Вдруг! Она зараз осеклась и, не договорив начатую идею, неожиданно замолчала: в один миг всё её прекрасное туловище сковало нестерпимым и жутким холодом, а по шикарной спине миллионами мизерных точек забегали ледяные мурашки.

– Ты это слышал? – вовсю напрягая чувствительный слух, спросила Кристина после установившего затишья, продлившегося ровно минуту, показавшейся целою вечностью. – Как будто кто-то и где-то шевелится?

– Нет, – честно признался молодой человек (он мысленно пытался разрешить мучившую задачу, суть которой сводилась к следующему: «Как более безболезненно, а главное побыстрее, вернуть расположение обидевшейся подруги?»).

– Тихо, – подняв указательный палец и предлагая прислушаться, неприветливо цыкнула озабоченная красотка, – вот опять…

Теперь и Востриков отчётливо слышал, как со стороны жёлто-синей палатки, установленной с вечера и располагавшейся от костра на расстоянии четырёх с половиной метров, доносятся неприятные звуки, способные напугать любого, даже самого стойкого человека. Странное дело? Казалось бы, он ничуть не напрягся, а прежде чем ответить, спокойно и ровно выдохнул, чтобы хоть как-то успокоить прекрасную спутницу, снова затрясшуюся от безотчётного страха.

– Извини меня, Кри, – промолвил он виновато, вскакивая с насиженного места и направляясь к походной палатке, – я совсем забыл ещё про один сюрпризец, который приготовил внутри и который стал бы актуален, если бы ты не перепугалась до высшей степени в самом начале простецкого розыгрыша. Еще раз прошу прощения, сейчас я намерен открыться сразу и молю тебя успокоиться, ведь то скрежещущее дребезжание – обыкновенная электромеханическая игрушка, заведённая на определённое время и сработавшая, как ей в общем-то и было назначено. Вот посмотри… – сказал он, расстегая входную молнию и намереваясь проследовать внутрь.

Однако продемонстрировать он ничего не успел… Внезапно! Впечатлительная брюнетка в очередной раз пронзительно вскрикнула. Хотя она и вздрогнула, однако не выразила того мучительного испуга, какой терзал ее несколько ранее, – она смогла сохранить присутствие морального духа. Тем не менее от случившегося видения она словно прилипла к единому месту и негромко окликнула беспечного кавалера:

– Ил, постой! Я же говорила, что у тебя есть рьяный помощник, – вон он стоит сейчас как раз напротив меня и отлично освещается алыми отблесками огня! Кто это, Ил… один из твоих полоумных дружков?!

– Не понял?! – искренне удивился Илья; так и не забравшись в палатку, он замер на входе и, повернув голову в обратное направление, самолично попытался разглядеть, что же именно приковало к себе напряжённый взор критичной красавицы (мысленно она сумела себя убедить в очередной выходке не очень разумного друга: человеческий мозг так устроен, что в минуты необъяснимой опасности он всегда старается найти хоть какое-нибудь разумное оправдание). – Поверь мне на слово, Кри, к нашей калиниградской прогулке я больше никого не привлёк, – твердил обескураженный юноша, всем недоумённым видом выдавая озадаченную напряженность и крайнюю настороженность.

– Да ладно тебе, Ил, – ничуть не верила придирчивая особа, вновь обретшая присущую ей самонадеянную надменность, – кто это? Бро, Чук, Сэм или, может, Хаким, – перечисляла она сокращенные псевдонимы парней, всюду, в повседневной жизни, окружавших молодого проказника.

В то же время незнакомый субъект, до невероятной степени привлекший внимание настороженной девушки, остановился от яркого пламени всего-навсего в пяти метрах, прямо напротив нее, словно давая ей уникальную возможность повнимательнее себя разглядеть. Бойкая красавица (не ожидавшая прямого подвоха и полностью уверовавшая, что происходившее представление – это затянувшийся розыгрыш), а вместе с ней и сам организатор познавательного похода не преминули воспользоваться предоставленным правом и вперили настойчивые взгляды в неизвестного человека, словно бы остолбеневшего в непосредственной близости. Как же он выглядел? Если не считать тех обстоятельств зловещей таинственности: первое – он виделся облачённым в чёрный, свободно облегавший костюм, похожий на спецодежду сотрудника СОБРа; второе – голову его скрывала плотная, гладкая маска, чем-то напоминавшая непрозрачный дамский чулок (оттенком однотонный верхней одежде и имевший характерные прорези как для рта, так и для глаз); третье – остальной его внешний вид не выделялся какой-либо особенной примечательностью. То есть? Нижний предел среднего роста сочетался с худощавым телосложением, не выдавая особой физической силы, но и не исключая её фактического наличия; коротковатые ноги широко расставлялись, руки закладывались за спину – выбранная поза словно передавала типичную стойку отъявленного гестаповца.

