я организовываю мастер-классы по шитью и рукоделию, чтобы люди могли отвлечься от тяжелых мыслей и почувствовать себя творцами. Я организовываю соревнования по гребле на моем тренажере, чтобы люди могли поддержать свою физическую форму и почувствовать себя более энергичными. Мне хочется быть маяком в темном мире, чтобы мой свет заставлял людей верить, что даже в самых непростых условиях можно найти красоту и смысл.
Я стараюсь, чтобы мое присутствие в бункере стало символом надежды, оптимизма и любви к жизни. Я уже для себя доказала, что даже в самых тяжелых условиях можно сохранять свою индивидуальность, развиваться и делать жизнь чуть лучше. Мне хочется научить этому и ввсех остальных обитателей бункера. Ведь даже в бункере можно быть стильным и ярким! Главное – не терять смысл и верить в лучшее!
Я немного посмеялась над ее откровенностью, но позже задумалась: «А что, если в этом и есть сила и свобода» (c'est la force et la liberté)? Может быть, она права и игрушки действительно могут помочь ощутить себя свободной и расслабленной?"Сегодня был день, полный движения, эмоций и… аромата прованских трав! Да, да, мой дорогой, ты уже знаешь, как я люблю все натуральное, красивое, жизнерадостное! Утро началось с приятной боли в спине, которая появилась после интенсивной тренировки на моем гребном тренажере. Не думай, mon ami, что я жалуюсь! Это была приятная боль, та, что говорит о том, что ты хорошо поработал, и тело чувствует жизнь! Но вот беда – с нами в бункере живет одна таинственная барышня с кучей пирсинга и татуировками на лице. Не могу сказать, что она выглядит зловеще, но в ней есть что-то… необычное! Зовут ее Мэри. Как Мэри Поппинс. И работает она няней. Наверно, если бы у меня в детстве была такая няня, я была бы в восторге! Но папочка Бернард вполне справился: он воспитывал нас в атмосфере солдатской муштры и дворцового политеса… Так вот, Мэри пришла в спортивный зал и решила «улучшить» свою форму, подняв штангу, которая была намного тяжелее, чем она могла поднять. Результат – сильнейшая боль в спине. Я уже хотела сказать ей: «Madame, vous êtes un peu trop ambitieuse! (Мадам, вы немного слишком амбициозны!)», но решила помочь ей. С легкой улыбкой и волшебным ароматом прованских трав я приготовила для нее «массаж Шанель». Втирала в ее растянутую мышцу специальную настойку с ароматическими травами. Уж не знаю, что в настойке было и что сработало больше – моя целеустремленность, мои золотые руки, мои успокаивающие слова или волшебный аромат трав, но через несколько минут боль прошла, и Мэри, как бабочка, упорхнула из спортзала, даже не сказав «Merci». Но, mon ami, я не обиделась! Я знаю, что она просто испугалась моего очарования. Потом я встретила Ириду Семеновну Вольфову, еще одну мою соседку по бункеру. Она – кинолог и любитель реконструкций, но, к сожалению, с высоким давлением. Что делать, когда давление скачет в неправильном направлении, а ты любишь жить ярко и интересно? Конечно, помочь! – Ирида Семеновна, – сказала я, – я уверена, что у меня найдется что-то для вас. И снова помогла настойка на прованских травах, которую я сделала еще до того, как мы попали в этот бункер. – О, Шанель, благодарю! – сказала Ирида Семеновна, – Я давно чувствую себя не в своей тарелке! – Не переживайте, – ответила я, – пара капель в теплый чай – и все будет отлично! – А может побольше и без чая? – подмигнула мне Ирида Семеновна. – Умеренность – это важно, – ответила я, – даже в лечении. Ирида Семеновна сделала глоток чая и сразу ощутила улучшение. – О, какое чудо! – сказала она, – Вы – просто волшебница! И мы провели весь вечер в приятных беседах о творческих реконструкциях, о собаках и о жизни в бункере. – Шанель, вы – солнце! – сказала Ирида Семеновна, – С вами всегда так светло и хорошо. – И вам спасибо, Ирида Семеновна, – ответила я. – С вами тоже. Она попрощалась и ушла к себе в комнату. Я еще немного посидела в спортивном зале, улыбаясь прошедшему дню и в нетерпении ожидая завтра. – Жизнь – это путешествие, – подумала я, – и у меня есть все, чтобы сделать его ярким и интересным. *** Вернувшись в свою комнату, я обнаружила, что Лана, моя соседка по комнате, визажист, в свои почтенные 69 лет, явно не собирается уходить в мир сновидений. Всю ночь она рассказывала о своих приключениях, о том, как она использует игрушки для взрослых, о своих романах с мужчинами и детально описывала их сексуальные увлечения. – Шанель, дорогая, ты не представляешь, как меня волнует тема секса. Я всю жизнь провела в поисках идеального мужчины, и не найдя его, я решила открыть для себя мир игрушек. Это такое освобождение! – кричала она, опуская голос до шепота, когда намного позднее, я попыталась заснуть.
