Глава 3

Посетительница, по имени миссис Линдвей, рыдала, стучала кулачком по столу, и сулила любые, какие угодно деньги за то, чтобы я решила ее вопрос.

А вопрос был вот в чем.

Едва газета, пахнущая свежей типографской краской, поступила в продажу, взволнованный господин Норберт Хэмфри, кандидат на пост мэра, собственной персоной, ворвался в полицейский участок и, потрясая газетой, заявил:

– Речь идет об угрозе моей жизни, и я требую немедленного ареста этой гнусной шайки!

– Стоит ли так волноваться? – флегматично поднял брови инспектор Мюррей, лениво рассматривая посетителя. То был молодой человек лет двадцати с небольшим. Внешность непримечательная: утиный носик, слишком тяжелый подбородок, единственно привлекали внимание – маленькие упрямые глаза с лихорадочным блеском. Одет он был в добротный серый костюм; воротник белой рубашки стягивал темно-серый галстук в темно-серую полоску. Волосы его тоже были серыми, как хвост воробья.

– Но как вы можете? – возмутился он, кусая бледные губы. – Это же преступление…

И потряс в воздухе газетой.

– Судя по стилю письма, и угрозу насморком, это больше похоже на глупую шутку каких-то девчонок, – пожал Мюррей плечами, и добавил без энтузиазма, – Впрочем, если вы настаиваете, то мы ими займемся,

Инспектор Мюррей выполнил свое обещание. Девиц арестовали.

И теперь матушка Пэнси Линдвей желала, чтобы вызволила из тюрьмы ее дочурку – вот прям немедленно! Я же пыталась объяснить ей, что некоторые вещи неподвластны даже магам.

– Мадам, я понимаю ваши чувства, и любовь к дочери, – лепетала я увещевающим тоном, – но, видите ли…

– Моя Пэнси еще совсем ребенок! – выкрикнула дама, сжимая в руке мокрый платочек. – Она же просто погибнет в тюрьме! И я не верю ни на минуту, что моя девочка согласилась бы участвовать в чем-то гнусном… в таком гадком шантаже… И магических способностей у нее никогда не было, никаких!

– Никогда не было, вы уверены? – усомнилась я.

– Совершенно уверена!

Я сидела за массивным письменным столом с огромными тумбами, стоящим посреди просторной приемной, она – напротив меня.

Я рассматривала ее: внешность обычной домохозяйки. Ничего примечательного в ней не было. Лет сорока пяти, приятной внешности, одета прилично, но неброско. Судя по всему, она до сих пор не имела проблем с законом, поэтому арест дочери, которую она считала тихой домашней девочкой, потряс ее до основания.

А я была в растерянности! Я просто не знала, что делать с этой дамой. По моей части – любые происки темных сил, тут я в своей стихии. Но в данном-то случае вопрос был чисто юридический!

– Сударыня, нелицензированное применение магии, – тон мой был почти виноватым, ибо я искренне желала ей помочь, – тем более с угрозами жизни и здоровья – закон на это смотрит строго. И что мы можем сделать?

– Да хоть что-нибудь сделайте! – выкрикнула хрипло дама; по щекам ее, прочерчивая дорожки в слое пудры, покатились слезы. – Вытащите ее оттуда!

Я беспомощно оглянулась – видимо, в надежде, что Дайорелл придет и спасет меня. И не ошиблась: из темного угла комнаты до меня долетел смешок; Дайорелл, уже давно исподтишка наблюдавший за нами, подошел к столу.

