Адалин не стала долго стоять как истукан (да и услышала неприятный клокочущее рычание и чавканье) и сломя ноги бежала в лес, ругая себя за то, что не надела ничего на ноги. Дыхание прерывалось с каждой секундой, березовые ветки, казалось, специально опустились настолько низко, лишь бы только бить по рукам и лицу девочки. Она пыталась прикрыть голову руками, но услышала, как быстрый бег, похожий на звук от копыт, направлялся прямо к ней, издавая звериное рычание. Тогда ей уже было некогда прятать лицо.

Позади них был слышен душераздирающий крик, который разрастался по всей деревни и лесу. Ада трепетала всеми фибрами души, молясь, чтобы быстрее убежать от тварей. Нижние конечности уже превратились в ледышки, Адалин еле– еле передвигала ими, даже нормально бежать не удавалось, а гулкое рычание приближалось со скоростью света, чуть ли не дыша прямо в ее пятки.

«Беги! Беги! – приказывала она себе. – Беги!» Чем больше она себя убеждала бежать, тем медленнее она передвигалась. Собрав последние силы, она все же споткнулась о выступающий в снегу толстый корень дерева, лицом упав в снег.

Повернувшись к твари, Адалин почувствовала, как капающая слюна из пасти чудовища медленно стекала прямо на нее. Морда исказилась, покрывшись многочисленными темно– серыми мохнатыми складками. Чешуйчатая лапа потянулась к лицу девочка, и та зажмурилась, понимая, что сзади нее дерево, а сквозь него она пройти не сможет. От страха неминуемой гибели Адалин потеряла сознание, увидев, как чудовище укусило ее за оголенную ногу.

Вот– вот наступал рассвет.

Глава 2. Раскрой секреты, загадочный незнакомец

– Вставай, иначе замерзнешь и умрешь, – в Адалин кто-то тыкал тонкой палкой прямо в заледеневшую щеку.

– Отстань, – прохрипела она, мутными глазами глядя на незнакомого человека.

– Я тебе говорил нормально бежать, нет, надо было, как идиотке, споткнуться о какой-то корень, – он посмеялся, – и упасть рылом в снег. Ну, ты и кадр.

– Отстань, – повторила она, не в силах терпеть, что, во– первых, ее оскорбляют, а во– вторых, в нее продолжали тыкать палкой. Она пыталась схватить ее, но тот ловко палкой лавировал между тонкими, окоченелыми пальцами Ады.

– Вставай, маленькая девочка. Родители тебя ничему не научили?

Она не могла сфокусировать взгляд на мужчине. Руки и ноги не слушались ее.

– Я тебя не понесу, вставай, говорю.

– Я… не могу… – прохрипела она, чувствуя, что вот– вот заплачет от бессилия.

– Не реви только, – и после что-то пробормотал под нос.

Он легко подхватил ее, неся девочку на руках.

– Ты мне после должна будешь.

– У меня н– нет денег, – просипела девочка. Да и откуда у сиротки могут быть деньги? Тем более у ребенка.

– Не в деньгах проблема, дурочка, – он глянул на ее ноги. – Ты вообще как додумалась выбежать оттуда без обуви? Ноги все синие. Только вот не хватало тебе заболеть, я лечить тебя точно не буду.

– Т–тогда, – спросила она, надевая протянутую шапку на голову и уши, -зачем вы помогли мне выбраться из дома? Не значит ли это, что вы заботитесь обо мне?

Он на секунду задергался, словно переваривая информацию.

– Вы что, мне… отец?

Секундное молчание – и он заливисто рассмеялся. Он шел быстро, но как только Адалин произнесла эту фразу, то мужчина немного замедлился, будто бы не веря в содержимое слов.

– Никогда мне такой глупости не говорили, – еще пуще рассмеялся он.

Аде было неприятно, что он смеялся над ней, поэтому она решила оправдываться:

– Но тогда п– почему?!

– Тебе сколько сейчас лет? – он перестал смеяться, ускорившись.

– Од– динадцать.

– М– м, ясно. Значит, еще рано.

– Что значит рано?

– А то и значит.

Они вошли в маленький домик, в котором уже горела печь. Большая комната, в которую они зашли, была теплой и уютной, но Ада еще не могла равномерно дышать. Ноги онемели настолько, что она не чувствовала, как коснулась ледяных полов.

