– Я передам ваше пожелание Артёму, Максим Алексеевич, – захлопнув ноутбук, сунула его подмышку и взбежала по ступенькам в дом. Всего пара часов на сон и снова в бой. И на этот раз избежать своих прямых обязанностей не выйдет.

Глава третья

– Ну как горячая ночка с Олечкой и Ритулечкой? – дружелюбно оскалилась я, едва Лёшка показался на горизонте. Имел он, кстати, как всегда невозмутимый вид, и даже глубокие тени, залёгшие под глазами, не портили впечатление.

– Солнцева, в кого ты такая язва? – беззлобно огрызнулся друг и тут же, чертыхнувшись, сбавил тон. – Не надо, Жень, и так хреново. Переборщили мы вчера с Ромкой.

– Я заметила, – пожала плечами. – Хотя сейчас ты вполне ничего, бодрячком.

Едва проснувшись утром, я проверила телефон на наличие пропущенных звонков. Маловероятно, что Зорин очухался раньше меня, но всё-таки беспокойство за незадачливого гуляку вышло на первый план. Звонить первой не стала – наученная горьким опытом, знала, что это бесполезно. Ехать же домой к Лёшке смысла нет – не тетешкаться же с ним, как вчера? Будь он один, я бы ещё подумала, но вдвоём с Романом уж найдут силы привести себя в порядок и без моего вмешательства.

Я честно пыталась не подтрунивать над другом, хотя язык чесался припомнить ночные перлы. И всё-таки здравый смысл оказывался сильнее. Стоически держала колкие фразы при себе, ограничившись лишь коротким обменом любезностями. Даже Палыч отметил несвойственное нам поведение и несколько насторожился. По-моему он был единственным, кто оказался не в курсе вчерашнего гульбища. Влад с Костей же наслаждались наступившим затишьем – даже им надоедали наши веселые и шумные перебранки.

Автомобиль Ксении Львовны выехал из бокса к обеду, и я поспешила обрадовать его владелицу хорошей новостью. Договорившись о том, что Ксения Львовна подъедет ближе к вечеру, отправилась обедать. Признаться, я была удивлена, что отцовская подруга не спешит забирать своего «пыжика». Знакомя её перед отъездом с соседкой Елизаветой Степановной, даже и подумать не могла, что женщины так быстро найдут общий язык. Для меня не было секретом, что Елизавета души не чает в моем отце; и я совершенно не была бы против изменения отношений между ними с неловких переглядываний и якобы «случайных» знаков внимания до крепких семейных уз.

Но Елизавета совершенно спокойно приняла появившуюся в нашем доме женщину; хотя, зная соседку, я была уверена, что она никогда не выказала бы своего недовольства или огорчения.

Обычно мы дружной компанией обедали в небольшой столовой в станице неподалеку, но на этот раз я решила оторваться от коллектива по той простой причине, что Елизавета снабдила меня своими кулинарными изысками.

Едва я закинула контейнер с пловом в микроволновку, в комнату отдыха вошёл Лёшка. Обернулась к нему:

– А ты чего не поехал?

– Не хочу, – отмахнулся он и устроился в кресле напротив меня. – Жень, спасибо тебе за вчерашнее.

– Не начинай, Лёш, – нахмурилась. – Ты сегодня сам не свой. Что-то случилось?

– Нет, – качнул головой друг и прикрыл глаза.

– Обманываешь? – вытащила разогретый обед и уселась рядом с Алексеем. – Рассказывай.

Но Лёшка молчал. А это могло значить лишь одно.

– Так, – мигом посерьёзнела я. – Как зовут причину твоего плохого настроения?

– Не в этом дело, Жек, – после небольшой паузы вздохнул он. – Вчера я нёс откровенную чушь.

– Ты про «поцелуй меня»? Господи, Зорин, это в твоём стиле. Если ты думаешь, что твой пьяный бред меня смутил, то сильно ошибаешься.

– Жек, – попытался перебить Лёша.

– Нет, ты выслушай сначала, – одёрнула его я и уверенно продолжила. – Я знаю тебя больше пяти лет и за это время поняла одну вещь: мы с тобой полностью похожи. Мы не умеем держать язык за зубами. Я тоже люблю ляпнуть что-нибудь этакое. Вот вспомни, как в прошлый Новый Год ты меня от своей подружки оттаскивал? Что я там шипела? Напомнить?

