Пролог

Год 2021, самый конец апреля месяца, канун майских праздников. Где-то в лесистой части Калининградской области, на территории бывшей Восточной Пруссии…

В наиболее глухой чащобе лесного массива, на значительном удалении ото всех населенных пунктов и автомобильных дорог, колеблются отблески яркого пламени, отбрасываемые от разведенного на округлой поляне походного костерка. Если внимательно приглядеться, то можно увидеть молодых парня и девушку, нежно обнимающихся и сидящих у мерцающего огня. Они примостились на одиноком бревне, сваленном специально для чего-то похожего, и укрываются тёплой накидкой, представленной в виде верблюжьего одеяла. Ночь. Холодно. Вокруг царит благоговейная тишина, которую не прорезают никакие, даже естественные, звуки, создаваемые, как правило, птичьем щебетанием и непроизвольной перекличкой охотящихся диких животных.

Кто же отважился на необычное проведение предпраздничной ночи? Похоже, столичные туристы, решившие потратить продолжительные выходные, окунувшись в природный экскурс, посвященный изучению загадочных территорий, некогда контролируемых фашисткой Германией. Вкратце стоит остановиться на описании их личностных данных и причинах, приведших во всеми забытое место.

Востриков Илья Васильевич, он достиг двадцатидвухлетнего возраста и является студентом четвёртого курса исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. В молодёжной среде привлекательный юноша считается яркой фигурой; безмятежная жизнь даётся ему без значительных затруднений; а в связи с ярко выраженными лидерскими качествами и уникальной способностью увлекать за собой остальных, менее ра́звитых сверстников, он укоренился заправским заводилой и отличается бесшабашной натурой, где-то нагловатой, а в чём-то самоуверенной. Помимо перечисленных признаков, прилежный студент, готовящийся стать выпускником-бакалавром, при высоком росте, обладает видной, спортивной фигурой, а также миловидным лицом, для представителя сильного пола не в меру красивым. Говоря о характерных признаках, непременно следует выделить следующие особенности: светло-голубые глаза, почти всегда светящиеся игривым, нахальным оттенком и лишь изредка, в экстренных ситуациях, становящиеся серьезными (а если надо, то и жестокими); прямой, явно аристократический, нос (что, разумеется, подтверждается его родословной); тонкие губы предвзятого человека, живущего исключительно для собственных удовольствий; волевой подбородок; маленькие, плотно прижатые уши; короткую, блондинистую прическу, сведенную на левую сторону. Оделся он на сказочное рандеву в дорогие американские синие джинсы, чёрную кожаную демисезонную куртку и однотонные ей ботинки, осенне-весенние и выделенные высоким подъемом.

Его соблазнительная подруга, Сулиева Кристина Альбертовна, выделяется почти таким же скверным характером, где некоторым различием можно выделить высокомерную капризность, нескончаемое себялюбие, ну, и напоследок упрямое своеволие. Среди завистливых одногруппниц она пользуется значимым весом, но, опять же, не только из-за несравненно красивой внешности, но ещё и из-за завидного положения в обществе: ее родители занимают влиятельные должности, приближённые к Главе государства. Несложно догадаться, что хорошенькая девушка учится вместе с молодым человеком и что они получают базовые знания и в одном учебном заведении, и на том же курсе, и, разумеется, на историческом факультете. На бесподобной внешности особенно выделяются следующие восхитительные черты: жгучая брюнетка, она отличается пышными волнистыми волосами, спускающимися к самым плечам; упругая грудь выпирает сочными выпуклостями; особо выделяются узкая талия, несравненная ягодичная область и широкие бедра; безупречная мордашка красуется глубокими глазками, тёмно-карими и бездонными, на веках украшенными не вызывающими тенями, прямым, аккуратным носом, пухлыми, чуть выпяченными губами и загорелой, смуглого цвета, кожей. Небывалая дороговизна верхней одежды мало чем разнится с недешёвым одеянием завидного кавалера. Существенным отличием можно выделить определяющую расцветку: джинсы серые, с модными потертостями в передней области бёдер и голеней; куртка коричневая, украшенная многочисленными заклепками, молниями; блузка белоснежная; сапоги-ботфорты демисезонные, блестящие, чёрные.