Внимательно к нему приглядевшись, и Кристина, и её юный поклонник сделали однозначный вывод, что странный человек не может являться никем из рослых друзей, обитавших в прямом окружении Вострикова (был у него, правда, один закадычный «дружок-маломерок», но рост того значительно ниже, а в плечах он раздался значительно шире; получается, под внезапно возникший облик знакомый парень явно не подходил).

– Эй?! – грубым, но и слегка дрожавшим голосом прикрикнул Илья, отходя от брезентовой палатки и инстинктивно приближаясь к возлюбленной девушке, чтобы (в случае чего, из ряда вон выходящего) иметь реальный шанс встать на её действительную защиту. – Чудо!.. Ты кто такой?! Давай-ка либо представься, и покажи нам свой безобразный «фейс», – видя явную щуплость, студент МГУ, участвующий практически во всех спортивных соревнованиях, рассчитывал на собственную природную мощь и добы́тую неустанными тренировками могучую силу, – либо проваливай отсюда подобру-поздорову, иначе мне придётся слегка подправить твою засекреченную мордашку. Поверь, впоследствии позорную маску ты не снимешь уже никогда, потому что твоя презренная физиономия превратиться – прошу прощения у восхитительных дам – в настоящую «грязную жопу».

Едва он выдал последнее слово, как странный тип той же секундой выхватил из-за спины правую руку; следом он сделал метательное движение, сопровождаемое жужжавшим свистом летевшего металлического предмета. В следующий миг в верхнюю часть плеча нагловатого, самоуверенного юнца вонзилась четырёхконечная звездочка, похожая на натовскую эмблему (зазнавшийся парень почему-то посчитал, что его высокомерное, хамское поведение, продемонстрированное в далёкой лесной глуши, прокатит в точности так же, как и обычно происходило в Москве). Острозаточенный металл, помимо кожно-мышечной ткани, пробил ещё и твёрдую кость, вызвав жуткую, нестерпимую боль и нечеловеческий крик пострадавшего недотёпы. Закапавшая со свободного конца багряная жидкость дала прямое основание полагать, что (всё!) весёлые шутки закончились и что в настоящее время они подвергаются совсем нехилой опасности. Что же Сулиева? Округлив до невероятных размеров и без того большие глаза, обезумевшие от охватившего ужаса, она, единственное, что смогла проделать, громко-громко заголосила: «Скорее!.. Бежим!» – тем более что противник уже замахнулся для второго удара.

Прежде чем очередной метательный снаряд достиг назначенной цели, Кристина успела схватить возлюбленного повесу за целую руку и, повернувшись к нападавшему незнакомцу спиной, энергично увлекла его прочь, избрав для трусливого бегства противное направление. Как оказалось, проявленной предприимчивости оказалось отнюдь не достаточно, потому как «четырехзубец», пущенный вслед, вонзился в спину богатого отпрыска, ещё совсем недавно бывшего излишне самоуверенным, теперь же в страхе стремительно удиравшего. Удар производился настолько мастерски, что остроконечный предмет, пущенный следом за первым, попал в то же самое место, но только с другой стороны (удивительно, если его заточенные концы, оказавшиеся внутри молодого туловища, между собою не прикоснулись?). Правая рука у раненого беглеца повисла безвольной плетью, но мощные ноги не утратили способность быстро передвигаться – так и оставаясь с поражающими частями, он энергично перебирал натренированными конечностями, стараясь двигаться наравне с намного более слабой попутчицей.

Они успели пробежать ни много ни мало, а всего-навсего тридцать метров, прежде чем прозвучал уже знакомый жужжавший свист. Востриков громко вскрикнул: «А-а-а!» – а затем припал на одно колено – на этот раз он был ранен в левую ногу, в заднюю часть бедра, от чего его молодая прыть значительно поубавилась. Настала очередь прекрасной дамочки, чтобы помогать сильному парню сначала подняться, а потом, поддерживая его за здоровую руку, буквально заставлять, прихрамывая, следовать дальше; они всё дальше углублялись в тёмную, мрачную чащу, где не виделось ни «вольного света», ни смутной надежды на чудесное избавление.