– Я прекрасно помню, – хмыкнул друг.

– А раз помнишь, так в чём дело? Ты же не думаешь, что я всерьёз восприму твои слова?

– Да не в этом дело!

– Тогда объясни нормально. Не мямли.

И Лёха объяснил. Да так, что я не удержалась – покрутила у виска пальцем.

– Ты в своём уме, Зорин? Ты правда думал, что я могла обидеться, потому что ты назвал меня парнем? Нет, Лёш, я тебя не узнаю… Да даже если обиделась, то твоя просьба поцеловать и признание в любви, поверь, затмили ту фразочку. Иногда я жалею, что у тебя настолько хорошая память! Не помнил бы, что ляпнул спьяну, проблем меньше было бы!

Друг выглядел сконфуженным. И мне определенно это не нравилось. Нашел ведь из-за чего хмурым ходить! Раздул из мухи слона!

– Прекращай заниматься ерундой! И вперед своё обещание исполнять! Еще раз заикнёшься о чем-то подобном, я обижусь. Серьёзно тебе говорю. Обижусь, как твоя Дашенька, и пиши пропало. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.

– Понял, – натянуто отозвался Лёшка. – И всё-таки, Жень, мне стыдно за вчерашнее.

– А мне за тебя стыдно. И я тебя предупредила. Всё, разговор исчерпан?

– Исчерпан, – поднялся парень. – О, это что у тебя здесь такое вкусное? – вот же чертяга, на сладкий пирог Елизаветы Степановны наткнулся. – Тёть Лиза пекла? Я утащу? – и тут же, не дожидаясь ответа, бесцеремонно схапав контейнер, скрылся в недрах автосервиса.

Вот такой Алексей Зорин нравился мне гораздо больше.

К неприятному разговору мы больше не возвращались. Больше того, остаток дня оказался сдобрен привычными перепалками и подзуживанием. Ксения Львовна, приехавшая в автосервис на такси, надолго не задержалась. Не сводя глаз с полирующего капот Лёшки, она поинтересовалась моими планами на вечер и, добившись от меня обещания не задерживаться, поспешила покинуть наше общество. Странное поведение отцовской подруги породило подозрение – не задумала ли чего охочая до авантюр Ксюшенька Шаповалова?

По дороге домой созвонилась с Артёмом и выведала подробности относительно статьи, посвящённой тест-драйву.

– А я и не сомневался, что твои фотографии придутся по вкусу Державину, – довольно заявил редактор, когда я обмолвилась о присланном сообщении. – Кстати, что с субботним спринтом? Участвуешь?

– Конечно, – уверенно заявила я. – Палыч сегодня заикнулся, что приедут его знакомые «мицубоводы» с Ростова. Будет жарко!

– Ещё бы, – весело хохотнул Артём. – Вечное противостояние, классика жанра. Мне стоит увидеть это собственным глазами.

– А ты хотел отправить кого-то из ребят?

– Наметил кое-какие планы на субботу.

Я понимающе усмехнулась.

– А эти «планы» не горят желанием посетить столь зрелищное мероприятие? Красивые тачки, заводная музыка, профессиональные фотографы… – принялась перечислять всё то, что просто обязано заинтересовать любую девушку, даже далекую от мира железных коней. Хоть что-то же должно вызвать интерес?!

– И десятки симпатичных гонщиков, – весело добавил редактор. – Ты забыла упомянуть главную причину.

– Ну как сказать – как сказать, – задумалась.

Помнится, именно наличие сонма парней называли главной причиной моего необычного для девушки увлечения. Такие откровенно бредовые мысли приходили в голову людям, которые понятия не имели, что я за человек. Удивительно, но подобному заблуждению поддавались не только представительницы прекрасного пола.

Артём пообещал поговорить со своими «планами», и я надеялась на то, что этот разговор пройдёт удачно. Редактор многое потеряет, если пропустит субботние заезды. Каждые гонки благодаря мастерству и профессионализму организаторов превращались в фееричное и захватывающее шоу, доставляющее удовольствие и участникам, и зрителям.