Как уже указывалось, чтобы не мёрзнуть, спереди они согреваются ярким костром, а сзади тёплым, ни мало ни помалу не продуваемым, одеялом. Теперь необходимо обратить внимание на действительные причины, какие привели их в непроходимую глушь, давно оставленную Господом Богом, а некогда считавшуюся прусско-немецкой.

– Так ты говоришь, что здесь мы сумеем подчерпнуть достаточные материалы, необходимые для дипломных работ? – поинтересовалась миловидная девушка, когда часовые стрелки перевали за полночь, то есть на первое мая.

– Да, – на удивление серьёзным тоном ответил Илья (не в пример игривой натуре), – и хорошо, что нам достались созвучные темы, типа: «Самоотверженность пленных в фашистских концлагерях» – моя; «Как проявлялась чудовищная жестокость фашистов?» – твоя.

– Все это так, Ил, – без обиняков согласилась Сулиева, наморщив очаровательный носик и называя рослого спутника по сокращённому имени, – но я не пойму одного: при чём здесь наши дипломные темы и мрачная, непролазная пустошь?

– Всё очень просто, – покрепче обнимая соблазнительную подругу, пустился Востриков в пространные разъяснения, – я понимаю, Кри, – а такой псевдоним имела Кристина, – твоё туманное недоверие, а потому попробую развеять его подробненьким разъяснением. Если ты не знаешь, – последовал утвердительный кивок черноволосой причёски, – то совсем недавно – по случаю и какому-то странному стечению обстоятельств, словно бы специально – я находился в нашей учебной библиотеке, где решил осуществить нужных подборку первичных источников. Поразительно! Там я наткнулся на одну старенькую статью, напечатанную еще в давние, военные времена. Не поверишь, в ней чётко указывалось, что в густых лесистых зарослях Пруссии, в период Великой Отечественной войны, якобы располагался секретный исследовательский центр. Основной целью он практиковал жестокие опыты над живыми людьми, где конечным итогом предполагалось воссоздание бессмертного человека. Опять же, опыты? Наверное, будет сказано не очень корректно, так как в той ужасной лаборатории проводились самые настоящие садистские пытки, по бесчеловечной безжалостности не знавшие равных. Самым беспощадным мучителем считался некий доктор Вольф Кригер, по лютой, просто чудовищной, кровожадности подобных которому не знала мировая история. Существует легенда – её я точно так же подчерпнул из той же газетной вырезки – что перед самым наступлением Советской армии ему всё-таки удалось добиться желаемого результата и что он смог изобрести чудодейственный эликсир, дарующий вечную молодость. Чтобы сохранить страшное открытие в строжайшем секрете, матёрому гитлеровцу пришлось умертвить и подопытных «экспонатов», и помогавших сотрудников. Сам лабораторный плацдарм был спрятан настолько надёжно, что его не сумели найти до сих пор, при всём огромном желании и как бы кто не старался. Ты представляешь, что будет, если вдруг окажется, что именно мы нападём на след секретного пристанища очередного нацистского изуверства – тут можно не за выпускной диплом, а сразу за «докторскую» садиться! Ха, я ещё не говорю о тех натуральных фотографиях, что получится сделать, а также вещественных доказательствах и, конечно же, подлинных документах… Итак, полностью увлеченный захватившей идеей, я скрупулёзно проштудировал всю военную хронологию прусской местности – благо доступ к военной тайне имеется, потому как мой влиятельный папа работает в аппарате оборонного министерства – хорошенечко сопоставил добытые сведения, – молодой человек сощурился, притом с какой-то необъяснимой загадочностью, – и пришёл к определённому выводу, что секретный бункер находится где-то здесь, а именно в здешних дремучих лесах.

– Всё сказанное, Ил, познавательно и, без сомнения, интересно, – вмешалась в пространное повествование восхитительная Кристина, едва Востриков замолчал, для того чтобы немного передохнуть и собраться с сокровенными мыслями, – не буду тебя расспрашивать, как ты пришёл к озвученным выводам – пусть будет так, как ты утверждаешь. Мне хочется прояснить лишь одно: чем закончится наша преддипломная подготовка, если смутные предположения окажутся полной лажей? Да и, кстати!.. Вот ты говоришь, что выжил только какой-то Кригер, но так ничего и не поведал о его дальнейшей судьбе – что с ним в итоге стало?