Я положила голову на подушку и уснула, мечтая о том, mon cher, что завтра будет не менее интересным и волнующим, чем сегодня.
Лана, моя соседка по комнате, как всегда, полна энтузиазма. Вчера она обнаружила на складе "игрушки" для взрослых.Mon cher journal, мой дорогой дневник, как же прекрасно быть в безопасности, но, увы, не в уютной маленькой квартирке в Марселе, где пахнет лавандой и морским бризом. Этот подземный мир – не самое романтическое место, особенно с теми, кто тут обитает.
«Mon Dieu, как же я соскучилась по этим маленьким друзьям!» – воскликнула она. Я бы посоветовала ей переключиться на «огненные шары» для йоги, но Лана, увы, не уловила тонкости моего юмора. Но, увы, даже здесь, в этом подземном убежище, от беды не сбежишь. Вчера Максим Пулеметович, наш местный "стрелок" и пьяница, затащил меня в свою комнату, чтобы выпить вина.
– Шанель, моя дорогая, давай выпьем за наш триумф, за то, что мы выжили! Мы выстояли против призраков и монстров! – воскликнул он, улыбаясь во весь рот.
Я еле выдавила из себя:
– Максим, я не пью.
ее прелестями. Давайте развеем грусть за стаканчиком винного нектара!– Почему же, мадам? Жизнь слишком коротка, чтобы не наслаждаться
Его глаза блистали, он был в восторге, ощущая себя победителем над судьбой. Я отступила на шаг.
чувствую себя комфортно с алкоголем.– Спасибо за предложение, но я действительно не пью. Я не
– Ну, Шанель, не будь так строга к себе. Расслабься, отпусти все плохое. Вино поможет тебе забыть о прошлом.
Я стала жестче.
– Максим, прошу, оставьте меня в покое.
Его улыбка исчезла.
– Ты что, не доверяешь мне, Шанель?
– Я не доверяю алкоголю. Ты не знаешь мою историю.
Я отвернулась от него и пошла к выходу.
– Шанель, подожди! Что же ты делаешь? Мы ведь теперь как одна семья, мы должны быть вместе!
Но я не остановилась. Я знала, что не могу выпить ни капли. Я не хочу видеть призрак папочки Бернара в зеркале, слышать его грубый голос.
Это моя боль и моя тайна. Которую знают далеко не все. Только мои братья с сестрами и ты, mon cher journal. Я убежала от папочки Бернарда много лет назад, но он по-прежнему преследует меня. И это случилось задолго до того, как я стала модельером. Как же было бы просто забыться, отключиться, но я не могу. Не хочу. Винофобия – вот моя тень, мой личный монстр. Папочка Бернар, всегда с бокалом красного вина в руке, был моим личным кошмаром. Его жестокость, его гнев, его грубость пропитывали нашу жизнь. Он бил меня, бил моих сестер, бил братьев. Он был тираном, и я выросла, сжимая в кулаке страх перед алкоголем.
В 17 лет, я сбежала из дома, бежала от зверства папочки Бернара. Я оказалась в спецотряде для женщин при французском иностранном легионе. Это было сурово, это было трудно, но там я научилась управлять своим страхом, своим телом, своим духом. Я стала воином.
Там я встретила женщин, которые были сильнее меня, женщин, которые научили меня выживать, сражаться, побеждать. И я научилась сражаться с призраком папочки Бернара, научилась управлять своим страхом, научилась жить без вина.
Но винофобия не ушла совсем. Она все еще прячется в тени, ждущая момента вырваться наружу.