– Раздеться сможешь?

Ада засомневалась в намерениях этого господина, отбивая чечетку зубами. Она решила не отвечать, потому что ей стало стыдно за подобные мысли. Он ей помог, а она так думает о нем!

Он снова поднял ее на руки и направился к скрипучей кровати в небольшой комнате. Незнакомец стал стягивать с нее всю одежду, оставив лишь панталоны и майку, и все это время девочка дрыгалась, всем своим видом показывая, что ей не хотелось этого.

– Еще спасибо скажешь, что не продрогла насмерть.

Разум начал подводить, она перестала рационально мыслить. В голове появлялись какие-то облака, которые мешали видеть. Адалин стало жарко, она пыталась снять и то тонкие одежды, потому что жар этот покрывал все тело полностью. А после она начала терять сознание, но мужчина ей этого не дал:

– Не спи, говорю, – он побил ее по щекам. – Не спи!

Взяв твердую на вид варежку, он стал с силой растирать ноги до того времени, пока они не стали красноватыми. Также он провел подобную процедуру со всем ее телом. Она, словно овощ, постепенно ощущала, как к лицу приливает кровь и как становиться тепло.

Все время, что она сидела в его руках и что ее пытались отогреть, она не чувствовала той разящей боли, которая проявилась лишь сейчас. Правая нога, которую поранила тварь, разбухала, и в ней появлялся неприятного вида гной цвета желчи. На ее лице застыл ужас, а глаза постоянно закрывались, и мужчина даже не стал прочищать рану – оставил ее такой, лишь перевязал. Немой вопрос застыл в воздухе, незнакомец ушел. Адалин, чувствуя, как тело постепенно слабеет, медленно заморгала и потеряла сознание.

.

.

.

Самое удивительное было то, что Адалин не прогнали с домика и даже оставили здесь жить. Девочка прожила здесь два года. Целых два года, до того, пока она не надоела незнакомцу, который вдруг в середине лета решил выгнать Адалин.

– Все, иди, – он, как обычно, не глядя в ее лицо, кинул завязанный мешок с едой и некоторыми лекарствами прямо ей в руки.

– Что? Почему?

Вроде как жили хорошо. Ада помогала дяденьке во всем, дом даже блестел. Она не капризничала, не препиралась (лишь иногда спорила с ним по некоторым вещам), слушалась, хотя, бывало, девочка не хотела слышать этот приказной тон. Адалин даже не спрашивала, почему он в пятницу уходил и приходил лишь в воскресенье, уставший и грязный. Казалось, что он сражался: лицо и руки покрывала непонятная слизь, а одежда, и без того потрепанная, становилась разорванной.

Она даже не мешалась ему: лишь спала на его кровати, а он на печи. Но разве за это выгоняют?

– Ты мне надоела, вали уже.

Мужчина не смотрел на нее: за это время она ни разу не видела его лица, лишь голос, грубоватый, но был слышен какой-то тон нежности, совсем не подходившая в большое и сильное тело. Даже тогда, когда он уже спал на печи, она пыталась хоть в ночи разглядеть его черты лица, но тот сразу же просыпался, давал ей смачный подзатыльник и коротко рычал. Тогда Адалин даже не смела больше такого повторять.

Он даже не называл ей своего имени. Однажды Адалин начала выдумывать всякие имена, которые лишь ее смешили, но мужчине это крайне не нравилось. Он говорил надменно, что эти имена похожи на клички дворняжек. Ада, обидевшись на выдуманные имена, которые она с тщательностью обдумывала, больше не стала задирать «изнеженного» мужчину.

– И все?! Только это?

– Ты думаешь, я тебя терпел только из-за того, что мне стало тебя жаль? – он фыркнул, дернув спиной. – Я должен уже давным-давно тебя выпереть, но ты такая слабая и хлипкая, что тебя просто любая тварь сожрет с потрохами. Хорошо хоть, что ты не такая дурная, хоть защититься теперь сможешь.

Она задержала дыхание, ожидая, что он скажет ей еще:

– На этом все. Иди по тропинке – пройдешь по лесу и выйдешь к городу.