Предчувствие не обмануло. На кухне за круглым столом, заставленным печеньем и сладостями, собрались Ксения Львовна и Елизавета Степановна, заметно оживившиеся при моём появлении.

– Женечка, а мы тебя заждались! – широко улыбнулась Ксения Львовна. – Давай к нам чай пить! Елизавета твою любимую шарлотку испекла.

– Надо бы отца позвать, – предложила я, опасаясь оставаться в женской компании. Нутром чуяла: устроят они мне веселенькую жизнь!

– Ему не до нас, – отмахнулась отцовская подруга. – Да и не дело мужику женские разговоры слушать. Ты присаживайся, не стой. Устала? Тебе чайку чёрного или зеленого?

Точно. Аукнулась мне вчерашняя откровенность. Но бежать к себе в комнату, позорно поджав хвост? Никогда. Не съедят ведь они меня? А потому, выдавив натянутую улыбку, больше похожую на оскал, опустилась на стул. Вечер обещал быть долгим.

– А я тебе говорю, Женечка, девушка, как бы она ни выглядела и чем бы ни занималась, должна оставаться девушкой, – сперва разговор, начатый Ксенией Львовной, не затрагивал личных тем. Но чем дальше в лес, тем больше дров. Вот и через полчаса нашей беседы за чашечками чая проявилась суть всего затеянного предприимчивыми доброжелательницами. – Конечно, тебя, моя дорогая, никто не учил, как правильно пользоваться нашим главным оружием. Женское обаяние – вот, перед чем не устоит ни один уважающий себя мужчина.

– А неуважающий? – хмыкнула я. Надо отдать должное – на меня не давили, но это не отменяло медленного, вдумчивого и старательного промывания мозгов.

– А зачем нам такой нужен? – удивлённо произнесла Ксения Львовна таким тоном, будто я сморозила очевидную глупость, и отставила в сторону белую фарфоровую чашку. – Так вот… о чём я там говорила? Тебя никто не учил, но женская натура всегда проявится! Вот взять, например, твоего друга, Алексея. Замечательный молодой человек! И голова-то на плечах имеется, и руки из нужного места растут. Обходительный, вежливый!

Я хихикнула. Всё-то про Лёшку! Вот же жук, умеет создать первое впечатление. А я-то всё думала, каким образом он девушек клеит. Теперь вижу – если уж Ксению Львовну очаровал, так что о молоденьких пигалицах говорить?

– Причём тут Лёшка?

– Он, между прочим, имеет прямое отношение к теме нашего разговора! Твой друг – подтверждение всего сказанного мной за последние полчаса! Ты же околдовала его, дорогуша, – женщина снисходительно улыбнулась. – Я-то заметила, как он с тебя глаз не сводит. Нравишься ты ему, а сама не замечаешь! Чем не лиса? Подразнишь, хвостиком махнешь невзначай, приятную гадость скажешь, распалишь… и в кусты!

– Я? Да я ничего подобного никогда не делала! Не думала даже!

Не знаю, что меня больше удивило – слова о якобы влюбленности лучшего друга или о моём «лисьем» поведении. Второе, кстати, было куда обиднее – никогда бы не подумала, что подражаю тем фифам, что так усердно вились за Алексеем. Нет уж, этого просто не может быть.

– Конечно-конечно! Ты этого не осознаешь, но так оно и есть, – активно закивала всеведущая Ксюшенька Шаповалова. – Не всё так явно. Увы, действуешь ты топорно, но зато эффективно! Дорогая моя, чем большим идиотом ты выставляешь мужчину, тем сильнее привязываешь его к себе!

– Чушь, – я недовольно сжала губы.

– Ошибаешься. Мужчины по натуре хищники, а гордость и желание быть во всём первым откладывают отпечаток на поведение. Главное – не переборщить, а здоровая конкуренция только на пользу. И под конкуренцией я подразумеваю именно противостояние полов. К тому же… – она на мгновение замолчала, – мало какой мужчина позволит даме быть в чём-то лучше него. Сегодня ты ставишь его на место, а завтра… завтра он настолько привыкает к этой борьбе, что не может без тебя жить! Поверь мне.

