Они говорили еще какое-то время, но Лада уже не слушала. Она знала, что отец будет вынужден согласиться на какие-то там сеансы и даже на таблетки. В общем-то это было правильно. Ей действительно нужна была помощь. Остальное ее пока что не волновало. Все, что ей было нужно на данный момент, это отдохнуть и все обдумать. Постепенно она начинала осознавать все происходящее: все, что грозило ей и отцу, ту цену, которую ей предстоит заплатить за их безопасность, свою готовность действовать и платить по счетам.

Устав ждать, Лада поднялась с дивана и двинулась в сторону кабинета, чтобы постучать и попросить отца заканчивать побыстрее. Однако, дверь вдруг раскрылась, и папа вышел из нее угрюмый и уставший.

– Пойдем, – кивнул он в сторону выхода и мягко положил ладонь дочери на плечо. Лада не стала спорить и покорно пошла рядом, радуясь, что наконец-то можно покинуть это место. Лишь когда они спустились с двадцать седьмого этажа небоскреба на подземную парковку и сели в машину, она осмелилась заговорить.

– Пап, все так плохо? – полушутливый, полусерьезный вопрос на некоторое время поставил отца в тупик. Он причмокнул губами.

– Ты меня-а когда-а-нибудь с ума-а сведешь. А та-ак в принципе все терпимо.

Лада заставила себя усмехнуться. Лучше уж было не усугублять ситуацию.

– «Я не сумасшедший. Просто моя реальность отличается от твоей»¹, – с грустной улыбкой продекламировала она.

– Что? – не понял папа.

– Да ничего… Просто цитата.

***

Папа очень постарался, чтобы тот день стал для Лады особенным. Он всегда ее баловал, но на этот день рождения просто превзошел сам себя. С самого утра в доме царила суматоха, хотя Лада вовсе не собиралась устраивать грандиозное празднование: позвала нескольких подружек и ничего особенного не планировала – просто посидеть, поболтать, полакомиться тортиком, возможно, выпить больше шампанского, чем она пробовала до сих пор, а потом устроить пижамную вечеринку или что-то в этом роде. Однако из постели ее поднял бойкий голос тети Наташи:

– Вставай, соня! Тебя там кое-кто давно заждался в саду…

Сначала эта новость отозвалась у Лады в животе ледяным змеиным укусом страха. Реакция была подсознательной. Спустя несколько секунд пришло понимание, что тетя Наташа не стала бы сообщать о чем-то ужасном с ласковой улыбкой на лице.

– Спасибо, теть Наташ, – отозвалась Лада, сладко потягиваясь, а потом тяжело вздыхая. В последнее время она всегда просыпалась по утрам с ощущением сдавленности в груди и холодным спазмом в животе. Чтобы от них избавиться, приходилось принудительно заставлять себя глубоко дышать, а еще не думать о плохом.

Умывшись и одевшись в домашнее, Лада быстро сбежала вниз по лестнице и заявилась в столовую, заранее заготовив счастливую улыбку для папы, который наверняка сегодня собирался позавтракать вместе с ней. Не обнаружив там отца, она вспомнила, что кто-то заждался ее в саду и повернула в гостиную, из которой был выход на огромную террасу. С нее открывался прекрасный вид на сад. Возможно, там, в беседке, папа и попросил накрыть завтрак.

Отодвинув занавеску, Лада открыла дверь на террасу и вышла под теплые утренние лучи солнца, приблизилась к перилам и оглядела благоухающий цветущий сад. На миг ей показалось, что она бредит… Она озадаченно нахмурилась и приставила руку козырьком ко лбу, прикрывая глаза от ослепляющего света. Потом в удивлении и восторге раскрыла рот, даже не зная, что собиралась произнести. Наверное, это и называлось – потерять дар речи. Среди клумб и аллей с идеальным газоном, на выложенной плиткой дорожке, стояла привязанная к ограждению беседки великолепная белая лошадь. Нет, папа, конечно, умел иногда удивлять, но о таком сюрпризе она даже не знала, что думать… Он решил устроить здесь ипподром? Загон? Организовать конюшню? Это уже было как-то чересчур. Ей вполне хватало общения с лошадьми в конно-спортивном комплексе. К тому же иногда она ездила в частные конные клубы за городом, чтобы покататься верхом в живописных местах на природе. Так что здесь такой белоснежной красавице совершенно нечего было делать. Если только… Лада раскрыла рот еще шире, жадно хватая воздух. Да неужели?!..