Он захлопнул прямо перед ее носом входную дверь, которую он недавно выбил по какой-то случайности, но потом снова вставил, и больше никакого звука в доме не было слышно.

Адалин, недоуменно и одновременно удивленно держа в руке худой мешок, не знала, как ей поступить. Молить его, чтобы вернуться? Или все же пойти своей дорогой?

Как ни крути, но вернуться уже не было смысла: такого упертого человека, как он, было слишком сложно переубедить. Еще бы и подзатыльников поддал, как маленькому непослушному ребенку. Может, его что-то переклинило? Ада решила, что немного побродить по лесу, а потом, спустя несколько дней, вернется и проверит – можно ли вновь напроситься хотя бы на один ночлег.

Ада, ловко перекинув через плечо мешок и ухватив его цепко, медленно стала вышагивать, разглядывая каждый сантиметр. Она не выходила за пределы избы и ее небольшой территории, но в лес она не решалась заглядывать. Она помнила, как чуть не умерла в лесу, когда какая-то тварь чуть не съела ее, и поэтому решила просто находиться рядом с временным недопопечителем.

На самом деле жизнь в этой маленькой избушке была не так плоха, как казалась на первый взгляд. Хоть мужчина и не был разговорчив, но она постоянно рассказывала ему все то, что происходило у нее в жизни, однако тот постоянно твердил, что ему не интересен ее детский лепет. Она не обращала внимания на эту ерунду, ведь тот сам иногда, даже с притворным недовольством, спрашивал о чем-либо.

Однажды она хотела уйти от него, потому что не хотела обременять своего учителя:

– Я хочу уйти в Южные Глубины. Там жила моя неродная мама… И я..

– Нет.

– Что значит – «нет»? Я свободный человек, и сама решаю, куда мне идти…

– Сейчас опасно, – он перебил ее и вздохнул. – Тебя сопровождать не буду, потому что туда идти больше недели. И защитить ты себя не сможешь.

Тогда Ада больше ни разу не говорила ему о них, но все равно пообещала себе, что туда сможет попасть.

Возвращаясь к мыслям об обучении, Ада понимала, что научилась многому у него. Сажать и ухаживать за овощами, вымывать тщательнее того, что было раньше. Жаль, что готовка у нее не получалась: это был сущий кошмар. Либо еда оставалась сырой, либо мало соли или много специй. Даже не глядя на лицо мужчины, она догадывалась, что лицо его искажалось в три погибели. «Бездарность, такую! – он задумался, будто бы выдумывал, что сказать, – такую замуж никто не возьмет!» Ну и ладно, пусть не берут, самой бы достойно прожить в этом бренном мире. Да и кто задумывается в 13 лет о замужестве? Хотя, задумываются, но точно не Ада!

Самое главное, чему обучил таинственный мужчина – это самозащите. Она до сих пор помнила, как болели мышцы и трещали кости лишь от одного вида деревянной палки. Она пыталась защититься березовым мечом от мощеной палки, которой лавировал искусный мастер. А как впивались занозы в нежные руки девчонки – это было невообразимо представить. За пару недель ее руки становились жестче, чем наждачная бумага, а беспокоиться о самочувствии девчонки мужчина не желал. Приходилось лишь вытаскивать их иголкой, мысленно умоляя их, чтобы они не засели глубже в тело. Хотя позже Ада нашла книгу с целебными травами, и по какой-то случайности их приносил новоиспеченный для нее учитель. Случайность, не правда ли? Тогда она, наконец, смогла, хоть и не с первой попытки, создавать целебные мази.

Тогда и тренировки казались не такими болезненными, как были они раньше. Жаль, что ей настоящего кованого меча не дали – она в руке чувствовала лишь легкую деревяшку, которой толком и не убьешь, разве лишь синяк оставишь. Лучше бы меч дал, искусный мастер, а не еду, которой даже и на целый день не хватит. Но, несмотря на все его подколки и даже суровость, он хорошо к ней относился, иногда. Мужчина и правда выглядел достаточно умным в фехтовании и владении мечом, но все равно не показал свое мастерство в реальном деле. Да еще и меч свой не показал ей – хотя Адалин точно знала, что он заперт под закрытой лавчонкой.

