– Ну, вот что Марфа Ивановна, не горюй, отыщем мы твоего Порфирия Ивановича. Я сам лично со своим Спикером буду искать. Я уже кое-кого с полиции и военкомата задействовал. Только ты вот что. – Замялся Петр Петрович. – Дай-ка мне, какую-нибудь вещицу Порфирия Ивановича.

– А какую же? – встрепенулась, ободренная Марфа Ивановна.

– Картуз его, что ли. Это чтобы Спикер след взял. – Пояснил Петр Петрович.

– Ох, Петр Петрович, век буду за Вас молиться! – благоговейно скрестив руки на пышной, выпирающей из халата, груди, запричитала Марфа Ивановна.

– Ну, ладно, ладно. Неси картуз-то. Не время разговоры разговаривать.

– Давай-ка, Леша, смотаемся для начала на базу. – Хмуро скомандовал Петр Петрович.

– Как скажете, – согласился Леша.

Ехали молча. Только из багажника доносилось недовольное повизгивание и лай Спикера. Вскоре асфальт закончился, началась грунтовка, машина въехала в лес.

– Эх, надо было все же ружьишки прихватить, – вздохнул Егор Андреевич, оглядывая перелески.

Петр Петрович только удивленно покосился на него, сурово подняв бровь.

– Да нешто мы без понятия… – засмущался Егор Андреевич. – Это я так, к слову.

– Не до охоты теперь, – строго сказал Петр Петрович. – На поимку дезертиров едем. А потому попрошу отнестись к этому мероприятию с полной ответственностью.

Вскоре Лэнд Ровер подкатил к базе, которая находилась на берегу небольшого лесного озера. Это был огромный домина в два этажа, сложенный из гладко обструганных бревен, обрамленный резными наличниками на окнах и по гребню крыши. Дом был в стиле терема, идеально дополняя сказочный пейзаж. Кроме главного дома были еще и придворовые постройки, срубленные в том же стиле, но меньших размеров. За одной из них, похожей на баню, стыдливо притулился старый, обшарпанный трактор.

Все степенно вылезли из машины и столпились на крыльце. Дверь оказалась запертой. Колотили с полчаса, пока, наконец, дверь не открылась, и на пороге показалась встрепанная, миловидная брюнетка лет около 40 в откровенном для этого времени суток халатике, едва прикрывающем ее прелести.

– Ой, какая неожиданная приятность! – пророкотала она, радуясь гостям. – Милости просим! Проходите, проходите, гостюшки дорогие!

– Что так долго не открывала? – недружелюбно поинтересовался Петр Петрович, входя в дом. Вслед за ним потянулись и остальные.

– Так я прилегла на минутку, и…Вы бы хоть позвонили заранее, – извинялась она перед гостями.

– А-а, теперь вот так у нас работают? По звонку?

– Спикера выпускать? – Угрюмо поинтересовался Леша.

– Погоди. Пусть посидит. Может, скоро поедем. – Распорядился Петр Петрович, проходя в огромный зал-столовую.

Он отвел хозяйку в сторонку:

– Ох, Аглая, смотри, доиграешься! Ладно, ты скажи лучше, гости к тебе не наведывались?

– Когда? Кто? – Испугалась Аглая. – Да не верь ты никому, Петр Петрович, все это – сплетни! Завидуют, что работу хорошую нашла, вот и оговаривают, подсидеть норовят…

Она доводилась Петру Петровичу родней по жене, потому и обращалась к нему запросто, по-родственному.

– На этих выходных никого не было? – Прервал ее Петр Петрович.

– На выходных? Нет, ни одной души. Сижу тут одна-одинешенька, скоро и разговаривать разучусь… – Пожаловалась Аглая.

– Так уж и одинешенька? – усмехнулся Петр Петрович. – А выстрелов в лесу в эти дни тоже не слышала?

– Нет, ничего не слышала. – Задумчиво покачала головой Аглая, словно вспоминая. – А что случилось-то?

– Охотники у нас пропали. Боюсь, как бы не заблудились.