Ошарашившее вдруг предположение заставило ее вмиг сорваться с места и понестись вниз по ступенькам с террасы, прямо в сад, даже не переобувшись в уличную обувь. Вынырнув из-за стены дома на большую поляну, покрытую идеальным газоном, она остановилась, чтобы рассмотреть красавицу-кобылицу издалека.

– Ну чего ты там застыла, золотко? Иди знакомься со своей новой подругой! – с теплой лукавой усмешкой отозвался отец из беседки. – Она-а тебя-а заждала-ась с девяти утра-а. Ее зовут Сакура.

Лада приблизилась, сияя улыбкой, и тут же взяла лошадь под уздцы и начала поглаживать ее по лбу, по морде, ласково прикоснулась губами к нежной коже между ее ноздрями. Лошадка задрожала, встревожившись, но Лада принялась гладить ее по шее, тут же шепотом приговаривая ласковые слова.

– Пап, да ты что… Правда ее купил? – изумленно воскликнула она.

– Ну, должна-а же у настоя-ащей принцессы быть во владении собственная белая лошадь. Не та-ак ли?!

– Да я об этом с самого детства мечтала!

– Зна-аю, зна-аю… Ты на-ас с ма-амой чуть с ума-а не свела-а уговорами… Купи мне коня-а, как у принцессы из ска-азки, да купи…

– Да вовсе не как у принцессы! – тихо рассмеялась Лада, обнимаясь со своей лошадкой и расчесывая пальцами ее белую волнистую гриву, ниспадающую почти до земли. – Конь был у Атрейо в «Бесконечной истории» Михаэля Энде, а еще в одной из книг «Нарнии» мальчик Шаста путешествовал на говорящем коне, ну и, конечно, лучшим наездником был Морис Джеральд из «Всадника без головы». Так что мечтала я вовсе не о жизни принцессы, а о приключениях!

Папа грустно вздохнул, впрочем, грусть его на этот раз была светлой.

– Это мама знала все твои любимые книги и все твои сокровенные мечты… А я всегда был слишком занят для этого.

– Нет, пап… Ты всегда знал все, что нужно. Ты самый лучший, правда! – Уткнувшись в шелковую гриву лошади лицом, Лада даже не смогла сдержать слез. Некоторое время она стояла молча, стараясь унять сбившееся дыхание и дрожь в подбородке. Потом все же рассталась с красавицей-лошадкой и направилась к отцу, обняла его, поцеловала, затем присела рядом на диванчике в беседке, уложила ему на плечо голову и замерла.

– Как же мы будем ее содержать?.. – обеспокоенно поинтересовалась она.

– Ну… – отец слегка крякнул, погладив дочь по волосам. – Здесь мы ее, конечно, оста-авить не сможем. Я-а уже нашел место в одной ча-астной конюшне. Та-ам за ней будут уха-аживать на высшем уровне за вполне приемлемую цену.

– Вполне приемлемую? – скептически приподняла бровь Лада. – По-моему, ты меня балуешь…

– А ра-азве не должен?

– Понятия не имею… – лукаво улыбнулась Лада и пожала плечами. – Но мне нравится!

Отец тоже благодушно рассмеялся, довольный тем, как порадовал дочь.

– Это ведь андалузская? – поинтересовалась она.

– Да-а… Чистейшей породы, ка-ак мне сказа-али, хотя я-а не особенно в этом разбира-аюсь. Но что красотка, так это однозна-ачно!

– Еще какая! – Лада вновь поднялась с места, любуясь своей великолепной лошадкой.

– Не терпится на ней проехаться?