Адалин не заметила, как пришла к тонкому ручью, живым и быстрым потоком уносящимся прочь. Девчонка опустилась на колени и отпила – горло пересохло. Да и потные руки хотелось обмочить, слишком ей неприятен был уход с места, который стал ей поистине родным.

В лесу пахло свежестью и летней прохладой. Солнце уже не так пекло, как это было час назад, когда девочка только лишь зашла в этот лес. Повсюду какая-то мелкая живность издавала мелодичные звуки, а птицы, пролетая над головой Адалин, приземлялась на верхушки деревьев, выкрикивая какой-то незнакомый девочке клич.

Возле реки росла целебная трава, которую как раз Адалин давным-давно вычитала в книге, но учитель так и не приносил это растение. Небольшой и невысокий кустик череды скрылся возле высокой травы, где выглядывали лишь желтовато– оранжевые цветки в виде пушистых соцветий. Гибкие ветки и острые листья охватывали растение, в котором проглядывали толстые и крепкие стебли. Но от остроглазой Ады не так-то просто было ускользнуть – она ловко сорвала найденное сокровище и положила в мешок.

Девочка решила собирать не слишком-то много, ведь всю эту траву она долго не сможет хранить. Да и неизвестно, где она будет проживать – она уже второй час бродит по темнеющему лесу, а так выбраться из него и не смогла. Может, этот лес намного больше, чем ей казалось, но не настолько же.

Ада вспомнила, как жила в публичном доме. Интересно, как там все? Она уже давно там не была, а дорогу она смутно помнила. Вдруг набредет туда?

Сойдя с тропинки, Адалин увидела возвышение, из которого можно было легко разглядеть хотя бы малую часть этой территории. Но, как оказалось, на обрыве был уже кто-то. И не один.

Парень натянул тетиву лука и выпустил стрелу, точно пронзая дикую птицу. Та, издав хриплый вскрик, упала навзничь.

– О да! – самодовольно протянул парень. – Видели, да? С первой стрелы! Да еще и к тому же в темноте!

– Ну– ну, – кто-то фыркнул. – Я уже пятерых убил! А ты лишь одну!

–тоже мне, посмотрите, сколько я прибил! Целых двенадцать!

– Ага, а все стрелы попали на верхушки деревьев – доставать теперь надо. А я не собираюсь! -захохотал другой.

Решив, что они не слишком уж и злые, Адалин подошла к ним с расстояния вытянутой руки и хотела уж спросить, как выйти в город, но тут первый парень заголосил:

– Да я только впервые стрелял! Вы бы видели, сколько Достопочтенный заклинатель Адам перестрелял и переубивал! Он столько приносил, – он, развернувшись к ним, развел руками по воздуху, – что этого добра хватало на то, чтобы целую лютую зиму пережить!

– Да никто с нашим Достопочтенным и спорить не собирался. Ох, великий человек!

– Извините, я хотела спросить…

Не успев досказать, как кто-то перепугано воскликнул:

– Эй! А ты еще кто?!

Адалин сняла капюшон мантии и смущенно спросила:

– Не подскажите ли вы мне дорогу к городу?

Остальные отреагировали не сразу: после того, как она сказала эти слова, то они на несколько секунд не моргали, а потом – р– раз! – и вытащили свои мечи, тряся ими возле нее.

– Ты кто?!

– Я простая торговка травами. Не подскажите мне дорогу?

– Да какая еще ты торговка? – сощурился низенький мальчик. – Тебе сколько, чтобы торговать в таком возрасте?!

– Приходиться, – она притворно вздохнула и отошла чуть– чуть назад, чтобы острые лезвия не касались ее крестьянского платья и покрытой на него мантии.

– Какая-то она подозрительная! Мне кажется, она шпионка!

– Да– да, – согласились другие. – Уже поздний вечер, а в такое время уже не гуляют.

– Ладно, – вздохнула девочка. – Раз не знаете, то я пошла.

Она поняла, что они захотят ее куда-то увести. Туда, куда ей действительно не по пути, и поэтому решила уйти быстрее, чем они что-то предпримут.

– Стой! – выкрикнул парень, пытаясь ухватить ее за плечо, но девочка ловко увернулась и, покрепче сжав мешок, побежала вниз. Не надо было с такими неотесанными дурачками связываться. Чуть что, так сразу нападают.

