Глава II. Двое любовников

Закончив составление оперативного плана, бравая сыщица с боем продвинула его в следственный комитет, а затем занялась кропотливой отработкой агентурной сети; именно через неё она намеревалась выведать, не появился ли в городе кто-нибудь новый преступник, способный на редкие изуверства.

В то же самое время на околоточном краю происходила молодежная вечеринка, где в узком кругу собралось около двадцати человек пьяненькой молодежи. Все они являлись выпускниками одной общей школы и, воспользовавшись отсутствием кое-кого из родителей, решили отпраздновать майские праздники, да так, чтобы, перефразируя знаменитое изречение, не было обидно за зря потраченное свободное время.

Представляясь двухэтажным кирпичным строением, расположенным по периметру пятнадцати метров в квадрате, респектабельный дом свидетельствовал о состоятельной зажиточности живших владельцев. Территория виделась огромной и огораживалась двухметровым железным забором; за оградой, помимо цветочных клумб, а также декоративных и фруктовых деревьев, находился объёмный бассейн, способный одновременно вместить до сорока человек, а еще и оставалось бы свободное место поплавать.

Давно спустился глубокий вечер, но на улице было тепло, поэтому развлекаться решили на свежем воздухе, включив громкую музыку, а шашлычные мангалы расставив прямо возле искусственно сооружённого водоема.

Пока хозяйский сынок вместе с приглашенными гостями беззаботно веселились и жарили аппетитное мясо, двое молодых людей (парень и девушка) уединились в шестигранной беседке. Она словно бы специально спряталась в глубине шикарного сада, скрытой плодовыми насаждениями, начинавшими распускаться свежей зеленоватой листвой. И тот и другая сидели напротив входа, на одной из пяти частей, обозначавших широкою лавку, смонтированную по кругу.

Хулиганистый парень, Эбант Виктор Владимирович, хотя и носил истинно прусскую фамилию, но считался давно обрусевшим, потерявшим давние родовые корни. Выглядел он внушительно, имел коренастый корпус, доходивший до высокого роста, и, отличаясь вздорным, жестоким, наглым характером, единолично верховодил местной шпаной, и дерзкой и хамской. С другой стороны, обладая природным лидерством, недалёкий юноша не отличался дальновидным умом, а старался подминать под себя более слабых исключительно силовыми воздействиями. Физиономией он выдался весьма и весьма приятной, чем привлекал повышенное внимание представительниц прекрасного пола (не имея влечения к постоянству, молодцеватый подонок успел разбить не единственное трепетное сердечко). Особенными отличительными чертами можно выделить: большие, как у кошки, глаза, смешанные по трём цветовым оттенкам (постоянно морщась, он специально старался их сузить); нос в основном прямой, но на кончике чуточку вздернутый (он выдавал чрезмерную своенравность); узкие, плотно сжатые губы; средние уши, почти вплотную прижатые к голове; тёмно-русые волосы, остриженных едва не под самый корень. Модное одеяние выделялась черной кожаной курткой, серыми джинсами, на бёдрах отмеченными беленькими потёртостями, и «адидасовскими» кроссовками. Являясь несостоятельным, но предприимчивым человеком, он кадрил в настоящее время сногсшибательную красавицу – единственную дочку влиятельных и богатых родителей.

Останавливаясь на кратком описании Моревой Жанны Петровны, следует отметить неповторимые, если и не уникальные качества: во-первых, она приблизилась к восемнадцатилетнему возрасту; во-вторых, в отличии от наглого и злобного кавалера, считалась добродушной, веселой, на удивление умной и откровенной; в-третьих, имела не очень высокий рост (что успешно исправлялось высокими каблуками); в-четвертых, выделялась роскошной фигурой, отмеченной шикарной грудью, изящной талией, живописной ягодичной областью и стройными, прямыми ногами; в-пятых, имея смазливую, чуть вытянутую мордашку, демонстрировала бесхитростные, изумрудного цвета, глаза, прямой, изумительный нос и в меру пухлые губы, сочные и манившие; в-шестых, незначительно оттопыренные уши, успешно скрывавшиеся за белокурыми волосами [они окаймлялись равномерной прической, справа остриженной под край нижней челюсти, а слева спускавшуюся чуть ниже ключицы (что выглядело очень и очень эффектно!)]. Одеться она соизволила в зелёную кожаную куртку, украшенную многочисленными молниями и металлическими заклепками, короткую чёрную юбку, однотонные ей сетчатые колготки и идентичные куртке модные туфли – одним словом, во всё, что могло ее сделать неотразимой и что способствовало излишнему юношескому вниманию.