– Давайте по порядку, – молвил он, обращаясь к посетительнице. Обернувшись ко мне, он слегка взмахнул рукой, что означало «а ну-ка, брысь с моего места». Я радостно уступила ему кресло; он сел и начал:

– Скажите, что это вообще за организация такая – «Книжные ведьмы»? Чем они занимаются? И если чем-то противозаконным – как вы позволили своей дочери…

– Да ничем таким они не занимались! – пылко вскричала дама. – Моя дочь уверяла меня, что это невинный литературный кружок, где благовоспитанные девицы пьют чай и обсуждают прочитанные книжки. А «Книжные ведьмы», это так, просто – смешное название, шутки ради… Собирались они по вечерам в книжном магазине, который принадлежит дедушке одной из них. Нора Лааль, так ее зовут, эту девушку.

– Она тоже в числе этих «ведьм»?

– Ну да, она все это и затеяла, то есть приглашала на чаепития постоянных покупательниц, для развлечения…

– А Нора Лааль тоже арестована?

– Ну да! Вместе со всеми! Их арестовали, даже не дав доесть пирожные!

Последнее обстоятельство, похоже, оскорбило даму больше всего.

– А этот человек, претендент на пост мэра города, на которого они якобы порчу наводили – чем он им насолил?

В ответ дама только беспомощно развела руками.

Наконец, она покинула кабинет, обнадеженная обещанием помощи. Когда Дайорелл, усмехаясь, кинул в стол денежные купюры, уплаченные в качестве аванса, я робко спросила:

– И как ты собираешься решить этот вопрос?

– Рэйвен, я хочу познакомить тебя с нашим новым сотрудником; он сообщил мне весьма интересную информацию. И я, подумав, решил его нанять, а то нам вечно людей не хватает…

И сделал знак кому-то в соседней комнате.

В комнату вошел юноша с каштановой шевелюрой. Простоватое лицо в веснушках, шикарный разворот плеч, и зеленые глаза, смотревшие на мир с живым интересом.

– Бервелл Пирс, – представился он мне с небольшим поклоном; на лице его было написано явное смущение.

– Рейвен Блейк, – я протянула ему руку.

– Моя приемная дочь, правая рука и верная помощница, – отрекомендовал меня Дайорелл.

Стук в дверь прервал нашу беседу. Служанка Ханна, появившись в дверях, доложила, что нас желает видеть инспектор полиции Мюррей.

– На ловца и зверь бежит, – пробормотал Дайорелл, – авось договоримся насчет спасения бедных малюток.

Глава 4

Вечером того же дня, часов в шесть, меня грубо втолкнули в тюремную камеру.

В ней уже сидели тринадцать девушек. Вид у них был подавленный; глаза заплаканные, носы от слез – розовые, как у кроликов. Тем не менее, их платья, несмотря на помятость, все же были платьями благопристойных юных дам. Тогда как мой (тщательно продуманный) наряд – заштопанное платьишко с несвежим воротничком, с подолом, удлиненным за счет ткани другого цвета, дополненное рваной кофтой с чужого плеча и видавшими виды ботинками; а также неопрятные волосы клочьями (я их смазала маслом и пересыпала мукой, чтобы достичь нужного эффекта) – все кричало, что перед вами обитательница городского дна. Последним штрихом к портрету падшей девы был огромный, иссиня-черный фонарь под глазом.

Войдя в комнату с видом, в котором смешивались робость и нагловатость – типичная смесь для уличной девчонки, которая не знает, какую тактику придется выбрать в следующий момент, нападать или отбиваться – я ухмыльнулась и подала голос:

– Привет, девки! За что вас замели?

Юные дамы гордо поджали губки и задрали носики. Они еще не поняли, что в том месте, куда они попали, их статус, который был у них в реальном мире, ничего не значит – здесь, в тюрьме, они будут не только наравне в любой уличной воровкой, но и ниже ее…

– Чё молчите? Али шибко гордые? Ну, тут вашу гордость быстро вышибут, – я вздохнула, – меня вот поймали, когда часики у одного фраера вытащила… Хорошие часики были, на цепочке… даже обидно, как обмишурилась!

– Воровать – это нехорошо! – звонким голоском возмутилась одна малютка, видимо, самая юная из них. На ее мордочке был праведный гнев воплощенной Добродетели, впервые столкнувшейся с Пороком.

