Когда завершил наводить порядок на кухне, прозвучал сигнал домофона. Это приехала Маша. Она была мелкая, еле доставала ему до подбородка. В школе были одного роста, а в начальных классах она и вовсе была выше.

– Привет! – Маша стояла на пороге, держа в руках два увесистых магнитовских пакета. – А у тебя здесь уютненько. Но мы сейчас сделаем еще лучше.

Она подставила щеку для поцелуя, скинула куртку и положила на пуфик у входной двери. Сняла шапку, и рыжие волосы золотом рассыпались по плечам.

– Да, я уже тут почти закончил, – заметил Вася. – Но представляешь, шторы забыл.

– Радуйся! Я сегодня телепатка.

Маша рассмеялась и вынула из одного пакета два свертка. Это были шторы для зала и кухни. Содержимое второго загрузила в холодильник – в нем оказались заготовки для салатов, запеченная курица и неизменный новогодний оливье.

– Маша, да ты гений! – удивленно воскликнул Вася.

– Я подумала, что ты обязательно забудешь о шторах. Но хотя бы гардины повесил, уже молодец! Пойдем, поможешь мне. Стремянка есть?

Стремянки не было. Зато был высокий и крепкий Вася. Маша собрала роскошные волосы, заколов на затылке, и принялась за работу. Вася посадил ее на шею и так ходил с ней вдоль гардины, пока не подвесили штору. Затем школьная подруга вручную подшила низ, подогнав материал по высоте.

– Пока от руки сделаю, надо будет на машинке прострочить. Машинка есть у тебя?

Вася развел руками.

– Для стрижки наголо. Других не имею.

Но и сделанного Машей было достаточно. Теперь зал имел вполне обжитый вид – вот что значит женская рука.

Вскоре на кухне тоже висели шторы.

– Клевый приемничек, – заметила Маша, когда они пили чай, завершив вешать шторы. – Работает?

– Я кабель сегодня купил, надо проверить, подходит разъем или нет. Но сначала нужно начать готовить.

После чая Маша вытащила из холодильника принесенные заготовки и стала делать салаты. Вася разморозил в микроволновке килограммовую горбушу, обжарил булгур с болгарским перцем и помидорами, посыпал нашинкованной зеленью и нафаршировал рыбу. Шпажек не было, и края он скрепил зубочистками. Когда все было готово, разогрел духовку и поставил туда свое творение. Этому он научился совсем недавно, просмотрев несколько роликов на «Ютубе», и эксперимент был первым пробным шаром.

Пока Маша занималась салатами, Вася принялся подключать к сети радиоприемник. Разъем купленного провода был немножко шире, и Вася, вооружившись строительным ножом, стал подтачивать штекер, снимая черную пластиковую стружку. В итоге все получилось – разъем встал в отверстие, как влитой. Вася даже загордился своей работой – никогда ничего такого не делал.

Подключил приемник к сети, но чуда не произошло – внутри затрещало и на мгновение осветилась шкала частот. Из-под корпуса потянуло сизым дымком и в воздухе разнесся запах горелой проводки. Если радио и работало когда-то, то больше не будет. Вася выдернул кабель из розетки и оставил эту затею.

– Сгорел? – спросила Маша.

– Похоже. Эх!

Мертвый приемник стоял на холодильнике, а кабель свисал с него, словно дохлая змея.

– У меня планшет есть с IPTV, можно будет в нем и телик посмотреть, и радио послушать. А приемник Кирилл починит. Он же у нас опытный мастер-ломастер.

Она вытерла руки полотенцем, выудила из сумочки смартфон и набрала Кира.

– Кирилл, ты еще на работе? Скоро выезжаешь? …Инструменты бери свои, у Васи раритетный радиоприемник появился… Импортный какой-то, красивый, весь такой из себя винтажный, старинный… Задымил, когда в сеть включили… Нет, Вася сразу выдернул.

Маша положила смартфон на холодильник рядом с приемником.

– Ругается. Пожарниками назвал нас.

Когда салаты были готовы, Маша нашла ведро, достала половую тряпку из своей сумки (Вася в который раз удивился ее прозорливости, ведь он о такой мелочи не позаботился) и вымыла полы. В армии Вася ненавидел мыть полы. По духанке его часто ставили в наряд по роте, и приходилось вместе с другими салагами летать с огромными швабрами по «взлетной полосе» – длинному коридору между аккуратно застеленными кроватями. Это у них называлось «равномерное распределение грязи по казарме». У Маши это получалось намного лучше и чище.

Из духовки доносился аромат печеной горбуши и булгура. На улице начались зимние сумерки.

Новый год давно перестал быть волшебным праздником – последний раз рождественскую магию Вася ощущал перед армией. Первый же армейский Новый год выжег все это волшебство из Васиной жизни, и оно больше никогда не появлялось. Самый любимый некогда праздник стал обычным, одним из многих.