Молодые люди давно уже «шоркались по углам», но пока ещё играли в «детские игры», не позволявшие заходить дальше простеньких «поцелуйчиков». И вот! У них появился удивительный шанс закончить сегодняшний вечер несколько по-иному: и та и другой тешили себя смутными надеждами, что (именно здесь и сейчас!) начнутся их более интимные отношения.

– Послушай, Жанночка, – после непродолжительной прелюдии, нахальный парень решительно взялся наладить близкую связь, какая может возникнуть между желанными мужчиной и женщиной; он нисколько не стеснялся прямоты поставленного вопроса (по-видимому, дабы обеспечить себе безбедную жизнь, проворный прохвост намеревался похитить не только пылкое сердечко, но и богатенькую ручонку), – мы встречаемся с тобой уже целых два месяца, а дальше никчёмных «зажималок» и легоньких поцелуев наши страстные отношения пока не продвинулись. Честно признаюсь, у меня раньше случались недолгие романчики, но они так… ни к чему не обязывали, а являлись «пацанской» глупостью – ты же знаешь, как я сильно тебя люблю?! Дык, может, пришла пора решиться на что-то большее, сокровенное?.. Ты же ведь собираешься впоследствии выйти за меня замуж?

– Само собой разумеется, мне неплохо известно про возникшие у тебя, Витёк, сильные чувства, и, поверь, я люблю тебя тоже, – по какой-то необъяснимой причине (хотя и желала точно того же) представительница прекрасного пола предпочитала (почему, непонятно?) «ломаться», стараясь до последнего момента сохранять ни к чему не обязывающую «тактическую» уклончивость, – но я рассчитываю и ещё кое на что… Чего именно? Как только мне исполнится восемнадцать лет и как только мы сдадим выпускные экзамены, ты не передумаешь, а сразу же на мне женишься. Я к тому времени постараюсь «обработать» и подготовить строгих родителей. Короче, я пока не готова и совсем не намерена перемещаться на следующий, более продвинутый, уровень…

По правде сказать, возбуждённая красавица просто «текла», как ей хотелось вступить в половую связь с привлекательным, сильным парнем; но природная осторожность, дарованная едва ли не каждой юной особе, до поры до времени предохраняла её от совершения одной из самых непоправимых ошибок (какие способны разом сломать толком не начавшуюся молодую судьбу). Но! Как бы не старалась хранить себя любая из девушек, творческую инициативу предпочитают брать умелые обольстители. Не стал каким-то особенным исключением и тот, казалось бы, обыденный случай: уже в следующий миг Виктор, пылавший мужеским жаром, повернулся к трепетавшей красотке приятным лицом (она поступила аналогично) и, глядя ей прямо в ясные очи, осторожно положил ладонь на прикрытую лишь сетчатым нейлоном миленькую коленку. Медленно и нежно поглаживая, он стал поднимать ее всё выше и выше. Возбуждаясь всё больше и больше, Жанна закатила кверху туманные очи и учащенно, пылко, со страстностью задышала. Ей бы (если она, конечно, желала сохранить нетронутой девственность?) чуть отстраниться и отодвинуться от чрезмерно настойчивого партнёра, но «поплывшая» блондинка ничего уже не могла с собою поделать и готовилась отдаться нечаянно нахлынувшему порыву. Между тем искусная рука приблизилась к нижнему краю чересчур укороченной юбки и осторожно, чтобы не спугнуть переменчивую фортуну, начала сгруживать мягкий материал к чудесному женскому элементу, трепетавшему в нескончаемом ожидании. Вот показались ажурные трусики, практически совсем неприкрытые широкой сеткой колготок (которые к наступившему моменту в самом таинственном месте были полностью мокрые и которые манили волнительным запахом); вот можно было уже переходить к основной кульминации (что Виктор и собирался, без сомнения, сделать)… Но! Недалеко от них предательски хрустнула мелкая ветка, словно предупреждая, что фактически они оказались уже не одни.

