Глава III. Операция и первая жертва

Открыв затуманенные глаза, Мария осознанно поняла, что, оставаясь с бандитской пулей в ноге, ничего, серьёзного и значимого, поделать не сможет. Требовалось срочно извлекать свинцовый предмет, и очень мешавший, и причинявший немалую боль. Бывшая детдомовская воспитанница слыла девушкой мужественной, а за прошлую бытность ей не единожды приходилось проводить всевозможные спасательные эксперименты: и у себя самой, и у беспечных товарищей она извлекала всяческие занозы, и даже стальные дробинки, застревавшие после нерадивого баловства с пневматическим пистолетом. Поэтому сейчас она отчётливо представляла, чем именно займётся в первую очередь.

Вихрева достала из дамской сумочки туалетную воду, бензинную зажигалку (она предпочитала только такую – так научил знакомый спецназовец) и остренький «складничок», который всегда находился при ней (по совету всего того же бойца специальных подразделений). Поначалу она добросовестно обработала миниатюрный клинок: провела по лезвию с двух сторон зажжённым огнём и попрыскала благовонной, изрядно проспиртованной жидкостью. Сняла эластичные колготки и перетянула повреждённое бедро чуть выше раны, изобразив своеобразный предохранительный жгут. Всё из того же ароматного флакончика обильно прыснула в открытую рану, и… чуть не потеряла сознание – так резко пронзил болезненный спазм. Удивительное дело, подготовленная девушка не проронила ни единого гортанного звука. Две или три минуты настраиваясь, она перешла к основному занятию – начала себя безжалостно оперировать.

Превозмогая страшную боль и используя прямую помощь складного ножа, Маша слегка расширила округлую ранку. Образовалось достаточное отверстие, необходимое для эффективного извлечения инородного тела. Всё тем же режущим инструментом она нащупала болезнетворную пулю, на удачу вонзившуюся с внутренней стороны (она застряла в мышечных тканях и не затронула костных образований). Терпеливая мученица попыталась её порезче извлечь, подвергая себя неимоверным страданиям. Чтобы не кричать, она зажала меж белоснежных зубов прочную деревянную палку.

Осуществив парочку неудачных попыток (при каждой перочинный ножик соскакивал со скользкого, увлажненного кровью, металла), Мария, соответственно, поняла, что по-простому вытянуть застрявший свинец навряд ли получится. С другой стороны, ей удалось приблизить чужеродный предмет к открытой поверхности, но выйти наружу мешали сгустившиеся подкожные отложения.

Прекратив бесцельную тиранию, Вихрева дала себе немного передохнуть, решаясь на жуткий, более болезненный, шаг. По прошествии ровно пяти минут, собравшись с душевными силами, отважная девушка посчитала, что способна осуществить запасной, морально силовой, вариант. Для достижения поставленной цели, решительная красавица, чуть отодвинув тоненьким резаком одну сто́рону кругленькой раны, резким движением запустила внутрь миленький указательный пальчик… она остановила его не раньше, чем достигла постороннего тела и завела за нижнюю часть. Да, муки казались попросту нестерпимыми; но… то был единственный способ извлечь застрявшую пулю. Помогая пальцем большим, она надёжно схватилась за разрушительный сплав, жёстко вырвала прочь – и тем же мигом лишилась сознания.

Без чувств измученная беглянка находилась минут не менее двадцати. Постепенно придя в себя, она с ужасом припомнила те умопомрачительные события, какие с ней приключились. Когда прооперированная путана кое-как овладела собой, она проанализировала и жуткую операцию, и успешное её окончание; маленький шарик, как не покажется странным, продолжал находиться меж скрюченных пальцев. С брезгливостью его бросив, Маша подсветила мерцавшим огнём и принялась скрупулёзно осматривать свежую рану. Несмотря на перетянутый жгут, та всё ещё слегка кровоточила. На ум пришёлся единственный способ, эффективно способный остановить потерю жизненно-важной жидкости!

Собравшись с отважным духом, необходимым к преодолению нестерпимых страданий, и воспользовавшись всё той же бензиновой зажигалкой, Мария хорошенечко прогрела остренький кончик. Дождала́сь, пока узкое лезвие не сделалось красным. Теперь можно быть уверенной, что раскалённая сталь достигла необходимой температуры. Подняв недавнюю палку (та вывалилась при обмороке) Вихрева вновь захватила её зубами, и намертво сжала. В тот же момент она приложила раскалённый металл к прооперированному участку! Измученное тело прострелило немыслимой болью, заплаканные глаза страдальчески округлились, а изнутри готов был вырваться истошный, мучительный вскрик. Но! Как и немногим раньше, мужественная девушка не издала ни малого звука, а только сильнее вцепилась в прутко́вую перемычку. Через три секунды самоличного истязания помутнённый разум вторично лишился сознания.