Сделав небольшой прыжок, она пролетела два метра вниз и, перекувыркнувшись, снова побежала. Мешок был тяжел и гремел несколькими склянками, Адалин даже немного стала переживать за лекарствами и едой, которая перемешалась в беге.

Дыхание постоянно прерывалось, сердце хотело вырваться из груди, и девочка уже стала понимать, что ее скорость стремительно уменьшается, а у новообретенных преследователей наоборот – скорость только нарастала и нарастала. Даже тогда, когда был обучающий процесс с учителем и она должна была от него убегать, у Адалин не получалось: дыхание сразу сбивалось, ноги подкашивались, и она подала лицом в грязь. А мужчина лишь смеялся ей в спину.

Адалин решила залезть на толстое мощеное дерево, которые выглядело не таким дряблым, как остальные. Цепляясь ногтями о многовековую кору, которая, крошась и отлетая, становилась все тоньше и тоньше, Адалин залезла до середины дуба. Видимо, Ада совсем не поняла, что стала лезть на рухлядь, которая вот– вот развалиться прямо перед девочкой. Уже понимая, что назад пути нет, она увидела толстую ветку, схватила ее и… свалилась вниз.

Полет был недолгим, но болезненным. Копчик ныл, и девочка не могла даже встать, чувствуя, как позвоночник издает похоронный марш.

– Добегалась! – победоносно провозгласил один из мальчуганов.

– Я же у вас только дорогу спросить хотела! – хрипло отозвалась Ада. После падения, хоть и такого, казалось, маленького, ей стало тяжело дышать.

Она хотела сказать что-то еще, но ее веки отяжелели, и она провалилась в сон.

– Берите ее, пока снова не рванула.

– Ты же понимаешь, что нам влетит, что мы вышли из обители.

– А мы не пойдем к учителю! – предложил высокий парень. – Мы пойдем к почтенному Адаму.

Все охотно согласились. Девочку вместе с ее мешком кто-то ловко запрокинул через плечо, из-за чего она неосознанно издала хриплый вздох.

Через полчаса они покинули лес.

Глава 3. Дорога в город. Или нет?

– Кто это?

Девчонку кинули на какое-то мягкое место. Она была в сознании, но делала вид, что еще не проснулась, лишь длинные ресницы дрожали.

– Достопочтенный, – сложив руки в каком-то ключе и поклонившись в знак уважения, высокий парень обратился к нему, – мы охотились на диких уток, и к нам… подошла очень таинственная особа, которая показалась нам особо странной.

Другие, боявшиеся что-либо рассказать этому неизвестному «почтенному», поддакивали и говорили лишь обрывчатые фразы, которые лишь усугубляли ситуацию. Мужчина стоял у окна, и юноши не видели его лица, которое совершенно ничего не выражало.

– Во– первых, – медленно произнес он, – почему вы без разрешения покинули обитель?

Те задергались, будто бы их задели медузы, и не знали, что сказать, поэтому попытались спрятаться за спиной их высокого товарища. Тот и сам не знал, куда себя деть, и, остолбеневши, лишь несколько раз заморгал.

– Во– вторых, – не дожидаясь ответа на первый вопрос, продолжил мужчина, – почему эту девочку вы привели сюда? Она даже не заклинательница. Хотя…

– Вот именно! – насуплено произнесла Ада, садясь. Мужчина развернулся, его бледно– зеленые глаза заинтересованно заблестели. – Я попросила лишь дорогу указать, а меня сюда привезли. Какие невоспитанные! – она пыталась придать больше злости своему голосу, но невольно проскальзывали смешинки в тоне. Ей было забавно наблюдать, как они трясутся от страха только лишь от одного присутствия этого неизвестного достопочтенного.

Девочка мельком разглядела этого мужчину: несмотря на то, что это был молодой, лет 20– 25 парень, он вызывал уважение лишь только от одного его спокойного и сдержанного вида. Он держал руки за спиной, гордая осанка говорила о хорошем воспитании.

– Да кто бы говорил о воспитании! – не выдержал адепт. – Даже не поклонилась нашему достопочте…

Его прервала рука, которую поднял вверх уважаемый мужчина, и тот замолк, больше ничего не сказав.