– Говорю же, – терпеливо пояснил копша неразумной девчонке, – еще ценностей надо. Чтобы сокровищницу пополнить и набрать нужное число золотых монет. Тогда душа моя успокоится. Опять не поняла? Еще раз объясню. Не повезло мне – нас притягивает к самым богатым кладам, а меня закинуло к кладу запретному. Сюда никто не ходит, а если и ходят, то нахалы и грубияны. А так бы я сделку заключил: золотишко бы обменял на выход из гробницы. Я ж тут все знаю, как и что устроено. За долгие года весь курган излазил, все стены осмотрел, все прочел, все механизмы изучил – тут же все написано…

– И много тебе золота надо?

– В том-то и беда, что всего-навсего две золотые монетки. В этом-то и весь ужас моего несчастного положения.

Два золотых! Да, права Румяна, везучая ты, Ласочка, аж не верится. Ведь в кошеле лежат три златника, припасенные для оплаты обратного прохода через Кущанские Ворота, на Русь. Два отдашь, за оставшийся золотой да за серебряную и медную мелочь проводники через перевал не поведут… Но раздумывать было нечего, Варвара уже поняла, что монетами придется пожертвовать – иначе отсюда не выбраться. То есть, может, и выбраться, но сколько времени на это уйдет? Как там Ойка говорил? Жизнь важнее золота. К тому же, доброе дело можно справить, несчастному непритомнику помочь. А дальше? Дальше разберемся.

– Ну, – произнесла она, поднимаясь, – за чем дело стало? Сказочно тебе повезло, дружище. Отворяй дверь, добавим к кладу монетки, у меня есть!

Копша недоверчиво повертелся на месте и даже тумана вокруг себя напустил побольше, словно пытался в нем спрятаться.

– Правда поможешь? – в глухом голосе прозвучала такая отчаянная надежда, что Варваре стало даже как-то неловко. А копша тем временем горячо затараторил: – Если ты мне поможешь да не обманешь – я и правда ведь тебя выведу! Обещаю, честное слово даю! А про деньги я никогда не шучу, сама понимаешь!

Варя развязала завязки кошеля на поясе, порылась в монетках и, достав два великоградских златника, гордо предъявила их ахнувшему от радости призраку. И все вроде хорошо, но кое-что Варвару смущало, тяготило. Конечно, она могла промолчать, но раз уж решила играть по-честному, надо уточнить правила.

– Послушай, – зашла она издалека, – ну вот положу я монетки в клад – и что дальше?

– Надо сказать: «Пусть лежат тут эти монеты веки вечные, преумножая клад», – торопливо объяснил копша, – и дело будет сделано.

– Нет, погоди. Я же тебе сразу сказала, что сюда не просто так пришла. Мне нужно забрать из сокровищницы одну вещь. Наверняка ценную, и без нее я отсюда не уйду. Так вот, если я возьму часть клада, получается, снижу тем самым его стоимость, разве нет? Это тебя не вернет ли назад, не прикует ли снова к неполному сокровищу?

Копша замер, уставившись на Варвару, будто не верил свои ушам…

– Ты, – наконец произнес он, – и вправду обо мне печешься?..

Варвара пожала плечами в ответ:

– Хочу, чтобы все было по-честному, а в делах ваших призрачных не разбираюсь.

Непритомник качнулся из стороны в сторону, исходящее из него сияние усилилось, на полупрозрачной коже явственно проступили все венки да жилки, казалось, приглядись – и увидишь, как по ним кровь течет. Хотя какая кровь у призрака? Да и вены у него откуда? Странные все-таки создания. Вроде бы бесплотные, а плоть видна. И запах от них исходит…

Додумать Варваре захватившую ее мысль не дали.

– Как только ты положишь монеты и скажешь заветные слова, – обрадовал копша, – клад будет считаться полным, собранным, завершенным. Душенька моя успокоится – и я смогу уйти на Ту-Сторону. А что ты дальше с кладом будешь делать – мне уже неважно, хоть целиком его забирай. Хорошая сделка, правда ведь?

– Правда. А если я нужную мне вещицу заберу до того, как монетки положу и слова скажу?..

Копша поник.

– Тогда обманешь меня, лишишь доброго посмертия, потому что никогда уже не соберу я нужного мне числа монет и ждет меня небытие…

– Ну-ну, не собираюсь я тебя обманывать, и в мыслях не было! – живо успокоила его Варвара, даже шагнула вперед, подняв руку, будто хотела похлопать по плечу, но вовремя вспомнила, что перед ней бестелесная сущность. – Сделаю все честь по чести, обещаю!

Непритомник висел, покачиваясь, рассматривал ее и молчал. Что у него в головушке светящейся сейчас творилось – неведомо, мысли сквозь кожу не просвечивают. Но явно зародились в нем сомнения в честности Варвары, несмотря на ее горячие слова.