Уже в течении целого часа блуждавшие беглецы потихонечку шли, не разбирая дороги и не оглядываясь назад; ни тот ни другая давно уже не бежали, а еле передвигались, тяжело дыша и чуть не падая от непомерной усталости.

– Как ты думаешь, он отстал? – останавливаясь, спросила Сулиева, из-за явного изнеможения (вроде бы как?) совсем не чувствовавшая испуга. – Мне кажется, или его жутковатого присутствия не ощущается сравнительно долгое время, как минимум, с полчаса… минут, может, сорок?

– Не знаю, – промычал молодой человек болезненным голосом и воспользовавшись ситуацией, чтобы попробовать извлечь стальные предметы, – что это вообще такое было? Лично я, Кри, так ничего и не понял… какой-то странный человек, потом летающие звездочки, совсем как у ниндзя… – рассуждал он, одновременно берясь здоровой рукой за металлический наконечник.

– Нет! – вдруг истошно завопила Кристина, вовремя перехватывая здоровую конечность любимого человека и не давая ему совершить, возможно, самую роковую ошибку во всей прожитой жизни. – Ил, не исключено, что у тебя задета важная артерия, и неосторожный поступок, сверх всего остального, приведёт к весьма печальным последствиям: ты запросто истечешь своей кровью. Будет лучше, если ты потерпишь до лечебного учреждения, где тебе окажут квалифицированную медицинскую помощь.

Едва досказав, всполошившаяся девушка хлопнула себя по правой стороне безупречного тела, где у неё обычно находилась дамская сумочка, а не обнаружив ее на положенном месте, разочарованно посетовала:

– «Блин», я, кажется, и личные документы, и наличные деньгами, и сотовый телефон посеяла – оставила там, возле костра. Наверняка мерзкий гад – кем бы он ни был?! – воспользуется моей наивной беспечностью и присвоит мои наиважнейшие вещи… Кстати, Ил, а у тебя случайно мобильник не при себе – может, стоит обратиться в полицию и попросить у них действенной помощи?

– Естественно, он, как и всегда, находится у меня, в правом грудном кармане; но только я не понимаю, как его непосредственное наличие нам сможет помочь – ты что, разве знаешь, где мы сейчас находимся и куда вызывать полицейских? Лично я вижу сплошную, непроглядную темень, да разве что непроходимую глушь…

– Хватит трепаться, – оборвала Сулиева недоверчивого поклонника, протягивая милую руку, чтобы извлечь свя́зное устройство и чтобы достать его из одёжного отдела, обозначенного раненым юношей (как известно, он получил повреждение правой руки, значит, та не являлась дееспособной, в связи с чем операция для него представлялась весьма и весьма затруднительной), – они найдут нас по опознавательному сигналу, излучаемому мобильным; главное – до них дозвониться.

Однако капризная удача оказалась не на их стороне, так как чуть только предприимчивая красотка отогнула боковую полу́ – и… сразу же, меньше чем в десяти метрах, сзади, раздались отчётливые шаги, лишний раз подтверждавшие, что в покое несчастных беглецов оставлять сегодня, уж точно, не собираются. То́тчас же стало отнюдь не до телефонных звонков: требовалось спасать изрядно потрёпанную шкуру и без оглядки продолжать удирать – в любом случае спастись, а там уже искать и силовую защиту, и сущую правду.

– Бежим! – вздрогнув от неприятной неожиданности, прокричала Кристина; она схватила любимого парня за левую, здоровую, руку и увлекла его вслед за собой. – Он нас выследил, и уже где-то рядом!..

Изнывая от нестерпимой боли, молодой человек, дви́жимый нескончаемым страхом, послушно заковылял за верной подругой, несмотря на чудовищную опасность не бросившей его на погибель, а наоборот, как и себе, помогавшей ему выбраться из немыслимой передряги. Их юные тела вновь заколотила трусливая дрожь, лишний раз подтверждавшая об избыточном адреналине в крови, но и помогавшая им двигаться более-менее быстро (вопреки очевидной хромоте, образовавшейся у представителя сильного пола).

Безумная гонка продолжалась ещё минут пятнадцать, максимум двадцать, пока неосторожные искатели приключений не почувствовали, что продвигаться становится намного труднее, – это подтверждалось излишней отдышкой.