Великая мученица находилась в беспамятстве чуть менее часа. Очнувшись, нежданно-негаданно осознала, что вовсе не чувствует холода. Неестественное положение и удивило, и в то же время обрадовало (лёгкое одеяние для лесных прогулок было не приспособлено). Первым делом она взглянула на запечённую рану и с удовольствием заключила, что та нисколько не кровоточит; да и жгучая боль практически стихла. Для бо́льшей гарантии Мария обработала исцелённую ногу туалетной водой. Сняла матерчатую футболку, порвала её на тонкие ленты и сделала несложную перевязку. Закончив, умелая девушка посчитала, что про искусно залеченное ранение можно покуда забыть.

Близился скорый рассвет. Поспать всё одно бы не получилось: она находилась в состоянии нервозного напряжения и чувствовала себя на удивление бодрой. Чтобы не остывать, а следственно, не замёрзнуть, сметливая девушка стала, беспрестанно подпрыгивая, с места на место перебегать; заодно она хорошенечко размяла подби́тую ногу. Так продолжалось, пока не стало светать. Едва ночная темень рассеялась, а лесная округа наполнилась утренней дымкой, Вихрева на слух различила, как со стороны бандитской деревни доносятся отдалённые гулкие звуки; они походили на заведённые двигатели, имевшие очевидную принадлежность к вездеходной мотоциклетной технике. Безошибочно рассудив, что за ней сбирается лихая погоня, предполагаемая жертва чуть углубилась вправо и припустилась быстро бежать, направляясь напрямую к враждебному поселению.

В то же самое время на разбойничьем хуторе готовились отправиться за «неспорти́вной» (по общему мнению, слишком уж лёгкой) добычей. Для пущего удобства, чтобы удобнее передвигаться по неезженному лесному пространству, они заводили «снегоболотохо́ды» и выстраивались в две линии, следуя друг за другом. Жестокому занятию решили предаться тридцать один отморозок, а с ними и обрусевшая немка Шульц. Решительно отказался участвовать в варварской экспедиции лишь единственный человек – родной брат грозного атамана Егор.

– Я плохо себя почувствовал, – объяснил он странный отказ, чтобы его непременно слышали все; Виктору по секрету от остальных сообщил: – Ты же знаешь, как не люблю я мотаться по здешним дремучим лесам. Будет лучше, если останусь здесь, в родимой деревне, присмотрю за домашним хозяйством: всё равно кто-то должен им заниматься. И потом, одно дело праведный бой – тут я весь ваш! – но бесчестные игры мне как-то не по душе, и, если честно, всесторонне неинтересны.

– Как знаешь, – ответил ему безжалостный атаман.

Виктор Павлович младшего брата любил практически до безумия: для него он являлся единственной родимой душой на всём земном свете. Если с другими соплеменниками он оставался грубым, а подчас и крайне жестоким, то с молоденьким юношей, едва достигшим двадцатилетнего возраста, старался держаться как можно мягче; между прочим, иногда (что удивительно?!) в их близком общении проскальзывали приветливые, родственно нежные, нотки, совсем не похожие на непреклонного, патологически бессердечного, человека.

Младший Борисов внешне сличался со старшим, единственно, выглядел намного моложе, да и неиспорченная натура не очернялась ненавистной злобой, неистребимой ожесточённостью; красивое лицо сохраняло совсем ещё детское выражение, а волнистые волосы, в отличии от Виктора Павловича, выглядели каштановыми и ви́лись в эффектные локоны, спускавшиеся на плечи, словно у миленькой девушки. В остальном, внешних различий между двумя родными людьми, по сути, не наблюдалось.

Было решено, что Егор останется присматривать за разбойничьим поселением, а заодно и обеспечит его прямую охрану. Так сказал главарь, и возражать никто не отважился. Когда мотоциклетный строй был полностью собран, суровый лидер занял переднее положение, подня́л кверху правую пятерню и, несколько секунд подержав в припо́днятом положении, произвёл энергичный замах вперёд; затем он медленно её опустил, призывая следовать за собой.