Но я не поверила. Не только потому что Ксения Львовна открылась мне в другом, совершенно неприятном свете, но и потому что знала не понаслышке, как относятся к таким девушкам. Взять того же Лёшку – стал бы он терпеть подобное отношение? Никогда. Не первый раз оказывала ему помощь в избавлении от очередной чересчур самоуверенной фифы.

А что касается меня… то никогда я не ставила себе целью выставить кого-то идиотом. Я всего лишь вела себя так, как обычно – была прямолинейна, не лукавила и говорила всё, что думаю.

Первой наставления Ксении Львовны прервала Елизавета. Извинившись, она засобиралась домой, сославшись на срочные дела; я же вызвалась ее проводить.

– Я не согласна с тем, что говорила Ксения. В чём-то она права, конечно, но в остальном слишком сгущает краски.

Неопределённо пожала плечами – продолжать обсуждение я не имела ни малейшего желания. Тем более за спиной разоткровенничавшейся отцовской подруги. Пусть каждый останется при своём мнении. Эта тема слишком скользкая, чтобы уверенно настаивать на чём-то одном. К тому же, мне совершенно неинтересны тонкости и техники женского обаяния – и без этого проблем хватает.

– Думаешь, я переборщила? – Ксения Львовна встретила меня в прихожей. – Не осуждай. Видимо, мне встречались только такие типажи… да и в молодости я была той еще штучкой, – она усмехнулась. – Забудь всё, что я тебе говорила. За исключением одного – приглядись к своему другу. Возможно, он именно тот, кого ты ищешь.

– Есть одна проблема – я никого не ищу, – только и ответила я.

– Женя, – она тяжко вздохнула. – Я не хочу лезть в твою жизнь, но твой отец…

– Что мой отец? – вскинулась я.

– Он не знает, как поговорить с тобой на эту тему. Он молодец, что вырастил вас с братом сам, но в воспитании девочки есть определённые тонкости, которые, к сожалению, мужчине понять тяжело. Я не виню его, нет, ни в коем случае. Вадим и сам понимает, что допустил ошибку.

– Ошибку? Мне двадцать три, Ксения Львовна. Я получила образование, у меня есть хорошая работа, любимое дело всей жизни и друзья, на которых я могу положиться. В чём мой дефект? В том, что я не думаю только о том, как захомутать женишка, или может в том, что я веду себя не так, как ожидают окружающие?

– Я всего лишь хотела тебе помочь.

– Не стоит. Правда. Меня всё устраивает. С отцом я поговорю сама. И, надеюсь, мы с вами больше к этому разговору не вернемся. Спокойной ночи, Ксения Львовна, – я говорила спокойно, но короткие фразы звучали рвано и отрывисто, словно чётко выверенные росчерки хлыста. Ксения Львовна ошиблась, посчитав, что я полностью ей очарована. Да, та поездка во многом принесла мне пользу, но не более. Я не собиралась ни под кого подстраиваться и меняться в угоду чужому мнению. И терпеть попытки прочистить мне мозги не входило в мои планы.

– Доброй ночи, Женя, – кивнула женщина, и мы разошлись в разные стороны. Она – в выделенную ей комнату, я – обратно на улицу. Пожалуй, сегодня стоило вернуться в сервис. Там от меня будет гораздо больше пользы.

Монотонная, требующая сосредоточенности и внимательности работа мигом избавила от навязчивых мыслей. Шоркая наждачной бумагой по ярко-красному крылу загнанного в бокс автомобиля, с удовольствием наблюдала за тем, как глянцевая поверхность теряет блеск и становится матовой.

Ночь показалась слишком короткой. Впрочем, так всегда бывает, когда занят делом. Ближе к утру глаза начали слипаться; попытки сбросить вуаль сонливости успехом не увенчались, так что приехавший первым Палыч застал меня дремлющей на переднем сидении всё той же красной клиентской машины.

Стоило Игорю Павловичу поднять ворота, как помещение залил яркий утренний свет. Приоткрыв один глаз, села, сонно щурясь.