– Это кто же такие? Не из наших? – полюбопытствовала Аглая.

– Наши.

– Да что зря беспокоиться? Я уж думала, кто из области. А наши-то отыщутся! – Беспечно махнула рукой Аглая. – Они тут каждую тропку знают.

– Не скажи. Они еще в воскресенье обещались вернуться, а сегодня – вторник. И самое странное, что на субботу работа большая была обозначена, а они вместо того на охоту вдруг сорвались. Да все, как один сказали, что вроде как по моему распоряжению. Такое мероприятие сорвали! И ведь что интересно, самые ответственные работники!

– Кто ж такие-то?

– Мои замы – оба. Военком, прокурор, начальник полиции, директор Колледжа, Главврач ЦРБ и с ними завхоз мой, Порфирий Иванович.

– Ох, божечки мои! – Испуганно схватилась за голову Аглая. – Слава Богу, хоть мой не с ними.

– Не с ними, – успокоил ее Петр Петрович. – Только смотри, не сболтни кому. Это я тебе уж так, по-родственному. Ну ладно, собери-ка нам на скорую руку что-нибудь перекусить.

На столике у окна почти тут же запыхтел электрический самовар. А вскоре и на огромном столе развернулась скатерть-самобранка, заманивая зеленью, красной икоркой, балычком… Центр стола украсился коньячком и водкой.

– Ну, вот этого нам сегодня ни-ни, – категорически заявил Петр Петрович, выразительно взглянув на своих спутников.

– А может, хоть по рюмашечке? – искушала Аглая.

– Я сказал нет! – Как отрезал Петр Петрович. На что все остальные только горько вздохнули, шумно проглотив набежавшую слюну. – Мы здесь по другому поводу. Веди сюда, кого ты там скрываешь. Еще и его спытаем…

– Петр Петрович, это совсем не то, что Вы думаете. Это мой сродственник. Навестить приехал. Я, как Вы приказали прошлый раз, чтобы не устраивала… – взмолилась Аглая.

– Хватит трещать. – Прервал ее Петр Петрович. – Веди своего сродственника. Может, он что видал?

Сродственник оказался дюжим блондинистым парнягой, лет 30. Перед большим начальством, он заробел до икоты, но после стакана водки, икота вместе со страхом исчезла. А после второго стакана у него, наконец, и язык развязался. «Сродственник» поведал:

– Как раз надысь…

– А точнее? – переспросил Егор Андреевич.

– Не далее, как третьего дня.

– В субботу, что ли? – уточнил Семочкин.

– Я и говорю, третьего дня, – подтвердил сродственник. – Я как раз к тете Аглае ехал, а тут через Борщовку мимо меня Москвичок, а за ним – аж семь иномарок!

– Каких именно марок? – строго спросил Егор Андреевич.

– Да кто ж их разберет? – искренне удивился парень. – Москвичок-то я сразу определил. У моего деда такой же – 412-й. У нас из-за него все дядья передрались. Кому, вишь, достанется…

–А откуда же ты знаешь, что это были иномарки? – перебил его Егор Андреевич.

– Так на них не по-нашему написано.– Пояснил парень

– Ну, ладно, куда эти машины поехали?– нетерпеливо перебил Петр Петрович.

– Я и говорю, через Борщовку, значить, промчались. Еще меня с трактором чуть не свалили. А когда я уже выехал из Борщовки, машины эти самые на краю леса стояли, и мужики с ружьями вокруг них толпились, разгружались, значить. Я сразу и догадался, что на охоту приехали. Только охоты там нет никакой! Нет там зверья! В той стороне одно Гнилое болото, значить, и есть. Наши деревенские туда отродясь даже по грибы не ходят. Гиблое место, никудышное! Болото, оно и есть болото. А еще бабки болтают, что там чудище зеленое живет. И глаза у него красные!

– Зеленый змий, что ли? – засмеялся молоденький сержант, взятый для подкрепления.

