Глава V. Осмотр квартиры Глебовых

Около двадцати трёх часов на мобильный телефон Кирова поступил звонок от дежурного по московскому управлению.

– Доброй тебе ночи, Ромочка Костоломов, – прозвучал в аппарате знакомый голос; он хитро, ехидно добавил: – Случайно не спишь?

– Уже нет, тупой, ты, Серёжа, – ответил тот равнозначному офицеру чисто по-свойски. – Скажи честно: тебя мои сны интересуют, или ты снова звони́шь, дабы, как в прошлый раз, сообщить, что самое время в уборную «по-быстренькому» сходить? – грубо фыркнул старший оперуполномоченный. – Только тогда ты выбрал время гораздо более позднее.

– Нет, сегодня я беспокою, чтобы передать тебе вести гораздо печальнее, – перешёл «шаловливый» сотрудник к официальному тону, – ты чем сейчас занимаешься?

– Тебе не один ли до этого «хрен»? – продолжил Киров грубить, обильно перемежаясь отборнейшей матерщиной (что позволило призадуматься, что ему сорвали некие важные планы); впрочем, в силу сложившейся привычки, выработанной долговременной службой, он быстро справился и с раздражённым, и с негативным настроем, а более вежливо отчитался: – Нахожусь в одном интересном адресе, где получаю бесценную информацию.

– В общем, можешь меня обматерить хоть тысячу раз, – гнул жёсткую линию невидимый собеседник, – но криминальные эксперты установили личность убитой – что нашли сегодня в парковой зоне – и Кравцов приказал поднимать… те-ебя. Зачем? Сам понимаешь, дабы срочно отправить с оперативной группой на выезд. В любом случае хватай «ноги в руки» и двигай скорее сюда: тебе оказана великая честь, потому как проверку знакового, но непростого события нельзя пускать на безответственный самотёк и доверять кому-то иному, менее расторопному.

«Знаю я ваше хва́леное доверие… нашли «козла отпущения». Потом удивляются: почему ты так жестоко обращаешься с преступными элементами?» – подумал майор, когда отключал мобильную связь. Вдруг… направляясь уже к машине, он недовольно предположил: «Интересно, а чего я буду «ишачить» один? Надо разбудить «молодого» – пусть сразу же включается в основную работу и с первых же дней привыкает к немыслимым тяготам, тяжким лишениям, неотступно сопровождающим нормального сыщика». Приняв ответственное решение, он тем же мигом «набрал» отпущенного воспитанника и, не дав поразмыслить, издалека огорошил:

– Привет, Никита, ты чем, прости, занимаешься?

– Сплю, – зевая, ответил тот заспанным голосом, – а что, чего-то случилось?

– Да, – промолвил старший товарищ, грубить стараясь пореже, – давай собирайся и – одна нога здесь, другая там! – дуй на «Петровку», где я тебя буду ждать и поведаю о более детальных инструкциях.

Через полтора часа все были на месте. Новобранец, как почему-то сложилось (в связи с чем и не вызвал особого удивления), явился последним. «Я живу за городской чертой, откуда непросто добраться», – объяснил он длительную задержку, хотя никто его и не спрашивал. Собравшись полным составом, следственно-оперативная группа загрузи́лась в дежурный «уазик»; она выдвинулась на осмотр рекомендованного объекта, способного внести разгадку в кровавую череду ужасных событий. По долгой дороге Киров, обстоятельно порасспросивший дежурного, носившего (как оказалось) простецкое имя Серёжа, понемногу вводил остальных сотрудников в общий курс дела:

– Наши «бараны» на сегодняшний миг таковые: по «пальчикам», снятым с убитого трупа, управленческие эксперты успешно, ха-ха! и своевременно «угадали», что растерзанная покойница числится Глебовой Мариной Георгиевной. Как выяснилось, ранее она привлекалась – то ли к уголовной, то ли к административной? – ответственности. Следственно, по сохранившимся отпечаткам безошибочно определилась противоправная личность. Вы спросите: почему срочный выезд организуется поздней ночью? Всё очень просто, а несложный ответ находится на голой поверхности. Итак, предприимчивые «земельники», едва лишь определили, что уголовное дело не в их прямой компетенции, моментально скомпоновали собранные материалы, а следом незамедлительно «пульну́ли» их нам. Особо заметьте, они не проделали ни оперативно-розыскных мероприятий, ни следственных действий, полагавшихся и в таких, и в подобных им случаях – оно и понятно, ответственность реальная теперь не на них! Теперь другое… Наши чудодейственные эксперты, настроенные к продуктивной, хотя и неспешной работе – как у них издавна водится, ха! – вдоволь напи́лись горячего чаю, натрепались болтливыми языками, а заодно разрешили и глобальные, и мировые проблемы. А вот уже затем! Не имея более срочных дел – наверное, чтобы хоть чем-то себя занять? – вдруг вспомнили о некоторых деталях – которые ранее казались не такими уж значимыми, ха-ха! – приступили к их непременному разрешению. Мягко выражаясь, дождались, когда окончательно потемнеем – последнее условие, по-видимому, считалось как самое основное? – и решились попробовать загнать изъятые «пальчики» в АДИС ПАПИЛОН. И что бы вы думали?! Он тут же им выдал положительный результат. Теперь подскажите: что положено делать в похожих, экстренных случаях?