Передний «квадроци́кл» начал движение сразу вслед за явственным жестом; за ним без всякого промедления устремилась до зубов вооруженная внушительная процессия. Для того чтобы догнать всего одну «никчёмную шлюху», снарядилось практически целое войско. Двигались не торопясь, насколько позволяла лесная непроходимая глушь; в среднем, скорость моторизованного кортежа не превышала двадцати километров.

При утреннем свете, да ещё и бегом, Вихрева по-быстрому преодолела недалёкое расстояние, отделявшее от бандитского стойбища. Теперь, сидя в ближайших кустиках, распложенных на крайней опушке, прямо пред вражьим селением, та лихорадочно наблюдала, как лесные разбойники, уверенные в лёгкой победе и очень довольные, отправлялись на недолгие, незамысловатые по их мнению, поиски. Едва дождавшись, когда замыкающий «охотник» скроется в густорастущей лесистой посадке, Маша вышла из временного укрытия и, чуть хромая на правую ногу, направилась к главному дому; она успела заметить, что там остался всего один из беспощадных бандитов. «Сейчас посмотрим, что именно, «боевые ублюдки», вы собой представляете?» – вихрем промелькнула категоричная мысль.

Храбрая красавица шла бодрым, уверенным шагом; маленьким недостатком неотчётливо подмечалось, что она легонько прихрамывает. Взволнованная девушка не обращала на неприятный момент большого внимания, потому как, в силу нервного напряжения, быстро заживавшая рана особо не беспокоила. Напористой хватке способствовал ещё один существенный фактор – избыточный выброс гормона адреналина, который всегда происходит и в таких, и в подобных им случаях; он помогает преодолеть безотчётный страх и рабскую неуверенность. Ретивая налётчица заранее достала из дамской сумочки маленький складничок и привела его в боевую готовность. До конечной цели оставалось не более двадцати шагов, как изнутри показался молоденький парень; он был без оружия и весело насвистывал какую-то песенку.

Мария приближалась с подветренной стороны, в связи с чем нерасторопный парень заметил её не сразу, успев спуститься с высоких ступенек на землю. Едва уловив краем глаза лёгкое продвижение, он изумлённо поворотился налево и, к несказанному удивлению, обнаружил вчерашнюю проститутку, смело шедшую в прямом направлении. Решительный вид, уверенная походка и блестевшее лезвие не вызывали ни малых сомнений о возникших конкретных намерениях. Развернувшись, он устремился назад, пытаясь укрыться внутри бандитского дома. «За оружием», – словно молния пронеслось в голове сообразительной девушки. Здесь всё решали доли секунды! Натренированным движением сделав привычный замах, она метнула остроконечный клинок. Удачно (а скорее, целенаправленно) попала в боковую часть шеи, где у нормальных людей проходит кровеносный сосуд, имеющий принадлежность к сонной артерии.

По наивной неопытности (а может, простому неведению?) неискушённый юноша извлёк коротенькое оружие – и моментально бурным фонтаном вырвалась кровавая жидкость, имевшая характерный багряный оттенок. Поражённый парень попытался зажать смертельную рану одноимённой рукой, но хлеставшая кровища продолжила устремляться сквозь узловатые пальцы. Понимая, что от умирающего злодея опасности не предвидится, Вихрева, быстрой походкой следуя мимо, подняла с земли обронённый складник, обтёрла об нейтрализованного врага и направилась напрямую внутрь главного бандитского дома.

Оказавшись во внутренних помещениях, Маша заострилась на изумительной чистоте и идеальном порядке. Несомненно, она попала в личное логово свирепого атамана и покойного младшего брата; здесь же, похоже, обитала небезызвестная Шульц, оказавшаяся Виктору Павловичу ближайшей подругой, точнее, обычной сожительницей. Прямо перед входом, первый этаж представлял большую гостиную, где обычно и собирались отмороженные бандиты; тут же, сбоку от входа, находилась небольшая каморка, оборудованная под складско́е пространство. В нём было всё: и оружие различных модификаций, и военная одежда, и специальное снаряжение – словом, именно те предметы, какие требовались непрошенной посетительнице. Памятуя, что вражеский лагерь не остался совсем одиноким, она решила закончить осмотр и всего остального дома в целом.