– Может, и змей, я не видал, врать не буду. Только говорят, что кто его застрелит, тому большое счастье привалит, значить. И еще бабки болтают, что в прежние времена мужики ходили охотиться за ним, да только ни один оттуда не вернулся.

– Ну, хватит болтать. Леш, дорогу до Борщовки найдешь, или провожатого возьмем? – кивнул в сторону парня Петр Петрович.

– Да куда ж его брать? В машину не поместится, а за его трактором мы до Борщовки только к ночи допилим. Сам найду. Что я эту Борщовку не знаю, что ли? Пусть остается, сродственничек. – Усмехнулся Леша.

В Борщовку добрались часам к трем. Это была ничем не примечательная деревушка, каковые тысячами разбросаны по державе. На въезде – два полуразрушенных коровника с прохудившимися крышами, из которых неслось мычание не доеных коров. Одна засыпанная щебенкой улица, вдоль которой ровными рядами выстроились неказистые, потемневшие от времени дома, половина – с заколоченными окнами. Центр деревни был обозначен одним двухэтажным домом, предназначенным для проживания местной интеллигенции, магазином, клубом и сельсоветом. Да на выезде из-за сплошного забора, как смотровая башня, вздымался двухэтажный особняк Макара Ефимовича – председателя Сельсовета, вместе с коровниками оставленного в наследие от прошлого режима. Вот и все достопримечательности Борщовки.

– Что ж ты, Макар Ефимович, дорогу никак не заасфальтируешь? – Поинтересовался Петр Петрович у вышедшего на сигнал машины седовласого поджарого мужчины лет шестидесяти в хромовых сапогах.

– Да с каких денег-то?! – Неожиданно взорвался тот.

Все невольно покосились на особняк.

– С одного молока не больно разбогатеешь! Только что на зарплаты людям и хватает! Хоть на дотацию садись. – Ярился Макар Ефимович.

– Ладно, не горячись, не за тем мы приехали…

Макар Ефимович, узнав причину приезда начальства, не раздумывая, присоединился к поисковикам.

Восемь брошенных машин сиротливо притулились на опушке леса в километре за деревней. Около них никого не было.

Наконец-то выпустили Спикера из багажника. Петр Петрович отстегнул поводок, и собака тут же, сгибаясь телом пополам, рванула в лес.

Пока все оправились и покурили, вернулся Спикер.

Петр Петрович прицепил поводок, достал из-за пазухи картуз Порфирия Ивановича и стал тыкать им в морду Спикера:

– Нюхай, ищи, ищи!

Собака бестолково потопталась на опушке, потом потянула в лес, пробежала метров триста, и встала, как вкопанная. Петр Петрович еще потыкал ей в морду картузом Мусанина, но так больше ничего и не добился. Тогда решено было поднимать на поиски деревню. Но так как время было послеобеденное, и трезвых мужиков не нашлось, поиски отложили до утра.

На ночевку остановились у Макара Ефимовича. Петр Петрович позвонил в приемную:

– Ирочка, ты еще на месте? Ты вот что, позвони-ка моей супруге, чтобы не беспокоилась. Я сам не хочу, а то начнет выпытывать, что да как…

– Так крестная уже знает, что вы в Борщовке. Говорит, что не может до Вас дозвониться.

– А откуда же она все знает? – удивился Петр Петрович.

– Ой, Петр Петрович, тут такое творится! – заторопилась Ирочка. – Весь Шишкинск на уши встал! Мне уже телефон оборвали! Люди записываются лес прочесывать! Завтра два автобуса с утра в Борщовку едут!

– Это кто ж их организовал? – Строго спросил Петр Петрович.

– Так сами, добровольно. Надо же, говорят, выручать мужиков.

– А информация про Борщовку откуда?

– …Не знаю, – запнулась Ирочка.

– Аглая настрекотала? – Усмехнулся Петр Петрович. – Оперативно работает! Вот кого командующим фронтом ставить надобно!