Поэтому я не пью. Поэтому я не могу пить. Поэтому я не доверяю алкоголю. Поэтому я боюсь опьянеть. Я вернулась в свою комнату к Лане, которая с увлечением описывала мне преимущества своих "маленьких друзей", как она их называла. И вдруг я почувствовала глубокую благодарность, что я одна из немногих, кто может позволить себе «удовольствие» быть в безопасности и заниматься тем, что любит. И это в разы лучше того кошмара, что я пережила в детстве, и тех трудностей и лишений, закаливших мой характер в юности.
Да, этот подземный мир – не самое романтическое место, но он дает нам шанс пережить этот кошмар. И я буду сражаться, сражаться за свой мир, свой "petit bonheur", свой внутренний огонь, который не погаснет ни от призраков, ни от монстров, ни от боязни вина.
Mon cher journal, мой дорогой дневник, ты можешь не волноваться за меня. Я не одна в этом подземном убежище. У меня есть Лана, Ирида Семеновна, Мэри и все остальные. Мы вместе переживем это трудное время. И когда все закончится, я вернусь в Марсель, к морю, к моей гребле, и я буду счастлива.
Mon Dieu, как же всё утомительно!
В моих глазах отражаются мигающие лампочки, в моей голове звучат тикающие часы. Mon cher journal, мой дорогой дневник, я не знаю, сколько я ещё выдержу.Я чувствую себя, словно старая галька, которую бесконечно швыряют на берег волны. Свет мигающей лампочки, будто тикающие часы, отсчитывающие минуты до конца моего терпения. И ещё, этот… голод. Он словно злой демон, выгрызающий в меня изнутри, а я… я же не могу его кормить. Ничего не лезет в горло. Даже моя любимая лапша с креветками – отвратительна. Проснулась ночью от кошмара. Снится, что я стою на причале, а вода под ногами – кисель. Слышу крики, но не могу пошевелиться, будто скована невидимой силой. Просыпаюсь вся в холодном поту, сердце стучит, словно дятлы по дереву. Вот, и опять этот мигающий свет. С трудом засыпаю, а через час просыпаюсь от того, что… не могу дышать. Пытаюсь вдохнуть, а воздух будто каменистый, давит на лёгкие. – Шанель, тебе плохо? – спрашивает Лана, заглядывая в комнату. – Ты вся бледная, как привидение, только без красивого платья. – Не волнуйся, Лана, я просто устала. Моя контузия даёт о себе знать. – А ты попробуй выпить вина, – предлагает Лана, будто это самое простое лекарство от всех болезней. – Вино… не, спасибо, Лана. Я не люблю вино. – Ну, ты знаешь, у меня в запасе есть кое-что покрепче… – Лана, ты же знаешь, что… Я не успела договорить, как она уже вытащила из своей сумки миниатюрную бутылочку с блестящей жидкостью. – - Это не то, что ты подумала, моя милая Шанель. Это… – Лана, пожалуйста! У меня и так проблемы с желудком, а ты ещё…! – Ну, я не хотела тебя расстраивать, Шанель. – Я и так расстроена, Лана! От этой невыносимой лампочки, от голода, от… – Ты знаешь, Шанель, у меня есть одна очень интересная игрушка… она… – Лана, пожалуйста, хватит! – Ну, хорошо, я ничего не говорю, – усмехается Лана, убирая свою “игрушку” в сумку. Я не могу больше терпеть этот ужасный свет. Но как же объяснить всем, что от него меня мутит, а голова идёт кругом? Как сказать, что я чувствую себя, словно птенчик, которому сломали крылья? Что я слабею с каждым днём, а желудок похож на камень. Я хочу быть сильной. Хочу быть опорой для других, как была раньше. Но сейчас я сама нуждаюсь в поддержке. – Шанель, ты выглядишь хуже, чем вчера, – говорит Ирида Семеновна, заходя в комнату. – Ты опять не ешь? Ты должна есть! Тебе нужна энергия. – Я стараюсь, Ирида Семеновна, но… – Понимаю, понимаю. С этим голодом очень сложно бороться. Но ты подумай о нас! Мы нуждаемся в тебе. Ты наша надежда! Ты наша опора! – Спасибо, Ирида Семеновна, – говорю я, улыбаясь, хотя внутри меня все сжимается от её слов. Я не могу подвести их. Я должна быть сильной. Я должна быть опорой. – Ты только не забывай о себе. Ты нам очень дорога, – говорит Ирида Семеновна, гладя меня по руке. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но у меня не получается.
О проекте
О подписке