Трусливо вздрогнув, белокурая девушка, расслабившаяся, а душою заблудшая, резко отдернула ладонь настойчивого поклонника и, не до конца освободившись от сладостной неги, нехотя поправила нижнюю часть одежды.

– Ты это слышал? – спросила она заговорщицким полушёпотом.

– Что? – внутренне чертыхаясь, переспросил отстранённый любовник, остановившийся на самом интересном моменте. – Что именно я должен был слышать?

– Точно за нами кто-то подсматривает, – попыталась Морева объяснить тревожные страхи (по понятным причинам она желала продолжить прерванную прелюдию в спокойной, не напрягавшей её, обстановке): – Сходи, а? Посмотри, кому надо дай по глупой башке, а затем – если все будет нормально? – обещаю, продолжим.

– Ладно, – согласился расстроенный парень, не видя другого выхода и мысленно себя убеждая, что «порвет» всякого, кто окажется причастным к идиотской, непродуманной шутке (которая стоила ему не просто интимного развлечения, а долгой, возможно пожизненной, перспективы).

Как уже упоминалось, Эбант верховодил всей местной шпаной, а потому никого не боялся; напротив, все остальные страшились одного его грозного вида, и навряд ли бы нашёлся «бесбашенный» человек, способный открыто бросить ему действительный вызов, а дальше вступить в отчаянное противоборство. Вдохновленный достигнутым превосходством, без страха и тени смущения он вступил в непроглядную темень, усиленную разросшимися деревьями. Не преминув разразиться протяжным криком, хулиганистый заводила не обещал ничего приятного либо хорошего:

– Кого поймаю – убью! Лучше «гаситесь», «трусливые черти»!

Словно прислушавшись к строго обозначенному совету, мгновенно раздался многоголосый вой, отображённый десятком лужёных глоток; они передавали как хохотавших парней, так и хихикавших девушек. Следом послышались удалявшиеся отзвуки убегавшей молодежной ватаги.

– Вот, «вонючие гниды»! – крикнул им вслед разгневанный забияка, поднимая тяжёлый камень и импульсивно кидая его вдогонку. – Только попробуйте вернуться – «порву»!

Он бросал каменный вестник лишь так, для голой проформы, прекрасно понимая, что тот назначенную цель все равно не найдет; однако глухой шлепок, последовавший за удачным броском, и едва различимый вскрик подтвердили совсем обратное – нехилый булыжник попал туда, куда и предназначался.

– Ага! – радостно воскликнул дерзкий юнец, разгоряченный неожиданной и легкой победой. – Доигрались, поганые выродки?! На будущее учтите: церемониться я не стану, и даже в сплошной темноте жестоко накажу любого, кто мне помешает!

Еще немного постояв и на всякий случай помахав вдаль впечатлительным кулачищем, Эбант, желавший было последовать за тупоумными шутниками следом (чтобы кому-нибудь из них как следует наподдать) вдруг посчитал, что виноватый в той или иной мере жестоко наказан. Не стоит сомневаться, он решил вернуться к занятию, более приятному, правда, бесцеремонно прерванному, тем более что жёсткого отказа (как он понял) сегодня ему не будет. Томимый вожделенными мыслями, Виктор вернулся обратно и сел на прежнее место; он занял почти ту же самую позу, как можно быстрее намереваясь вернуться к приятному упражнению, во внеплановом прекращении коего он был нисколько не виноватым. К моменту его ожидаемого прибытия Морева уже чуть-чуть поостыла и, переволновавшись, напряжённо вслушивалась в пугавшую мраком тревожную пустоту.

– Что-то, Витя, я как-то теперь «стремаюсь», – сказала она чуть слышно, одновременно снимая с изумительной коленки мужскую ладонь, заново пытающуюся проделать всю прежнюю операцию, – вдруг наши неспокойные друзья опять возвернутся, а мне, ой! бы как не желалось, чтобы нас застали в интимной, порочной позиции. Давай перенесем наше похотливое рандеву на долгое после, когда рядом не окажется переросших придурков?