Спалось Петру Петровичу тяжело, с удушьем, с бестолковыми кошмарами. Проснуться его заставил чей-то пристальный взгляд. Перед ничего не понимающим спросонья Петром Петровичем собственной персоной сидел, трясясь мелкой дрожью, Порфирий Иванович. Петр Петрович помахал перед глазами рукой, отгоняя очередное кошмарное видение. Но видение не исчезало. И тут Петр Петрович, поняв, что это не сон, вскочил, как ужаленный:

– Ты?! Откуда?! Как это?! – Суетливо бегал он в трусах и майке вокруг стула, на уголке которого притулился Мусанин.

– Доброе утро! – в комнату вошел Макар Ефимович. – Вот, один отыскался…

Оказалось, что Макар Ефимович, проявил инициативу и рано утром организовал местных, пока еще трезвых мужиков на поиски пропавших охотников, пообещав каждому по бутылке водки. Через пару часов Порфирий Иванович, трясущийся от голода и холода, был найден на краю Гнилого болота. На все вопросы он только что-то бессвязно бормотал.

– А где остальные? – спросил Петр Петрович у Макара Ефимовича.

– А это Вы у него спросите.

– Порфирий Иванович, куда остальные охотники подевались? – сурово спросил Петр Петрович.

Порфирий Иванович безмолвствовал.

– Зови Егора Андреевича. Допрос снимать будем. – Обратился Петр Петрович к Макару Ефимовичу, торопливо натягивая брюки.

В комнату набились все поисковики, кроме водителя Леши. Сержанта тут же определили на составление протокола. Но, как ни старались, так и не смогли выдавить из Порфирия Ивановича ни слова. Он молча сидел на краешке стула, сотрясаясь тщедушным телом, мертво уставившись в одну точку.

– Водки ему не давали? – Вдруг осенило Семочкина.

– Виноват, упущение допустил, – признался Макар Ефимович.

– Да уж, – укорил Петр Петрович.

Все согласно закивали головами. Макар Ефимович проворно доставил водку, стаканы и соленые огурчики. Петр Петрович наполнил стакан и поднес к губам Порфирия Ивановича:

– Выпей, родимый, полегчает.

Порфирий Иванович долго цедил целительную влагу сквозь сжатые губы. От огурчика отказался, помотав головой, удовлетворенно крякнул, и четко, как на докладе выговорил с некоторой гордостью:

– Я сделал это!

– Чего ты сделал, иуда? – Разъярился Петр Петрович. – Ты мне такое мероприятие сорвал! Ты зачем их всех на охоту от моего имени созвал? Чтобы меня под монастырь подвести?

Порфирий Иванович опять замолчал.

– Водки, водки еще наливайте. Это наипервейшее средство от шока. – Распорядился Семочкин.

И опять все с завистью смотрели, как Порфирий Иванович выцеживает второй стакан, старательно оттопырив мизинец. Он отставил стакан, вытер рот и смиренно воззрился на Петра Петровича:

– За что же Вы изволите сердиться, Петр Петрович? Ведь я от чистого сердца, ради общего блага, так сказать…

– Ты чего мелешь?! – Не на шутку рассвирепел Петр Петрович.

– Вы же сами давеча, на собрании говорили, что дело Народного фронта – это борьба с коррупцией, взяточничеством, бюрократией, казнокрадством. Вот я и решил помочь стране, чтобы, так сказать, одним махом, в районном масштабе искоренить всю эту гадость.

Петр Петрович заметно стушевался:

– Так ведь я это… в общих, так сказать чертах. Чтобы, значит, главное направление деятельности Фронта обозначить. Никакой конкретики в моем выступлении не было, – оправдывался он перед присутствующими, ища у них поддержки.

Те согласно закивали головами.

– А вообще с чего ты взял, что все, кого ты заманил на охоту – взяточники и коррупционеры? – отвердел голосом Петр Петрович. – Кто это доказал?

– Это всему району известно. К гадалке ходить не надо. – Нетвердым языком парировал Порфирий Иванович.

– Не понял, – насторожился Петр Петрович.