Вооружившись пистолетом системы ТТ (который больше всех нравился в непритязательном обращении) и ступая бесшумно, словно пантера, Мария продолжила обследовать добротное строение изнутри; предусмотрительно, чтобы её не застигли врасплох, она заперла входную дверь на мощный железный засов (очевидно, практичный атаман не сильно уж кому доверял?). За огромной залой располагались котельное помещение, смежная с ним просторная кухня, а также небольшая спаленка, оборудованная фигурной лестницей, ведшей на верхний этаж. Держа взведённый пистолет наготове, перед собою на вытянутых руках, Вихрева медленно поднялась по деревянным ступенькам наверх. Убедилась, что там устроены пять отдельных комнат, огромная ванная и презентабельный туалет. Ни одной живой души ей больше не повстречалось; правда, одно из помещений оказалась за́пертым на внутреннюю личину. Сама не зная зачем, пунктуальная исследовательница лишний раз спустилась вниз за подлинными ключами (они оказались там же, где и оружие); долго подбирала тот единственный, нужный, ожидая, что входная дверь вот-вот распахнётся, а оттуда выскочат озлобленные бандиты. Однако всё закончилось, на радость, спокойно. Когда закрытая створка наконец-таки отворилась, она воочию убедилась, что и последнее помещение остаётся всецело пустым.

На подробный осмотр ушло чуть более двадцати минут, показавшихся практически бесконечными. Имея определённую военную подготовку, сметливая лазутчица сумела прикинуть, что у неё есть ещё, по меньшей мере, минут двадцать пять (а может, и тридцать?!), прежде чем одураченные бандиты поймут, что она набралась сверхъестественной наглости и отправилась напрямую в разбойничий лагерь; но… следовало спешить.

Спустившись вниз, она проследовала в кладовую каморку, где полноценно видоизменила привлекательный внешний облик; он выделялся яркой косметикой и броской одеждой, но совсем не подходил для блуждания по таёжным сибирским лесам. Недолгая процедура отобразилась примерно так: во-первых, скинула непригодное к боевым условиям развратное одеяние; во-вторых, выбрала лёгкий, но прочный бронежилет; в-третьих, надела его на чёрную футболку, взятую здесь же и оказавшуюся ей явно не по размеру; в-четвёртых, подобрала́ самый маленький экземпляр камуфляжной военной формы; в-пятых, по-быстрому нацепила его на себя. Подобранное обмундирование выглядело несуразным, немного великоватым, зато ничуть не сковывало свободных движений. С высокими ботинками пришлось намного труднее: наименьший размер (из имевшихся в полном наличии) отметился сорок первым; хрупкой же девушке требовался не превышавший тридцать седьмого. Быстро соображая, Вихрева поступила резонным образом: повынимала кожаные стельки из нескольких пар и вставляла их в одну до тех желаемых пор, пока миниатюрная ножка не вошла и плотно, и несколько тесновато. Зашнуровав берцовый подъём, она убедилась, что сможет свободно ходить. Теперь необходимо определиться с конкретным вооружением. ТТ, естественно, оставался при ней, поместившись в удобную кобуру́, надёжно крепившуюся к узкому ремешку; он поддерживал широкие военные брюки. По ходу непродолжительных сборов настойчивый взгляд неоднократно падал на висевшую на стене СВД, снабженную прицельным оптическим окуляром. Рациональный выбор был сделан, и снайперская винтовка благополучно покинула сохра́нный участок; она успешно перекочевала в миленькие руки новоявленного владельца, умевшего с ней обращаться не хуже, чем с ножами либо же пистолетами.

Закончив с воинственным облачением, нахальная визитёрша перешла к планомерному пополнению боевого запаса и попутному сбору съедобной провизии. Выбрав солдатский вещмешок зелёного цвета, она наполнила его дополнительными патронами; не позабыла прихватить три финки-ножа. Прошла в обширную кухню, где обнаружила большое скопление разнообразных консервов, – нехилая часть перекочевала в дорожный рюкзак, трофейную собственность предприимчивой героини, нисколько не терзавшейся неуместными муками совести.

Когда основные сборы случились законченными, незваная визитёрша, захватив старое тряпьё и дамскую сумочку, вышла на улицу. Выбираться пришлось аккуратно, предварительно посмотрев в фасадные окна и пристально оглядев ближайшую территорию. Убедившись, что заоконный путь остался свободен, переродившаяся путана приоткрыла прочную дубовую створку. Удостоверилась, что за ней никто не стоит, и решительным шагом вышла наружу. Убитый парень лежал возле нижней ступеньки, ни дыханием, ни единым движением не подавая признаков жизни.