– Похоже… мы взбираемся… на какой-то… пологий холм?.. – остановилась рассудительная красавица, чтобы восстановить прерывистое дыхание, а заодно и прислушаться к отдалённым звукам неустанной погони.

Раненый парень, практически лишившийся сил, воспользовался лёгкой заминкой и последовал примеру преданной спутницы. Так они и стояли друг против друга и в непроглядной тьме светились белками насмерть перепуганных глаз.

– Всё, давай сюда свой мобильник, – полушёпотом проговорила Сулиева, едва отдышалась; в то же самое время она запустила руку в грудной карман кожаной куртки, одетой на кавалера, – хватит с меня безумных гонок с препятствиями – пора запросить полицейской помощи.

Какого же было ее удивление, когда, сняв несложную блокировку, Кристина вдруг обнаружила, что связь с внешним миром отсутствует, причем по простой, вполне очевидной, причине, – сотовое устройство не ловит спутникового сигнала.

– Это что ещё за такое, за всякое? – озабоченная красотка впала в лёгкую панику, хотя и задалась логичным вопросом; не позабыла она разбавить нормальную речь и «скромненькой матерщиной». – Наверное, мы очутились в какой-то глубокой яме, где сотовая связь практически недоступна, а значит, надо подняться на вершину холма – возможно, нам оттуда получится дозвониться?

– Да, давай попробуем, – не задумываясь, согласился с правильным предложением Востриков, а дополнительно обозначился разумным предположением: – А то если я сейчас расслаблюсь, то подняться потом навряд ли смогу. Пошли уже…

Как бы не хорохорился подраненный недотёпа, становилось очевидно, что, постепенно теряя силы (хотя и не бурным потоком, но кровь его сильное тело всё-таки покидала), он очень устал, а двигаться продолжает исключительно на морально-волевых, подогреваемых ещё и обычной трусостью, качествах. Притомившийся парень хромал всё больше и больше, а его отдышка делалась тяжелее – он чаще падал, поднимался же, главным образом, с помощью верной подруги. Она со своей стороны пусть мысленно и допускала такую вероятность, как оставить утомлённого кавалера в лесу, а самой отправиться дальше, чтобы найти подмогу, а потом вернуться обратно. Но?! Несмелая дамочка страсть как не желала остаться одной на один с непроглядной темнотой, мрачным лесом и страшным преследователем. Руководствуясь объективной, в целом весомой, причиной, перетрусившая красотка, практически потерявшая от страха здравый рассудок, оставалась возле раненого партнера, чтобы находиться хоть в чьём-нибудь человеческом обществе, чтобы переждать до близкого рассвета и чтобы при дневном свете рассудительно поразмыслить, как именно поступить для общего блага. Неспешно и оставаясь в противоречивых раздумьях они, поднимаясь по пологому склону, проковыляли примерно с полкилометра, но сколько Кристина не старалась поймать спутниковый сигнал – «подлый мобильник» продолжал всё так же бездействовать.

Вдруг, неожиданно для них обоих, они оказались перед земляным углублением, похожим на естественный грот – и вот тут Востриков мгновенно прочувствовал все то крайнее изнеможение, что последовательно завладевало исстрадавшимся организмом.

– Всё, Кри, – сказал он, медленно опускаясь на оба колена и двигаясь дальше на четвереньках, – я больше идти не могу… мне нужно хотя бы немного передохнуть. Давай спрячемся здесь до утра́, а как только выйдет яркое солнце, ты двинешься искать оперативную помощь, я же дождусь тебя здесь, сидя в промозглой, зато безопасной пещере.

– По-видимому, Ил, ты сейчас прав, – согласилась Сулиева, внимательно вслушавшись в окружавшую обстановку и непрерывно трусливо моргая, – тем более что неотступного преследования – вроде? – больше не наблюдается, а значит, мы сможем позволить себе немного расслабится. Возьмусь предположить, мы от поганого выродка удачливо оторва́лись либо же он сам решил нас оставить в покое.

В очередной раз она помогла раненому спутнику слегка приподняться и, поддерживая, скрюченного, по́д руки, завела внутрь холмистого углубления. Подсвечивая себе телефонным фонариком, беглецы различили, что затхлое местечко, где они волею злосчастного случая теперь оказались, представляется каменистым коридором, уходящим вглубь, в далёкую неизвестность.