Когда стемнело, приехал Кир. К тому времени уже все приготовили и можно было начинать праздновать.

Первым делом Кирилл осмотрел радиоприемник и злорадно заржал.

– А я сразу понял, в чем дело, когда Маша позвонила. Лошара ты, Вася. Это ж американская техника. Он от 110 вольт работает, а ты 220 ему впендюрил. Себе бы лучше этот кабель вставил, больше пользы было бы.

– И что теперь делать? – огорчился Вася.

– Если не сгорел окончательно, скажу, что ты молодец и вовремя обесточил приемник. Трансформатор понижения приделаю и Вася кот.

– А если сгорел?

– Тогда блок питания менять придется. Это уже не сегодня, нет у меня с собой блока питания.

Повезло – блок питания не сгорел, и Вася оказался молодцом. Кир припаял трансформатор и примотал к корпусу изолентой. Теперь раритетный и винтажный радиоприемник был похож на хромоногий табурет с подвязанной сломанной ножкой.

– После праздника сделаем аккуратнее. Я все кишки внутрь запихаю, будет все тип-топ. А пока и так сойдет. Ну-ка, Маша, у тебя рука легкая! Запускай.

Маша включила приемник в сеть, крутанула ручку громкости. Щелкнул включатель. Красная стрелочка, как кролик в клетке, металась по шкале частот, но ничего, кроме шороха эфира, из динамика не раздавалось.

– На другую волну переключись, – Вася щелкнул тумблером.

Снова тишина.

– Не работает, – вздохнула Маша.

– Подожди! – Вася еще раз переключил волну.

Он щелкал то LW, то MW, затем SW, но приемник молчал, как партизан в фашистском плену, лишь тихонько поскрипывал динамиком. Последней надеждой была шкала TW. Что она означала, Вася не знал, никогда не слышал о такой волне.

– Ну-ка, пробуй!

Маша покрутила ручку настройки, и стрелка застыла между частотами 1930 и 1940. Из динамика послышался абсолютно чистый и сочный звук. Вася давно не слышал такого шикарного саунда. Ностальгия – это было то самое звучание, которое издавал его (вернее, отцовский) старенький кассетный «Маяк», по глупости проданный за бесценок на барахолке вместе с обеими колонками.

Играл медленный джаз. Незнакомая и чарующая мелодия заполнила кухню, просочилась в каждую щелочку, скользила по всем поверхностям, мягко рикошетила от стен.

– Ура, заработало! – дурачась, воскликнул Кирилл голосом кота из «Каникул в Простоквашино».

Мелодия сменилась, заиграла очень знакомая бодрая музыка, в которой Вася почти сразу узнал композицию из старого фильма «Веселые ребята».

Легко на сердце от песни веселой,

Она скучать не дает никогда,

И любят песню деревни и села,      

И любят песню большие города.

– Ну и пусть работает! – сказала Маша. – Хорошая музыка! Давайте тогда начнем праздновать! Накрываем на стол?

Вскоре стол ломился от праздничных блюд. Тут были и Машины салаты, и Васина горбуша, и жареная картошка с грибами. Курицу оставили на потом.

Вася вытащил из холодильника водку для себя и Кира и вино для Маши, вынес заготовленные для товарищей подарки – раздал всем новогодние колпаки и перевязанные яркими лентами мешочки с конфетками и шоколадками.

– Да ты кудесник! – воскликнул Кир. – Мне таких подарков давненько не дарили. Прям как в детстве! А я тебе тоже кое-что приготовил! И тебе тоже, Маша!

Он взял сумку, в которой носил инструменты, и жестом факира вынул из нее книгу и CD. Книгу протянул Васе, а диск Маше.

– Ух ты, «Всадник без головы», – воскликнул Вася рассматривая книгу.

– Тоже раритет, – покачал головой Кирилл. – Старое издание, 1968 года. Еле разыскал.

– Как приятно почувствовать себя ребенком! – Маша, надев колпак, развязала мешочек с конфетами. – Кир, да это же мое любимое! Вау, «Торба на круче»! Спасибо тебе! – помолчав добавила: – Жаль, слушать сейчас негде.

– Да, надо было тебе еще и плеер подарить.

– Я вам тоже подарки припасла. Рассчитывала дождаться полночи, но кому-то очень не терпелось.

Маша принесла из зала два одинаковых плоских свертка.

– Я знаю, что вы разгильдяи и наверняка уже потеряли наши школьные фотографии. Ведь так?

Вася попытался напрячь память.

– Наверное, одна осталась.

– И у меня… ни одной, – признался Кирилл.

– Ну так вот вам от меня подарки. – Маша развернула оберточную бумагу. – Наш любимый третий класс.