– Они что, на зарплаты дворцов понастроили, да иномарок накупили? Тут простая арифметика: расходы с доходами не сходятся. Ну, не вагоны же они по ночам разгружают! Вот я и решил под их противозаконной деятельностью черту подвести… – пьяненько разглагольствовал Порфирий Иванович.

– Чтобы России помочь, жизни своей не жалея! Служу Отечеству!!! – неожиданно выкрикнул он и, вскочив со стула, вытянулся во-фрунт, выпятив хилую грудь.

Все оцепенели минут на пять. Петр Петрович в изнеможении опустился на кровать, схватившись за голову. Первым пришел в себя Семочкин:

– И что же ты с ними сотворил, душегубец? Убил? – Дрожащим голосом спросил он.

– Ни Боже мой! – Нетвердым языком опроверг страшную версию Порфирий Иванович.

По комнате пронесся дружный вздох облегчения.

– Они сами. – Уточнил Порфирий Иванович.

– Чего сами? Где они все? – Взял инициативу в свои руки Егор Андреевич. – Почему ты один?

– Налейте еще водочки, – протягивая стакан, жалобно попросил Порфирий Иванович.

Егор Андреевич с готовностью взялся за бутылку.

– Только полстакана! – предостерег его Семочкин, – Может вырубиться.

После очередной дозы Порфирий Иванович преобразился. Нервно хихикая, он сообщил:

– Так они все, это,.. хи-хи-хи, за змеем зеленым отправились!!! Тра-ля– ля…

Порфирий Иванович на радостях попытался пуститься в пляс, но ноги его запутались на первом же коленце. Егор Андреевич едва успел подхватить его и усадил обратно на стул.

– Не понял, – оторопел Семочкин.

– За каким змеем? – Уточнил и Егор Андреевич.

– У меня бабушка была родом из Борщовки. – Пояснил Порфирий Иванович, не переставая веселиться, кривляясь на стуле. – А тут болтали, хи-хи-хи, что в Гнилом болоте зеленое чудище водится…

– Ага, с красными глазами. Эту сказку мы уже слышали. – Оборвал его Петр Петрович.– Ты мне лучше скажи, как ты их моим именем на охоту смог заманить?

– Запросто! Сказал, что Вы тоже будете на охоте. Только приедете позже. Задержитесь – дел, мол, много. А пока Вас на опушке ожидали, я и рассказал им, что если этого самого змея убить, то пьянство вмиг прекратится!

– По всей стране, что ли? – Заинтересовался Семочкин.

– Про всю страну – не скажу, а вот в районе – это точно. Потому, дескать, Петр Петрович и желает этого гада зеленого изничтожить. Вроде как внести вклад в дело Народного фронта, хи-хи-хи. Новшество, так сказать! С пьянством-то у нас ведь никто всерьез не борется…

– И они поверили в эту дребедень?! – В недоумении вскричал Петр Петрович.

– Конечно, – с гордостью заверил его Порфирий Иванович. – А кто бы не поверил после двух ящиков водки?

– И товарищ полковник? – Удивился Семочкин.

– Все, как один! – гордо доложил Порфирий Иванович. – И решили сделать для Вас, Петр Петрович, презент, так сказать. Это чтобы Вам самому, значит, в болото не лезть. Аж вперегонки помчались, хи-хи-хи…

– А почему же они тебя с собой не взяли? – Засомневался Егор Андреевич.

– Им уже не до меня было! Каждый хотел первым это чудище завалить. А я к тому же больным сказался. Вроде, как ногу подвернул, и что, мол, у болота их подожду.

– Ну что ж, все понятно, – грустно подытожил Петр Петрович. – Значит, ты их умышленно споил и отправил на погибель в болото?

– Точно так все и было, – радостно признался Порфирий Иванович. – Как я и задумывал…

– Сусанин хренов! – Не выдержал Макар Ефимович.

– Вообще-то Мусанин я по паспорту, – поправил его Порфирий Иванович, уже не владея языком.

– Ты мне еще вот что скажи. С чего это ты на своем Москвичке на охоту отправился? Ведь ты же никогда… – спросил Петр Петрович.

– А на чем бы я назад-то приехал?