– На первый вопрос, Кри, я дам ответ и простой, и совсем незатейливый, – продолжил Илья декламировать, загадочно щурясь и перейдя на взволнованный полушепот; он так и продолжал его поддерживать на протяжении всей оставшейся речи, – если у нас ничего и не получится, зато мы отлично проведём выходное время, а дипломные материалы я найду как себе самому, так – не дрейфь, миленькая красавица! – и лично тебе, – на секунду замолк, а уловив довольную улыбку, возникшую на лице пытливой брюнетки, убеждённо продолжил: – Раз всё понятно, перехожу ко второму вопросу… а вот здесь все куда интереснее! Начну я с того таинственного условия, что существует особое мнение, будто вышеозначенный Вольф, умертвив «подопытных кроликов» и ближайших сподвижников, не позабыл обмануть и самого́ «великого» Гитлера: вколов себе полученную бессмертную сыворотку, он бесследно исчез. Однако есть некая версия, что жуткий доктор до сих пор продолжает находится на тайной базе и пролонгирует жестокие испытания; но теперь… он исключительно удовлетворяет свою неуёмную кровожадность и нечеловеческую страсть к безжалостным пыткам. Колобродит он в основном по тёмным ночам, выходя из страшной берлоги на кошмарную ловлю, не подающуюся никакому нормальному восприятию. Как она выглядит? Любыми способами, возможными и невозможными, он заманивает беспутные жертвы в непроходимую, бескрайнюю чащу и начинает «охотиться», постепенно доводя их до полного исступления. Полностью обезумевших, Вольф затаскивает их в мрачные подземные помещения; ну, а там, уже в потаённых лабораториях, наполненных неописуемым ужасом и омерзительным безобразием, ярый садист начинает проводить дьявольские исследования, сопровождаемые неописуемой жутью. Вот и сейчас, возможно, Кригер находится где-то рядом и готовит нам страшную, невыразимую никаким людскими словами, ловушку…

– Хватит уже! – прерывая тревожный рассказ, вскрикнула напуганная красавица, доведённая до критического состояния и вот-вот готовая безвольно плюхнуться в обморок. – Я и так чуть-чуть не описалась!..

– Но это ещё не всё, – словно и не слышал увлёкшийся парень, обозначаясь выражением полной загадочности, а шепчущему голосу придавая интонаций, навеянных мистикой, – обычно Вольф предупреждает о скором появлении, подкидывая намеченным жертвам дохлую птицу…

Не успел он закончить ритуальную фразу и досказать пугающее повествование (как!) – прямо им по́д ноги упала мёртвая тушка чёрной вороны, мрачным оперением добавившая неуёмного страху и заставившая Кристину мгновенно поверить во всё здесь услышанное. Она громко вскрикнула, сбросила тёплое одеяло и невероятным прыжком (какому позавидовал бы любой спортсмен легкоатлетической категории) резко отпрыгнула в сторону – едва завидев призрачного вестника смерти, перепуганная девушка постаралась оказаться от него по возможности дальше. Не стоит удивляться, с ней моментально случилась паническая истерика, сопровождаемая нескончаемым визгом и обильно выделявшими слезами. Однако реакция полоумного шутника явилась прямо противоположной: он разразился заливистым смехом и, продолжая сидеть на корявом бревне, начал притопывать по мягкой весенней почве и интенсивно пристукивать по согну́тым коленям (предаваясь нескончаемой радости, молодой повеса нисколько не церемонился, что подло разыграл любимую девушку). В отличие от него, Кристина представлялась несколько несуразной: она нескончаемо громко рыдала, тряслась в истерической лихорадке и никак не умела зараз успокоиться (даже несмотря на беззаботное веселье бездумного кавалера).

– Да!.. А ты, Кри, оказывается, сплошная трусиха, – сквозь заливистый смех приговаривал беззаботный спутник, не слишком разумный, а точнее (по его поведению можно сказать) совсем неразумный, – это всего лишь глупая шутка! Да и птица-то вовсе не настоящая, а бутафорский муляж, – сказал он, хватаясь за растрёпанное крыло, – на посмотри: сие самое обыкновенное чучело… я по-тихому спёр его в биологическом отделении нашего ВУЗа.

Протягивая искусственную ворону, беспечный проказник надеялся, что жалкая трусиха воочию убедится в правдивости сказанных слов; но та, начиная уже понемногу успокаиваться, вдруг снова невольно вздрогнула и резко отшатнулась назад, отскакивая подальше.