Отвергнутый от «интересного элемента», парень не утратил зыбкой надежды полностью и начал действовать заново (пускай и немного дольше, но зато намного вернее): он обня́л желанную девушку за милые плечи, прижал её нежно и сладострастно, лицом придвинулся к чуткому уху и, осторожно лаская его чувствительным языком, принялся вдохновенно нашёптывать:

– Жанночка, милая, перестань… вернуться сюда никто не посмеет, тем более что кто-то из них уже получил по всем злодейским заслугам – будут знать, как мешать нам с тобой наслаждаться любовной близостью! Не бойся, моя дорогая, в любой ситуации я смогу обеспечить твою полную безопасность, и в той же мере непререкаемую де́вичью честь. Давай успокойся, и уже соглашайся; я же вижу, что ты меня хочешь…

Ночная темнота, мнимая тишина, горячее мужское тепло, спокойные речи и, безусловно, неподражаемая ловкость опытного прелюбодея сделали необходимое дело: девушка снова расслабилась, закрыла замутившиеся глаза и, возбуждённая, задышала, готовая к единому слиянию человеческих тел, вовсю «шипевших» магнетическими флюидами и давно уже подготовленных к вожделенному сексу. Эбант воздействовал ма́стерски: подразнивая неугомонными пальцами эрогенные зоны, как на шикарной груди, так и в «интересном местечке», он постепенно добрался до жаркого поцелуя, чем заставил «потёкшую» партнёршу мысленно «визжать» от охватившего душу сладостного восторга. В очередной раз она оказалась в полной власти настойчивого любовника и, наслаждаясь умелыми ласками, сама уже ожидала, когда он перейдёт к более решительным намере́ниям и доставит ей то самое исключительное блаженство, какое когда-либо даровалось человеку благодатной природой. Вот под её аппетитные ягодицы уже подложена мужская теплая куртка, вот коротенькая юбочка задрана́ повыше кверху, вот вниз сползают сначала сетчатые колготки, а затем ажурные трусики, вот остаётся лишь (для удобства, чтобы незатейливо раздвинуть де́вичьи ножки) снять на время зелёные туфельки, освободить сногсшибательные конечности от лишнего одеяния, сковывающего свободные телодвижения, вернуть впоследствии модную обувку на прежнее место – и!.. Можно начинать предаваться благостному соитию, так обоими ими желаемому.

Однако! Словно по чьему-то роковому велению, в центр беседки снаружи залетает какой-то тёмный предмет, заставляющий и ту и другого трусливо вздрогнуть. Из-за сгустившейся темноты они не видят, что именно их напугало, но всё равно какой-то суеверный страх надежно сковывает обоих несчастливых любовников.

– Это что ещё за такое, за всякое? – поддавшись девчачьей пугливости, задрожала Морева оголёнными ляжками, поспешно возвращая приспущенные одежды. – Вить, посмотри, а?

Встревоженный парень резко привстал и, не потеряв присутствия духа, шагнул немного вперёд… Тьма сгустилась просто кромешная, не́ было видно ни зги! Как будто специально, садовую территорию не одна только мрачная ночь поплотнее окутала, но и чёрные тучи заволокли, повсеместно сокрыв собою бескрайнее звёздное небо. Не слышалось ни единого лишнего звука, за исключением весёлых криков подвыпивших одноклассников да громко игравшей музыки; все они раздавались на значительном отдалении. Неспешно нагнувшись, Виктор потянулся дрожавшей рукой… Едва прикоснувшись к таинственному предмету, по характерному оперению он безошибочно разгадал, что перед ним находится мёртвая птица. Поднеся ее практически к самым глазам, озадаченный юноша воочию убедился, что, и действительно, в его правой руке зажата воронья тушка, ещё тёплая, но отмеченная свернутой набок шеей. Не желая лишний раз напугать и без того впечатлительную красавицу (а заодно и спугнуть тот страстный настрой, каким она воспылала нынешним вечером) предусмотрительный ловелас не стал ей показывать странную особь, в чём-то страшную, а где-то и жутковатую, – он сразу же запулил её как можно подальше.