– Ты чего здесь, Жень? Иди в комнату, поспи нормально на диване, – в голосе мужчины проскользнули отеческие нотки. Палыча за то и любили – он никогда не задавал лишних вопросов. И если я посреди ночи вернулась в автосервис, значит, на то были причины.

– Да нет, – зевнув в ладошку, выползла из автомобиля. – Я правый бок заматовала, осталось заднее крыло добить.

– Вижу. Молодец, чего уж тут. Только не щадишь свой организм, Женечка.

– Пока молодая – можно, – отозвалась привычно.

– С тобой спорить себе дороже, – хмыкнул Палыч. – Идем, позавтракаем. Голодная? Был бы отцом, ремня всыпал – тощая какая. В чем только душа держится?

– Игорь Павлович, перестаньте. Это вы у тёть Люды научились? – в свои редкие посещения детища любимого мужа Людмила считала своим долгом подкормить трудоголиков, как она нас называла. Особенно пару раз в месяц доставалось мне.

«Ты же женщина, – говорила в такие моменты тёть Люда, – будущая мать! Следить за собой должна! Это мужики вон могут костями греметь, а ты-то! Ты-то!»

А я только улыбалась и кивала – Людмила мне нравилась, хотя она совершенно не понимала, что меня держит среди бездушных (ха!) железяк и потных, вечно переругивающихся мужиков. Но у каждого свои тараканы в голове. Представить себя копошащейся на грядках в окружении грабелек, лопат, леек и прочего атрибута заядлого садовода я не могла.

Одна мысль потянула за собой другую, и я невольно вернулась ко вчерашнему разговору с Ксенией Львовной. Возможно, я зря остро отреагировала на её слова, но так бесцеремонно лезть в чужую жизнь – уже наглость. Было ли то проявлением заботы? Более чем вероятно. Вот только я в этой заботе не нуждалась.

В самый разгар завтрака, когда мы с Палычем за обе щеки уплетали бутерброды, запивая их горячим кофе, появился Лёшка. Смешно, но отчего-то я взглянула на него по-новому. И судя по всему, мой интерес не остался незамеченным.

– Солнцева, не смотри так кровожадно. Я тебя боюсь, – с наигранным негодованием проворчал друг.

– Правильно делаешь, – хмыкнула, продолжая без стыда разглядывать обескураженного парня. И какие же глупости лезут в голову! Да мы с Лёшкой похожи, словно брат и сестра. Выражение глаз, вечная полу-ухмылка на губах, черты лица. Даже тёмные растрёпанные волосы – будто бы и правда «одной крови». Поставь рядом Лёшу, Антошку и меня, и попроси прохожего ткнуть пальцем в моего родственничка. Как пить дать, уверена, что все укажут именно на Зорина.

В роли кавалера моего сердца я его не видела. Друг, напарник, порой даже ближе, чем родной брат… Всколыхнувшиеся словами Ксении Львовны сомнения таяли на глазах.

– Палыч, а бутерброды еще остались?

– У микроволновки, – отозвался мужчина. – Что, слюнки потекли?

– Да я не себе. Ей, – кивок на меня. – Проглот плотоядный, не подходи, пока всё не слопаешь. Я жить хочу.

– Это я-то проглот? Ты вчера шесть сладких пирожков умял!

И меня ещё будут уверять, что вот он – неровно ко мне дышит?

– Пожалела, так и скажи, – фыркнул Лёшка. – Только не реви. Хочешь, я тебе слойку с банановой начинкой сегодня куплю?

– Зорин, – прошипела, шумно отставляя кружку и вскакивая с кресла.

– Жадина! Так и быть, две ты тоже заслужила.

– Я убью тебя, лодочник, – чуть ли не голосом профессора Лебединского взвыла я, бросаясь вслед за заливающимся задорным смехом Алексеем.

– Две мало? Точно проглот!

Вот что-что, а бегать я умела недурно, и догнать постоянно оборачивающегося парня труда не составило. Погоня оборвалась на улице – перепрыгнув через выкаченный домкрат, с яростью до смерти обиженной рыси почти вцепилась в плечи жертвы. Увы, жертва оказалась проворнее – сграбастала в охапку и, хохоча, взлохматила мне и так напоминающие воронье гнездо волосы.

Всё вернулось на круги своя.