– Фу!.. – в один голос воскликнули сотрудники оперчасти, присутствовавшие на отчётном собрании, – кажется, у нас «нарисовался» маньяк-некрофил.

– Да, похоже, что так, – нехотя подтвердил подполковник, – и, как вы понимаете, «добрые» «земельники», сопоставив буквальные совпадения, объединили три уголовных дела в одно и переслали их нам, сняв с себя неподъёмный груз тяжелой ответственности. Теперь основная часть розыскной работы ложится на наши профессиональные плечи, а проводимое расследование находится на контроле у министра внутренних дел. В то же самое время – как вы, надеюсь, уже догадались – вводится усиленный режим службы, переводящий нас на долгие, десятичасовы́е, рабочие сутки. Как результат, утренний развод проводится ровно в восемь, ну, а вечерний доклад?.. Не раньше, чем в двадцать.

«Какие-то странные десять часов?» – подумал про себя Бирюков, но вслух произносить ничего не отважился (в патрульно-постовой службе, честно говоря, усиления тоже мало чем отличались: озвучивалась одна цифра, на поверку же выходила иная). В заключение прозвучало пожелание, предлагавшее всем и дальше активно продолжить служебную деятельность, после чего удручённые сотрудники, обсуждая доведённую информацию, неторопливо при́нялись расходиться.

Киров привлёк внимание озадаченного воспитанника, аккуратно потрогав того за плечо, и тихо (чтобы никто не слышал) еле слышным голосом выдал:

– Никита, на сегодня можешь считаться свободным; но завтра к восьми – чтобы как штык!

– А как же?.. – попытался тот возразить.

– «Забей», – ухмыльнулся опытный сыщик, – у нас здесь много чего говорят, тем более что, скажу правду, мне сегодня надо маленькое личное дельце «обтяпать»… Так что волей или неволей тебе придётся «отчаливать». Короче, двигая до дому до хаты.

– Сообразил, – подтвердил понятливый новобранец покорную исполнительность и, не прощаясь, направился прямо на выход.

Покинув здание, он проследовал на частную стоянку, где оставил допотопный автомобиль, невзрачным видом выдававший принадлежность к семейству ВАЗ-2109 и выделявшийся чёрным, убогим, покоцанным цветом.

***

Введённое усиление коснулось не только оперативных сотрудников МУРа, но и полицейских отделений, расположенных в границах Южного административного округа. В силу столь значимой причины, специалист экспертно-криминалистической службы старший лейтенант полиции Федосеева Любовь Викторовна задержалась на повседневной работе и возвращалась глубоким вечером, после девяти часов (как раз она и проводила осмотр неузнаваемого трупа, обнаруженного в Царицынском заповеднике). На улице смеркалось, спустились глубокие сумерки. Уставшая девушка ехала на собственной иномарке, имевшей немецкое название «опель». Если описывать привлекательную наружность, сначала следует остановиться на общих формах и косвенных признаках: невысокий рост неплохо сочетался с пышными очертаниями, добавлявшими не меньше десяти килограммов; миловидная физиономия выделялась щека́ми холёными, румяными, пухлыми; въедливые серенькие глаза соотносились и с маленьким носом, на кончике похожим на пуговку, и мясистыми коралловыми губами; светло-русые волосы собирались аккуратной причёской, а сзади скреплялись заколкой, образуя эффектный, вычурно распу́шенный, хвост. Как и полагается, покидая служебные помещения, Люба сдала в оружейную комнату табельное оружие, сняла форменное обмундирование и переоделась в серое, укороченное книзу платье; из-под него виднелись красивые ноги, обозначенные идеальной формой и обутые в невысокие туфельки; внешний облик заканчивался кожаной курткой зелёного цвета.

Рабочая задержка сказалась на общей усталости, поэтому она старалась ехать с предельной предосторожностью, дабы не спровоцировать дорожной аварии. Несмотря на чрезмерную расслабленность и глубокую отрешённость, от профессионального внимания всё же не ускользнуло, что прямо от полицейского отделения за ней пристроился чёрный, крайне мрачный, автомобиль, старавшийся держаться на строго определенной дистанции; он не привлекал особенного внимания, но и из виду совсем не терялся. Точную модель, из-за переднего света, Федосеева определить не сумела; однако, сопоставив конфигурацию, она предположительно просчитала, что, скорее всего, её преследует гордость российского автопрома, относящаяся к семейству от ВАЗ-2108 до ВАЗ-2115. Подъезжая к собственному жилищу, она загнала транспортное средство на общественную парковку. Не опустилось из напряжённого любопытства, что догонявшая машина проехала дальше, не замедляя хода и ничем не выказывая чрезмерного интереса. Полицейская облегчённо вздохнула, мысленно рассуждая: «Наверное, ему просто понадобилось в ту же самую сторону?» Ободрив себя необоснованным осмыслением, она направилась к высотному, девятиэтажному, дому, где у неё имелась отдельная двухкомнатная квартира. В наступивший час она пустовала. Вопреки двадцатипятилетнему возрасту, из-за напряжённой службы экспертной криминалистке никак не удавалось устроить личную жизнь; хорошенькая, но полноватая девушка продолжала ютиться в тягостном одиночестве и проживала в купленном (не без помощи обоих родителей) скромненьком московском жилище. Итак, она медленно шла. Чем дальше, тем чаще начинала оглядываться, страшно переживая из-за внезапного тревожного чувства. Она никак не находила правдоподобного объяснения, в чём кроется истинная причина смятенного состояния? Ежели вдуматься, оно считалось естественным, ведь на тёмной улице, принимая во внимание то позднее время, было пустынно, холодно, диковато; в окрестной округе не раздавалось ни единого лишнего звука (что само по себе навевало неприятные, если и не кошмарные мысли).