– Убери от меня это мерзкое чудище! – крикнула она в исступлении, выказывая и безу́держный страх, и полное отвращение. – Иначе мы с тобой серьёзно рассоримся – и, поверь, навсегда!

Здесь уже и сам Востриков начал осознавать, что затянувшаяся шутка не очень-то удалась; он никак не ожидал полученного эффекта, и даже не предполагал, что его страшный рассказ, окружающая темнота, мрачный лесной массив и непривычная обстановка окажут на самоуверенную особу настолько пагубное воздействие [она и сама-то никогда не отказывалась, чтобы подшучивать над менее значимыми подругами – способами, в целом похожими (ну, или немного иными?)]. Теперь вот, видя ее смятенное состояние и испугавшись последствий собственного провального розыгрыша, Илья откинул кошмарное чучело как можно дальше – небрежно запулил его в разросшиеся кустарники.

– Кри, пожалуйста, извини, – попытался он вымолить себе милостивое прощение, поднявшись с бревна и приблизившись к недовольной подруге, – я думал, ты оценишь безобидную шутку, но теперь, безмозглый дурак, вижу, что она случилась нелепой.

Молодой поклонник попытался обнять прелестную спутницу, вот уже на протяжении трёх лет у него бессменную. Но! Та только капризно дернула носиком и отскочила от парня в правую сторону; одновременно она приблизилась к пылавшему пламени, чтобы продолжать оставаться на освещаемой территории и чтобы не углубляться в кромешную, едва ли не страшную темноту.

– Завтра же едем домой! – несколько успокоившись и постепенно обретая обычное состояние, твёрдым голосом заявила убедительная красотка. – И мне начхать на твой гестаповский бункер – материалы для моего диплома отыщешь в Москве! И на будущее: я больше не желаю участвовать в подобных проектах. Затеешь нечто подобное – отправляйся туда без меня… это понятно?!

– Да, да, хорошо, хорошо, – безо всякого сопротивления, по-хорошему, сдался Востриков (он справедливо предположил, что, в его случае, вероятность быть отвергнутым и лишиться прекрасного общества бесподобной брюнетки – она назрела особенно остро). – Ещё раз прости: я, тупой идиот, просто-напросто не подумал, что моя непродуманная затея окажет на тебя настолько пугающее воздействие; обещаю, такого варварства больше не повторится.

Минут через пять Кристина кое-как восстановила душевное равновесие и села на прежнее место, единолично (обиженно) окутавшись стёганным одеялом и дав нерадивому кавалеру настойчиво грозное наставление: «Ко мне сегодня даже не приближайся: за глупые проделки ты будешь наказан!» После недвусмысленных слов Вострикову, соответственно, пришлось от любимой девушки отдалится, как у них говорят, на «пионерское расстояние».

– Послушай, Ил, – неожиданно поинтересовалась Сулиева, когда общее напряжение спало, – а как тебе удалось проделать тот жуткий фокус и настолько точно подбросить ужасную птицу? По-моему, мы сидели с тобой в обнимку и ты никуда – отлично помню! – не отлучался – тебе что, кто-нибудь здесь помогает?

– Нет, Кри, – грустно промолвил плутоватый приятель, за неудавшуюся шутку подвергшийся невыносимой расплате (запретный «плод» рядом, а потрогать нельзя – прямо как в Ветхом завете), – поверь мне, всё воистину просто и совсем незатейливо: во-первых, в тот момент, когда засветло ты отходила в лесную чащу попудрить носик, я слегка натянул одну из веток вон той породистой ели, что находится от нас чуточку справа, всего в каких-нибудь пяти метрах; во-вторых, ненадёжно прикрепил к ней вороний муляж; в-третьих, в состоянии рычага-катапульты, привязал их леской, бантиком, к другому сучку; в-четвёртых, протянул свободный конец напрямую к бревну, на котором мы сейчас и сидим. Отобразившийся эффект, согласись, был делом обычной, самой несложной, техники. Впрочем, я никак не рассчитывал, что всё получится именно так и что птичье чучело упадёт прямо к нашим ногам; по моим расчетам, оно должно было, не долетая костра, плюхнуться метрах в двух, может, чуть больше.

– Вон оно как? – неподдельно изумилась придирчивая красавица, одновременно вздрогнув и передернувшись от неприятных воспоминаний, – я так понимаю…