Словоохотливый рассказчик ненадолго умолк, похоже ожидая, что на поставленный вопрос ответит кто-нибудь из других, сопровождающих проверочный выезд, сотрудников. В короткое разъяснение пустился бывалый криминалист (мужчина средних лет, находившийся в чине майора, очевидно, он и проводил несрочную проверку дактилоскопического учёта):

– Немедленно известить дежурную часть и передать полученную информацию оперативным сотрудникам.

– Правильно, – согласился Роман, продолжая язвительное повествование, – точно так же поступили и тут. Установив погибшую личность, по всем существующим правилам полагается – незамедлительно! – выезжать осматривать местожительство, занимаемое покойной при жизни. Как удалось успешно выяснить, проживать она изволила – «хрен» знает где! – то есть где-то в северной части, отдалённой как от Петровки, так и от царицынской парковой зоны. И вот тут! Возникают два самых интересных, едва ли не насущных вопроса: как изуродованный труп оказался на юге столицы и где убиенная мученица нашла ужасную участь?

Все согласились, что обозначенный предмет является особенно важным, после чего пустились в незатейливые беседы, не относившиеся к расследуемому событию. Через полтора часа выездная бригада достигла Зеленогра́да, где и квартировала последняя жертва законченного маньяка. Муниципальная квартира располагалась в пятиэтажной постройке, возведённой во второй половине прошлого века. Сразу возникла немаленькая проблемка: как в глухой ночи́ попасть внутрь за́пертого подъезда? В искомой квартире никто, по сути, не отзывался; другие жильцы безучастно не реагировали. Не помогал и установленный снаружи назойливый домофон: при настойчивых попытках установить контактную связь, либо не отвечали совсем, либо разбуженные хозяева не скупились, недовольные, на нецензурную брань – старались, как водится на Руси, послать «надоедливого негодяя» как можно подальше. Дело было позднее: стрелки часов давно перевалили два но́чи. Так что бесцеремонное поведение считалось вполне объяснимым, а в некоторой степени и даже оправданным.

Немного отвлекаясь, в безвыходных случаях рядовые сотрудники всегда задаются резонным вопросом: а, нужна ли вообще необходимость ночного выезда, фактически неэкстренного и вовсе не срочного? Когда нахождение взаимного понимания, со спящими гражданами, становится делом неприятным, очень проблематичным?

После нескольких неудачных попыток Киров не выдержал; он захватил с собой ответственного водителя, одетого, как полагается, в форменную одежду, подошёл к оконному проёму, ближайшему от подъезда, и интенсивно забарабанил двумя руками. Заматеревший оперативник поступал и беспардонно, и нагло; он остервенело стучал, пока не показался заспанный житель, ничуть не обрадованный неутомимой настойчивости. Придав крючконосому лицу изрядно недовольное выражение, он неприветливо буркнул:

– Вы чего, совсем, что ли, «офанарели»?! Ступайте, ступайте подобру-поздорову: здесь вам не подадут! Не то полицию вызову?..

– Но мы уже здесь, и как раз стоим перед Вами, – старясь улыбаться как можно шире, вежливо довёл настойчивый сыщик, хватая второго сотрудника за форменную бейсболку и позволяя воочию убедиться, что она отличается традиционной символикой, – откройте нам, пожалуйста, чтобы мы спокойно вошли в подъезд, чтобы перво-наперво заня́лись прямыми обязанностями и чтобы никому впоследствии не мешали.

– Какие, «на хер», «тупые» дела?! Вы на часы-то смотрели? – не унимался неподатливый собеседник, тыкая указательным пальцем в наручные часики. – Полиция в позднее время не шастает! Откуда я могу знать, что вы, например… не пронырливые грабители?

– В тему вопрос, – согласился Роман, доставая служебное удостоверение; он показал его в развернутом виде и продемонстрировал осторожному гражданину неоспоримую принадлежность к московскому розыску.

Внимательно изучив представленный документ, упорный мужчина кое-как сдался. Не переставая ворчать, он грубовато заметил:

– Ладно, уговорили – прошу… заходите.

Сам недоверчивый житель направился в невидимую прихожую, где, по всей видимости, находился прямой выключатель, позволявший отключить магнитный замок, установленный на неприступном подъезде и смонтированный на уличном выходе.

– Вот и попробуй попади в интересующую квартиру, – поделился угрюмый оперативник с другими сотрудниками, – я удивлюсь, если окажется, что убийство Глебовой совершалось именно здесь?..

В итоге, по окончанию сложного пропускного мероприятия, доступ случился открытым, и следственно-оперативная группа сумела проследовать внутрь. Прибы́вшая команда подняла́сь на четвёртый этаж и остановились перед невзрачной филёнчатой дверью.

– Никита, звони, – небрежно брякнул старший напарник.

Тот выполнил нехитрое поручение, произведя непродолжительное нажатие на круглую кнопку. Скрежещущий звонок трещал не слабже чем «поларешеный», но внутри как будто бы ничего и не слышали: не наблюдалось обыденных признаков, способных указать на предполагаемое наличие кого-то живого.

– Звони, молодой, ещё, – торопил того Киров, начиная терять и без того не ангельское терпение.