Страшно подумать! До спасительной подъездной двери́ нужно преодолеть густую кустарниковую посадку, расположенную по бокам непротяжённого тротуара; он подводил к необходимой многоэтажке и имел общую продолжительность не менее сотни метров. Подойдя к границе мрачноватого насаждения, Федосеева внезапно остановилась… из-за объявшего ужаса, необъяснимого, неописуемого, едва не животного, она никак не могла себя пересилить и войти в то угрюмое, отдающее жутью, пространство. Дикий страх дополнительно подкреплялся внутренним голосом; он, не унимаясь, нашёптывал: «Не ходи туда, глупая дура, там тебя поджидает чудовищная опасность».

Любовь прислушалась к обострённой, крайне ра́звитой, интуиции и не проделала окончательную дорогу кратчайшим путем; наоборот, страшную территорию, показавшуюся и зловещей, и жуткой, она обошла по пути иному, пускай и пролегавшему чуточку в стороне, но представлявшемуся наиболее безопасным. Да, дополнительный переход сильно увеличил общее расстояние, простиравшееся к желанному дому; но, не решаясь пренебрегать элементарной собственной безопасностью, Федосеева решила поступить способом хотя и несколько трусоватым, но показавшимся ей самым приемлемым. Применив обходно́й манёвр, предусмотрительная девушка потеряла тридцать минут, полагавшихся к спокойному отдыху. Как позитивный итог, полицейская преодолела необъяснимые страхи и без значимых происшествий приблизилась к дверному проёму, ведшему внутрь спасительного подъезда. Тут! Она снова стала оглядываться, лихорадочно озираясь по сторонам и испытывая мучительную тревогу, до сего мгновения просто-напросто неизведанную. Опытная сотрудница прекрасно понимала, что если кому-нибудь взбредёт шальная мысль, чтобы нежданно напасть, то коварный злоумышленник осуществит злодейский замысел без основательного труда, сторонних препятствий.

Как оказалось, тоскливые страхи были напрасны: вокруг стояла мёртвая тишина и нигде не замечалось живого движения. Воспользовавшись помощью электронной отмычки, напуганная девушка открыла магнитный замок и благополучно очутилась в подъездном пространстве. Проницательно не решившись использовать лифт, она взбежала на шестой этаж по лестничной клетке и остановилась перед жилым помещением, не очень респектабельным, но снаряжённым надёжной металлической дверью. Далее, собственно, она заняла́сь усердным поиском основного ключа и дрожавшими пальчиками энергично закопошилась в неотъемлемой дамской сумочке.

Внезапно! Одинокая хозяйка остановилась – замерла на месте как вкопанная!.. Её охватило паническое предчувствие – так бывает, когда сзади кто-то стоит. Необъяснимый ужас считался настолько великим, что она впала в кратковременный ступор и не могла ни сдвинуться с места, ни повернуться назад, ни даже погромче вскрикнуть. Постепенно Люба почувствовала, как ледяная кровь застывает в суженных венах, как по спине энергично бегают многотысячные мурашки и как немеющее тело колотится лихорадочной дрожью. Ей показалось, что она различает какие-то странные звуки, похожие на выдыхаемый воздух, выходящий из сильной груди и упирающийся в неведомую преграду (обычно так происходит, когда люди пытаются восстанавливать вдруг сбившееся дыхание). Не в силах совладать с чудовищным потрясением, Федосеева ощутила, как закатываются чумные глаза… ещё через секунду она теряла сознание, плавно опускаясь на лестничную площадку и распластавшись прямо у собственной две́ри. Падала она безвольно, но и сквозь глубокий обморок смогла различить, как кто-то, неведомый и неясный, плавно её подхватил и значительно сгладил беспамятное падение. В другой миг ей чудилось: во-первых, будто бы чьи-то руки, одетые в тонкие кожаные перчатки, неспешно копаются в дамской сумочке; во-вторых, будто бы они извлекают оттуда квартирные ключики; в-третьих, будто бы те забираются и уносятся прочь; в-четвёртых, будто бы слышится, как рядом разговаривают неясные, туманно приглушённые, голоса.

Очнулась Федосеева по прошествии получаса, так и оставаясь в подъезде одна, без явного либо вымышленного присутствия. Вспоминая то ли неявный сон, то ли призрачное видение, она порылась в личной поклаже, беспечно свалившейся на лестничную площадку; с радостью обнаружила, что ничего не пропало. «Привидится же такое? Наверное, я попросту перенервничала и сверх нужного утомилась? Надо будет попросить выходной и как следует отдохнуть», – подумала она облегчённо, но и не преминула по-быстрому отомкнуть железную дверь. Без промедления укрылась в маломерном жилище, стараясь двигаться как можно скорее. И только оказавшись внутри непривлекательной, но комфортабельной «двушки», умаявшаяся криминалистка спокойно вздохнула и сколько-нибудь расслабилась.