– Убью, «педерасты» паскудные! – крикнул он в непроглядную темноту, сопроводив озлобленную угрозу ещё и характерным помахиванием, направленным в незримую, «до коликов» пугавшую, пустоту.

– Что?.. Что это было? – переспросила Морева, начиная дрожать всё больше и больше. – Чего дурные «подонки» опять учудили?

– Ничего такого, с чем я бы не справился, – спокойно провозгласил недовольный предводитель шпаны, мысленно строивший планы самой жестокой мести, – после майских праздников выйдем в школу – вот там я со всеми и разберусь. Клянусь, кто-то горько пожалеет о глупых, до ужаса плоских, шуточках. Что сейчас? Я предлагаю немного поменять любовную дислокацию и переместиться куда-нибудь в спокойное место, где не будет ни полупьяных дружков, ни неразумных подружек – ты как, согласна? По-моему, вторая благоприятная возможность представится совсем и совсем нескоро.

– Ну?.. – неуверенно ответила засомневавшаяся блондинка, внутри которой боролись две разные сущности (одна требовала продолжить незаконченную интимную связь, другая же просто кричала, требуя всё бросить и спешно отправляться домой). – Я даже не знаю?..

Приблизившись к одной из самых восхитительных красоток города Икс (да что там, возможно, и всей России?), Эбант нежно взял ее за милые плечи – он словно бы передавал ей дополнительной уверенности как в себе самой, так и в неотступном защитнике. Добившись нужного эффекта, предполагавшего полное послушание, он полушепотом, умилённо, но и настойчиво, и убежденно заговорил:

– Послушай, любимая Жанночка… я обещаю, сейчас мы отправимся в одно секретное захолустье, где нас не найдет никто, никакой переросший придурок, и где мы сможем спокойненько насладиться взаимными ласками, причем без дурацких шуточек и бестактного вторжения в личную жизнь. Тебе, как никому другому, известно, что я «на машине»; а значит, насущным проблем, с теперешнем перемещением и «потомошнем» возвращением, «по-любому» у нас не возникнет. «Накрайняк» – ЭТО! – можно будет сделать напрямую в удобном и тёплом салоне. Так что, зеленоглазая красавица, ты мне в итоге ответишь: согласна ли ты, белокурая прелесть, с моим предложением?

Молодой человек не врал. Хотя он только-только достиг совершеннолетнего возраста и, собственно, не имел ещё водительских прав, но, пользуясь благодушным расположением криминальных авторитетом, чувствовал себя на местных дорогах вольготно, уверенно (известный хулиган улаживал любые проблемы «на месте», и даже без минимальных штрафов). Выучиться на первоклассного шофера и получить соответствующее удостоверение – это он намеревался сделать перед срочной военной службой, то есть сразу по окончании школы, когда военный комиссариат направляет в общероссийскую организацию ДОСААФ. Что касается Моревой? Она, и правда, считалась отлично осведомлённой обо всех незаконных привилегиях юного кавалера. Откинув мучительные сомнения и никчемные, нелепые страхи, Жанна с готовностью согласилась:

– Да, пожалуй, так будет правильно. Здесь нам нормально «потрахаться» всё равно не дадут, поэтому давай, в самом деле, уедем куда-нибудь в уютное, укромное место.

Сказав незатейливые слова, она встала с подмоченной лавки, достала из-под несравненной задницы кожаную куртку и возвратила её истинному хозяину. Тот быстро оделся, покрепче обня́л дрожавшую девушку, а затем, согреваясь «пылающими телами», они поспешно направились к выходу.

– Давай пройдём осторожно, чтобы нас никто не заметил, – заметила блондинистая подружка, когда они оказались под сенью едва-едва зазеленевших деревьев, – а то, если пойдём напрямик, наши «пьяные дурачки» опять начнут доставать; словом, уйдем по-тихому, по-английски. Нет нас и нет – а куда делись? – никого в общем-то не касается.

– Хорошо, – немедленно согласился Эбант, – именно так мы, походу, с тобой и поступим.