– Ты лучше вот что скажи – как наружу-то мне выйти? – напомнила Варя. – А то ведь уйдешь на Ту-Сторону, а я тут куковать останусь, одна, со всем этим золотом… замурованная навеки.

– Покажу, – уклончиво отвечал копша и, повернувшись к ней спиной, заскользил к круглой двери.

Варя двинулась следом. В ней тоже зародились сомнения в честности собеседника. Может, покойный скряга и в самом деле хотел свою спасительницу тут навеки оставить, а она своим вопросом его замысел раскрыла?..

– Смотри сюда, – деловито сказал призрак, зависая возле каменной двери. – Видишь картинки на плитках? Их двигать надо по желобкам. В сторону отодвигай ненужные, а нужные я тебе укажу. Вот эту сдвинь вправо, на пустое место, эту – вверх, а эту – вниз. Ну да, туго двигаются, так их давно не трогали! Теперь вот эту сюда двигай, ближе к середке. Да, вот так.

Копша говорил и говорил, а Варя двигала плитки то туда, то сюда, поначалу бездумно, слепо выполняя указания, но вскоре девушка стала видеть разумность в этом, казалось бы, беспорядочном перемещении резных плиток – здесь был смысл и очевидная цель.

– Так-так, – наконец догадалась она. – Надо собрать четыре плитки в центре, но не просто так, а чтобы сложилось изображение.

– Молодец, сообразила, голова-то у тебя, оказывается, варит. И без моей помощи справилась бы… но со мной быстрее. Тут же не просто картинки, тут история гробницы рассказана. Присмотрись: вот волхвы сооружают гробницу, вот несут почившего друга в тайгу, вот кладут его и сокровища, вот творят волшбу и запечатывают, а теперь смотри – видишь, плитки с картинками сложились в одну, а в центре – дерево оказалось? Не простое дерево, Мировое!..

– Ничего не происходит, – расстроенно заметила Варя.

– Ну погоди уж минуту-то! Здешним непростым устройствам, почитай, много больше века!

Словно в ответ, что-то лязгнуло, зашумело и дверь пришла в движение, тяжело поползла в сторону, обильно осыпая Варю вездесущей мелкой пылью.

* * *

Затащив по совету копши в сокровищницу масляный светильник, Варя невольно хмыкнула, увидев ряды доверху набитых золотом и серебром раскрытых сундуков да старательно сложенные в нишах украшения и горсти самоцветов. Посреди немалой комнаты красовалось возвышение с окруженным всевозможной утварью каменным гробом, на бронзовой крышке которого покоился длинный витой посох с причудливым навершием.

Сокровищница вызывала уважение. Варя, правда, видала и побогаче, но собранных здесь драгоценностей хватило бы на десять беспечных жизней в любом уголке Белосветья. Интересно, для чего тут эдакое богатство? Это сокровища Всемысла, который не пожелал расставаться с ними и после смерти? Или часть какого-то обряда? А может, волхвы просто спрятали свои сбережения на черный день, думая вернуться, когда заставит нужда? Только вот не вернулись. Не понадобятся им, давно ушедшим на Ту-Сторону, все эти роскошества.

От раздумий девушку отвлек нетерпеливо заерзавший копша. Он смотрел выжидающе и с надеждой, и Варвара вспомнила о своем обещании.

Подняв руку с зажатыми в ней златниками над одним из сундуков, она торжественно произнесла:

– Пускай эти монеты лежат тут веки вечные…

– Стой!

Варя с недоумением подняла взгляд на разволновавшегося призрака, который ее так резко оборвал.

– Ух, душа-девица, – произнес копша, качая кудлатой головой, – ну и простецкая же ты! Совсем забылась, о себе думать перестала. Вот сказала бы слова, исчез бы я – и как бы ты отсюда выбралась? Ведь сама же только что про это говорила!

Девушка растерянно заморгала, будто очнувшись от сна. И в самом деле, как можно было так сглупить? Отвлеклась на мысли о богатствах, потом думала лишь о том, чтобы обещание исполнить, а о себе и вправду позабыла!

– Раз желаешь сделать все по-честному, так и будет, – продолжал копша, медленно скользя по воздуху к постаменту с гробом. – Сначала я тебе выход открою, а потом уже ты монетки добавишь. Рискую, конечно, да вижу, добрая ты. Иди сюда и делай, как скажу.

Варя послушно подошла к каменному постаменту.

– Трижды усопшему поклонись и нажми на три неприметных серых камушка, что в край встроены… да, вот эти. По очереди нажимай, слева направо. Они дверь внешнюю и откроют.

Варвара сделала все, как велел копша, и за спиной натужно заскрежетало – дверь-стена, открывающая проход наружу, честно поползла вверх. Призрак замолчал, снова замер в ожидании.

– Спасибо тебе, безымянная добрая душа, – искренне произнесла девушка. – Не знаю, каков ты был при жизни, тому Белобог будет судья, но после смерти ты меня уважил – спас. Будь счастлив на Той-Стороне!