– Да не мешало бы! Но больше всего хотелось бы отвезти ее в стойло, чтобы отдохнула и расслабилась. Она здесь нервничает… К тому же, наверняка, устала после дороги… Долго ее везли?

– Если честно, не зна-аю… По мне так гла-авное, что привезли вовремя. – Видя взволнованность и нетерпение дочери, папа махнул рукой в сторону лошади. – Ну иди к ней! Это же твой день! Проведи его та-ак, как тебе действительно хочется. Крытый фургон ждет за воротами. Я сообщил водителю а-адрес, куда-а ее нужно отвезти. Ты можешь ее сопроводить и посмотреть, как там все обустроено, пообщаться с работниками.

Лада ласково улыбнулась, но через некоторое время эту улыбку исказила боль, потому что страх вонзил свои зубы глубоко под кожу. Губы дрогнули.

– Пап, – начала она осторожно, тщательно подбирая слова. – Я давно хотела тебя спросить… Ты ведь помнишь тот день, когда к нам приходил один человек… Я случайно подслушала под дверью… извини… Он говорил, что ты ему должен очень много денег, и давал тебе год, чтобы…

– Ла-ада, – строго одернул ее отец, и его тон тут же стал ледяным, хотя он и сдерживался, чтобы не портить дочери праздник. – Ка-ажется, я-а уже говорил тебе, чтобы ты не лезла в это дело. Этот человек опа-асен, и я-а не хочу, чтобы ты его даже упомина-ала. В свое время я-а связа-ался с ним исключительно по жестокой необходимости, потому что оказа-ался в безвыходной ситуа-ации. На да-анный момент отношения между на-ами исчерпаны. Я ничего не должен ему. Он ничего не должен мне. Точка. Ты поняла-а?

– Да, пап… Я поняла, – Лада сглотнула, на миг почувствовав облегчение. Но вскоре змея страха вернулась, и ей пришлось заставлять себя улыбнуться через силу. – Я рада, что все уладилось. Просто я тогда очень испугалась. Прости. – Она сглотнула.

– Тебе нечего боя-аться, золотко, – категорично заявил отец, явно не очень довольный разговором.

– Хорошо, – Лада кивнула, вновь заставив себя улыбнуться, на этот раз уже более лучезарно. – Спасибо тебе, папочка! Ты лучший! Пойду переоденусь!

Чтобы поскорее избавиться от чувства гнетущей напряженности между ними, Лада поспешила в дом, а когда вернулась, взяла под уздцы свою лошадку и отвела к фургону. Работник конюшни, ответственный за перевозку, помог привязать Сакуру и предложил Ладе место в кабине. Сегодняшний день мог бы стать самым счастливым в ее жизни, но внутри все по-прежнему болело, тянуло и душило от тревоги. В желудке стоял ком, так и норовящий попроситься наружу. Целый хоровод догадок одна ужасней другой не давал ей покоя. Вдруг папа ей солгал? Но тогда к чему такие траты, если у него финансовые проблемы… И вообще— имеет ли для Абагаева хоть какое-то значение долг отца? Даже если отец расплатился с ним сполна, с чего бы ему оставлять ее в покое?

Дорога в частный загородный дом отдыха, при котором располагались конюшни и элитная школа верховой езды, заняла около двух часов. Несомненно, условиям, в которых будет содержаться ее прекрасная Сакура, могли позавидовать некоторые люди: тепло, чистота, уют, природа, лучшие корма и медицинское обслуживание. Поскольку лошадка оказалась прекрасно обученной для выездки, с ней и дальше готовы были заниматься дрессурой. Ее вполне можно было подготовить к соревнованиям самого высокого уровня. Если бы, конечно, сама Лада это потянула… Да и денег это стоило немалых. На данный момент она остановила свой выбор на простом содержании и собиралась обсудить все с отцом. Не исключено, что он готов был стать спонсором в соревнованиях, но поскольку сам совершенно в этом не разбирался, скорее всего, полагался на нее.