Фотографии были вставлены в рамки и подписаны. Девятилетние ученики смотрели с них озорными испытующими взглядами. Тогда они еще верили, что способны перевернуть мир. Это были будущие космонавты, летчики, водолазы, великие актеры, художники и дизайнеры. Что случилось с этими детьми, подумал Вася, почему они не стали теми, кем мечтали стать?

– Машка, ты просто космос! – выдохнул Кирилл.

– Аналогично! – добавил Вася.

Поставили одинаковые фотографии на холодильник рядом с приемником. Динамики пели:

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,

Веселый ветер, веселый ветер!

Моря и горы ты обшарил все на свете,

И все на свете песенки слыхал.

Кирилл открыл водку и вино.

– Ну что, ребята. Я очень рад, что мы снова встретились! Я рад, что у нас у всех все в порядке… ну… почти все. И почти у всех. Но мы все целы, здоровы, не голодаем. И у каждого есть цель! А некоторые даже и добиваются! Я рад, что ты теперь живешь в отдельной квартире. Будет где зависать. С Новым годом нас всех!

Парни выпили по стопарику и закусили. Маша пригубила вино. Радио продолжало играть ретро.

– Прогуляться не хотите? – предложил Вася.

– Не сейчас, – Кирилл подпер спиной холодильник. – Я сегодня набродился по заказам. Думаю, ближе к полуночи погуляем. Я ракеты привез и хлопушки.

– С пиротехникой надо на крышу.

– Не те времена! – вздохнула Маша. – Крыши сейчас запирают.

– Проверим. Надеюсь, открыто.

В юности втроем они любили сидеть на крыше девятиэтажки, проводили там вечера, а иногда и ночевали под звездным небом. Не сходить на крышу в ночь на первое января было моветоном. Но юность давно уже прошла, и ребята перестали шастать по крышам.

Рассудили пока никуда не ходить. Маша включила планшет, но IPTV не работал – интернет вырубило напрочь. Она поклялась сменить провайдера, убрала бесполезный без сети гаджет, и они продолжили слушать радио.

Выпили еще по одной стопке.

– Жора Стешин сейчас совсем крутой стал, – вспомнил Кир об однокласснике. – Ездит на «Ауди», нос воротит, будто не узнает.

– Никогда его не любил, – брезгливо поморщился Вася. – Понтов на миллион, а в башке ноль. Мажорик. И в школе лохом был.

– А девчонки его любили, – усмехнулась Маша.

– Да девчонки вечно… А ты тоже?

– Ну, сначала да. А после того как ты его в седьмом классе из-за меня побил, то нет.

Жора подошел к Маше, когда та рисовала на доске, и задрал ей платье чуть ли не до головы. И через минуту бежал по коридору в кабинет завуча, шмыгая разбитым носом. А Вася стоял в дверях класса и орал вслед: «Беги, беги, барабанщик, стучи на меня!»

– А я жалел тогда, что это не я ему вломил, – добавил Кирилл. – Не успел.

Васю после этого случая вызвали к директору школы. Мажорик был не прав, но наказали Васю, и даже Маше немного влетело, потому что папа Стешина был богатеньким бизнесменом и помогал школе деньгами. Как бы то ни было, деньги Мажорику не помогали. Даже те, кто с ним дружил, уважали его лишь номинально, поскольку он всегда оплачивал походы в кино, а после, когда одноклассники стали постарше, накрывал поляну за свой счет. В друзьях Мажорика числились школьные хулиганы, к которым он подмазывался с начальных классов. Ребята из богатых семей, такие же мажоры, с ним не водились. Никто бедного Мажорика не любил, но у него всегда были деньги.

– А Степка Смирнов поэтом стал, – вздохнула Маша.

– Да он и раньше был немножко того.

Вася разлил еще по одной, добавил капельку вина в Машин бокал.

– Я его осенью видела, на остановке встретились. В каком-то поношенном свитере с газетой под мышкой. Радостный, будто миллион получил. Спросила, чего так сияет, а он мне газету подарил, там стихи напечатали.

– И как стихи? Хорошие? – поинтересовался Кирилл.

– Я в них не разбираюсь. Но ему предложили в газете работать литературным редактором. Наверное, хорошие стихи, раз так. Зарплата, говорит, не очень, но работа интересная.

– Ну, хоть этот будет работать по призванию, – заметил Вася. – А не как мы. Наверное, Степка самый счастливый из нас.

– А что мы? – возмутился Кирилл. – Мне моя работа нравится.

– Но мечтал-то ты стать летчиком.

– А кто не мечтал в детстве стать летчиком?

– Степка! – засмеялась Маша. – Степка с первого класса мечтал стать поэтом.

– Писал стихи, но не стал поэтом и слишком часто был слеп. Мое грядущее – горстка пепла, мое прошлое – пьяный вертеп, – напел Кир строчки из «Крематория».

Маша посмотрела на него сквозь бокал с вином.

– Это не о нем.

Радио продолжало играть джаз.