– Ну, вы тут тоже не за хорошие дела сидите, как я полагаю, – возразила я.

Личико девочки исказилось, губки задрожали и она разрыдалась, уткнувшись в ладошки, успев выкрикнуть перед этим:

– Неправда! Нас оклеветали!

– Это бывает, – согласилась я философски, – меня вот тоже раз подставили. Виновата была одна баба из соседнего борделя, а свалили на меня. А вам что за чернуху налепили?

И, так как дамы молчали, я заметила обиженно:

– Невоспитанно не отвечать, когда спрашивают, между прочим!

– Нелицензированное использование магии, – наконец, отвечал негромкий мягкий голос – он принадлежал молодой леди в синем шелковом платье.

Я повернула голову и присмотрелась к ней.

Она была необыкновенно хороша собой. На фоне прочих барышень она выделялась не только яркой, томящей душу красотой, но и выражением лица – не испуганным, а мрачно-сосредоточенным. Она была единственной, чьи глаза не было заплаканными – и глаза эти – темные, как ночь в подземелье – словно смотрели и видели то, что другим было невидимо и непонятно.

– Ух ты! Так вы магией владеете?! – оживилась я. – Слушай, я тут не так давно коленку ушибла, болит – жуть как, может, полечишь? Магией, в смысле…

– Мы не владеем магией, – отвечала она ровным, безжизненным голосом, – вам же сказали, что нас оклеветали.

Я вздохнула. Вчера я обещала инспектору Мюррею, что попытаюсь разговорить этих девиц, но, судя по всему, я нарвалась на свору высокомерных особ, страдающих воспалением снобизма в тяжелой форме…

– А кто злодей тот, что вас подставил-то, али не знаете?

Ответом мне было молчание.

– А вот я, кажись, догадалась, где его искать, – заявила я, смачно вытирая нос рукавом грязной кофты. И, когда на лицах дев появилось выражение заинтересованности, пояснила:

– Ищите среди тех, кого вы довели своей гордячкой. От вас святой взбесится.

Неожиданно дверь камеры распахнулась, и голос служащей грубо возвестил:

– Нора Лааль, с вещами на выход!

– Куда? – нахмурилась красавица в синем платье.

– Залог за тебя заплатили, иди, – буркнула тюремная дама.

Когда дверь камеры с тяжелым грохотом захлопнулась, та самая крошка, что проповедовала мне аморальность воровства, тихо пискнула:

– А как же мы?

– А за вас не заплатили, – отозвалась я. – Видать, у нее родня богатая, или хахаль ейный в деньгах купается. Не знаете, жених у ней есть, али муж?

И так как эти малютки продолжали высокомерно молчать, я щелчком пальцев соорудила магический плазменный шар, и движением пальца направила его поближе к носу одной из девиц.

Мне было интересно, что она будет делать. Отбить такой шар – примитивное упражнение, с которого начинается обучение магии. При этом отбить необходимо, ибо, если не отбить, то очень скоро нос начнет чувствительно щипать…

Девица с перекошенным лицом попыталась отстраниться от шара, но никаких магических действий не предприняла. Она только отодвигалась – тогда как шар следовал за ней, пока она не уперлась затылком в грязную серую стену камеры.

– Уберите это! – крикнула она, и так как я не шелохнулась, промямлила, – ну, пожалуйста…

Хмыкнув, я перевела шар к носу другой девицы. Все повторилось совершенно: растерянность, просьба убрать шар, жалобное хныканье…

При этом остальные девицы, оцепенев, таращились на меня, но никто ничего не предпринял. Я по очереди проверила их реакцию шаром. Ничего. Судя по всему, у них действительно не было никаких магических способностей, даже минимальных…

– А вам уровень магии хоть мерили? – осведомилась я, легким пассом уничтожив шар.