Пристроив свою лошадку в стойле и переговорив с персоналом, Лада взглянула на часы и поняла, что ей уже пора ехать, если она не хотела оставить своих гостей одних. Вызвав такси, она немного прогулялась по парку дома отдыха и направилась к воротам. Пока ждала, решила проложить маршрут до дома, чтобы прикинуть время. В этот момент прямо перед ней остановился автомобиль. Лада подняла голову и почувствовала, как по телу от макушки до самых кончиков пальцев на ногах растекся холод, обездвиживая мышцы и лишая дара речи. Перед ней стоял черный Бентли, передняя пассажирская дверь которого раскрылась, и из нее вышел здоровенный бугай в черном классическом костюме. Этого Лада, вроде бы, еще ни разу не встречала. Он приблизился к ней и протянул ей мобильный телефон. Растерявшись, она смотрела на гаджет так, будто не понимала, что это.

– Возьмите, пожалуйста, трубку, – вежливо, но достаточно настойчиво произнес охранник. Будто загипнотизированная, она взяла мобильный и поднесла его к уху.

– Да? – слабо пролепетала Лада срывающимся полушепотом.

– Здравствуй, моя хорошая. Я соскучился, Лада… Ты даже не представляешь как… – раздалось на том конце трубки, и Ладу с ног до головы пронизал холод от знакомого голоса и от пронизывающе похотливых интонаций. – Не хотел торопить события, но не смог удержаться. Ты должна немедленно приехать ко мне, и это не подлежит обсуждению, – приказал он наконец, противно хмыкая в трубку в предвкушении.

– Я-я… Я не могу… – слабо запротестовала Лада, как всегда теряя в присутствии этого монстра дар речи. – Мне нужно ехать домой. Меня сегодня ждут гости.

– Подождут, – уже более резко и недовольно оборвал ее Роман Олегович. – Не хочется напоминать тебе о нашем договоре. Я бы хотел, чтобы все вышло по-хорошему, но если придется, то я могу и по-плохому. Я уже понял, что ты девица с характером.

– Мой папа ничего вам больше не должен! – резко выпалила она в отчаянии. – Он сам мне сказал! Я не обязана быть с вами! Не обязана терпеть все это! Вы мне противны! – на этот раз впервые за все время она позволила вырваться наружу всей неприязни, всей ненависти, всему омерзению, что она чувствовала по отношению к этому человеку.

В ответ раздался лишь противный почти бесшумный ледяной смех. Он жутко зашелестел в трубке, будто смех мертвеца, готового и ее утащить на тот свет.

– Ты ошибаешься, моя птичка… – зашуршал в ухе гадкий притворно ласковый шепоток. – Твой отец всегда будет у меня на крючке. У него может быть ошибочное ощущение свободы, но это не так. Он зависит от меня во всем и прекрасно об этом знает. В любой момент я могу поставить его в безвыходную ситуацию, как и многих других, так же легко, как тебя… Советую тебе очень хорошо подумать, прежде чем мне отказывать. Ты даже не представляешь, в какую опасную игру я могу с тобой сыграть. Заверяю – тебе она очень не понравится…

Некоторое время Лада просто стояла на месте и дрожала мелкой дрожью, пытаясь себе представить, что с ней будет, когда она опять сядет в эту ужасную машину, и что случится, если ее привезут в логово этого типа и если она позволит ему к себе прикоснуться… К горлу подкатила знакомая тошнота. Однако потом все мысли, все сердце, все нутро заполнил образ ее отца, счастливого, ласкового, доброго, любящего ее больше всех на свете и любимого, готового ради нее на все.

Тогда Лада стиснула зубы, из ее глаз потекли слезы, но она поспешно стерла их резким и злым движением руки, не желая демонстрировать свою слабость. Что ж, этот день был одним из самых счастливых в ее жизни. Наверное, это был аванс, и теперь пришла пора расплачиваться за беззаботную роль принцессы, которую она привыкла играть всю жизнь. Лада резко сунула мобильный в руку телохранителя. Он медленно поднес его к уху и выслушал инструкции. Затем открыл перед Ладой заднюю дверь автомобиля и с невозмутимым видом наблюдал, как она садится на заднее сидение.