Поклонившись ему в пол, Варя быстро подошла к сундукам и, сказав нужные слова, бросила златники на гору других монет. Копша счастливо улыбнулся, вздохнул и растаял, успев прошептать: «Спасибо тебе, душа-девица».

* * *

Теперь оставалось найти то, за чем пришла – некое ожерелье. Но вот какое именно, о том нанимательница не знала. А ожерелий тут много: и на отдельных постаментах, и в нишах, и в сундуках. И разные все. Какое же взять? Подумав, Варя решила забрать все, что можно было посчитать ожерельем, разумно рассудив, что Василиса сама разберет, какое именно – нужное.

Достав сумку, девушка принялась копаться в сокровищах, потратив на это занятие немало времени.

Кажется, собрала все… Выпрямившись, она утерла вспотевший лоб и бросила взгляд на постамент с гробом Всемысла. Что там говорила про него Теменужка? Что он и после смерти службу нести будет? Любопытно…

Варвара залезла на постамент, сняла странный, видать чародейский, посох и осторожно прислонила к стене. Затем, слегка поколебавшись, поднапряглась и сдвинула бронзовую крышку – к счастью, та оказалась не такой уж и неподъемной.

Лежавший в гробу скрестив руки на груди волхв Всемысл сохранился лучше, чем скелеты в «сенях», и выглядел умиротворенно… и даже торжественно. Одет он был в просторные белые одежды, тщательно расчесанная грива седых волос обрамляла узкое волевое лицо, а длинная белоснежная борода оказалась заботливо обвязана золотыми лентами. Обтянутые желтой кожей тонкие пальцы украшали перстни с самоцветами, а на груди, под ладонями волхва, лежало… что-то.

Поначалу Варя не могла сообразить, что именно она видит. То ли сложенная и широкая пластинчатая цепь, украшенная изумрудами и адамантами, то ли узкое оплечье. Но почему волхв это странное украшение держит в руках? Почему не надел на шею? Может, это именно то, что она ищет, та самая реликвия, которая поможет Василисе?

Что ж, будь это цепь или оплечье – и то и другое можно счесть ожерельем, а значит…

– Прости, пожалуйста, волхв Всемысл, – тихо произнесла Варя, вынимая из рук покойника загадочную диковину. – Поверь, не для себя беру, а для дела доброго.

Вернув крышку гроба на место, добытчица спрыгнула вниз и сунула увесистую сумку с ожерельями в заплечный мешок. Ну что ж, дело сделано. Посмотрев на окружающие ее со всех сторон богатства, девушка задумалась и по привычке провела рукой по коротким темно-русым волосам.

Походи Варвара хоть чуточку на давешнего копшу, она бы непременно пожалела об оставляемых ценностях. Но Ласочка отличалась от большинства искателей кладов тем, что не была жадной, и ей не раз доводилось покидать найденные сокровища. Такой уж склад ума – всегда думать лишь о насущном. Насущное же заключалось в том, что впереди долгий переход через горы на Русь. Волочь на себе груз, от которого пуп трещит? Нет уж, спасибо, и так набрала достаточно тяжести. Взять немного, на оплату проводников и возможные дорожные расходы? Это можно. Золото, конечно, оттянет поясной кошель, но это не сундуки по горам таскать.

Да и не за тем разыскивала она Всемыслов курган.

Собирая старинные монеты, Варя вдруг подумала: а, собственно, зачем ты, Ласочка, сюда шла? Ну не для того же, чтобы разбогатеть, верно? И так богатая – могла бы жить припеваючи и горя не знать до конца своих дней. Нет, отправилась ты в дальние земли не за золотом.

Конечно, обещанная Василисой награда – более чем достойная. Хорошая оплата всегда в радость, приятно, когда твой труд ценят, но… важнее было само дело, что нанимательница поручила. Сейчас она спасает человеческую жизнь, а что может быть важнее? Прошли времена, когда Варвара бралась за все подряд. Нынче она выбирает задачи сложные, чтоб вызов был, чтоб головой рисковать да опыта необычного набираться. К примеру, самой себе доказать, что не лыком шита. Что хватит ей и сил, и ума решить такую заковыристую загадку – найти гробницу, о которой на Руси все позабыли. И смогла же!

Так и зачем ей золото?

Что ж, можно уходить… но сначала – оставить свой след. Достав топорик с коротким шипом на обухе, Варя подошла к стене и решительно начертала шипом на голом камне сначала рогатую галочку, затем – перечеркивающую ее лунницу, а сверху выбила точку. Отошла, полюбовалась. Ну да, не резчица-мастер, но дело ведь не в красоте изображения, а во вложенном смысле. «Здесь была Ласка». Это ее знак. Знак первооткрывательницы, клеймо победителя.

Удовлетворенно хмыкнув и закинув на плечо тяжелый мешок, Варя направилась к выходу.